Шариф Джафар стоял на узком помосте за частоколом и всматривался в джунгли, казавшиеся сплошной черной стеной в предзакатных сумерках. Будь на помосте побольше места, Джафар ходил бы из угла в угол. Не имея возможности успокоить нервы таким образом, он выражал свою взволнованность, комментируя свои наблюдения стоящему рядом капитану Мураду:— Никакого движения. Ни одного человека с той стороны. Ни наших солдат, ни противников. И никаких известий. Может быть, стоит послать батарею слонов с зажженными на их спинах факелами, чтобы обыскать окрестности в этом секторе? А вдруг кто-нибудь заблудился или, раненный, не может добраться до форта?— Я бы не советовал. Небольшой отряд с факелами будет хорошо заметен противнику и в темноте может стать легкой добычей для него. Там, где противник действует партизанскими методами на своей земле, нельзя распылять силы. Лучше было бы выслать большое подкрепление ввязавшемуся в бой патрулю еще днем, как я предлагал.— Это был бы уже перебор, я уверен! — Молодой шариф упрямо мотнул головой. — Вестовые всадники не сообщили ничего ужасающего. Трех десятков кавалеристов за глаза хватит, чтобы разогнать любую стаю обезьян, встретившуюся патрулю варвара из Киммерии.— Если они еще нашли его в джунглях, — усомнился Мурад. — А что прикажете делать с гонцом, который еле дополз до ворот, истекая кровью, и сообщил, что патрулю Конана противостоит тысяча хвонгов?— Чушь! У страха глаза велики! А может быть, это бред, вызванный ядом, попавшим в рану с отравленной стрелы. И все же этот настырный сержант Юма настоял на том, чтобы со своим отделением отправиться на помощь своему дружку. Дружба дружбой, но зря я ему разрешил. — Шариф говорил все громче и громче, словно пытаясь убедить в своей правоте самого себя. — Не забывайте, капитан, помимо лесных засад нам угрожают и другие опасности. Эта резня может быть устроена хвонгами специально, чтобы выманить из форта побольше наших солдат.— Да как же они могли организовать там засаду, если вы сами только сегодня утром определили патрулю задачу и маршрут! — Мурад тяжело вздохнул. — Неужели вы не понимаете, что сила форта как раз в том, что его можно защищать малыми силами против больших сил неприятеля! А нарвавшемуся на противника патрулю следовало отправить на помощь основной полк, как и положено. Скорее всего, наши солдаты наткнулись на основные силы армии хвонгов. Что толку посылать туда эскадрон кавалерии или отделение Юмы? Здесь нельзя действовать полумерами.— Капитан, не забывайтесь! Безусловно, ваше мнение имеет некоторую ценность благодаря вашему опыту. Но мое мнение важнее, потому что я не только старше вас по званию, но и являюсь аристократом по рождению! Вам следовало бы повежливее высказывать свою точку зрения начальству! — Шариф самодовольно оглядел капитана с ног до головы, даже не обратив внимания на гнев, застывший в глазах Мурада.Помолчав и не дождавшись ответа от своего подчиненного, Джафар заявил:— В конце концов, небольшой отряд, тройка слонов — невелика потеря, даже если они погибнут все до единого. Не вы ли учили меня, капитан, что офицер должен привыкать распоряжаться жизнью солдат, посылая их, если надо, на верную смерть?Капитан кивнул, а затем спросил:— А что будем делать с секретным приказом, полученным сегодня?Джафар нахмурился, а затем деланно рассмеялся:— Кто бы мог подумать! Надо же — именно сегодня получить приказ побеспокоиться о том, чтобы этот варвар-наемник оставался цел и невредим, потому что на него имеет какие-то виды королевский штаб. Что ж, ничего не попишешь, придется написать рапорт Аболхассану, что его экзотический любимчик пал как герой. И, честно говоря, такой поворот дела мне больше по душе, чем повышенное внимание штабных генералов к одному из моих подчиненных… Стоп, а что это там двигается? — Шариф пристально уставился в какую-то точку на опушке леса. — Стой! Кто идет? Пароль!На крик Джафара к частоколу бросились солдаты. С обеда гарнизон находился в боевой готовности, а жители деревни перешли под защиту форта. Через несколько мгновений в свете факелов показалась громадная тень приближающегося слона в доспехах. Иссеченное шрамами, залитое кровью животное, тяжело ступая, двигалось к воротам.— Это один из наших слонов! — сказал Мурад. — Если, — конечно, мятежники не обзавелись ими, добыв как трофей где-нибудь в другом гарнизоне. Он без погонщика, так что будьте осторожны: возможно, это ловушка. Не забывайте наблюдать за джунглями!Из-за слоновьей туши донесся усталый, слабый голос:— Капитан, не стреляйте! Свои!Только сейчас все заметили идущего рядом со слоном человека, чья черная кожа сливалась с темнотой сгустившейся ночи.— Кто идет?. — раздался окрик дюжины часовых, натянувших тетивы свои арбалетов.