Неожиданно он почувствовал себя живым, как никогда за последние шесть лет. Король торопливо оделся в багровые, вышитые золотом одежды, накинул на голову черный шелковый капюшон, скрыв тем самым сухое, похожее на череп лицо. Затем уже неторопливо надел черные кожаные перчатки на тощие, полусгнившие руки трупа и решительным шагом направился вон из комнаты, чтобы отдать приказ насчет двух рабынь, которых следовало привести в маленькую каморку рядом с пещерой Черепа Войны под крепостью.
«Это и в самом деле Песнь Крови, осмелившаяся восстать против меня, — подумал он, спускаясь вниз по лестнице, охраняемой демонами, — возможно, мне даже удастся найти способ продлить ее мучения». Эта мысль все больше и больше веселила его, пока он спускался по лестнице, и вскоре он уже холодно улыбался под своей шелковой маской, с нетерпением предвкушая, как она будет кричать, корчась под пытками.
Глава четвертая. ХАЛЬД
Песнь Крови подождала немного, ее тело все еще было напряжено после боя, крик боли последнего умирающего солдата эхом отдавался у нее в ушах. Сжав окровавленный меч в руке и готовясь продолжить бой, если понадобится, она медленно произнесла слова заклинания, успокаивая бешеную бурю, которую подняли демоны Ветра. Ветер Тьмы затих, и только ночной ветерок продолжал шелестеть разлапистыми ветвями сосен над головой.
Лошади солдат наконец успокоились, перестали храпеть и метаться и теперь стояли тихо, прядая ушами и позыркивая испуганными глазами по сторонам. В ночном морозном воздухе витал запах свежей крови.
Песнь Крови повесила щит на спину, вытащила огниво из магического мешочка, нашла факел и подожгла его, а затем принялась осматривать солдат одного за другим в поисках живых. В результате она нашла всего одного, кто еще мог дышать.
Воительница наклонилась над ним и приставила к горлу лезвие меча.
— Тебя ждет быстрая смерть, — пообещала она, — если ты скажешь, за кем вы гнались.
Солдат открыл было рот, чтобы сказать, но мучительная гримаса боли исказила его окровавленное лицо.
— Не тебя… воительница… Мы искали… ведьму… — Его голос надломился, хрип перешел в судорожный кашель. — Два ребенка… — продолжал он, едва удерживая дыхание, — они сказали, что встретили… ведьму…
Его тело передернулось в мучительной агонии. Смерть подступала. Изо рта потоком хлынула кровь, стекая по подбородку на грудь. Воительница размахнулась и нанесла последний удар, освобождая его от ненужных мучений.
Она вытерла лезвие меча о край плаща, осторожно вложила его в ножны и, продолжая прихрамывать, направилась к железной клетке для рабов, размышляя о том, почему солдаты хотели схватить именно ведьму. Она прекрасно помнила слова детей о том, что до этого они уже схватили одну, жившую дальше на север. Что этому проклятому Нидхеггу со всей его колдовской мощью вдруг понадобилось от ведьм? И все же она была рада, что солдаты разыскивали именно ведьму, а не воительницу богини Хель. Во всяком случае, до этой самой стычки Нидхегг не чувствовал ее присутствия в своих владениях, за пределами царства мертвых. Интересно, теперь-то он знает, что к нему направляется воительница Тьмы, чтобы уничтожить его? Способен ли маг ощутить, что весь его отряд полег не просто так? И может ли определить, от чьей руки погибли его солдаты посреди ночного леса?
Она подошла к клетке для рабов, держа факел чуть на отлете, и принялась разглядывать людей, томившихся за толстыми железными прутьями. Неясные отблески факела выхватили из темноты две уже знакомые мордашки детей с перекрестка. Другими заключенными оказались мужчина и женщина, прижимавшие их к себе, точно старавшиеся защитить от неведомой опасности. Помимо них в клетке находилась молодая женщина с длинными светлыми волосами.
— Все солдаты мертвы, — сказала Песнь Крови заключенным. — Вы свободны, сейчас я открою клетку, — произнесла она, разглядывая большой металлический замок.
Воительница воткнула рукоять факела в снег рядом с собой, чтобы высвободить обе руки, затем сняла с пояса боевой топор и уже замахнулась, намереваясь снести замок.
— Отодвиньтесь подальше от замка, — предупредила она.
— Погоди. — Неожиданно светловолосая молодая женщина перебралась поближе к дверце.
Песнь Крови посмотрела на нее с нескрываемым удивлением. Она вдруг поняла, что этой женщине не больше пятнадцати лет. Ее худое, изнуренное тело было покрыто ужасно изношенной зеленой крестьянской робой, очень похожей на грубый мешок, с тремя прорезями для головы и рук. Вместо пояса же ее талию стягивала обыкновенная веревка. Накинутый на плечи старый серый плащ вряд ли мог спасти свою хозяйку от холодного, пронзительного ночного ветра. Большие, чуть раскосые зеленые глаза горели на ее худом, тонком лице, похожем на лицо эльфа. Несколько синяков и царапин портили ее лоб и щеки. На собственном опыте хорошо зная, как солдаты Нидхегга обращаются с захваченными женщинами, воительница Хель прекрасно понимала, что под одеждой на теле женщины куда больше этих самых синяков, царапин и кровоподтеков.
