(495)988-00-92 магазин https://Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Я нехотя поднял кубок в приветственном жесте. – Прости, если я не выказываю должной благодарности.
На его лице отразилось нетерпение.
– Черт бы побрал твое невежество, Хэн. Неужели ты до сих пор не понял? Проходить Испытание никого не заставляли! Ученики приходили к нам и умоляли о позволении подвергнуться ему, прекрасно понимая, что их ждет!
– Мирису не просил, чтобы его бросили в огненную яму! – Мой голос зазвенел, когда на меня нахлынули образы той ужасной ночи. – Он не просил вас сделать его жертвой вашего торжества!
– Разумеется, просил, – высокомерно ответил Дарий.– Ни один кандидат не проходит Испытание, не будучи предварительно проинформирован. И ни один кандидат ни на миг не усомнился в том, что выживет.
Я уставился на него:
– Ты лжешь.
Он в нетерпении покачал головой.
– Подумай хорошенько, мальчик. К тому времени, когда посвященный готов пройти Испытание, он уже совершил тысячу чудес, видел сотни раз, как невозможное становится возможным. Он ходил по океану, не замочив ног, летал без крыльев, ползал на животе подобно змее и парил в вершинах деревьев, как птица. Разве он мог в таком случае сомневаться, что невредимым пройдет через огонь? Ты бы усомнился?
На миг я лишился дара речи, и в голове закрутились его суждения. Я пытался понять их логику и скрытый смысл.
– Но он не выжил!. – наконец закричал я. – Никто не выживает!
Едва произнеся эти слова, я почувствовал, как по моей спине ползут мурашки от осознания правды. Дарий твердо посмотрел на меня.
– Ты выжил.
– Нет, – прошептал я, но не потому, что отрицал то, что он собирался сказать, а потому, что не хотел это слышать.
Услышать это было невыносимо.
– Ритуал Испытания огнем – единственный способ доказать истинную природу посвященного, – спокойно произнес Дарий. – А ты бы разве не согласился пройти его, если бы вознаграждением стала вечная жизнь?
Мне хотелось спровоцировать его на ложь, испробовать на нем тактику уклончивых ответов, которой он сам так кичился; мне хотелось грозно опровергнуть его слова, заставив доказать их под страхом расплаты его собственной бессмертной жизнью. Мне хотелось с гневным воплем вскочить со стула и броситься на него, вырвать ему глаза и сдавить горло. Я не сделал ничего. Не было необходимости прибегать к сверхчеловеческой силе умственного восприятия, чтобы понять: он говорит правду.
– Мы ошиблись.
Я услышал, как в комнате прозвучали эти слова, произнесенные странным тихим голосом, который не мог быть моим… Но это был мой голос. Едва они замерли, я постарался забыть, что их говорил.
Мы ошиблись. Увиденный нами ритуал был не жертвоприношением, а добровольным выбором человека. Мы погубили храм, Мастеров, спящих учеников, знания, собранные за сто тысяч поколений, и оправдали это правом на самосохранение и защиту всего мира от значительно большего зла. Но никакого зла не существовало. Мы никогда не подвергались опасности. Все происходило как должно… До нашего вмешательства.
Я поднял кубок и отстраненно наблюдал, как дрожит моя рука. Затем снова поставил его. Я мог проглотить вино, и даже воздух при дыхании опалял, словно кислота.
Дарий продолжал:
– Понимаешь, огонь – это испытание и в то же время стимул. Многих призывают для великой работы, но лишь некоторых отбирают на роль подлинных практикующих магов, наделенных бессмертием. Только Испытание огнем активизирует исцеляющие сущности тела, и только познав собственную смерть, маг сумеет достичь высшего состояния духа. Этому научился бы и ты, если бы прошел Испытание в свое время… этому и многим другим вещам.
– Мы все разрушили. – Голос мой звучал хрипло, а слова царапали гортань, словно зазубренные осколки стекла. – Эти смерти… виной всему наши молодость, глупость и несдержанность. – Я вздохнул, и слова эти тяжело повисли в воздухе. Потом я встретился с ним глазами. – А теперь ты пришел, чтобы отмерить мне наказание. Наверное, помучить, а потом убить, как это умеешь только ты, что ты, без сомнения, уже проделал с Аканом и Нефар.
Он ласково покачал головой.
– Я ведь уже сказал тебе, что месть не входит в мои планы, и потом, ты сам подписал себе приговор. Когда ты проживешь столько лет, сколько я, то найдешь определенное утешение в ритме равновесия и поймешь, что такие мелочные побуждения, как месть, похоть и жадность, просто… неуместны.
Он вновь наполнил кубок и, отойдя в сторону на несколько шагов, на миг остановился, глядя на потемневшее окно и море внизу, в котором отражался лунный свет.
