Джек напряжен, я чувствую, что он смотрит в потолок.— Ты думаешь о том же, что и я? — спрашиваю его.— Не знаю. А ты о чем думаешь?— Что это самый ужасный номер в моей жизни.— Нет, я не об этом думал.— А о чем?Джек садится и свешивает ноги с постели.— О еде. Умираю с голоду. * * * Гипноз Джека сработал. После обильного завтрака мы снова в прекрасном расположении духа. Он заявляет, что отныне мы живем по законам отпускников — максимум веселья и минимум просиживания в гостинице. Поначалу я сопротивляюсь и умоляю переехать в другую гостиницу. На моем Острове Фантазий мы должны целыми днями блаженно нежиться в постели под прохладным бризом кондиционера, а на закате выходить на личный пляж и неспешно потягивать мартини. Но Джек на этом острове ни разу не был. Он и слышать о переезде не хочет. Не знаю, что на него нашло, но он вообще ни о чем слышать не хочет. Его невозможно перекричать или переубедить.— К черту гостиницу. Да, тут ничего нет, но нам ничего и не надо. Лучше мы с тобой все вокруг посмотрим. Давай, приключения нас ждут, — возбужденно агитирует он.— Но…— Нет, пожалуйста. Только не говори мне, что ты из тех девушек, что готовы целыми днями валяться на пляже с бульварным романом в обнимку. Прошу тебя! Скажи, что ты не такая.—Я…— Значит, решено. Мы возьмем напрокат мопед, посмотрим, что тут есть интересного. Тут наверняка полно каких-нибудь достопримечательностей. Это же Греция. Колыбель искусств. Мифы, храмы и прочее… — Он разводит руками, на лице дикая улыбка.— Но, Джек…— И не волнуйся, я сам поведу. Конечно, это не самый безопасный транспорт, но я буду очень осторожен. Честное слово.— Да я не об…— Вот и отлично. Поехали! — Он вскакивает, тянет меня за руку.Я вопросительно на него смотрю:— Джек, ты хорошо себя чувствуешь?— Да! Великолепно! И готов пуститься в путь. — Он еще сильнее тянет меня за руку, и я по привычке сплетаю наши пальцы. Он на секунду закрывает глаза и целует мои кулаки. — Обещаю, что это будет лучший отпуск в твоей жизни.Спустя некоторое время Джек успокаивается, но я все равно чувствую какую-то перемену в нем. Не то чтобы он отдалился от меня, наоборот. Он очень мил и нежен. Но за три дня мы ни разу не занялись сексом. Он со мной обращается так, будто мы не любовники, а просто друзья. Возможно, мы слишком устаем — приходим в гостиницу под вечер, буквально валясь с ног. Плюс эти односпальные кровати и обгорелые спины. И все-таки меня изводит сомнение, а поверил ли Джек моему рассказу о Тристане.Но я решаю оставить все как есть и больше не поднимать эту тему. Насколько я знаю Джека, скоро гормоны возьмут верх и он забудет все на свете. И потом, у этого воздержания есть и свои плюсы. Мы с Джеком наконец-то общаемся. По-настоящему. И нам весело. Время, которое ушло бы у нас на секс, мы тратим на открытия. Мы открываем для себя не только остров с его ароматными оливковыми рощами и пыльными дорогами, но и друг друга. Джек не подпускает меня к своему телу, но зато мне открыт доступ к его душе. В маленьких тавернах за графином сангрии он говорит о своих замыслах, о новых картинах; рассказывает, как ему противно писать на заказ только ради того, чтобы продержаться на плаву. Каждую ночь, возвращаясь в гостиницу, я понимаю, что влюбляюсь все сильнее и сильнее.Но на четвертый день все меняется. Потому что в этот день закончились наши поиски идеального пляжа. Проезжая по прибрежному шоссе, мы разом заметили небольшую бухточку и долго не могли понять, как же туда попасть. В конце концов бросили мопед в кустах и начали спускаться по камням, но вскоре наткнулись на ступеньки, выдолбленные в скале.