— Когда я вошел, вы находились на полу.Резцов поднялся. На ватных ногах подошел к столу с обезглавленным телом и прошептал:— Так значит это правда. Его на самом деле обезглавили.Гребенцов усмехнулся:— А я-то думал, что это новый метод анатомирования.— А как вы вошли? — Резцов повернулся к следователю.— Как, как. Дверь была открыта — вот как.— Ах, ну да. Ее открыл, наверное, бородач. — Резцов почему-то почесал собственный подбородок.— Извините, вы сказали — бородач? Какой бородач? — спросил Гребенцов, доставая блокнот из кармана. Подобный спектакль он разыгрывал не единожды, сделавшись превосходным актером.— Да Ипполит Ипатьевич. Ужасный тип. Он... — И Сергей Михайлович рассказал следователю всё то, что с ним случилось.— Интересная получается картина, — сказал Гребенцов, выслушав Резцова. — Так этот загадочный Ипполит действительно появился из воздуха и заставил вас привезти тело Свинцова?Сергей Михайлович понял, что ему не верят. «Но ведь он же стоял здесь, прямо передо мною, угрожал мне», — промелькнуло в голове у него. А вслух произнес:— Зачем тогда мне нужно было тащить сюда стол?— А голову тоже Ипполит отрезал? — задал новый вопрос Иван Анатольевич, не переставая чертить в своем блокноте.— Наверное. Насколько я помню, в холодильнике трупа Свинцова не было, когда я вошел туда. Откуда он взялся — сам не пойму.— Вы действительно не видели там трупа?— Я же сказал — нет! — Резцов стал раздражаться.— Не волнуйтесь. Я просто хочу установить все факты. Надеюсь, что вы сегодня больше работать не будете, а отправитесь домой и отдохнете. А утром с вами поговорит мой напарник.Сергей Михайлович кивнул:— Какая тут работа. У меня чуть крыша не поехала, когда этот бородатый появился здесь.— Мне вас подбросить до дома? — предложил следователь.— Если вам не трудно.— Да нет, что вы. Только этого, — Иван кивнул на покойника, — уберите в холодильник.Сергей Михайлович укатил тело Свинцова в холодильник, а Иван Анатольевич снял трубку телефона и набрал номер. На другом конце трубку долго не снимали, а потом раздался громкий щелчок, сонный голос недовольно спросил:— Да?— Серега, это Гребенцов. Слушай. Завтра в девять к тебе придет Сергей Михайлович Резцов. Допроси его.— Патологоанатом? А с ним-то что случилось?— Помнишь — в морг поступил труп Свинцова?— Да, помню.— Так вот. Резцов утверждает, что сегодня ночью к нему явился какой-то Ипполит Ипатьевич, бородач, и заставил привезти труп. Сергей Михайлович упал в обморок. А когда я вошел к нему, труп Свинцова лежал на столе с отрезанной головой.— Ты шутишь?!— Какое там. Знаешь, как появился тот самый Ипполит?— Ну?— Из воздуха, как заправский колдун. Может быть, Резцов изменит свои показания, но мне он сказал именно это.— Да, сильно его напугал бородач, раз он несет такой бред. Ладно, в девять я приму его.— Всё. Пока, спи. — И Иван положил трубку на аппарат. В комнату вошел Резцов. Он был уже одет, а в руках держал связку ключей.— Я договорился, Сергей Михайлович, мой напарник вас примет. Вы знаете, где управление?— Да, знаю. В каком кабинете?— Четыреста двенадцатом. В девять утра вам удобно?— Да.— Тогда поехали.— У вас в машине есть телефон?— Да, есть.Резцов запер все двери в помещении, щелкнул выключателем сигнализации, запер морг. После сел в машину Гребенцова, и они уехали.Через несколько минут после их ухода в помещении морга раздались шаги и зажегся свет. Около выключателя стоял Ипполит Ипатьевич Козлов. В руках у него имелась литровая бутыль с чистейшим медицинским спиртом.