https://wodolei.ru/brands/Vitra/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Вонь изо рта + грязные зубы = 0 поцелуев.0 навыков гигиены = 0 секса.Я от них ничем не отличаюсь. Вот, к примеру, сегодня. Шансов у меня не десять, а, по-моему, все пятьдесят процентов. Если я поведу игру по-умному, то вечер может закончиться быстренькой прогулкой по улице Сбывшихся Надежд к дому Раздень Меня. И чтобы повысить вероятность подобного финала, я занимаюсь личной гигиеной. По полной программе. Принимаю душ, оттираю себя мочалкой, бреюсь, навожу порядок на голове, чищу зубы щеткой и зубной нитью, мою уши, подстригаю ногти, натираюсь кремом, освежаюсь лосьоном после бритья. Потом одеваюсь: трусы от Келвина Кляйна (они же — «приманка для женщин»), чистые носки и шмотки Мэтта (как всегда чистые и выглаженные). Смотрюсь в зеркало, репетирую улыбку для Эми. Ну и как впечатление? Я себе нравлюсь. Надеюсь, ей тоже. Спускаюсь вниз, наливаю себе пива, ставлю диск. Бар «Зак» недалеко, так что спешить мне некуда. Осталось только выбрать ресторан и заказать столик. Чтобы заведение было не скучное, не слишком дорогое. Где мы могли бы расслабиться, поболтать и посмеяться. Правильнее будет сказать — мне бы осталось только заказать столик в ресторане, если бы я этого уже не сделал. Но я уже его заказал. Четыре часа назад, еще до того, как мысль позвонить Эми пришла мне в голову. Четыре часа назад, когда я заканчивал свой второй сеанс с Маккаллен. Четыре часа назад я решил заказать столик в «Хот-Хаус», предполагая, что именно это заведение Маккаллен считает одним из самых модных. Четыре часа назад, ровно за час до того, как я понял — во второй раз за две недели, — что она со мной никуда не пойдет. * * * Сегодня утром около десяти часов Маккаллен позвонила в дверь. На этот раз я был готов к встрече. Кэтрин Брэдшоу не маячила на автобусной остановке. Я не страдал косноязычием от недосыпания. Меня не мучило похмелье. Иными словами, никаких препятствий, осложняющих вторую попытку покорить Вершину Маккаллен.Когда я открыл дверь, она поцеловала меня (в щеку) и даже обняла (по-дружески, не прижимаясь). Это ободряло. Страсти, конечно, нет и в помине, но все же первый Контакт. Кроме того, она в прекрасном расположении духа. Нет той угрюмости и нервозности, что были в прошлый раз. Быстренько выпили кофе, поболтали о вечеринке, куда они ходили с Кейт, посплетничали, посудачили — все так, словно мы знакомы сто лет. Потом прошли в мастерскую, где она без тени смущения разделась и легла на диван. Все шло хорошо, а днем, когда мы устроили перерыв и вышли в сад выпить чего-нибудь, стало еще лучше.Солнце светило прямо в глаза, как мощный прожектор посреди ясного неба. Маккаллен, завернувшись в полотенце (мое), в темных очках «Рэй Бэн» (очки Мэтта) сидела рядом со мной на одной из трех деревянных скамеек в саду. Четыре пустые бутылки из-под пива лежали в желтеющей траве у ее босых ног. Круглая тень от зонтика с эмблемой пива «Будвайзер», торчащего посередине старого стола из паба, создавала легкую прохладу. Между нами стоял ящик со льдом и пивом. Я вытащил пару бутылок, открыл о край стола, одну передал Маккаллен, другую поднес ко рту, отпил.Повернулся к ней, наблюдая, как она зажигает сигарету, смотрит вдаль. В первый раз я заметил на ее лице веснушки. Неудивительно, что я их раньше не видел, хотя столько времени изучал ее внешность в помещении. Вполне понятно, что мое внимание привлекали другие детали ее тела. Веснушки едва различимые, бледные. Не яркие и вульгарные, что вызывают желание взяться за ручку и соединить все точки, а такие легкие, что даже слабое дуновение ветра может унести их прочь, словно горсть рассыпанных конфетти. Она посмотрела на меня, и, чтобы скрыть свой пристальный взгляд, я опустил глаза, рассматривая тонкие волоски на своих ногах.