— Отойди от замка, — приказала Песнь Крови.
Молодая женщина молча, не обращая ни на кого внимания, потянулась к замку и накрыла его двумя худыми ладонями. Она посмотрела в глаза воительницы, а затем произнесла несколько слов на незнакомом языке, звучавшем весело, точно журчание весеннего ручейка. Желтое пламя вспыхнуло под ее ладонями. Замок хрустнул и развалился, освобождая дверь клетки, светловолосое создание толчком распахнуло ее.
Песнь Крови невольно отшатнулась, иначе бы дверь пребольно стукнула ее.
Демонстративно игнорируя Песнь Крови, юная волшебница спустилась на землю и помогла остальным пленникам выбраться из повозки.
Недовольно нахмурившись, воительница повесила уже ненужный топор на пояс и тоже протянула руку, желая оказать помощь.
— Нам не нужна твоя помощь, — презрительно фыркнула молодая женщина. — Ты и так уже принесла достаточно зла.
— Зла? Перебив солдат Нидхегга? И освободив вас из плена…
— Как видишь, я могла бы получить свободу в любой момент, стоило мне только захотеть, — парировала с вызовом молодая ведьма.
— А солдаты? — поинтересовалась Песнь Крови, ее удивление медленно переходило в еле сдерживаемое раздражение. — Неужели ты думаешь, что они дали бы тебе вот так просто освободиться и уйти… даже если бы ты воспользовалась своими колдовскими чарами, чтобы открыть клетку?
— Да. Именно колдовскими знаниями. А если бы они и попытались меня остановить, то мне стоило лишь применить одно из моих заклинаний, и только.
— Тогда почему…
— Ты ведьма? Настоящая ведьма? — перебил ее взволнованный детский голосок.
Песнь Крови и молодая женщина вопросительно уставились на детишек. А те, в свою очередь, с возрастающей надеждой смотрели на молодую женщину.
— Да, я — ведьма, — произнесла она с удивительной гордостью в голосе. — Меня зовут Хальд. Я училась не у кого-нибудь, а у самой Норды Серый Плащ, и у меня…
— Ты поможешь нашей маме? — торопливо спросил мальчик, снова перебивая ее.
— Она нам не захотела помогать, — с обидой в голосе выпалила девочка, обвинительно тыча пальцем в сторону воительницы.
— Ты знаешь этих детей? — спросила Хальд.
— Я еще раньше встретилась с ними чуть севернее отсюда, на перекрестке, — ответила Песнь Крови устало. — Солдаты убили их мать. Они думают, что ведьма может воскресить ее к жизни. Я объяснила им, что это невозможно, во всяком случае так, как они того хотели, но они мне не поверили. Вероятно, они поверят тебе.
— Ее можно оживить! — настаивал мальчик упрямо.
— Я заподозрила, что кто-то наколдовал непогоду, когда перед самой стычкой поднялась настоящая буря, — задумчиво произнесла Хальд, внимательно оглядывая ладную фигуру воительницы. — Почему ты не воспользовалась заклинанием, чтобы открыть замок?
— Ты что, тоже не хочешь нам помочь? — спросила девочка, теребя и без того обтрепанный край плаща ведьмы.
Хальд еще мгновение не отрывала пристального взгляда от воительницы, а затем присела на корточки перед детьми.
— Ведьма может воскресить мертвого, — сказана она медленно с нажимом, точно стараясь донести до детишек смысл ее слов, — но только на очень короткое время, и только для предсказания будущего. Ваша мама умерла. И вам надо свыкнуться с этой мыслью. Даже Норда не смогла бы свершить того, о чем вы просите.
Слезы градом катились по грязным личикам детей, они вдруг оба посмотрели на Песнь Крови, словно ища у нее заступничества от несправедливости.
— Я срезала веревку, на которой висела ваша мама, — произнесла воительница спокойно. — Теперь уже больше никогда воронье не станет клевать ее тело. Я закопала ее у обочины дороги, близ перекрестка, прямо рядом с деревьями. Теперь она будет покоиться с миром, такова воля Хель.
Молодая ведьма обняла детишек и прижала их к своей груди, стараясь успокоить несчастных сирот.
Песнь Крови почувствовала, как у нее самой на глаза наворачиваются слезы. Она резко отвернулась и подошла к другим пленникам — мужчине и женщине с маленьким ребенком.
— Вы можете взять на воспитание этих двух детишек? — спросила она. — Вы же слышали, они остались без родителей. Их мать убили солдаты, а отец погиб еще раньше. У них нет родственников и идти им тоже некуда.
Мужчина и женщина робко переглянулись.