— Так-с, — сказал он, направляясь в холодильник, — мосье Свинцов, не всё закончено. Какая жалость, что вы в этом мире ко всему прочему еще и сгорите.Козлов прошел сквозь дверь холодильника и оказался прямо перед трупом Осиела, покрытым перепачканной кровью последнего простыней. Ипполит отвинтил крышку бутыли, понюхал.— Какая жалость, что приходится тратить такой прелестный продукт.Произнеся это, поливал тело Свинцова спиртом. После спрятал пустую бутыль в карман и щелкнул пальцами. Покрытый простыней труп вспыхнул. Он удивительно быстро сгорел дотла, причем ни дыма, ни гари, ни запаха при этом не было. Был просто огонь, погасший сам собой, как только труп сгорел. На столе лежал только обгоревший скелет, — это было всё, что осталось от Николая Ивановича Свинцова или Осиела — ангела. Поджигатель втянул носом воздух.— Блаженный аромат, — сказал он.Козлов вышел из холодильника и громко чихнул. Неожиданно что-то тихо щелкнуло, а потом оглушительно зазвенело, у окна замигала контрольная лампа.— Вот придурки! — крикнул Ипполит. — Надо было включать сигнализацию! Совсем сдурели!Козлов выключил сигнализацию, вновь включил. Контрольная лампа загорелась ровным светом. Ипполит погасил свет и растворился в двери морга. А к зданию уже спешил охранник, облаченный в серое пальто. Через несколько минут подъехала машина отдела охраны, почти сразу она уехала. И вновь все погрузилось в тишину. Глава XVIIIЖАЖДА Так одинокой, легкой тенью Перед душою, полной зла, Свои благие исцеленья Она однажды принесла. А. Блок
— Наташка, вставай, — шепотом сказала Аня и потрясла подругу за плечо.— Да? — сонно ответила не желавшая подниматься девушка.— Вставай же!— Который час?— Около десяти.Наташа потянулась, зевнула и тут же спряталась под одеяло, сказав:— Ты с ума сошла! Дай мне поспать.— Я твоего благоверного утром видела, — произнесла Аня, усаживаясь рядом с подругой на кровати.— Витальку? — послышалось из-под одеяла.— Ну, если у тебя есть другой благоверный. — Улыбнулась Аня.— И что Виталька?.. — Сон, как рукой, сняло, Наташа села, теплее укутавшись одеялом.— Ты знаешь, как его отец выглядит? — спросила Аня, еще больше заинтриговывая подругу.— А… — Наташа запнулась, — нет. Да, вроде бы, с его отцом лет пять назад несчастный случай произошел. Он умер. А зачем тебе?— Я, как всегда, немножко побегала утром. Ну и видела их вдвоем.— Витальку и... — начала Наташа. Аня продолжила:— И какого-то типа. Весь седой, глаза черные, с тростью. Лет на пятьдесят потянет. Они вышли из метро и направились вверх по Победе в сторону «Безымянки».— Ну и что? Может он — его знакомый. — Наташа, естественно, не нашла здесь никакого криминала.— Я шла за ними и слышала, как Виталька несколько раз назвал этого знакомого отцом. Говорил с ним на «вы».Наташа задумалась. «Как же это? Он же сказал, что отца у него нет. Он погиб. Выходит — он лгал. Но зачем? Какая тут выгода?»— И это всё? — спросила она, немного погодя.— Если бы. К ним присоединился позже странный тип с бородой. Противный, как клещ. Скрипел, как ржавая петля. Говорил о каком-то осле.Наташа удивленно посмотрела на подругу.— Осле? Ты не ослышалась?— Бородатый сказал, что только пепел от этого осла остался, — произнесла Аня, прекрасно зная, какое впечатление произведет на подругу сказанное.А у той в голове всё перевернулось вверх дном. Она произнесла запинаясь:— Но… ты… тебе не показалось? Как же они тебя не заметили?— Нет, не показалось, И не заметили. Только этот седой сказал потом Витальке, чтобы он поскорее встретился…— С кем?