https://wodolei.ru/catalog/unitazy/
Не больше и не меньше. Кто услышал, тот услышал. Кто не услышал… Что ж, услышит в другой раз.
Я хочу, чтобы мне позволили сохранить интимность моей жизни, мою внутреннюю настроенность, способность воспринимать то, что можно воспринять лишь в очень определенном состоянии. То, что происходит со мной, то, что я чувствую, что вижу, о чем рассказываю — это интимное, личное. И только поэтому мои книги живые, только поэтому они могут тронуть сердце. В них хрупкое свидетельство моей Жизни.
— Но происходит ли то, о чем вы пишете?
— Представьте себе Вселенную — огромную, бескрайнюю, мертвую Вселенную. А теперь представьте себе человека, стоящего на краю этой Вселенной. Маленького, слабого, уязвимого, но живого. И теперь спросите себя, что он там делает? Отвечайте быстро. Не задумывайтесь! Вы скажете: «Он ищет свое место. Он ищет себя в этой Вселенной». И это правда, потому что этот человек — вы сами. И вы знаете, что вы делаете в Вечности, вы ищете в Ней себя.
А теперь представьте, что таких людей не один, не два и даже не три, а сотни, тысячи, миллионы и миллиарды… И каждый из них стоит перед необъятной, холодной Вселенной. Один на один. И каждый ищет в Ней свое место, ищет себя. И теперь поймите, что это не образ, не фантазия, не картинка в рамке. Это — реальность . Так и есть. Каждый из нас стоит перед Вечностью. И все мы вместе стоим перед Нею.
Задумайтесь — какая гигантская энергия бессильно скитается, мечется по пространству Бытия! Это странствие нашего Духа. Общего. Потому что в Духе мы все едины. Но люди слепы, они не понимают, что это общее движение, общий поиск, общее странствие. Каждый проходит этот путь в одиночку. Каждый стоит перед бескрайней Вселенной и ищет себя в ней. Но ведь это наш об1ций путь! И то, о чем пишу я, это не истории конкретных людей, чьей-то жизни, любви или смерти. Это хроники того общего для всех нас духовного движения, которое мы проходим все вместе. Это хроники Духа. И поэтому происходящее — больше меня. И поэтому я не контролирую содержание книг. И поэтому я просто свидетель , которому, мне кажется, могут отказать в доступе в любой момент.
Вы спрашиваете меня, происходит ли то, о чем я пишу, на самом деле. Да, происходит. Именно поэтому мы сидим сейчас здесь, с вами, и разговариваем. Именно поэтому нас беспокоят темы, о которых мы сейчас говорим. Именно поэтому нет ничего случайного в том, что нужные книги приходят к нам в нужное время. А любовь приносит страдания, а страдания — счастье. Все не случайно.
Наша беседа тоже не случайна. Это маленькая, но настоящая, реальная частица того огромного духовного движения, которое происходит сейчас во Вселенной. И в каждой отдельной душе, в каждом сердце. И в этом — еще один из великих парадоксов… Каждый из нас в каждый миг творит Вселенную, являясь Создателем. И каждый из нас — лишь маленькая, никчемная песчинка в руке Создателя.
— А кто-то еще пытался описывать это? Говорить об этом?
— Конечно! И всякий думающий человек, и основатель любой из религий, и философы, и художники. Конечно. Но когда человек пытается расположить это знание в прокрустовом ложе — в ложе религиозной доктрины, философской системы, художественного произведения — он теряет свободу. Он испытывает сопротивление «действительности». Знание искажается. Возникают сторонние влияния, и огонь гаснет. Вот почему я просто фиксирую информацию. То, что приходит ко мне как отражение наших общих духовных странствий и поисков. Я просто пересказываю увиденное. Я пересказываю чувства от увиденного и говорю языком чувств. Сюжет — только средство.
— И поэтому вы не хотите, чтобы вас считали писателем?
— И поэтому я не писатель.
— А кто вы?
— Я? Я — тот, кто написал эти книги. Этого довольно.
***
Мой собеседник говорит образно. Но вовсе не загадками. Он не пытается юлить или оперировать двусмысленностями. Ему даже нет нужды прятаться за словами. Он говорит о вещах, которые и так невыразимы в словах.