– Чего ты никак не можешь понять, Хэн, так это то, что мы, Мастера, несем ту же меру ответственности за случившееся, как и вы. Мы понимали опасность вашего тройственного союза – ведь выбрать-то можно было только двоих! Но природа алхимической магии состоит в том, что занимающихся ею снедает ненасытная жажда творчества. Все мы стремимся открывать новое, бросать вызов общепринятому в поисках более свежих, еще более грандиозных задач. Мы понимали, что вы трое скрываете в себе потенциал чего-то доселе невиданного среди людей нашего сорта. Мы полагали, что сможем направлять его, контролировать и дать миру еще более чудесную силу, чем могли себе представить. – Он помолчал, глядя на остатки вина, а я подумал, до чего эти слова напоминают речи Акана с его благородными мечтами и альтруистическими устремлениями. – Но мы ошиблись. Это шло вразрез с природой, и мы потерпели поражение.
Он повернулся и вновь посмотрел на меня.
– Это твое наследие, Хэн. Вот в чем состоит твоя задача и задача тех, кто выковался в пламени до тебя. Твое призвание – накапливать мудрость и при любой возможности с умом ее распространять. На протяжении истории ты не раз окажешься по правую руку от царей и воинов, давая советы. Ты станешь влиять на ход событий, определяющих путь человечества, – и всегда будешь поддерживать равновесие. Сегодня ты призываешь на войну, завтра возвещаешь о мире. Сегодня предаешь царя, завтра возвышаешь диктатора. Ты излечишь прокаженного и утаишь от умирающего ребенка лекарство. Скорее всего, ты никогда не узнаешь, во имя добра или зла совершаешь свои дела, и в конечном счете это не так уж важно, потому что такова суть жизни. И ты никогда не будешь править, – помолчав, добавил он, и голос его стал твердым и холодным, как камень в самый темный час перед восходом солнца. – Ты никогда не станешь действовать с помощью силы или прямого вмешательства. Важнейшее правило равновесия всегда заключалось в свободе выбора, поэтому отнять ее, неправильно используя магию, – наихудшее преступление против природы. Не сомневайся, это принесет тебе несчастье, ибо помни, нас всегда двое.
Я глубоко вздохнул, осознавая, что едва ли смогу подавить страх перед надвигающимся кошмаром…
– Мы уже нарушили это правило.
– Пытались нарушить, – сказал Дарий тоном учителя, исправляющего небольшую грамматическую ошибку.
Выведенный из охватившей меня странной апатии любопытством, я поднял на него глаза.
– Я говорил тебе, что пришел сюда по двум причинам, – сказал он.– Первая состоит в завершении твоего образования наилучшим образом, и главное я уже до тебя донес. Вторая причина – доставить тебе послание от Нефар.
Из всего сказанного им за тот вечер, из всего случившегося в тот день только эти последние слова заставили меня вскочить со стула с сильно бьющимся сердцем.
– Нефар? Ты ее видел?
– Она умоляет тебя приехать. Ты давно оставил их, Хэн. Ты не слышал новостей из Египта.
Мое сердце, успокоившееся было, начало снова гулко стучать в груди.
– Я слышал новости, – возразил я. – Новости о процветании, щедрости и несравненном богатстве. Слышал о том, что расцвели искусство и музыка, что глупые боги позабыты, и о том, как самозабвенно любят друг друга новый царь и его жена. Я слышал…
– Ты пропустил мимо ушей главное: отныне по Египту, опустошая его земли, маршируют чужеземные армии, а фараон, пребывающий в сверкающем, обнесенном стеной городе, который стоит на реке, не в силах им помешать. До тебя не дошли вести о том, что жрецы старых богов собирают войска и готовятся подняться против него, но, что самое важное, Хэн, ты не слыхал о том, что происходит с самой Амарной… с фараоном. Они изо всех сил старались сохранить это в секрете, но больше не могут отгораживаться от правды. Ваша магия оказалась несовершенной, Хэн, – продолжал он.– Энергия, необходимая для такого грандиозного колдовства, не может быть почерпнута из полузабытых текстов и полученных экспериментальным путем составов. Только возраст и опыт позволили бы вам завершить это колдовство. Как и в случае с тем соколом и мостом, ваша магия оказалась с изъяном, без крепкого ядра. Она уже начала распадаться, все запущенное вами в ход рассыпается в прах. Через несколько недель Нефар и Акана разоблачат как самозванцев, и жрецы разорвут их на части. Я поймал себя на том, что тяжело дышу.
– Жрецы или любая армия причинят им не больше вреда, чем мне.
Дарий ответил:
– Ты забыл. Тело, которое занимает Акан, ему не принадлежит. Уверяю тебя, они оба уязвимы. Это лишь одна из причин, по которой черная магия запрещена.
Тогда я вспомнил того Дария, которого знал в обители Ра, – наставника, обучавшего нас при помощи хитростей, чье мастерство было основано по большей части на двуличии. Я понимал, что, какими бы правдивыми ни казались его прежние слова, сказанное сейчас могло оказаться ловушкой для нас, изощренной платой за содеянное. И все же в его словах чувствовалась определенная логика, зерно истины, которым я не мог пренебречь.
