Здесь кроются богатые возможности для развития в высшей степени сложных взаимоотношений. Твоя серия убийств — ого-го! Вы до сих пор используете правило большого пальца, чтобы квалифицировать преступление?
— Да. Почти официально. Как только количество убийств переваливает за цифру «четыре», это считается серией и меня ставят в известность. Конечно, в одной перестрелке может случиться и десять, и двадцать трупов, и все равно такое не будет считаться серией. Меня информируют в том случае, когда в пределах определенной местности совершено свыше четырех различных убийств или же они совершены приблизительно в одно и то же время. Неофициальное определение гораздо проще. В особенности в газетных заголовках.
— Если серией называется количество убийств больше четырех, то как же называть, когда...
— Когда их сто четыре?
— Да. — Он невесело рассмеялся.
— Кровавое массовое убийство, вот что такое. И мы ищем свет в конце туннеля.
— Понимаю. Тебе нужно связаться с Рэнди Винсентом. Он работает в КПЛ в Сакраменто. Я дам тебе его телефон. Попробуй найти справочник среди всех этих бумаг.
— Где он работает? Что означает эта аббревиатура?
— КПЛ, Калифорнийская психиатрическая лечебница. Ага. Вот. Девять-один-шесть... три-шесть-шесть — погоди. Нет. Это номер Стоктона. Это тоже не то. Вот нужный тебе номер. Административный корпус. Позвони и спроси доктора Винсента. — Дуг продиктовал Джеку номер телефона. — Он работал в федеральных органах. Его пригласили, когда проверяли Гейси на предмет вменяемости в Иллинойсе. Он ездит по всем тюрьмам, где под строгим наблюдением содержатся психопаты. Отлично разбирается в делах, связанных с отклонениями на почве сексуального расстройства, и интересуется феноменом близнецов. Это его главная область экспертизы. Расскажи ему о нашем разговоре. Рэнди отличный парень. Обязательно снабдит тебя превосходной информацией по части близнецов, не говоря уже об уголовно-психической стороне дела. Хорошо?
— Я очень ценю твою помощь.
— Пришли мне кассеты, и я снова свяжусь с тобой.
Джек поблагодарил Дуга, повесил трубку, снова позвонил и попросил принести копии четырех видеокассет, а затем набрал номер администрации лечебницы в Калифорнии.
— Доктор Винсент на месте?
— Кто?
— Доктор Винсент. Рэнди Винсент.
— Рэнди? В персонале больницы только Винсент Джонсон.
— Разве у вас не работает врач по имени Рэнди Винсент? — После небольшой паузы...
— Не бросайте трубку, пожалуйста, — вероятно, кто-то, недавно там работающий. Длинная... невыносимая пауза.
Медленно текут минуты. Тягучий поток, отмеряемый секундами в такт пульсирующей головной боли, то замирал, то снова продолжал свое движение по мере того, как секунды уходили одна за другой. Джек приложил трубку к другому уху.
...(тик)... длинная... (тук)... невыносимая... (тик)... беременная... (тук)... пауза. О Господи! Джек посмотрел на часы и спустя четыре минуты нажал на рычаг. В трубке раздался длинный гудок. Снова набрал номер. Тот же женский голос.
— Да, — в голосе Джека засверкали стальные нотки, — это тот же междугородный абонент, который ждал, когда позовут Рэнди Винсента. Мой звонок связан с полицейским расследованием, меня разъединили, пока я ждал, — соврал Джек.
— Одну минутку, пожалуйста, извините, что вас разъединили. — Клик (тик)... (тук)... (тик)... (тук).
— Отдел кадров?
— Да.
Есть все-таки Бог.
— Меня зовут Эйхорд, я работаю в отделе по особо важным преступлениям, и мы расследуем дело об убийстве (пошел в атаку). Для меня очень важно связаться с доктором Рэнди Винсентом.
— Одну минутку, пожалуйста, — (тук)... К счастью, наконец раздается щелчок, и женский голос произносит:
— Привет. Это вы пытаетесь связаться с доктором Винсентом?
— Да, я. Он на месте?
— Нет. Он уже год как здесь не работает. Я не знаю, где его можно разыскать. Хотите, чтобы я проверила, нет ли у нас сведений о его передвижениях?
— Да, будьте так добры. Но, может быть, кто-то у вас знает, где он находится. Он же известный всей Америке врач. — Эйхорд давил без всяких угрызений совести. Надо было добиться каким-то образом своей цели.
— Дело в том, что у нас очень большая клиника. Так много новых людей. Я помню это имя из старого списка персонала. Если вы полминуты подождете, я смогу проверить.
— Пожалуйста. Это очень важно. — Полминуты, подумал Джек, продолжая прижимать к уху трубку. По крайней мере она дала ему отсрочку. Такой подарок — на вес золота.
— Вы слушаете?
— Да, — ответил он, затаив дыхание.
— Не могу найти его нового адреса. — Ч-черт! — Но у меня есть его номер телефона. Годится?
Он записал номер, повесил трубку и набрал его, мысленно скрестив пальцы.
