А судя по лицу Дженни, он не просто рулит, он — самый-самый.Черт!Остаток дня носа не высовываю из-за своего стола. Разговор с Фабианом явно затянулся, а тут еще Дженни и Сэм пригласили в кабинет. Я стараюсь не встречаться ни с кем глазами и не замечать напряженной атмосферы. Небольшая передышка — надо сходить на почту. Вернувшись, гадаю, ушел Джулиус или нет. Ладно, будь что будет, но встречаться с ним ни за что не стану, лучше под стол спрячусь.В полшестого заходит Дженни, я отчитываюсь за сделанную работу и сдаю ей лист учета времени.— В последний раз тебе подписываю, — вздыхает она.— Честно говоря, даже хорошо, что сегодня я последний день работаю. — И я выкладываю, что натворила.Дженни качает головой и смеется:— Все не так плохо, как тебе кажется.— Да уж хуже некуда, — вздыхаю я, засовывая лист учета в сумку.— Пойди попрощайся с Фабианом перед уходом.Она обнимает меня, и все начинают благодарить меня за работу. При этом как-то странно посматривают. Или у меня к подбородку марка приклеилась, или просто паранойя развилась. Проверяю подбородок. Нет, видимо, паранойя.— Мы тебя найдем, — говорит Сэм. — Ни пуха! — И скрещивает пальцы.Они стоят у дверей и улыбаются; я стучусь в кабинет Фабиана и оборачиваюсь:— Он там?По-моему, их сейчас от смеха разорвет.— Да иди же, — подталкивает меня Дженни. Я открываю дверь.— А, вас-то мне и нужно. — За столом Фабиана сидит Джулиус. — Проходите, — приглашает он.— Хотела попрощаться с Фабианом, — с трудом выдавливаю я.— Боюсь, Фабиана вы уже не увидите. Да вы садитесь.Сажусь на стул, тщетно пытаюсь успокоиться. Лицо у меня горит. Джулиус с улыбкой разглядывает меня.— Не надо было мне с вами болтать, но я не знала, что вы новый начальник. Обычно я не…Джулиус поднимает ладонь, останавливая меня:— Все в порядке, Эми. Вам не за что извиняться.— Но…— Никаких «но». Я считаю, что у вас замечательные предложения и идеи. И еще я считаю, что вы как раз тот человек, которого я ищу. Мне нужен личный ассистент, чтобы разобраться здесь со всем, и, думаю, вы идеально подходите на эту должность. Печатаете хорошо?— Не очень, — ошеломленно признаюсь я, — но могу потренироваться.— Я поговорил с Дженни и Сэм, они считают, что лучше вас тут еще никто не смог организовать работу. Я уже просмотрел ваше резюме. И, знаете, впечатлен.Спасибо, Сэм и Дженни!— Ну так что? Может, сэкономите мне время и силы на собеседованиях со скучными секретаршами и просто дадите шанс поработать с вами?Дам ли я ему шанс? * * * Отпраздновав свое назначение в пабе с Дженни и Сэм, я мчусь к Джеку с бутылкой шампанского.— Ты не поверишь! — кричу с порога, едва он успевает открыть дверь.— Чему?Вытаскиваю из-за спины шампанское.— Можешь становиться домохозяйкой!Джек и Мэтт искренне рады моим новостям. Мы сидим на кухне, пьем шампанское, а я в красках расписываю, что произошло.— Когда приступаешь? — спрашивает Мэтт.— Представляете, только через две недели! Значит, мы можем поехать в отпуск.— В отпуск? — переспрашивает Джек.— Конечно, а почему бы и нет? Как только я начну работать, отдыхать будет некогда. Я уже по дороге сюда все обдумала. Давай съездим на недельку в теплые края.— А ты не слишком торопишься?— Вовсе не слишком, у тебя целая неделя на раздумья. Ну же, Джек. Ты можешь себе это позволить, мы так здорово отдохнем.Джек явно сомневается.— На следующей неделе у Алекса мальчишник, — напоминает Мэтт.— Я не забыл, — отвечает Джек.Я так пьяна от шампанского и радости, что не сразу замечаю, как парни переглядываются между собой. Похоже, я чего-то не знаю.