Он пишет книги. Он пишет о том, о чем знает. И это очевидно, это так. Но сможет ли он писать, будет ли он знать, о чем писать, если мы вторгнемся в его жизнь? Нарушим его настроенность и сосредоточение?
Я разговаривал с Анхелем де Куатьэ, и мне пришло на ум одно странное сравнение. Может быть и не слишком удачное, но другого мне все равно не придумать. У любого измерительного прибора есть, как говорят в таких случаях, определенная «чувствительность». И, наверное, глупо измерять длину российской границы электронным микроскопом. Но нет другого способа узнать размеры вируса или другого микроорганизма.
Так вот, у Анхеля де Куатьэ поразительная «чувствительность». По тому, как он ведет себя, я понимаю, что он действительно чувствует меня, предугадывает мои мысли, знает мои чувства. Да, вероятно, ето не самое удачное сравнение, но все же — он необыкновенно «чувствительный прибор». Не сломается ли он, оказавшись в центре внимания прессы, атакуемый читателями, поклонниками или недоброжелателями? Я не готов это гарантировать. И я уж точно — я не готов так рисковать…
Книги
Анхелю де Куатьэ удалось почти невозможное — он пишет мудрые книги, обращенные к сердцу. В них есть все — потрясающая интрига, легкий, изящный, чуть аскетичный язык. Они читаются на одном дыхании. Но главным остаются знания, переданные силой чувства — от души к душе. Книги Анхеля де Куатьэ трогают — заставляют переживать, плакать. Они — настоящие. Они — живые. И при всем при этом, перед нами уникальный литературный феномен. Объединенные общим сюжетом, книги абсолютно непохожи одна на другую. Настоящий калейдоскоп жанров! Ты берешь в руки новую книгу и никогда не знаешь, о чем она — и какая она. Каждый раз тебя ждет открытие.
Анхель де Куатьэ не устает удивлять. И остается только гадать — как ему это удается?!
— Вас сравнивают с Ричардом Бахом и Карлосом Кастанедой, с Пауло Коэльо и с Максом Фраем. Что вы думаете на этот счет?
— У всех пишущих людей есть что-то общее.
— Вы так странно улыбнулись. Вам не понравился мой вопрос?
— Нет. Вовсе нет. Тут дело в другом… Человеку свойственно проводить параллели между разными явлениями. Если вы сравниваете известное с чем-то новым и неизвестным, то это новое кажется вам более понятным. Но ведь это только иллюзия понимания, хотя, конечно, теперь это новое не так пугает. С «понятным» всегда приятнее иметь дело. Приятнее, потому что не страшно.
Когда вы покупаете бутерброд в «Макдоналдсе», вы заранее знаете, что это будет за бутерброд. И если вам предложат на выбор бутерброд из «Макдоналдса» и бутерброд неизвестно откуда, вы, скорее всего, выберете первый, даже если не особенно его любите. Люди стремятся к определенности и понятности. Правда, это делает их жизнь все менее и менее уникальной.
Поэтому я и не люблю, когда проводят параллели между явлениями. Это убивает новое в прокрустовом ложе привычных стереотипов. Смущает подсознательная мель, с которой это делается — чтобы не тревожиться, чтобы ни о чем не думать, не озадачиваться новым, а просто плыть по течению. Мы гонимся за понятностью, это объяснимо. Но в результате мы теряем что-то очень важное — мы обезличиваем новое и тем самым обедняем себя.
— Хорошо, я вас понял. Но… Может быть, нарушим правило? Вы рассмеялись… Сделаете исключение?..
— Могу попробовать. Начать с Баха и Кастанеды?
— Да, пожалуйста.
— И Ричард Бах, и Карлос Кастанеда избрали для себя мифологический путь общения с читателями. Они не люди, они — легенды. Они придумали биографии и для себя, и для героев своих книг. Они не появлялись на публике, не встречались с читателями, не вступали ни с кем ни в какие дискуссии. Об этих авторах достоверно известно только то, что они написали свои книги. Их биографии — легенда. И мне думается, это вполне объяснимо.
Понимаете, есть разница между профессиональным философом и автором, пишущим на философские темы — то есть об устройстве мира, о духе, о судьбе, о ценностях. Профессиональный философ настаивает на истинности своих суждений, а Бах и Кастанеда просто предложили нам посмотреть на этот мир под другим углом зрения. Их собственным. В противовес философам они последовательные субъективисты.