Когда мы оказываемся на берегу, у меня захватывает дух. Остров Фантазий! Тьфу — и рядом не стоял. Это РАЙ!Через пару секунд мы, уже раздевшись, бежим к морю. Вода бирюзовая и такая прозрачная, что видно ногти на пальцах ног. Джек подныривает под волну и выплывает подо мной, выталкивая из воды. За последние несколько дней это первый тесный контакт наших тел. Я обхватываю его талию ногами. Ресницы у Джека слиплись, в глазах отражается море. Я улыбаюсь ему.— Восхитительно, — вздыхаю я, оглядываясь. На берегу ни души.— Ты восхитительна, — отвечает он.Я провожу рукой по его волосам и нежно целую. Все, больше не могу. Воздержание смертельно для меня. И наверняка опасно для здоровья. Постоянное возбуждение без намека на удовлетворение — прямой путь к потере влечения.— Пойдем со мной, — шепчу я и тащу его по воде.— Куда? — спрашивает Джек.Я видела это в кино. И не раз. И твердо решила заняться сексом на мелководье. Даже если для этого мне придется его изнасиловать.Но насилие не понадобилось. Все совершенно добровольно. Когда мы целуемся и волны плещутся у наших ног, в Джеке что-то меняется. Как будто вся страсть, которую он сдерживал последние дни, вырвалась на свободу. Не знаю, сколько раз мы с ним занимались сексом, но в сравнении с нынешним все блекнет. Это что-то!Джек словно воплощение всех идеальных мужчин мира. Да, здесь слишком жарко, и песок всюду лезет, но сегодняшний оргазм взлетел на верхнюю строчку моего секс-парада.— Ух ты! — выдыхает Джек, когда мы наконец опускаемся с небес на землю.Он целует мои веки, нос, щеки, как будто я его самая большая драгоценность в мире. Я касаюсь его лица, он открывает глаза. И вот тогда я чувствую, как все мое тело пронзило, словно по венам потек чистый адреналин.Брови у Джека сведены. Взгляд такой, словно он сейчас расплачется. Он бережно убирает мне с лица мокрый мышиный хвостик моих волос.— Эми, я… — начинает он.— Шшш, — улыбаюсь я, прикладывая палец к его губам. Потому что мне впервые не нужны эти слова. Я и так все знаю. * * * Следующие три дня мы нежились на пляже. В один из вечеров, вернувшись в гостиницу, Джек стал натирать меня кремом. Я так расслабилась, что и не заметила, как уснула голой прямо на одеяле.Просыпаюсь от тихого шуршания.— Не двигайся! — приказывает Джек. Я напрягаюсь всем телом.— Пожалуйста, скажи, что это не паук!— Это не паук, — смеется Джек. — Не двигайся, я почти закончил.— Что закончил?— Подожди и сама увидишь.Я вслушиваюсь в шуршание, потом Джек подходит к кровати и садится рядом со мной.— Теперь можно повернуться?— Да, — говорит он, и я поворачиваюсь к нему. — Вот, — и он протягивает мне лист бумаги.Я пристально рассматриваю рисунок, который он сделал, пока я спала. Удивительно.— Нравится? — спрашивает Джек. Я тянусь к нему и целую.— Очень. Долго ты рисовал?— Не знаю, ты спала минут тридцать.Я снова смотрю на рисунок. Неужели у меня и правда такой счастливый вид, когда сплю? Джек смотрит мне в лицо:— Я тебя не приукрашивал. Ты просто была такая красивая. — Он гладит меня по щеке.Мысль о том, что он рисовал и Салли, проносится у меня в голове. Я невольно думаю, что с ней он мог быть так же близок.— Ты, наверное, всем девушкам это говоришь, — шучу я, но не могу скрыть едкости.— Других девушек нет. Больше нет. Только ты. Я кладу рисунок на стол, притягиваю Джека к себе, и мы вместе лежим на постели. Я ему верю. Полностью. Я верю, что он только мой. Вдыхаю его запах. Да, я счастлива, как никогда.