— Ладно, что-нибудь придумаю, — говорит Джек. Он встает и направляется к холодильнику.— Я ухожу, — вдруг объявляет Мэтт.— Останься, — прошу я.— Извини, не могу. Надо идти. Ну, веселитесь. — И он закрывает за собой дверь.— Я что-то не то брякнула? — спрашиваю я.— Нет, не волнуйся, все нормально, — отвечает Джек.— Ты не обязан ехать, если не хочешь.— Конечно, хочу. Алекс ведь друг Мэтта, а не мой. С ним я договорюсь.— Вот и отлично. — Я спрыгиваю с табурета и обнимаю Джека. — Я так рада!— Я тоже. — По-моему, звучит не очень убедительно. * * * Из 365 дней в году только семь я провожу в обществе, но каждый раз приходится разрываться в буквальном смысле.Я еще не проснулась, но уже напряжена. Плюс похмелье.Сегодня исполняется пятьдесят лет тетушке Ви. На юбилей в Хемел-Хемпстед меня пригласили с Джеком (явно мама руку приложила), но я лучше умру, чем представлю его своим теткам и кузинам. Не хватало еще дать ему повод задуматься о моей наследственности. Хотя с тетушкой Ви не соскучишься, и обычно я с удовольствием бываю у нее в гостях. В этом году у нее в саду будет надувной батут.Я обещала маме, что приеду, но теперь придется звонить и отказываться. Мама вряд ли обрадуется.Вечер тети Ви совпал с вечеринкой у Хел, которую она устраивает в честь дня рождения Гэва. Хел так долго готовилась — обсуждала меню, список приглашенных, — что, если я не приду, она меня никогда не простит. Кроме того, надо помочь ей с закусками.Но хуже всего то, что и Хлоя сегодня устраивает барбекю. Когда я сказала Джеку, что собираюсь к Хел, он не на шутку обиделся:— Но там все будут, и ты тоже обязательно должна прийти. Мы с Мэттом будем готовить.— Я ведь уже обещала Хел.— Это же не ее день рождения. Просто ужин. Она не расстроится, если одним ртом будет меньше.— Еще как расстроится.— Ладно, иди, — надулся Джек. — Но, знаешь, по-моему, это нечестно. Я, между прочим, отказываюсь от мальчишника, чтобы поехать с тобой, ты тоже могла пойти сегодня со мной. Я хочу всем тебя показать.На автоответчике три послания от Хел. Я уже решила, что пойду сегодня на барбекю, но не могу представить, как ей об этом сказать. Мне действительно жутко хреново, но придется ей врать.Когда она снова звонит, я отвечаю самым жалким голосом.— Ты где была? — спрашивает она. — Я тебе все утро звоню. Ты что, забыла, что мы договорились идти за покупками?— Я плохо себя чувствую, — отвечаю я.— Джек там? — скептически спрашивает она.— Нет, меня рвало.— Похмелье?Меня так и распирает сказать ей про новую работу, но я уже начала врать.— Не думаю, что мне сейчас до магазинов.— Но ты же обещала.— Знаю, но мне очень хреново. Правда. Она вздыхает. Явно бесится.— Ладно, но к вечеру поправляйся. Джек ведь тоже придет?— Нет, он не сможет. У его тети юбилей или что-то вроде того.— Но я же заранее все планировала. Ты могла бы меня предупредить!— Ой, извини, меня сейчас опять вырвет. Иду в ванную и показываю себе язык. Теперь мне и в самом деле плохо. Знаю, что заварила кашу, и, похоже, дальше все будет еще хуже. Я никогда не вру Хел. И кстати, уже купила подарок Гэву. Поэтому придется мне к вечеру «поправиться». И Джек должен с этим смириться.Весь день слоняюсь по квартире в дурном настроении. В шесть звонит Джек с мобильника Мэтта:— Ты где?— Я собираюсь…— Приезжай скорей. Мясо отлично получилось. Я уже сказал Хлое, что ты придешь.— Джек…Но он уже отключился.Сначала раздумываю, не пойти ли к Хел, а потом втихую улизнуть к Хлое. Но чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю — так будет еще хуже.