— И вы тоже последовательный субъективист?
— Мне кажется, это единственно правильный путь. Люди могут до хрипоты спорить о том, как устроен мир. Но ведь заранее известно, что они никогда не придут к одной, единой для них точке зрения. Зачем же тогда спорить? Спор разрушителен, в нем много отрицательной энергии. Он не имеет смысла. С другой стороны, каждый человек имеет право говорить о своем видении мира. И если он делает это захватывающе, мы будем его слушать. Естественно! Впрочем, кто-то, вероятно, решит оспорить его рассказ. Как вы думаете?..
— Думаю, да.
— И теперь представьте себе замечательных Ричарда Баха, Карлоса Кастанеду, которые с пеной у рта доказывают кому-то, что они написали правду… Вам не смешно?!
— Смешно.
— Поэтому они и избрали мифологический путь. Они спрятались за легенду, но это, как ни парадоксально, позволило им быть собой. Они пишут о себе, они так думают, и это их правда. Тут просто не о чем спорить.
— Но получается, что вы пошли по тому же пути. С той же целью?
— У кого «получается»?.. Нет. Я думаю, и Бах, и Кастанеда заранее знали, что они хотели сказать этому миру. У них была своя «точка зрения», которую они и предлагали читателю. Желавшие могли принять, а не желавшие — отказаться. У меня же нет какой-то особенной, личной «точки зрения». Мне, по большому счету, нечего сказать этому миру. Я, как фотопленка, лить фиксирую то, что происходит — on line.
Если вы внимательно читали Баха и Кастанеду, то знаете — они, шаг за шагом, описывают свой личный духовный поиск. Когда и моя душа, подобно чайке Баха, искала свое место во Вселенной, я тоже был уверен, что у меня есть что сказать этому миру. Я хотел, чтобы меня услышали и поняли. Мне казалось, это перевернет жизни многих людей. Обычное искушение духовного поиска. Начни я тогда писать, я бы написал свои КНИГИ. Но сейчас мой личный духовный поиск закончен. Это не значит, что я куда-то «пришел», нет, не в том смысле. Думать так о духовном поиске — значит наивно заблуждаться. Я не «пришел», я сделал круг и увидел эти странствия со стороны, как бы сверху. И поверьте мне, когда смотришь оттуда, когда видишь не одну, а биллионы подобных спиралей — это совсем другое.
— Я правильно понимаю, что вы, в отличие от Баха и Кастанеды, не строите легенду, а рассказываете о действительном, но просто особенным образом. И если у Баха и Кастанеды, словно говоря — «сказка», то ваши книги — «былина».
— Да. Я лишь наблюдаю за тем, что происходит. А рассказываю так, чтобы было понятно.
— А что вы можете сказать о Коэльо и Фрае?
— Макс Фрай меня не заинтересовал (не заинтересовала), поэтому здесь я ничего не могу сказать. По поводу Коэльо… Я думаю — хорошо, если человек имеет возможность выбирать себе веру. Когда он решает это сам, сознательно. Часто Бога нам выбирают родители, правительство… Это странно. Кто тебе более понятен — Христос, Аллах, Будда, Иегова, Шива? Это можно решить только в сознательном возрасте. И поэтому во все времена были проповедники, миссионеры, пророки. Они рассказывали о своих Богах.
Коэльо, в отличие от многих эзотериков, активно проповедует свои идеи. Он автор-проповедник, можно сказать — секуляризированный священник. Он рассказывает нам о Судьбе, о Душе Мира, о Добре и Зле — с религиозной точки зрения. Он хочет, чтобы мы поверили этим истинам. И наверное, его мысли созвучны многим сердцам. Коэльо умный и интересный человек. Я отношусь к нему с уважением. Но я не проповедую. У меня нет никакой истины, которую можно было бы проповедовать.
— Но разве Скрижали Завета — это не такие истины?
— Скрижали — это опыт.
— Опыт?.. В серии «В поисках скрижалей» вышло восемь книг. Семь из них посвящены Скрижалям Завета. В восьмой книге рассказывается о каждой из семи Скрижалей, и вы хотите сказать, что это не конкретные истины, а опыт?!