Вот он. Идеальный момент. Тихая безмятежность. Я. Она. Солнце. Пиво. Три года я не мог позволить себе отпуск за границей, но долгими зимними вечерами, в одиночестве, когда некого было прижать к себе, я мечтал о таком вот моменте. Вот эти самые краски, полутона, — они вытеснили давнюю грусть. И пусть не ее лицо я представлял себе рядом со мной на пляже, разница была незначительная.— Ну, — сказал я, снова поворачиваясь к ней, — расскажи мне о твоем парне.— Зачем?— Просто любопытно.Ответ, конечно, был далек от правды, так как вопрос я задал далеко не из простого любопытства.Есть две точки зрения на то, как лучше завести с девушкой, которая тебе нравится, разговор о ее парне, — пассивная и активная. Пассивная сводится к тому, что чем меньше ты о нем говоришь, тем меньше она о нем думает. А когда перестает думать совсем, то у нее нет причин не думать о тебе. А если она начала думать о тебе — она твоя. Активная тактика — это когда ты сразу приступаешь к делу. Заводишь разговор о ее парне и вскоре уже точно знаешь, с чем тебе придется иметь дело. Мне такой подход нравится больше — экономит время.Она улыбнулась. То ли поняла, что я закидываю удочку, и смутилась, то ли просто подумала о нем. Мне, конечно, приятнее думать, что причина первая…— Не знаю, с чего начать.— Можно с начала. Начало — хорошее место для того, чтобы начать рассказ. По крайней мере, так считала Мэри Поппинс.И она мне рассказала, что его зовут Джо Тристан, но все называют его Джонс. Рассказала, как они познакомились в школе, когда ей было семнадцать лет. Что он красивый и поет в рок-группе. И вот в тот момент, когда меня уже начинало подташнивать от этой сладенькой истории и я мысленно проклинал себя, что не выбрал пассивную тактику, наш Люк Скайуокер вдруг преобразился в Дарта Вэйдера. Улыбка Маккаллен сменилась хмурой гримасой, и, приоткрыв занавес, она показала его темную сторону. Рассказала о его пристрастии к кокаину, на который у него едва хватало денег; о его паранойе; о том, как в период учебы в университете Глазго он следил за ней, настаивал на встрече каждые выходные; как он смешивал с грязью ее друзей и что у него снесет крышу, если он узнает, что она позирует мне.Удивительно, как иногда плохое превращается в хорошее. Чем хуже она о нем говорила, тем лучше становилась моя перспектива. Этот парень мне уже почти нравился — так он мне помог.И потом она сказала:— Не знаю… иногда сама думаю, почему я до сих пор с ним.Тут я подумал: Земля, Земля, проблема решена. Но она продолжила:— Глупости. Я не это имела в виду. Я его люблю. — Она недобро взглянула на бутылку пива и покачала головой: — Это все от пива и жары — как всегда. Забудь, что я сказала.А я подумал: Земля — борту, внимание, у вас проблемы с двигателем. Тогда я решил прибегнуть к крайним мерам и спросил:— Думаешь, ты выйдешь за него?Она пожала плечами. Понятно. Если бы такой вопрос задали мне, я бы тоже растерялся.— Не знаю, может быть, но не сейчас.— Почему?Она задумалась на несколько секунд, а потом ответила:— Рано еще, наверное.— Он — твой первый парень? — В каком смысле?— Первый парень, с которым у тебя серьезные и долгие отношения?— Первый и единственный…— Как так?— Других просто не было. Должен признаться, я в шоке.— Ты шутишь?Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза: — Нет.— А тебе никогда… — Что?— Ну, никогда не хотелось узнать, как все могло бы быть с другим парнем?Она наклонилась вперед, затушила сигарету о землю.— Иногда.— Когда?— Не знаю.Я посмотрел на нее так, что и без слов стало ясно, о чем я думал.— Вот как сейчас?— Возможно.Все. Она на крючке. Я улыбнулся, сощурил глаза и решил закрыть эту тему.— Возможно — да или возможно — нет?— Возможно, я не знаю. — Она взяла другую сигарету, выпустила колечко дыма. — А как у тебя? Девушка есть?— Нет.И так мы сидели, пристально глядя друг на друга, — она докуривала сигарету, а я допивал пиво. Маккаллен явно еще не приняла окончательного решения насчет меня, но она была рядом, и это меня возбуждало. И если не сейчас, то когда? Сегодня вечером? Да, точно. А если ничего не получится? Нет, этого я точно не переживу. Значит, так: ресторан, еще поболтаем, построим друг другу глазки, а потом она примет окончательное решение.С этими мыслями я буквально пожирал ее глазами, жалея, что она обернута в полотенце. И тут я понял, что иногда можно быть волшебником и самому исполнять свои заветные желания.— Пошли, — сказал я, — перекур окончен. Пора за работу.Так мы и поступили. Пока Маккаллен укладывалась на диван, я прошел на кухню, позвонил и сказал, что не приду на вечеринку, куда мы собирались с Мэттом. Вместо этого я заказал столик на двоих в «Хот-Хаусе». Несмотря на свою проницательность, я и не предполагал, как долго мне придется обхаживать Маккаллен. Парой часов тут не обойтись, придется развернуть целую кампанию. Правда, понял я это позже — после того, как она отказалась пойти со мной поужинать:— Мысль неплохая, но сегодня не получится. Джонс приезжает из Глазго завтра. Мне придется рано встать, чтобы встретить его на станции.После этого она поцеловала меня на прощанье (снова в щеку) и ушла. Я смотрел, как она идет по улице, и тут до меня дошло: я ей понравился, но Джонс все же нравится ей больше. В этом вся загвоздка. И пока он нравится ей больше, чем я, шансов затащить ее в постель у меня нет. Так что придется затаиться и ждать.Но я подожду.Я буду наблюдать.С биноклем.Днем и ночью.Без сна и отдыха.Мне не впервой играть в такие игры. * * * Чистосердечное признание No3: Рабство Место действия: моя спальня, хата Мэтта. Время действия: 3 часа утра 13 апреля 1997 года.Мэтт всегда предостерегал меня от повторных встреч. Его теория вкратце выглядит так:а) суть отношений «на одну ночь» в том, что они длятся одну ночь;б) повторные встречи ведут к дружбе;в) дружба угрожает холостяцкому статусу. После этого случая я решил всегда следовать его советам.Я распластался на кровати в чем мать родила. Верхом на мне, тоже раздетая, сидит Хейзел Аткинсон. С Аткинсон я познакомился у Барри на новогодней вечеринке. Мы улизнули в ночь на первое января, забрались на второй этаж и уединились в одной из свободных комнат. Утром около семи часов я разыскал Мэтта и упросил его отвезти меня обратно в Лондон как можно скорее. Не то чтобы ночь не удалась. Все было здорово. Не могу сказать, что Аткинсон мне не понравилась, наоборот. Дело в том, что ночка у нас получилась странная.Аткинсон оказалась склонна к штучкам, которые люди старшего поколения называют «половыми извращениями». То есть ей нравилось связывать мужчин и заставлять их кричать. Я себя ханжой не считаю. Я не против экспериментов, даже если они граничат с психическими отклонениями. Поэтому в новогоднюю ночь я позволил ей привязать себя и, уж не сомневайтесь, кричал как миленький. Лучшее, что я могу сказать об этом сексуальном опыте, он был… познавательным. Но, как и в случае с латинским языком в школе, краткого курса было вполне достаточно. Как следствие, я не отвечал на звонки Аткинсон и удачно избегал вечеринок, где мог бы с ней столкнуться. Болван.