Придется кинуть Хел. Джека кинуть я не могу. После всего, что он сделал для меня, не могу. Несколько раз репетирую свою речь и звоню ей.— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она.— Хуже.— Ты что-нибудь ела?— Нет. Все выходит обратно. Наверное, отравилась или инфекцию подхватила — у нас на работе несколько человек с желудком слегло.— Хочешь, я за тобой приеду? Останешься у нас переночевать. И не волнуйся, не можешь есть — не надо.— Хел, я не могу.— Но сегодня же день рождения Гэва.— Я знаю, но чувствую себя ужасно. Только праздник вам испорчу. Веселитесь без меня.— Значит, не приедешь?— Думаю, мне лучше лечь спать.— Я тебе еще перезвоню, проверю, как самочувствие.— Не волнуйся, я наверняка буду спать. Веселитесь. Поцелуй от меня Гэва.Все. Теперь в рай мне путь закрыт. * * * До Хлои добираюсь очень долго и появляюсь там не в лучшем настроении. У нее квартира на первом этаже викторианского дома. Она встречает меня у дверей, ведет в сад. Я мельком оглядываю гостиную. Стильные деревянные полы, картины. Во всем виден хороший вкус. Даже сад в идеальном состоянии.Джек и Мэтт колдуют у гриля, кроме них в саду еще человек сорок ту суется. Из колонок надрывается Арета Франклин. Все, кажется, уже пьяные.— Хорошо, что ты смогла прийти, — говорит Джек и целует меня.— Хорошо, — соглашаюсь я. Осматриваюсь, замечаю Мартина, брата Хел.Он с кем-то разговаривает, углядев меня, салютует стаканом. Я машу ему в ответ. Все, я пропала. На этот раз точно. Он обязательно расскажет Хел, что видел меня здесь.Я поворачиваюсь к Джеку.— Есть будешь? — спрашивает он с набитым ртом.— Нет, спасибо. Не хочется. Джек обнимает меня одной рукой.— Ну, веселей. Это же вечеринка.Веселей? Сейчас, когда вся моя жизнь летит коту под хвост? Я слабо улыбаюсь ему и спрашиваю через силу:— Кто есть кто?Он начинает перечислять:— Это Стрингер, он работает в спортзале. Дамиен, старый школьный товарищ.Дальше идет целый список имен, которые я никогда не смогу запомнить.— А вот это Джонс, — наконец говорит он и показывает на парня в кожаных штанах. Парень очень симпатичный и явно сознает это, судя по его позе. — Держись от него подальше. У него от коки совсем крышу снесло. Черт, они идут сюда.Девушка, которая вместе с Джонсом приближается к нам, кажется мне до боли знакомой. Вот только никак не могу вспомнить, где я ее видела. Наверное, модель или манекенщица — стройная, длинные светлые волосы. Очень красивая — глядя на такую красоту, невольно начинаешь подумывать о смене пола.— Джек, у тебя отлично получается, — широко улыбается она.Белоснежные зубы, без малейшего следа помады.— Ты нас не представишь? — Она с любопытством оглядывает меня.Джек прячет взгляд. Переворачивает стейк на гриле.— Да, конечно. Эми, это Джонс, — говорит он, махнув между нами куском рыбы.— Привет, — говорю я Джонсу. Джек прав. С первого взгляда очевидно, что он нюхает слишком много кокаина.— И Салли, — бормочет Джек.Я не сразу понимаю все значение этой фразы, но вскоре ужасная догадка поражает меня как молния: так это ее Джек рисовал? Голышом?— А! — восклицаю я. — Так ты та самая Салли, с портрета. А я все думаю, где я тебя видела.К счастью, в порыве притворного смеха я не захлопала себя по бедрам. Салли опускает взгляд, но она крупно ошибается, если думает, что мне неловко.— С какого портрета? — спрашивает Джонс.— Ну, знаешь, тот, — улыбаюсь я до ушей, — нагишом, который Джек пишет. Очень удачный портрет…— Что?! — перебивает меня Джонс, вскидывая руку. На указательном пальце у него уродливый серебряный перстень с черепом. — Что?! — снова вопит он, откидывая с лица волосы.