Мы целуемся, и я ласково глажу его по голове.— Спасибо, — шепчу я, — пойдем, я угощу тебя ужином.Джек улыбается и садится на краю постели. Смотрю, как он натягивает рубашку. Я снова беру рисунок в руки. Не знаю, целовать рисунок или Джека, они оба так много для меня значат.Неделя — для отпуска слишком мало. Это все знают. Но я об этом вспоминаю, когда пятница уже на носу. Только я расслабилась, только загар начал становиться ровным, как уже пора уезжать.Несправедливо.В последний вечер мы нарядились и пошли ужинать в любимую таверну.— Не грусти, — шутит Джек, наливая мне знаменитую греческую ракию.— Не хочу уезжать, — принимаюсь стонать я.Мы сидим на террасе над заливом. Темно. Только блестит на небе круглая луна да бьется пламя свечи на столе.— Хочешь, хочешь, — смеется Джек, — тебя ждет новая работа, будет где южным загаром щегольнуть. Только приедем, сразу поймешь, как тебе хотелось домой.Подходит официант, и мы с ним болтаем. Он спрашивает, как мы отдохнули, мы говорим, что здорово. Узнав, что завтра нам уезжать, он всем своим видом выказывает сожаление.Когда официант уходит, мы облокачиваемся о деревянную балюстраду и разглядываем звездный балдахин.— Ты права, — вздыхает Джек, — давай переедем сюда навсегда.— Договорились.— Найдем себе виллу в горах. Ты посвятишь себя выращиванию бородавок и усов, — шутит он, — а я буду лепить скульптуры из козьих какашек.— А что, если мы с тобой устанем друг от друга?— Ну, тогда я всегда смогу подыскать себе козу, а ты юного рыбака.— Отлично. Значит, остаемся. — Я наклоняюсь и целую его.— Не выйдет. Мне бы пришлось держать тебя взаперти, чтобы никто не украл, — шепчет он.Я прижимаю его ладонь к своей щеке.— Спасибо, что сдержал слово.— Какое?— Ты обещал мне лучший отпуск на свете, — целую его ладонь, — так и вышло.Джек пальцем хлопает меня по носу.— Эй, рано сантименты разводить. У нас впереди еще праздничный ужин.Мы как-то незаметно выпиваем два графина вина и только потом осознаем, что времени уже за полночь. Я объелась — виноградная долма стоит в горле.— Пора возвращаться, — говорит Джек, когда официант приносит нам счет. Как всегда, мы — последние посетители заведения.— Я не хочу.— Да ты что? Мы же пропустим дискотеку. Я давно хотел добраться до этого караоке.— Врешь! — смеюсь .я.— А ты и не знала? Я же король караоке.— И что ты собираешься петь?— «Южные ночи», естественно! По дороге в город л прижимаюсь щекой к спине Джека и мурлычу что-то себе под нос. Теплый соленый ветер путается в моих волосах. Я так счастлива, что не сразу замечаю, как мы свернули не на ту дорогу.— Куда мы едем? — спрашиваю я, выпрямляясь. Джек сворачивает на обочину.— Увидишь, — отвечает он и останавливает мопед.Он ведет меня по камням на вершину скалы.— Я не мог уехать, не взглянув на него на прощанье, — говорит он.Под нами, меж двух оливковых деревьев, наш пляж. С этой стороны я его ни разу не видела. Стою, ошеломленная красотой луны и сияющих волн. Джек стоит сзади, обнимая меня за талию. Я вдыхаю густой воздух, напоенный ароматами трав и стрекотом цикад.Великолепно.Наконец-то я нашла то, что искала.— Джек, — шепчу я.— М-м-м? — Чувствую, что он зарылся лицом в мои волосы.— Ты тоже это чувствуешь? — Что?У меня сердце сейчас из груди выпрыгнет.— Что все так, как должно быть. Что мы созданы друг для друга. Что все у нас всерьез?Поверить не могу, что говорю такое занудство, но я действительно так думаю.