— Сержант Юма! Со мной мои солдаты и несколько человек, оставшихся в живых, из отряда Конана. Мы наткнулись на слона в джунглях и проследовали за ним к форту. Остановить его нам так и не удалось. Только так мы нашли обратную дорогу и не заблудились в темноте.По мере приближения рядом со слоном показались другие фигуры в шлемах в форме тюрбана.— Капитан! — раздался крик одного из часовых, наклонившегося над спиной слона, подошедшего вплотную к воротам. — Там на помосте два человека. Скорее всего, они мертвы.Голос шарифа заставил замолчать всех:— Сержант Юма, если это, конечно, вы. Постройте своих подчиненных в одну шеренгу, чтобы мы видели ваши лица! Это не моя прихоть, а положенная мера предосторожности.Через несколько минут ворота были открыты, и солдат впустили внутрь форта. Один из погонщиков успокоил слона и, подведя его к посадочной платформе, усадил на колени. Джафар и Мурад наблюдали, как два тела были перенесены с помоста на большую деревянную площадку, освещенную несколькими факелами.— Это Тхан, один из лучших наших погонщиков, — мрачно сказал Мурад. — Копье угодило ему в грудь. Но слоны верны своим хозяевам. Они часто подбирают своих погибших погонщиков. Так получилось и на этот раз. А это, — капитан дрожащей рукой убрал с неподвижного лица залитые кровью волосы, — Конан, командир отряда. Истек кровью от раны в бедро. Хотя нет, нога была перетянута жгутом. Значит, отравлен ядом на наконечнике копья. Наверное, он погиб на своем боевом посту, продолжая руководить патрульным отрядом.— Печально, — пробормотал шариф и шагнул к краю платформы, чтобы обратиться к стоящим вокруг солдатам. — Итак, сержант Конан и его люди погибли в жестоком бою с небольшим, но упорным отрядом противника. Тяжелая потеря для нас, но оправданная ради общего дела, окончательной победы…— Врешь… жалкий трус! — раздался за спиной шарифа почти загробный голос. Через мгновение голос обрел плоть в виде тяжелой руки, легшей на плечо Джафара. — Ты обещал выслать подкрепление, если мы встретим большой отряд хвонгов! Мы сражались целый день… Я видел, как погибали мои люди!Все застыли, глядя, как бледнеет от ужаса лицо тарифа, как сильная рука усаживает его на платформу и обхватывает его горло.Из-за плеча тарифа показалась кровавая маска, в которой с трудом можно было узнать человеческое лицо. Маска рявкнула в ухо Джафара:— Где твои подкрепления, негодяй? Ты предал нас!— Прекратить! Отпусти его немедленно!Капитан Мурад бросился на помощь шарифу и оторвал сжимавшуюся руку Конана от его горла. Двое солдат по знаку капитана снова уложили сержанта на помост. Подскочивший Юма, придерживая своего друга, стал успокаивать его, упрашивая лежать спокойно.Мурад помог встать шарифу и сказал:— Яд помутил его разум, шариф.Затем он обернулся к солдатам и приказал унести Конана в лазарет.— Попытайтесь его спасти, — не очень уверенно бросил он им вслед.— Да уж постараемся, — буркнул Юма, подхватывая киммерийца под плечи.Все это время Джафар только беззвучно шевелил руками и губами, не в силах произнести хоть слово.— Несите его в лазарет, — приказал Мурад. — Да не тарифа — киммерийца. Приставьте к нему охрану. Не забывайте о его врагах.Помогая шарифу сойти с платформы, Мурад негромко сказал:— Хотя в лучшем случае, если он даже выживет, то останется без ноги. ГЛАВА 7. ВОЙНА КОЛДУНОВ — Ну, дорогой Улутхан, как наши дела? — раздался насмешливый голос генерала Аболхассана, ступившего на выложенный гранитными звездами пол зала Совета Мудрейших. — Евнухи утверждают, что венджипурские шаманы все так же препятствуют, и небезуспешно, вашим попыткам преодолеть их заклинания. — Остановившись в центре зала под сводом пронзенного лучами солнца купола, генерал торжественно скрестил на груди руки. — Можете ли вы, со всей вашей компанией, хотя бы предсказать день, когда ваша деятельность будет хоть на грош полезна королю?Асхар и остальные ученики Верховного Колдуна, не поднимая голов, продолжали внимательно изучать древние свитки, вглядываться в магические кристаллы и перебирать другие атрибуты своего ремесла. Но их учитель Улутхан раздраженно отодвинул от себя резной пюпитр красного дерева с несколькими пожелтевшими страницами на нем и взглянул в глаза нахальному гостю:— Нет, генерал. Я должен признать, что мы не продвинулись ни на шаг вперед, к величайшему сожалению нашего Повелителя. — Бледный, с провалившимися от бессонных ночей глазами, Верховный Колдун недовольно смерил взглядом посетителя, которому он ничуть не уступал в знатности и важности в придворной табели о рангах.