— Мы бы и хотели помочь, — начала неуверенно женщина, — но…
— Но у нас самих есть нечего, мы и наш ребенок голодаем, — закончил мужчина более решительно.
— А если я дам вам серебра, чтобы заплатить за этих двух детишек, вы возьмете их?
Мужчина и женщина снова переглянулись, казалось, им слабо верилось, что эта воительница имеет хоть немного денег. И все же женщина кивнула.
— Да, — согласился мужчина.
— В таком случае серебро у вас будет, — пообещала Песнь Крови. Она направилась к трупам солдат и внимательно обыскала каждого, найдя несколько кошельков с серебряными монетами. И хотя кошельки оказались довольно тощими, это было больше, чем ничего.
Затем она вернулась и вручила всю добычу мужу с женой, заодно прихватив второй факел, чтобы им не блуждать по ночному лесу в кромешной темноте. Она предложила им несколько лошадей, но они наотрез отказались, считая это слишком опасным. Боялись, что стражники могут поймать их на этой краже.
На прощание Песнь Крови велела им любить детей как своих собственных и еще долго провожала их взглядом, пока в черноте ночного леса не угас последний отблеск их факела.
Хальд продолжала стоять рядом с ней, старательно запахиваясь в подранный плащ, едва ли защищавший ее от стылого пронизывающего ветра.
— Почему ты не использовала заклинание, чтобы открыть замок? — повторила ведьма свой вопрос.
— Я не знаю заклинаний для такого случая, — призналась Песнь Крови.
Ведьма лишь молча кивнула, внимательно посмотрев на левую руку воительницы. Серебряный череп ее кольца ярко поблескивал в тусклых отсветах, отбрасываемых факелом.
— В таком случае я оказалась права в своих подозрениях. Вот это самое кольцо власти с изображением богини Хель, — произнесла она презрительно. — Ты не имеешь права называть себя ведьмой. Твои чары от самой Хель, а не от тебя. Ты всего лишь рабыня богини Хель, — добавила она и сплюнула на снег прямо под ноги воительнице.
Ярость вспыхнула в глазах Песни Крови, лишь усилием воли она подавила порыв выхватить меч.
— У меня нет никакого желания называться ведьмой, — прошипела она сквозь зубы, подаваясь вперед. — Я — воин. Это кольцо не более чем простое оружие для меня, как меч или топор. И я не рабыня. Попробуй только плюнуть еще раз в мою сторону и посмотришь, как все твое презрение ко мне слетит на снег вместе с твоей головой!
— Не пугай меня, грязная прислужница Хель.
Гнев воительницы вспыхнул с новой силой, точно тлевшие уголья от порыва ветра. С трудом она заставила себя отвернуться и пойти прочь, в душе удивляясь такой нескрываемой ненависти со стороны молодой ведьмы. Она взяла в руки факел, который так и торчал из сугроба, и, ругаясь полушепотом, направилась к ближайшей лошади, чтобы осмотреть ее.
— Да ты, как видно, и не воительница вовсе, — продолжала насмехаться ведьма, не отступая от нее ни на шаг, — иначе ты бы не подвернула себе ногу во время боя.
Воительница обернулась и демонстративно стиснула рукоять меча.
— Ты что, устала от жизни, ведьма? Я не собираюсь проливать твою кровь.
— Это тебе следовало бы беспокоиться за собственную жизнь, рабыня Хель. Ты нарушила все мои планы. Все, что мне довелось выстрадать от рук солдат, теперь пошло прахом. Прахом! Я одним заклинанием могу уничтожить тебя на месте!
— Мне плевать на все твои планы, что бы ты там ни замышляла, и уж конечно я не испугаюсь ребенка вроде тебя, ведьма ты или нет. Отстань. — Она отвернулась, нетерпеливо махнув рукой в сторону молодой женщины. Затем снова заковыляла к лошади, великолепному серому жеребцу, взяла его под уздцы. Животное нервно дернулось, косясь черными влажными глазами на пламя факела. Песнь Крови осторожно погладила его по шее, стараясь успокоить.
Воительница тщательно осмотрела коня, и ей понравилась его стать, она повела его к тому месту, где оставила седло и уздечку с белой лошади Тьмы. Хальд продолжала стоять неподвижно и наблюдать, как воительница уходит все дальше и дальше. Она не шевельнулась, даже когда свет факела стал исчезать за густыми деревьями, так и оставшись стоять в тусклом свете пробивавшейся сквозь тучи луны.
Гнев ведьмы постепенно стал затихать. Другие мысли вдруг возникли в ее сознании. Она подумала о серебряном кольце с изображением богини Хель и о древней руне, начертанной на щите воительницы, о черной одежде этой странной женщины и о ее бледном, изможденном лице. Конечно же размышления эти не могли походить на правду. И все же, если это правда…
Конь снова нервно заржал и дернулся, когда Песнь Крови подвела его к заколдованному седлу и уздечке. Ей пришлось снова его успокаивать. Затем она воткнула рукоять факела в сугроб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40