— Разумеется. Как-то один из оппонентов Сократа, отчаявшись переспорить мудреца, сказал в бессилии: «Сократ, с тобой невозможно спорить!» Сократ ответил: «Мой друг, невозможно спорить с истиной. А спорить с Сократом — дело нехитрое!»
— Если не ошибаюсь, спор в этот момент шел о Красоте…
— Абсолютно верно. Не ошибаетесь. Об опыте красоты. Если у тебя есть внутренний опыт — любви, красоты, свободы, силы, если ты пережил в своем сердце что-то важное, тебе больше не нужны ни доказательства, ни объяснения, ни проповеди. Ты теперь знаешь это. Просто знаешь . А если ты не имел такого опыта, то никакие доказательства и объяснения тебе не помогут. Бессмысленно рассказывать человеку, что такое «внутренняя свобода» — если он этого не знает, ему не расскажешь, а если знает, то бессмысленно рассказывать, он и так уже знает. Это как со снегом.
— Со снегом?.. Я не ослышался?
— Да, не ослышались. Со снегом. Просто мне этот пример понятнее. Невозможно объяснить человеку, что такое снег, если он никогда его не видел. Снег надо видеть. Его надо почувствовать, попробовать на язык. Надо рассмотреть снежинки, слепить снеговика, поиграть в снежки, покататься на лыжах и санках, замерзнуть, потерявшись в зимнем лесу. Только тогда ты поймешь, что такое снег. В моих книгах нет догм, я не рассказываю о снеге. Мои книги — это путешествия для чутких.
— Но все же мудрости, определенные мысли… Сотрудники моего издательства вас буквально имитируют.
— Если мудрость касается сердца, сердце переживает опыт мудрости. Здесь нет противоречий.
— И все же, разве вы не проповедуете Скрижали?
— Вы можете представить себе Ньютона, проповедующего силу земного тяготения?
— Ньютона, проповедующего силу земного тяготения?.. Ну… Я не совсем понимаю. Что вы имеете в виду?
— Ньютон открыл силу земного тяготения, даже не открыл, а просто заметил. Потом он провел расчеты и рассказал об этом физическом явлении другим людям. Он не проповедовал силу земного тяготения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Я хочу, чтобы мне позволили сохранить интимность моей жизни, мою внутреннюю настроенность, способность воспринимать то, что можно воспринять лишь в очень определенном состоянии. То, что происходит со мной, то, что я чувствую, что вижу, о чем рассказываю — это интимное, личное. И только поэтому мои книги живые, только поэтому они могут тронуть сердце. В них хрупкое свидетельство моей Жизни.
— Но происходит ли то, о чем вы пишете?
— Представьте себе Вселенную — огромную, бескрайнюю, мертвую Вселенную. А теперь представьте себе человека, стоящего на краю этой Вселенной. Маленького, слабого, уязвимого, но живого. И теперь спросите себя, что он там делает? Отвечайте быстро. Не задумывайтесь! Вы скажете: «Он ищет свое место. Он ищет себя в этой Вселенной». И это правда, потому что этот человек — вы сами. И вы знаете, что вы делаете в Вечности, вы ищете в Ней себя.
А теперь представьте, что таких людей не один, не два и даже не три, а сотни, тысячи, миллионы и миллиарды… И каждый из них стоит перед необъятной, холодной Вселенной. Один на один. И каждый ищет в Ней свое место, ищет себя. И теперь поймите, что это не образ, не фантазия, не картинка в рамке. Это — реальность . Так и есть. Каждый из нас стоит перед Вечностью. И все мы вместе стоим перед Нею.
Задумайтесь — какая гигантская энергия бессильно скитается, мечется по пространству Бытия! Это странствие нашего Духа. Общего. Потому что в Духе мы все едины. Но люди слепы, они не понимают, что это общее движение, общий поиск, общее странствие. Каждый проходит этот путь в одиночку. Каждый стоит перед бескрайней Вселенной и ищет себя в ней. Но ведь это наш об1ций путь! И то, о чем пишу я, это не истории конкретных людей, чьей-то жизни, любви или смерти. Это хроники того общего для всех нас духовного движения, которое мы проходим все вместе. Это хроники Духа. И поэтому происходящее — больше меня. И поэтому я не контролирую содержание книг. И поэтому я просто свидетель , которому, мне кажется, могут отказать в доступе в любой момент.