— Ох… — Я зажимаю ладонью рот. — Это должен был быть сюрприз? — Я делаю виноватое лицо, поворачиваюсь к Салли. — Ты ему собиралась подарить свой портрет? Ой, ну конечно, это ведь такой… интимный подарок.Я облажалась.Сильно.Очень сильно облажалась.Салли сверлит Джека недобрым взглядом. На долю секунды воцаряется гробовая тишина, которую нарушает Джонс. Кажется, его сейчас разорвет. Он хватает Джека за грудки.— ТЫ, УРОД НЕДОБИТЫЙ! — орет он и замахивается на Джека.Все замирают.Но Джонс промахивается и падает на гриль. Одной рукой с размаху он стукается об стол, переворачивая на себя соус; сосиски разлетаются во все стороны. Потом раздается треск падающего гриля, шипение кожаных штанов, поджарившихся на решетке, и, наконец, визг Джонса.— Ну все, стерва! — орет Салли и со всей силы толкает меня на колючий розовый куст.Она бросается к Джонсу, который пытается выкарабкаться из груды сосисок и железяк.— Успокойтесь! — кричит Джек. Джонс отпихивает Салли.— Шлюха! — орет он, с трудом сохраняя равновесие. Потом хватает вилку для гриля и бросается к Джеку. Гости испуганно скучиваются. Джек дергает к себе пластиковый стул, и несколько секунд они сражаются с Джонсом, пока тот не роняет вилку. Джек отшвыривает стул, пригибается и выставляет руки, словно готовясь к приему карате.— Спокойно! — снова кричит он. Джонс отворачивается, опускает руки. Джек выпрямляется. — Давай спокойно все обсудим.Но он не видит лица Джонса. Я догадываюсь, что сейчас произойдет, и хочу броситься к ним, но мое платье зацепилось за колючки.— Осторожно! — кричу я, и на секунду Джек отвлекается. И конечно, именно в эту секунду Джонс наносит ему удар. Я вижу, как его кулак впечатывается в скулу Джека, слышу свой крик, потом вижу, как серебряный череп вспарывает кожу. Джек пятится, падает на стол, переворачивает его, в воздух летят бутылки и тарелки.Мэтт, Дамиен и Стрингер кидаются к Джонсу, хватают его.Я наконец отрываюсь от розового куста и бегу к Джеку. Джонс продолжает выкрикивать ругательства, пока Дамиен и Стрингер за руки и за ноги тащат его к выходу. Салли бежит за ними, и вскоре поток брани затихает вдалеке.Я приседаю рядом с Джеком:— Ты как, в порядке?Он совсем не в порядке. Он держится за лицо и баюкает челюсть. Я протягиваю к нему руку, но он отталкивает меня.— Оставь меня в покое! — шипит он с такой злостью, что я от неожиданности падаю на землю.Он поднимается и, пошатываясь, скрывается в доме.— Джек!Но он не обращает на меня внимания.Я прячу лицо в ладонях. Мэтт склоняется надо мной:— Не волнуйся, он сейчас успокоится.Все вокруг в шоке. Мэтт помогает мне встать, обнимает меня одной рукой за талию. Тут подбегает Хлоя. Она в ярости. Все вокруг сломано, в саду словно смерч пронесся.— Где Джек? — резко спрашивает она. Я растерянно киваю в сторону дома.— Господи! — закатывает она глаза, потом отворачивается и шагает к дому.Несколько минут спустя нетвердой походкой я захожу в ванную и сажусь на крышку унитаза. Не знаю, сколько времени провожу так. Вдруг раздается стук в дверь и голос Мэтта:— Эми? — Он снова стучит. — Эми, открой дверь.— Не заперто, — хриплю я.При виде выражения его лица я начинаю рыдать.— Не надо, — говорит он, присаживаясь на край ванны рядом со мной, — успокойся. Все образуется.Он обнимает меня за плечи и дает рулон туалетной бумаги. Я сморкаюсь.— Мне так неловко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36