Джек сжимает меня еще крепче, кладет голову на плечо. Я ласково ерошу ему волосы, он отстраняется. Поворачиваюсь к нему, разглядываю его черты в лунном свете. Я знаю, что сейчас он произнесет это. Все даже лучше, чем в кино. Я почти не дышу, у меня трясутся коленки.— Пожалуй, нам пора, — говорит он, не глядя на меня.— Что?Он отпускает мою руку. Все еще прячет взгляд.— Уже поздно, пора возвращаться. * * * Сижу на мопеде позади Джека, почти не касаюсь его.Не понимаю.Почему? Этот вопрос терзает меня.Что со мной не так?Я думала, что у нас все прекрасно. Что мы отличная пара. Нам весело, у нас обалденный секс, но даже этого ему недостаточно, чтобы сказать мне о своих чувствах.Может, я слишком давлю на него. Может, мысль о нашем совместном будущем пугает его. Возможно, он еще не готов к этому. Или думает, что я ему не пара. Может, я вообще все неправильно понимаю. Может, ему нужно нечто большее. Но что еще могу я ему дать? Я отдала ему всю себя. Больше у меня ничего нет.И что мне теперь делать? Бросить его? Или забыть все и продолжать отношения без шансов на серьезную перспективу? Измениться самой?Не могу понять, как мы дошли до такого кризиса. Еще недавно все было прекрасно, а теперь ни с того ни с сего стало ужасно. Как это возможно? Не понимаю. Что я такого сделала?В голове кружится рой мыслей, и я не замечаю, как Джек все прибавляет скорость.— Тише! — кричу я, когда он сворачивает на городское шоссе. Мы кренимся к дороге, но поворот слишком крутой. Чувствую, как Джек напрягается и жмет на тормоза. — Осторожно! — выдыхаю я, но уже поздно.Опомнилась я, лежа на земле с вытянутыми руками. Повсюду песок. И локти болят. Вокруг темно и тихо.— Эми? — доносится сдавленный крик Джека, но все еще не могу понять, где я. — Эми? Ты в порядке?Я не могу говорить. Джек склоняется надо мной. Он испуган.— Давай, положи руки мне на шею, — шепчет он и сам кладет мои руки себе на плечи. Затем осторожно поднимает меня. И только тут я замечаю, что он плачет, а я стою и поддерживаю его. — Джек, что с тобой? — спрашиваю я хрипло.— Я думал, что убил тебя, — всхлипывает он, — думал, ты умерла.— Видишь, я в порядке. — Заглядываю ему в лицо. Он как безумный трясет головой. Мне становится страшно. — Джек, успокойся. Ничего не случилось. Мы упали, но все нормально. Я жива.Джек хватает ртом воздух. Он бьет себя по голове, дергает за волосы.— Ты не понимаешь. Я должен тебе кое-что сказать. Меня это мучает с тех пор, как ты спросила меня, что я чувствую… И подходим ли мы друг другу… И я хотел тебе сказать… хотел сказать… но не мог…Я протягиваю к нему руки, и мне вдруг становится так легко. Все будет хорошо. Он меня любит. Я знала, я чувствовала. Пусть для этого понадобилось попасть в аварию, но главное, что он это понял.Он отстраняется от меня и снова трясет головой.— Ну же, скажи, — подбадриваю я.Его душат рыдания, и мне его ужасно жаль. Никогда не видела, чтобы кто-то так страдал.— Я все испортил. Все.— Ну что ты, вовсе нет, — успокаиваю его я. — Все хорошо. Не бойся, скажи. — Джек захлебывается слезами, как ребенок. — Ну что ты, успокойся.Он качает головой.— Маккаллен. Салли Маккаллен, — выдыхает он, — та девушка с картины… которую ты видела у Хлои…Он замолкает, пытается отдышаться. Поднимает на меня взгляд, слезы текут ручьем. Кажется, что его душит смех. И вдруг я все понимаю и делаю шаг назад.— Что — Салли? — Он еще ничего не сказал, но я уже все знаю.Джек всхлипывает.— Кое-что произошло. В пятницу. Я думал, что ты была с Тристаном. Я все звонил и звонил тебе. Но тебя не было. Я напился, — он тяжело глотает воздух, — и тут пришла она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36