Вы спрашиваете меня, происходит ли то, о чем я пишу, на самом деле. Да, происходит. Именно поэтому мы сидим сейчас здесь, с вами, и разговариваем. Именно поэтому нас беспокоят темы, о которых мы сейчас говорим. Именно поэтому нет ничего случайного в том, что нужные книги приходят к нам в нужное время. А любовь приносит страдания, а страдания — счастье. Все не случайно.
Наша беседа тоже не случайна. Это маленькая, но настоящая, реальная частица того огромного духовного движения, которое происходит сейчас во Вселенной. И в каждой отдельной душе, в каждом сердце. И в этом — еще один из великих парадоксов… Каждый из нас в каждый миг творит Вселенную, являясь Создателем. И каждый из нас — лишь маленькая, никчемная песчинка в руке Создателя.
— А кто-то еще пытался описывать это? Говорить об этом?
— Конечно! И всякий думающий человек, и основатель любой из религий, и философы, и художники. Конечно. Но когда человек пытается расположить это знание в прокрустовом ложе — в ложе религиозной доктрины, философской системы, художественного произведения — он теряет свободу. Он испытывает сопротивление «действительности». Знание искажается. Возникают сторонние влияния, и огонь гаснет. Вот почему я просто фиксирую информацию. То, что приходит ко мне как отражение наших общих духовных странствий и поисков. Я просто пересказываю увиденное. Я пересказываю чувства от увиденного и говорю языком чувств. Сюжет — только средство.
— И поэтому вы не хотите, чтобы вас считали писателем?
— И поэтому я не писатель.
— А кто вы?
— Я? Я — тот, кто написал эти книги. Этого довольно.
***
Мой собеседник говорит образно. Но вовсе не загадками. Он не пытается юлить или оперировать двусмысленностями. Ему даже нет нужды прятаться за словами. Он говорит о вещах, которые и так невыразимы в словах.
Он пишет книги. Он пишет о том, о чем знает. И это очевидно, это так. Но сможет ли он писать, будет ли он знать, о чем писать, если мы вторгнемся в его жизнь? Нарушим его настроенность и сосредоточение?
Я разговаривал с Анхелем де Куатьэ, и мне пришло на ум одно странное сравнение. Может быть и не слишком удачное, но другого мне все равно не придумать. У любого измерительного прибора есть, как говорят в таких случаях, определенная «чувствительность». И, наверное, глупо измерять длину российской границы электронным микроскопом. Но нет другого способа узнать размеры вируса или другого микроорганизма.
Так вот, у Анхеля де Куатьэ поразительная «чувствительность». По тому, как он ведет себя, я понимаю, что он действительно чувствует меня, предугадывает мои мысли, знает мои чувства. Да, вероятно, ето не самое удачное сравнение, но все же — он необыкновенно «чувствительный прибор». Не сломается ли он, оказавшись в центре внимания прессы, атакуемый читателями, поклонниками или недоброжелателями? Я не готов это гарантировать. И я уж точно — я не готов так рисковать…
Книги
Анхелю де Куатьэ удалось почти невозможное — он пишет мудрые книги, обращенные к сердцу. В них есть все — потрясающая интрига, легкий, изящный, чуть аскетичный язык. Они читаются на одном дыхании. Но главным остаются знания, переданные силой чувства — от души к душе. Книги Анхеля де Куатьэ трогают — заставляют переживать, плакать. Они — настоящие. Они — живые. И при всем при этом, перед нами уникальный литературный феномен. Объединенные общим сюжетом, книги абсолютно непохожи одна на другую. Настоящий калейдоскоп жанров! Ты берешь в руки новую книгу и никогда не знаешь, о чем она — и какая она. Каждый раз тебя ждет открытие.
Анхель де Куатьэ не устает удивлять. И остается только гадать — как ему это удается?!
— Вас сравнивают с Ричардом Бахом и Карлосом Кастанедой, с Пауло Коэльо и с Максом Фраем. Что вы думаете на этот счет?
— У всех пишущих людей есть что-то общее.
— Вы так странно улыбнулись. Вам не понравился мой вопрос?