— И хотя, — продолжил колдун, — мы, в отличие от некоторых, неустанно трудимся во исполнение воли нашего великого Повелителя, используя все имеющиеся в нашем распоряжении средства, — при этом Улутхан обвел рукой старинные стеллажи и сундуки с различными колдовскими приспособлениями и талисманами, — все же я не могу заявить, что наши усилия вознаграждены легким или быстрым успехом. При этом я не вижу причин, чтобы наши неудачи, которые являются таковыми и для нашего короля, служили мишенью для легкомысленных шуток и необоснованных оскорблений.— Ладно, колдун, я не хотел тебя обидеть, — улыбнувшись, Аболхассан пожал плечами, но не сменил надменной позы. — Даже если временами мне кажется, что затраты на ваше заведение… э-э… несколько превышают его пользу, я ни на секунду не усомнюсь в твоей преданности королю и искренности твоих благих намерений. — Генерал благосклонно улыбнулся. — Но я никак не возьму в толк: как такой мудрейший человек, как Верховный Колдун короля, вот уже который месяц не может сломить сопротивление каких-то язычников из джунглей, поклоняющихся сушеным ящерицам… Это же просто древние суеверия, а у вас вся сила колдовской науки…— Мой дорогой генерал. — Голос Улутхана был преувеличенно вежлив. — Едва ли древность может говорить не в пользу веры или ослабить могущество заклинания. А что касается народов Вендии, нельзя забывать, что некогда они создали могучие государства, о чем свидетельствуют развалины огромных городов и храмов в джунглях. Кто знает, быть может, их империи прошлых веков могли бы соперничать, а то и превосходить мощью и богатством наш Туран. — Колдун покачал головой. — Но все это не столь существенно в сегодняшней борьбе. Сейчас все решает расстояние от нас до Вендии.Сделав многозначительную паузу, чтобы привлечь внимание собеседника, Верховный Колдун продолжил:— Как бы ни была велика наша сила здесь, в Аграпуре, она не может быть запросто перенесена на новую, дикую землю, где почти нет последователей истинной веры, мало наших храмов, священных предметов. О чем говорить: эта страна ни разу не была пройдена из конца в конец ни одним из жрецов Тарима. Вся эта земля находится под властью множества примитивных, жестоких божеств, а злосчастный Моджурна — их воплощенный пророк. Разумеется, они не страшны нам здесь, в нашей цитадели. Насколько я знаю, на улицах Аграпура еще не появлялись демоны джунглей. Не мешают они нам и в осуществлении наших предсказаний, ценность которых для короны не оспариваете, кажется, даже вы, генерал. Но все меняется, когда мы пытаемся вторгнуться с нашими силами в проклятые Таримом джунгли побережья залива Сахиба!Вдохновенная речь Улутхана оборвалась, когда колдун наткнулся взглядом на генерала, равнодушно, словно не слушая, рассматривавшего сверкающий драгоценными камнями череп в магическом окне.— Да, да, дорогой Улутхан, — думая о чем-то другом, сказал генерал Аболхассан. — Благодарю вас за столь исчерпывающие объяснения. Теперь мне и самому многое станет ясно. И все же я хотел бы уточнить, можем ли мы надеяться, что заклятие Моджурны будет снято в ближайшее время, чтобы наш возлюбленный Повелитель вновь, как в тот раз, смог бы встать у волшебного окна и возглавить отсюда, из дворца, великую битву в далекой Вендии?— Прямой вопрос требует прямого ответа. Что ж, я отвечу: нет, в ближайшее время это вряд ли произойдет. — Улутхан вновь наклонился над своими пожелтевшими пергаментами, давая понять, что разговор окончен, а затем, не поворачивая головы, добавил: — Впрочем, судя по всему, мы близки к прорыву, и теперь, милостью Тарима и короля Йилдиза, вполне вероятно… но это дело не самого ближайшего будущего, генерал.— Благодарю тебя, мудрейший. На большее я и не рассчитывал. — Не проявив заметного разочарования, генерал развернулся на месте и почти строевым шагом направился к выходу из зала Совета Мудрейших.В некотором роде, думал про себя Аболхассан, эти козни Моджурны были ему на руку. Появись сейчас возможность управлять войной из дворца так, словно находишься в самом Венджипуре, — и этот слюнтяй Йилдиз присвоит себе все лавры командующего. А в ситуации неведения генерал с успехом ловил свою золотую рыбку в мутной воде, оставаясь единоличным поставщиком информации для короля.Стремительным шагом Аболхассан пронесся по прохладным сумрачным коридорам покоев колдунов, пересек раскаленную солнцем галерею, шедшую вдоль стены одного из внутренних двориков дворца, и нырнул в резную арку дверного проема, оказавшись в приемной галерее королевского суда.Здесь, словно океанский прибой, неустанно раздавался гул множества голосов, обсуждавших разбираемые дела — жалобы купцов на таможню и покупателей на купцов, семейные междоусобицы, перерастающие в кровную месть, и дела о наследстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32