— Не знаю. Не услышала я; бородатый стал вертеть головой, и мне пришлось повернуть назад.— И это всё? — спросила Наташа, переваривая услышанное.— Ну да.— Я уверена — Виталька сам мне все объяснит. — Девушку всё же встревожили слова подруги, да, к тому же, много странного было в них. Совершенно непонятно, как Серебряков связан с этими двумя, и зачем он называет отцом человека, отцом ему не являющимся. Причем здесь осел? Бред какой-то. Но ведь вот оно — есть. Аня просто так никогда не придумывала. Да и незачем. Она сама посоветовала сблизиться с Виталием. Уж много здесь непонятного. «Ладно, сам объяснит». — С этой мыслью Наташа встала с постели.— Ты была в душе? — спросила она Аню.— Нет, пойдем вместе.Наташа надела халат, взяла полотенце и обе подруги вышли из комнаты. * * * Козлов сидел за столом, уплетал жареный картофель, запивая его молоком и поминутно вытирая усы и бороду салфеткой. Напротив него сидела Вельда. Она приканчивала сочный бифштекс. Во главе стола в глубоком кресле восседал Леонард. Он курил сигару и думал о чем-то своем.— Сир, — обратился к нему Козлов, — я хочу вам сказать одну вещь.— Ну? — Сатана выпустил изо рта дым.Козлов выпил из стакана остатки молока, вытер поросль на лице. Только потом сказал:— Анна Викторовна следовала за нами, когда мы ходили к Ивану.— Так что же? — равнодушно спросил Леонард.— Она — подруга госпожи Торцовой. И сейчас она рассказывает всё то, что слышала.— Что ты предлагаешь?— Надобно сказать Виталию сие. — Козлов почесал бороду.Леонард поднял левую бровь, посмотрел пристально на Ипполита и произнес:— Не надобно. Занимайся своим делом, а мой сын сам разберется, что к чему. Всю ту ересь, что она услышала, она уже рассказала подруге. Сильно сомневаюсь, что та хоть что-то поняла из сказанного.Тут вступила в разговор Вельда:— Я думаю, что господин Серебряков всё объяснит своей девушке, когда сочтет необходимым. Если он до сих пор этого не сделал, значит на то у него имеются свои причины.Из воздуха появился Виконт. Он сразу бухнулся в кресло напротив Леонарда.— Ну? — спросил тот де ла Вурда. — Где Резцов?— Где, где, у врача. Ему срочно понадобилось успокоиться. Он видел бородача, появляющегося из воздуха? А? Как вам это нравится? Из воздуха! Совсем спятил. — Потом повернулся к Козлову: — Ипполит, ты появлялся из воздуха?— Нет, — ответил тот, — ему явно все приснилось. Как я могу из воздуха появляться? Что-то невозможное! Нет, с беднягою вероятно происходит нечто неладное.Сидевший на ветви пятисвечия попугай открыл правый глаз и гаркнул:— Довольно паясничать, Ипполит, ты кого хочешь с ума сведешь. У бедного патологоанатома едва чердак не поехал, когда он тебя увидел.— Как же, — рассмеялся неестественно Ипполит, — он у него, верно, съехал конкретно.— И давно, — добавила Вельда. — Копаться целыми днями в трупах — ведь это же кошмар! Кругом кровь! Быр-р-р. Даже дрожь берет. Нет, не могу даже думать. Право же, живые весьма ужасные создания. Ковыряться в себе подобных!— Ладно, фон Шварц, не прибедняйся, — затрещал вновь попугай, — у шофера что, в жилах куриный бульон тек или молоко третьей группы с отрицательным резус-фактором?— Хватит, — оборвал всех Леонард, вновь обращаясь к Виконту: — Где Осиел?— В руках господ экспертов. Они тоже с ума сходят. Видите ли, сгорел труп с простыней, а никаких следов ни на столе, ни в холодильнике нет. Даже налета гари. Как будто просто истлел и всё. У них, явно, фантазии не хватает. — Сказав это, Виконт оглядел стол и обратился к Вельде: — Я бы тоже от бифштекса не отказался. И винца налей, пожалуйста.