– Зачем тебе беспокоиться о нас? – спросил я. – Зачем доставлять мне подобное послание? Ты уже сказал, что наша магия нарушила главный закон равновесия и что такие вещи никогда не остаются безнаказанными. Ты не заставляешь меня вернуться, чтобы восстановить целостность заклинания и реконструировать иллюзию, которую ты только что назвал преступлением?
– Нет. Я говорю только, что Нефар послала за тобой, ибо знает то, чего Акан не допускает, – объединившись вновь, втроем вы исправите содеянное и вернете Акана в его прежнее состояние.
С трудом сглотнув, я попытался скрыть бушевавшие в моей душе эмоции. Вернуться к ним, после того как они меня оттолкнули. Спасти Акана, предавшего меня. Стать нужным. Вернуться к Нефар. Вновь ощутить связь, вновь соединиться в проявлениях нашей магии с ее энергией и великолепием, почувствовать, как наша воля творит чудеса, врывающиеся в реальный мир. Вернуться к ней.
Если существовала хоть малейшая вероятность того, что Акан в опасности, хотя бы намек на возможность того, что Нефар за мной посылала, я должен был ехать. Думаю, Дарий с самого начала знал, что я не смогу отказать.
Он ласково произнес:
– Я уже говорил тебе раньше, Хэн. Мне не удастся тебя обмануть. Прикоснись к моим мыслям, найди ложь, если сможешь. Давай. Попробуй.
Все произошло так, словно, побуждаемый им, я просто вспомнил, как это делается. Так однажды тренированная мышца обретает прежнюю форму от небольшого усилия, даже после долго периода неупотребления. Я ощутил, как мое сознание скользит к нему в виде вопроса, и обнаружил в его голове мешанину ответов из образов и отрывочных звуков, словно в собственной памяти. Гниющий на полях урожай, лежащие вдоль дорог раздувшиеся трупы животных, злые, голодные люди, собирающиеся в толпы. Мелькнуло лицо Нефар с полными отчаяния глазами, ее голос: «Его имя Хэн, его называют Черным Воином. Ты должен найти его и привести ко мне…»
Я взглянул на Дария.
– Ты мог бы населить свое сознание этими образами, чтобы обмануть меня. – Но я не считал, что он это сделал. И в тот же миг я понял нечто еще. – Она говорила не с тобой. Нефар не посылала тебя ко мне. Ты ее не видел.
Дарий согласился:
– Дворец и прилегающая территория защищены вашей магией, помнишь? Вы сделали так, что туда не может пробраться ни один маг. Умная предусмотрительность, между прочим, до которой, возможно, даже я бы не додумался. Эта часть колдовства все еще действует – пока. Я не сумел подобраться поближе. Но услышал ее мысли и встретил ее посланца. – Дарий улыбнулся. – Он не собирался выполнять приказание своей госпожи. У тебя ужасная репутация, и он сильнее боялся тебя, чем ее.
Я ненадолго замолчал, пытаясь разобраться в мыслях, проносившихся в моей голове. Но в конечном счете решение я уже принял.
Плечи у меня одеревенели.
– Совсем несложно определить, говоришь ли ты правду. Я вернусь в Египет. Если все обстоит так, как ты говоришь, я узнаю об этом задолго до возвращения в Амарну.
Он кивнул.
– Если позволишь, я поеду с тобой. Я еще многому должен тебя научить, да и путешествие пройдет быстрее, если мы займемся делом.
Я замер в нерешительности, но не знал, как ему помешать.
– Отправимся завтра утром.
Я направился к двери, уже мысленно занятый приготовлениями к путешествию, мечтая поскорее лечь в постель. На пороге я обернулся.
– Это ведь Нефар, верно? – тихо спросил я. – Мы с Аканом могущественны, а Нефар всегда являлась катализатором, умножающим наши силы, подобно тому, как стекло усиливает жар солнца и создает огонь. Ваша ошибка не наша тройственность, а одна Нефар.
Он не ответил, но я понял, что прав.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Едва ступив на землю Египта, я выяснил, что Дарий не солгал. До горизонта простирались поля неубранного зерна; каждый стебель в три раза выше человека, черный, как сажа, разлагающийся на солнце и рассыпающийся в прах, если до него дотронуться. Ветки деревьев гнулись под тяжестью перезрелых плодов, которые при прикосновении лопались и кишели червями. Издохший от жажды домашний скот лежал прямо на берегах Нила, от вод которого исходило зловоние мертвой рыбы и гниющей плоти. Города были переполнены раздраженными торговцами, плачущими детьми, их худыми рассерженными матерями и мобилизованными солдатами. Остатки лишенного всех прав духовенства при любой возможности разжигали в населении вспышки дикой злобы против фараона. В Фивах уже произошли бунты.
Повсюду, куда бы мы ни шли, было одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32


А-П

П-Я