Гор вздохнул и принялся расстегивать комбинезон.Стоило ему лечь, психолог поднес к его лицу черную гибкую ленту, держа ее самыми кончиками толстых пальцев. От ленты к изголовью тянулась целая вереница проводов. Гор невольно напрягся — все же он имел в мозгу некоторые планы, которые, мягко говоря, отдавали неблагонадежностью по отношению к Наследнику. А вдруг этот липкий толстяк все же прочитает его пси-карту в верном ракурсе? И что тогда? Конец?Но усилием воли Гор подавил легкое смятение, и лента плотно легла ему на глаза, полностью закрыв видимость.Плотная темнота и чуть заметный запах антисептика. Чернильная мгла тут же была прорезана четкими вспышками стробоскопа. Гору даже показалось, что он слышит легкий треск, какой издают под напряжением плохо зачищенные контакты. Но это — лишь фикция, никаких разрядов на самом деле нет, просто сознание услужливо рисует некоторые неконтролируемые образы…Он полностью расслабился, постаравшись по возможности очистить мысли от малейших предательских намеков. Хотя понимал, что это тоже естественная защитная реакция сознания.Вспышки участились, потихоньку переползая на внутреннюю сторону век, как бы оттесняя сущность инспектора в глубь черепной коробки. Неприятные щупальца начали потихоньку заполнять мозг, ухватывая не успевшие укрыться мысли, словно охотничья актиния мальков на рифах. Сопротивляться этому инспектор был не в состоянии — он мог только бессильно видеть, словно со стороны, как это инородное нечто бесцеремонно хозяйничает в его черепе, просеивая его память.Он мог только наблюдать.Перспектива исказилась, и незаметно ему стало казаться, что он лежит на дне хрустального аквариума, заполненного очень холодной водой, где мысли и вправду напоминают разноцветных рыбок. А за стенками этого аквариума идет отдельная от него жизнь: перемещаются некие смутные силуэты, слышны глухие голоса.Гор подумал, что аквариум — это его собственный череп, обретший полную и удивительную прозрачность. Он стал прислушиваться к тому, что слышит снаружи:— …Так-так-так… — Он узнал голос Юрия Дмитрича, но теперь сюсюканья не было и в помине. Полная собранность и уверенность в себе. — Очень интересные все же реакции у данного экземпляра. Посмотрите на эту схему. Видите, его сфера сознательного очень нечетка и неглубока. Зато чувственная сфера необычайно развита и богата. А по внешним признакам даже и не подумаешь. Типичный сухарь. И образы, которые мы пытаемся привнести в сознание, сразу же теряют свою конкретность, что совсем нехарактерно для парии…Послышался другой голос, который Гор просто не мог не опознать:— И чем ты это можешь объяснить, Юрик?— Ну, мы в прошлый раз провели максимально глубокий анализ его пси-карты. И, естественно, внесли стандартный набор блоков, сейчас я вижу, что от них практически не осталось и следа. По крайней мере ни одной характерной реакции. Странно, но предыдущие его ментограммы не дают ни малейшего намека на подобную непрозрачность… Даже полгода назад, после того громкого дела на Г12…— Ты имеешь в виду арест местного губернатора по обвинению в коррупции?— Да. Тогда он перенес сильнейшую пси-травму, осложненную тяжелым сотрясением мозга. Эмоциональным фоном наложилась также потеря близкого друга. Это достаточно подробно описано в его личном деле. — Гор ощутил слабый болезненный укол. Этот толстяк говорил о вещах, которых он сам никогда не испытает, а представить сможет разве что по данным пси-карты очередного пациента. Однако холод, проникший в его мозг, действовал как подобие анестезии, и то саднящее чувство утраты сейчас ощущалось всего лишь неприятным сном. А «Юрик» продолжал: — Там наложилось много различных факторов. Потом инспектор был подвергнут курсу реабилитации, стимуляции памяти и прочим положенным процедурам. К сожалению, не сохранилась его ментограмма, снятая сразу после возвращения в Администрацию…— Ну еще бы она сохранилась! Ни для кого из окружения моего батюшки не было желательно сохранить те сведения. Насколько я знаю, практически всех, связанных с тем делом, подвергли промыванию мозгов. Даже мои нынешние возможности не позволили отыскать никаких подробностей той истории в архивах Администрации…— Ага, постой-ка, он слышит нас! Паша, дай-ка еще серию импульсов. Да, чрезвычайно высокий порог сопротивляемости. Я ему аплодирую. Вот бы вам такого помощника, а, Гарик? И горя бы не знали. Этот покруче Бычары будет.— Нет уж, благодарю. Я не могу доверять человеку с непрозрачной психикой. Он будет неуправляем.— Но вы же пользуетесь его услугами.