— Нет. Вовсе нет. Тут дело в другом… Человеку свойственно проводить параллели между разными явлениями. Если вы сравниваете известное с чем-то новым и неизвестным, то это новое кажется вам более понятным. Но ведь это только иллюзия понимания, хотя, конечно, теперь это новое не так пугает. С «понятным» всегда приятнее иметь дело. Приятнее, потому что не страшно.
Когда вы покупаете бутерброд в «Макдоналдсе», вы заранее знаете, что это будет за бутерброд. И если вам предложат на выбор бутерброд из «Макдоналдса» и бутерброд неизвестно откуда, вы, скорее всего, выберете первый, даже если не особенно его любите. Люди стремятся к определенности и понятности. Правда, это делает их жизнь все менее и менее уникальной.
Поэтому я и не люблю, когда проводят параллели между явлениями. Это убивает новое в прокрустовом ложе привычных стереотипов. Смущает подсознательная мель, с которой это делается — чтобы не тревожиться, чтобы ни о чем не думать, не озадачиваться новым, а просто плыть по течению. Мы гонимся за понятностью, это объяснимо. Но в результате мы теряем что-то очень важное — мы обезличиваем новое и тем самым обедняем себя.
— Хорошо, я вас понял. Но… Может быть, нарушим правило? Вы рассмеялись… Сделаете исключение?..
— Могу попробовать. Начать с Баха и Кастанеды?
— Да, пожалуйста.
— И Ричард Бах, и Карлос Кастанеда избрали для себя мифологический путь общения с читателями. Они не люди, они — легенды. Они придумали биографии и для себя, и для героев своих книг. Они не появлялись на публике, не встречались с читателями, не вступали ни с кем ни в какие дискуссии. Об этих авторах достоверно известно только то, что они написали свои книги. Их биографии — легенда. И мне думается, это вполне объяснимо.
Понимаете, есть разница между профессиональным философом и автором, пишущим на философские темы — то есть об устройстве мира, о духе, о судьбе, о ценностях. Профессиональный философ настаивает на истинности своих суждений, а Бах и Кастанеда просто предложили нам посмотреть на этот мир под другим углом зрения. Их собственным. В противовес философам они последовательные субъективисты.
— И вы тоже последовательный субъективист?
— Мне кажется, это единственно правильный путь. Люди могут до хрипоты спорить о том, как устроен мир. Но ведь заранее известно, что они никогда не придут к одной, единой для них точке зрения. Зачем же тогда спорить? Спор разрушителен, в нем много отрицательной энергии. Он не имеет смысла. С другой стороны, каждый человек имеет право говорить о своем видении мира. И если он делает это захватывающе, мы будем его слушать. Естественно! Впрочем, кто-то, вероятно, решит оспорить его рассказ. Как вы думаете?..
— Думаю, да.
— И теперь представьте себе замечательных Ричарда Баха, Карлоса Кастанеду, которые с пеной у рта доказывают кому-то, что они написали правду… Вам не смешно?!
— Смешно.
— Поэтому они и избрали мифологический путь. Они спрятались за легенду, но это, как ни парадоксально, позволило им быть собой. Они пишут о себе, они так думают, и это их правда. Тут просто не о чем спорить.
— Но получается, что вы пошли по тому же пути. С той же целью?
— У кого «получается»?.. Нет. Я думаю, и Бах, и Кастанеда заранее знали, что они хотели сказать этому миру. У них была своя «точка зрения», которую они и предлагали читателю. Желавшие могли принять, а не желавшие — отказаться. У меня же нет какой-то особенной, личной «точки зрения». Мне, по большому счету, нечего сказать этому миру. Я, как фотопленка, лить фиксирую то, что происходит — on line.
Если вы внимательно читали Баха и Кастанеду, то знаете — они, шаг за шагом, описывают свой личный духовный поиск. Когда и моя душа, подобно чайке Баха, искала свое место во Вселенной, я тоже был уверен, что у меня есть что сказать этому миру. Я хотел, чтобы меня услышали и поняли. Мне казалось, это перевернет жизни многих людей. Обычное искушение духовного поиска. Начни я тогда писать, я бы написал свои КНИГИ. Но сейчас мой личный духовный поиск закончен. Это не значит, что я куда-то «пришел», нет, не в том смысле. Думать так о духовном поиске — значит наивно заблуждаться. Я не «пришел», я сделал круг и увидел эти странствия со стороны, как бы сверху. И поверьте мне, когда смотришь оттуда, когда видишь не одну, а биллионы подобных спиралей — это совсем другое.