— Пожалуйста, — произнесла Вельда, отправляясь на кухню.Вновь заговорил Леонард:— Ты был у погибшего вчера от инфаркта?— Да, сир. Родственники удивились, узнав, что на сберегательной книжке его оказалось свыше пяти тысяч долларов.— Откуда они? — спросил опять Сатана.Виконт замялся:— Ну… Как бы это объяснить. Короче, один директор одного завода тоже сильно был удивлен, когда обнаружил, что со счета у него пропала выше названная сумма. Сии деньги он добыл при помощи зарплаты рабочих своего предприятия. Прокрутил в банке деньги, пока рабочие сидели без довольствия.— Экая сволочь! — вставил Козлов, жуя шоколад.— И я то же говорю, — согласился де ла Вурд, — первостатейный прохиндей!Леонард отхлебнул вина, затянулся сигарой, спросил:— И чем же это кончилось?— А особо ничем. Я парочке следователей нашептал на ушко, чтобы они прозондировали этого мошенника. Хе-хе! Уголовное дело завели. Ясное дело — ему крышка. В тюрьме не очень-то заработаешь. Но еда халявная, пусть даже и баланда.Вошла Вельда. Она несла на подносе бокал вина и бифштекс на золотой тарелке. Виконт принялся за еду. А Леонард произнес:— Спасибо, Виконт. Ты потрудился, как всегда, хорошо.— Рад стараться, монсеньор? — ответил тот.Попугай на канделябре зевнул. Взмахнув крыльями, размял кости.— Много голов полетит в погрязшем в грехе городе, — сделал вывод он.Из зеркала вышел Гебриел. Раздался легкий звенящий звук.— А вы, дорогой мой, — обратился к нему Леонард, — чем нас порадуете?— Ну, я бы сказал, почти ничем. Одно дельце, хотя, я всё же сделал. На Московском шоссе произошел несчастный случай. Человека переехал работник ГАИ.— Но, — начал Козлов, — это было три дня назад. И, насколько мне известно, ничем не закончилось. Не было свидетелей.Гебриел усмехнулся:— Не было, говоришь? Я есть тот свидетель. Семенцов сильно удивился, когда прокуратура предоставила доказательство в виде видеокассеты. Бедняга загремит на всю катушку.Леонард налил себе из покрытой плесенью бутылки вина. Затянулся сигарой. К потолку поднялось сизое облако дыма. Потом Сатана спросил:— И кто же операторствовал?— А ваш покорный слуга, — ответил кланяясь Гебриел.Виконт, поглощавший свой бифштекс, прокомментировал:— Это весьма деликатное дело, барон. Гаишник, проехавший на красный свет, — плохой гаишник.— А ежели он еще и задавил при этом человека, — вступил в разговор Цезарь, — то такому гаишнику я бы не доверил даже мыть мою машину.— Да у тебя и машины-то нет, — прервала попугая Вельда.— Если б была, не доверил бы ни за какие коврижки, — сказал он.Зазвенел дверной звонок. Вельда пошла открывать. Секунду спустя, из прихожей послышался ее голос:— Входите, господин.Потом голос Виталия:— Добрый день, Вельда. Отец дома?— Да, — ответила та.Она помогла снять куртку Серебрякову. Виталий прошел в зал.— Господин барон, желаю здравствовать, — обратился он к Гебриелу.— День добрый, — сказал тот.— Приятного аппетита, господа, — вновь сказал Виталий.Виконт оторвался от останков бифштекса со словами:— Благодарю вас, синьор.— Сын, — сказал Леонард, — присоединяйся к нашей скромной трапезе. Вельда, еще бифштекс!— Нет, отец, я завтракал, — отказался Виталий. — Мне бы надо с вами поговорить.— Оставьте нас вдвоем, — приказал своей команде Леонард, и те растворились в воздухе. Все, кроме попугая.— А тебя что, это не касается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42