— Да. Он действительно один из лучших оперов Администрации. Думаю даже, что, если бы не своевременная болезнь моего папахена, он бы не дал его в обиду. Он лично знает Гора. Так что ты там говоришь о его сознании, Юрик?Инспектор, бодрствующую часть которого буквально окатило холодным потоком, на какое-то время забился, ушел в себя еще глубже. Так бредь-змея отдергивает голову, если ей под нос сунуть тлеющую головню. На некоторое время он лишился возможности следить за происходящим снаружи. Но, постепенно привыкнув к растущему давлению гипноизлучателя, вновь подвсплыл на перископную глубину.— …Сейчас я пытаюсь ввести ему в сознание ваш образ. Видите, какая реакция?!— Постой, Юра, я ни хрена не понял…— Смотрите сюда. Видите? Вот эта сфера — схема его сознания. А вот проекция вашего образа на поверхности. Теперь я начинаю внедрение… — Шквал импульсов обрушился на Гора, словно метеоритный дождь. Сознание заметалось, стараясь поглотить эту атаку. — Видите! Образ прошел в глубинные слои его сознания. И поглотился! Его больше нет! Смотрите, сейчас я попробую вызвать реакцию на кодовый сигнал повиновения. Ваша проекция должна будет проявиться, давая установку… Вот…— Но никакого образа я не вижу!— Вот именно. Он есть. Вот эта неопределенная пелена и есть ваш образ. Такого мне не приходилось видеть ни у одного из пациентов. Я уже пробовал ввести еще один дубликат, и что же? Результат аналогичен. Причем образы не складываются, усиливаясь, как должно бы происходить при кодировании. Видите? Теперь этих пятен стало два, и оба совершенно анонимны! Его подсознание их просто растворяет. А ни одна из ранних его пси-карт не указывает на возможность подобного.— А не могло ли с ним что-нибудь произойти уже после той травмы? Скажем, во время его командировки на Ч33?— А! Маловероятно. Я бы даже сказал — исключено. Откуда на планете-парии мощная аппаратура кодирования? Даже я не сразу могу сказать, что за блоки установлены в его подсознании. А вот в реабилитационном Центре Четвертого Управления, где он проходил восстановительный курс, и техника и персонал соответствующего уровня. Хотя подобная методика установки запирающих кодов мне неизвестна. Впрочем, я допускаю, что мы имеем дело с уникальным стечением обстоятельств. Изначальный уровень пси-прочности Гора весьма велик. Это подтверждают и тесты, которые он проходил при приеме на госслужбу. Ведь он продемонстрировал феноменальный результат: только пси-устойчивость свыше трех тысяч единиц! Потом форсирование памяти и стимуляция логического мышления, когда он был принят в следственный отдел Администрации. И, наконец, та самая травма и последующая промывка мозгов. Все вместе это могло дать подобный феномен, что мы сейчас и наблюдаем. Вообще-то, я даже сказал бы, что это сознание не подвержено личностной кодировке. Здесь налицо установка на отдельные качества человека — например, на честность. Это, кстати, очень интересный ребус — попытаться закодировать именно на совокупность черт характера. Задача сложная, но в принципе решаема. Имея достаточно времени…— Ладно, Юрик. Времени у нас в обрез. Решай свои ребусы, а я пойду. Нет так нет. А на досуге дашь мне свои выкладки. Если ты считаешь, что это направление перспективно, потом обсудим вопросы финансирования. Но не раньше чем у меня будет инфинитайзер. Кстати, должность замдиректора Центра на Р66 до сих пор вакантна. Все. Пока.— О'кей. Но только я бы хотел заполучить еще и его.— Посмотрим. Завтра жду доклад. Подробный, хе-хе… 11. — Мама, — испуганно выдохнула пиратская внучка, прочертив фонарем по стенам тоннеля дрожащую кривую. — Ой, мамочка…Ну что ж, очень правильная реакция, вполне в традиции подкупольных обитателей — хоть они и дадут по выживаемости сто очков вперед любому «люксу», но, по сравнению с моими парнями, неженки и есть. А если учесть, что девица прямиком из своей виртуальщины угодила в столь суровые и реальные условия, то ее поведение вполне объяснимо.Старик тут же прилип к своей подопечной, утешая, ну чисто старый флик своего единственного в жизни птенца. Даже постарался прикрыть ладонями ей глаза от ужасов Третьяка, которых пока что не наблюдалось. Подземелье было просто похоже на тоннель подземки, и не более того. Разве что сильно запущенный. Однако мощный базис легенд и страшилок, связанных с этим малоисследованным фрагментом местной реальности, заставил мои инстинкты включиться на полную мощность.