— Я правильно понимаю, что вы, в отличие от Баха и Кастанеды, не строите легенду, а рассказываете о действительном, но просто особенным образом. И если у Баха и Кастанеды, словно говоря — «сказка», то ваши книги — «былина».
— Да. Я лишь наблюдаю за тем, что происходит. А рассказываю так, чтобы было понятно.
— А что вы можете сказать о Коэльо и Фрае?
— Макс Фрай меня не заинтересовал (не заинтересовала), поэтому здесь я ничего не могу сказать. По поводу Коэльо… Я думаю — хорошо, если человек имеет возможность выбирать себе веру. Когда он решает это сам, сознательно. Часто Бога нам выбирают родители, правительство… Это странно. Кто тебе более понятен — Христос, Аллах, Будда, Иегова, Шива? Это можно решить только в сознательном возрасте. И поэтому во все времена были проповедники, миссионеры, пророки. Они рассказывали о своих Богах.
Коэльо, в отличие от многих эзотериков, активно проповедует свои идеи. Он автор-проповедник, можно сказать — секуляризированный священник. Он рассказывает нам о Судьбе, о Душе Мира, о Добре и Зле — с религиозной точки зрения. Он хочет, чтобы мы поверили этим истинам. И наверное, его мысли созвучны многим сердцам. Коэльо умный и интересный человек. Я отношусь к нему с уважением. Но я не проповедую. У меня нет никакой истины, которую можно было бы проповедовать.
— Но разве Скрижали Завета — это не такие истины?
— Скрижали — это опыт.
— Опыт?.. В серии «В поисках скрижалей» вышло восемь книг. Семь из них посвящены Скрижалям Завета. В восьмой книге рассказывается о каждой из семи Скрижалей, и вы хотите сказать, что это не конкретные истины, а опыт?!
— Разумеется. Как-то один из оппонентов Сократа, отчаявшись переспорить мудреца, сказал в бессилии: «Сократ, с тобой невозможно спорить!» Сократ ответил: «Мой друг, невозможно спорить с истиной. А спорить с Сократом — дело нехитрое!»
— Если не ошибаюсь, спор в этот момент шел о Красоте…
— Абсолютно верно. Не ошибаетесь. Об опыте красоты. Если у тебя есть внутренний опыт — любви, красоты, свободы, силы, если ты пережил в своем сердце что-то важное, тебе больше не нужны ни доказательства, ни объяснения, ни проповеди. Ты теперь знаешь это. Просто знаешь . А если ты не имел такого опыта, то никакие доказательства и объяснения тебе не помогут. Бессмысленно рассказывать человеку, что такое «внутренняя свобода» — если он этого не знает, ему не расскажешь, а если знает, то бессмысленно рассказывать, он и так уже знает. Это как со снегом.
— Со снегом?.. Я не ослышался?
— Да, не ослышались. Со снегом. Просто мне этот пример понятнее. Невозможно объяснить человеку, что такое снег, если он никогда его не видел. Снег надо видеть. Его надо почувствовать, попробовать на язык. Надо рассмотреть снежинки, слепить снеговика, поиграть в снежки, покататься на лыжах и санках, замерзнуть, потерявшись в зимнем лесу. Только тогда ты поймешь, что такое снег. В моих книгах нет догм, я не рассказываю о снеге. Мои книги — это путешествия для чутких.
— Но все же мудрости, определенные мысли… Сотрудники моего издательства вас буквально имитируют.
— Если мудрость касается сердца, сердце переживает опыт мудрости. Здесь нет противоречий.
— И все же, разве вы не проповедуете Скрижали?
— Вы можете представить себе Ньютона, проповедующего силу земного тяготения?
— Ньютона, проповедующего силу земного тяготения?.. Ну… Я не совсем понимаю. Что вы имеете в виду?
— Ньютон открыл силу земного тяготения, даже не открыл, а просто заметил. Потом он провел расчеты и рассказал об этом физическом явлении другим людям. Он не проповедовал силу земного тяготения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11