— Хэлло, — раздался на седьмом гудке женский голос.
— Я пытаюсь связаться с доктором Винсентом. Это междугородный вызов.
— Я отшень сошалею, но его здесь нет.
— Могу я узнать, с кем я разговариваю?
— Што?
— Кто вы такая?
— Горнишная. Позвоните позже, хорошо?
— Нет, подождите, не вешайте трубку, — не удержавшись, закричал Джек. — Послушайте. Это очень срочно. Где... доктор? В каком госпитале он работает ? — Тук.
— Я тумаю, он в гошпиталь для ветеранов?
— Ага. В какой город я попал?
— Што?
— Это междугородный вызов. Я набрал код шесть. — Клик. — О, не вешайте трубку! Проклятье! — обругал Джек молчащий аппарат. Последовала долгая процедура набора номера. Вновь ответила женщина с легким иностранным акцентом. Объяснение как в Организации Объединенных Наций... Тик... тук... В конце концов он узнал название города. Бонита, штат Калифорния. Набрал номер справочной. Выяснил номер госпиталя для ветеранов.
— Хэлло.
— Это управление по делам ветеранов?
Ему дали не тот номер. Снова звонок в справочную службу. Вот она — романтика полицейской работы, сердце стучит, секунды уходят, еще один коммутатор, госпиталь для ветеранов в Калифорнии и какая-то женщина отвечает:
— Нет, извините, насколько мне известно, здесь нет никакого доктора Винсента. Подождите секунду. Просто не вешайте трубку, — она пообещала ему одну секунду и сдержала слово, отрывисто произнеся: — Здесь кое-кто может вам помочь. Соединяю.
— Спасибо, — тук.
— Слушаю.
— Я пытаюсь найти доктора по имени Рэнди Винсент. Вы имеете хоть какое-то представление, куда мне...
— О! — В трубке раздался смех женщины. — По-моему, у него теперь своя консультация. Думаю, вы сможете связаться с ним на этой неделе — хотите записать номер телефона?
— Да, продиктуйте, пожалуйста.
— Код страны — сорок один. Городской код — двадцать один. — Она продиктовала ему длинный и необычный на первый взгляд номер телефона, который включал в себя добавочный номер.
— Вы, случайно, не знаете, что это такое?
— Я полагаю, что это клиника.
— Нет. Я хочу знать, какая страна, что за город?
— Это Лозанна, Швейцария.
Чертовски здорово. Он сразу набрал номер телефона. По крайней мере, не запишут на его счет в мотеле, и ему не придется пользоваться одной из тех карточек, которые он вечно терял. Раздалось пятнадцать гудков. Он попросил телефонистку повторить вызов.
— Сколько сейчас там времени, мисс? — До него в конце концов дошло, что рабочее время администрации кончилось.
— Сейчас там семь сорок шесть вечера.
— Благодарю. Отмените вызов, Пожалуйста. Я перезвоню завтра.
Тук... Тик. Время ленча: двенадцать сорок шесть. Он позавтракает и моментально придет в норму. Днем сделать еще один телефонный звонок — Донне Баннрош. Подготовить ее к посещению злополучного дома. Он ничего особенного не ожидал от того, что она окажется лицом к лицу со своими воспоминаниями, но кто знает, может, это и принесет какие-то плоды.
Вернуться. Позвонить. Переворошить несколько бумаг. Вернуться в мотель и поиграть с грязной дворняжкой. Или еще с кем-нибудь.
ХАЙЛЕНД-ПАРК
Совещание началось в час дня в помещении фирмы «Джонс — Селеска» в Гарлэнде. По просьбе Ноэль они ушли с него в три тридцать («Нет, вы меня нисколько не обремените»). И она снова забрала этого сексуального парня к себе домой. Как она могла удержаться от того, чтобы броситься ему на шею, она так и не поняла, но пока что их отношения не выходили за рамки чисто деловых. Хотя в его изумительных глазах читалось страстное желание.
У себя дома в Северном Далласе она некоторое время продолжала задавать чисто деловые вопросы, а Джо отвечал ясно и коротко, последовательно описывая все стадии жизни молодого Юки.
Ноэль хотела заполучить любую документацию. Она сообщила Джозефу, что ей удалось раздобыть в полиции и прокуратуре на предмет представления суду и чего недоставало. Как бы это помогло Биллу, если бы она смогла хоть что-то отыскать — какие-нибудь остатки приютской документации.
— Они погибли в большом пожаре, и, как я догадываюсь, Билл вам об этом сказал, — мягко напомнил он.
— Да. Как насчет приемных родителей, которые вас воспитывали? Когда они умерли?
И он снова шаг за шагом терпеливо водил ее по всему лабиринту, когда, и как, и кто. И картина в общем вырисовывалась безрадостная: куда-то сгинули и соседи, и близкие родственники, все родные приемных родителей, и по странному совпадению, все сотрудники ныне не существующего агентства по социальному обслуживанию населения. Одни скончались, следы других затерялись. Это было, как заметила Ноэль, большой неудачей.
— Будто ваше личное прошлое стерто с лица земли.