Ну что ж — Третий мир казался на первый взгляд не таким уж страшным местом: сырой, довольно просторный тоннель с тумбами электромагнитных подушек, по которым когда-то летали здесь капсулы подземки, и с сохранившимися кое-где полосами люминофоров, дававших слабый неверный свет. Ячеистые стены с многочисленными ребрами жесткости, сырые и потрескавшиеся. Я опустил голову, и свет нашлемного фонаря упал на неровный бетонный пол, где в толстом слое жирной грязи вились, словно змеи, толстые пучки кабелей. И запах тот еще. Словно здесь протащили полуразложившуюся тушу какого-то животного, а потом усердно полили все нефтепродуктами. Но давно. Ведь на Земле-матушке без малого тысячу лет нефтью и не пахнет, кроме таких вот укромных уголков, типа нашего Третьего мира, или «Третьяка» — так называют его парии. И то — только запах да креозотовая плесень.В тамбуре, отделявшем УВД от подземелья, было пусто. Но лучевик я все равно из рук не выпустил, да и не собирался этого делать, пока не выберемся из андеграунда под мутное небо. Аккуратно прикрыл за собой железную плиту, которую отчего-то именовали дверью, хотя она больше напоминала ворота склепа. Такие я видел когда-то на мрачной планете Псков-К25, когда хоронили одного из наших боссов. Но как ни старался сделать это поаккуратнее, подлое эхо с готовностью пошло гулять по тоннелю в обе стороны. И тут же заметались по стенам нашлемные фонари моих хейворков. Молодцы ребята — сами все знают и о бдительности им напоминать нет нужды. Говорят, здесь не только ползучая и двуногая гадость водится, но и летучие вампиры в ассортименте.Я поднял руку и замер, прислушиваясь к показаниям моего внутреннего локатора. Вроде пока все спокойно. Моя группа жалась поближе к двери, которую я только что прикрыл, как к последней ниточке, что соединяла нас с верхним миром. Даже совершенно отмороженный Вася слегка втянул голову в плечи и только шумно дегустировал ноздрями здешний сырой и заметно более холодный, чем наверху, воздух.— Так, — сказал я, невольно понижая голос. Чернильная темнота, сырость и предательская акустика заставляли говорить на полтона ниже, а низкие своды заодно с мрачной репутацией Третьего мира давили на психику с усилием гидравлического пресса. — Диспозиция такая: Еж, мы с тобой идем первыми. — Андрюха молча кивнул, крепче сжимая лучевик. — За нами Грабер с Наплековым. Предупреждаю, никакой самодеятельности.— Дайте мне лучевик, Бессон, — буркнул Грабер.— Еж, дай ему парализатор, — сказал я. — Только не вздумайте палить нам в спину, Грабер. Не стоит слишком уж уповать на ваше лично проверенное в лабораторных условиях бессмертие. Выжить в Третьем мире может только сплоченная группа. В одиночку отсюда можно и вовек не выбраться. — И я довольно усмехнулся, увидев, как передернул плечами Грабер. Ему как коренному «люксу» местная экзотика была что нож острый. Наплекова же пугать не требуется, и так уже подштанники небось стирки требуют. Он-то наверняка читал отчеты экспедиций, пытавшихся разведать лабиринты Третьего мира. Но увы, даже в базе данных Лубянки освещен лишь верхний ярус — система бывшей подземки да коллекторная сеть. Я сам проверил. По ходу заметил еще одну вещь: мои продвинутые баги на местный вычислительный хлам действуют, как муха на гигантского скалозавра. И если бы не опыт госхакера… — Так. За ними наш бравый космонавт с девушкой. Как вас, кстати, величать, уважаемый?— Михаил Иванович, — ответил он, на минутку отвлекшись от внучки.— Вот и прекрасно. А меня можете называть Дик. — С этими словами я вытащил из-за пояса и протянул ему лучевик. — Михал Иваныч, гляди по сторонам, верти головой на все триста шестьдесят градусов. Вы у нас самое слабое звено, поскольку не обладаете некоторыми полезными в этих условиях способностями. Если что, у вас две задачи — не пальнуть случайно в кого-то из нас, и второе: делать все, как мы. Не потеряетесь, не отстанете — все будет о'кей. Потеряетесь, уж и не знаю, найдем ли. Замыкает Хирург. Теперь о маршруте: нам предстоит пройти почти три километра по тоннелю до старой кремлевской ветки. Она ниже этого уровня метров на пятьдесят. Там должен быть спуск. Спускаемся, и, если действует тамошняя техника, мы спокойно домчимся до Даниловки под старым руслом реки. Если нет, придется пройтись пешком и подниматься. Это где-то в районе рынка будет. Ну а оттуда и до нашего убежища рукой подать. На боковые проходы не отвлекаться, не отставать, но и в кучу не сбиваться. Дистанция между парами два-три метра. Все. Вперед.Не успели мы, воодушевленные нарисованными мной ослепительными перспективами, сделать и нескольких шагов, как по тоннелю пронесся дикий скрежещущий звук. Внучка взвизгнула и дернулась было в сторону. Но ветеран проворно прижал девицу к себе, закрыв руками ее голову. Я резко развернулся на пятках, принимая вправо и освобождая себе сектор обстрела. Еж прянул влево. Но эхо умчалось вперед, и все стихло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45