Как вы думаете, кого увидели мои пьяные глаза в баре «Клаксон» 12 апреля 1997 года в полдвенадцатого ночи? Ее, родимую, Хейзел Аткинсон, — стояла себе такая красивая, доступная и смотрела мне прямо в глаза. В нормальном состоянии я, разумеется, сбежал бы от нее без оглядки. Барри сказал мне, что из-за моей трусости Аткинсон причислила меня к недоразвитым одноклеточным организмам. Но я был пьян, и за последний час меня столько раз отшили, что я уже отказался от мысли снять кого-нибудь в тот вечер. А тут Аткинсон подошла ко мне и заговорила. Мне показалось, что она на меня совсем не сердится. И что оставалось делать? Конечно, я пригласил ее к себе.Итак, вернемся к постели. Она привязала мои руки к одной спинке кровати, ноги — к другой. Я не возражал — знал, что за этим последует. Небольшое наказание, игра. Сначала она потребует, чтобы я произнес всякие слова, я их произнесу. А потом мы перейдем к приятной части процедуры — к сексу. Вот так, просто и без жеманства.Но, к сожалению, Аткинсон была другого мнения.— Значит, так, говнюк, — сказала она мне, — я решила тебя проучить, чтобы ты меня на всю жизнь запомнил.Это мы уже проходили.— Я плохо себя вел, да? — спросил я, подыгрывая ей и считая всю эту прелюдию не менее идиотской, чем в первый раз. — Я плохой мальчик и меня нужно наказать?— Ты и не представляешь себе, насколько плохой. — Она посмотрела на меня недобрым взглядом. — Когда, говоришь, Мэтт возвращается из Бристоля?— А что?— Отвечай.— Утром, около девяти, — ответил я, не совсем понимая, к чему все это.Она взглянула на часы.— Так, осталось семь часов. Нормально, может, и выживешь.— Ты о чем это?Она не ответила, просто слезла с кровати и начала одеваться.— Знаешь, в чем твоя проблема, Джек? — спросила она, сидя на краю кровати и натягивая сапоги.Я попытался высвободить руку, но тщетно. Подергал второй рукой, ногами — бесполезно. Колготки, которыми она меня привязала, оказались на редкость прочными.Она встала.— Зря ты меня разозлил.С этими словами Аткинсон вышла из комнаты, и через несколько секунд я услышал, как хлопнула входная дверь.Я подождал.Начало сводить мышцы.Губы пересохли.Я еще подождал.И еще подождал.Пока до меня не дошло, что она не вернется.Я о многом передумал в ту ночь.Наверное, никогда в моей голове не было столько мыслей сразу. Большинство из них были полной ерундой. Я боялся умереть, боялся, что Мэтт не вернется или вернется сама Аткинсон с хлыстом и яйцерезкой. Но Главная Мысль, постоянно пульсировавшая в моей голове, была такой: если я умру, то умру в полном одиночестве, так и не найдя ту, с кем бы мне хотелось прожить остаток своих дней. И она останется одна на этом свете, так и не успев найти меня. И некого будет винить, кроме себя самого. Кажется, я начал понимать, для чего Аткинсон меня тут привязала.Наконец в дверях возник Мэтт. Вид у него был ошеломленный.— Только не говори, — с трудом прохрипел я.— Не говорить чего?— Что ты меня предупреждал.Он присел на кровать и начал развязывать мне ноги.— Аткинсон? — спросил он. — Да.— Так я и думал. СВИДАНИЕ Закрывая за собой дверь дома, я испытываю неведомое доселе чувство. Как будто в желудке кто-то поселился. Кто-то пернатый. И этот пернатый друг ужасно сильно щекочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36


А-П

П-Я