— Рок, — сокрушенно признал он. — Не знаю, сможете ли вы понять чувства одиночества и отчуждения, которые вас охватывают, когда вы лишаетесь своих корней, как это было у нас с братом. Конечно, просто серия совпадений. Хотя у нас, как у большинства людей, не было большого круга родных, все равно остро чувствуешь потерю. Особенно горько лишиться семьи, отчего дома. Потеря близкого родственника, любимого человека...
Пока он говорил, она почувствовала, что ее снова тянет к нему. Что она подпадает под волшебные чары, создаваемые его тонкими манерами, чувствительностью, теплым, ласковым голосом. Его голос убаюкивал и обещал море нежности и любви. Ноэль пришлось собраться с силами, чтобы сосредоточиться на деле.
Ее несколько удивил его острый интерес к тому, как она собирается вести защиту Юки, причем не поверхностный, а углубленный, с учетом всех хитросплетений закона, и в какой-то момент она даже спросила, не собирается ли он в будущем преподавать право. У него была манера вдруг ни с того ни с сего ошарашивать ее конкретно направленными вопросами, и она была рада, что хорошо знала свое дело. Джозеф оказался сообразительным и начитанным человеком. Он начал рассматривать возможности, открывающиеся в случае признания Юки невменяемым, на что Ноэль тут же отреагировала:
— Это такая область, где даже полиция сильно дезинформирована. А в отношении Юки вопрос очень сложный и спорный. Понимаете, не всегда бывает так, что человек, признанный невменяемым, не несет ответственности за содеянное. Когда в суде рассматривается дело, подобное этому, то присяжных просят принять решение "на основании злого умысла". Был ли у подсудимого злой умысел в момент совершения преступления? А ты, защитник, ты выкладываешь заключение психиатров, предъявляешь по очереди своих свидетелей и должен убедить этих мужчин и женщин из состава суда, что невменяемость твоего подзащитного носит правовой характер, а не медицинский. Это не одно и то же, и большинство людей не...
В этот момент он осторожно прикоснулся к ней рукой. Она вздрогнула. И если поначалу движения его были медленны, то непосредственно к делу он приступил без всякой раскачки. Джо совершал свои действия, не нуждаясь в ухаживании, без лишних взглядов, слов или жестов, а она просто наклонила голову, отвела глаза, чуть повернулась и сделалась такой доступной и уязвимой. Эта уязвимость будоражила его, и он, двигаясь рядом с ней, сосредоточился на том, что доставляло ему удовольствие. А ей казалось вполне естественным, что рука этого страстного и красивого незнакомца скользит вверх по ее бедру, обнажая великолепные длинные загорелые ноги.
Слегка флиртуя, она глядит в его горящие глаза и чувствует как он возится с ее одеждой. И вот уже оба полушария обнажены, и соски жаждут ласки и стоят торчком в ожидании. Но вместо этого он берет обе груди в свои ладони и, даже не поцеловав, наклоняет голову и скользит языком вниз по ее груди. Горячий язык облизывает ее груди и соски, и все вокруг, и скользит дальше вниз по соблазнительно вылепленному животу туда, к дразнящему изгибу бедер. Она что-то говорит, но никто из них не слышит. Он вытаскивает член из брюк и скользит языком теперь уже снизу вверх. Он весь мокрый. Она тоже. Он ладонью растирает влагу по ее телу, потом она чувствует, как он заполняет ее всю. Их губы сливаются, они двигаются в такт друг другу, и «Боже!» — бормочет она. И хочет еще и еще. В ушах грохочут барабаны. И оба в тесном жарком объятии разряжаются взрывом неумолимой дикой страсти.
Этот неумолкающий голос, вибрирующий, напоминающий церковный орган... О Господи, орган, о да, рокочущий, и шепчущий, и рассказывающий ей о вещах, которыми он желал бы заняться. А сладость его комплиментов! Он говорит, как с трудом удержался от того, чтобы прикоснуться к ней во время их последней встречи, а когда она шла рядом с ним, спаянная скользкая сладострастность ее великолепных, бесконечно длинных ног и покачивающихся ягодиц слала ему воздушные поцелуи. И это не что иное, как прорыв связи, новшество в области слуха и чувств. Он шепнул ей: «ноги женщины говорят» и объяснил значение слова, выраженное движением ноги. Она знает это слово. Это широко распространенное слово в английском разговорном языке. Приглашение пообедать. Ее ноги зазывали: «Съешь меня!» А поскольку она — его настоящая королева, оказывающая милость своему придворному шуту, он обязан выполнять все ее желания.
Так Ноэль и Джозеф провели всю вторую половину дня. На полу в гостиной. Чистый, грубый, трусливый, замечательный, животный секс. Потом он заключает ее в объятия, целует, потом этот дух захватывающий мужчина снова входит в нее, и оба, забыв обо всем, отдаются своему чувству, потом, выжатый и опустошенный, он лежит на спине, его некогда мощный розовый с голубыми прожилками вен инструмент разрушения теперь увял и обессиленно распластался по бедру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29