Всевышний оставлял заповеди на всех языках и наречьях, но кто исполняет их? А если люди не служат Добру, они служат Злу. И Зло погребет их, ибо тот, кто служит Злу, будет принят во Зле. И лишь тот, кто служит Добру, будет принят в Добре. Это закон Кармы. И человечество должно получить то, чтo оно заслужило. Как представитель Карма-Йоги, я хочу донести до вас важность непротивления Злу...
— Что?! — тебя прямо передернуло. — Непротивление Злу? Я не понимаю. Как можно осуждать зло и не противиться ему?
— Зло погребет Самое Себя, — продолжал индус. — Творящий Зло уничтожает самого себя. Таким образом, Зло уничтожает Само Себя. Творящие Зло предают сами себя. Нет нужды бороться со Злом, пусть Оно пройдет свой круг и исчезнет. Зло — это Зло, Оно не может быть добром для Себя, поэтому Оно Само погубит Себя. Ему не нужно мешать. А Добро, Данила, не в противлении Злу, Добро — это то, что отпускает...
— Отпускает... — ты задумался.
Эта мысль, действительно, звучала странно. Получается, что мы, пытаясь остановить нашествие темных сил, не совершаем благого дела. И вот этот странный человек говорит, а еще одиннадцать сидят и согласно с ним кивают головами: пусть саранча расплодится и съест все живое, и тогда умрет саранча. Она умрет от голода, она умрет от своей ненасытности. Зло пройдет свой круг и исчезнет. Непротивление Злу...
Вы не понимаете, это очень важно! — затараторил индус. — Исполнить свою Карму — предназначение не только каждого человека, но и всей цивилизации. Нам не известен исход борьбы, которую вы ведете сейчас. Но не сопротивляйтесь Злу, только тогда Зло уйдет. Если вы наступаете, Зло обретает силу. Оно провоцирует вас! Почему вы думаете, что спасение — это благо? Да и что именно вы намереваетесь спасти? Нарушить закон действия Кармы? Избавить цивилизацию от того возмездия, которое она заслужила?
— Подождите, вы хотите, чтобы цивилизация погибла?! — кажется, ты только теперь понял, о чем говорит этот индус. — Но неужели в ней нет ничего, что заслуживало бы спасения?
— Данила, вы, наверное, слышали о двенадцати Коленах Израилевых? — спросил тебя вдруг человек в хасидской одежде.
— Мне это почти ни о чем не говорит...
— Ну, это не так важно, — еврей слегка смутился. — Двенадцать сыновей благословенного Иакова оставили свои заповеди. Они известны, как заповеди двенадцати патриархов. Мы очень чтим эту книгу, поскольку в ней собраны откровения о земной жизни. Там, в завете Асира, мы находим истинное толкования Зла.
— Очень интересно, — ты откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на груди. — И что же такое истинное Зло?
Прежде чем я скажу вам, — предварил свое объяснение еврей, — ответьте мне на один вопрос. Можно ли назвать чистым человека, который вымылся только на половину?
— Я думаю, нет.
— А можно ли назвать добрым человека, который в чем-то совершает зло?
— Ну, так судить нельзя! — возмутился ты. — Все люди в чем-то ошибаются. Бывает, что и смалодушничают. Сами себя часто обманывают. Но нельзя же быть идеальным! Это невозможно! Кто без греха?! Это же еще Христос...
— Если душа делает и доброе, и злое, она двулична, — теперь еврей говорил строго и уверенно, его глаза блестели. — Если же она двулична, она лукава. А лукавый не может быть праведным. Если в добром — зло, то и в целом — зло. И не противьтесь этой истине, Данила! Это так!
— Да что вы говорите такое?.. — ты все еще не соглашался.
— Разве можно назвать щедрым того, кто, жертвуя милостыню, в деле своем жаден и расчетлив? — продолжал еврей. — Разве честен тот, кто честен с выгодой — там, где нужно ему, а в другом молчит и не открывает всей правды? Разве добросердечен тот, кто защищает своих, но беспощаден с врагами? Да, есть один, что не прелюбодействует, но он чревоугодничает и распространяет хулу. А есть другой — он не пьет, но он приносит беду любящим его. Много ли в них Добра, Данила?!
Я заметил, что на какой-то миг ты растерялся. Но уже через секунду вновь собрался с мыслями и продолжил:
— Хорошо, но если я не буду сопротивляться Злу, как вы говорите, хотя я плохо понимаю, о чем идет речь, то как же я сделаю то, что должен? Зло само мне все и выдаст — на блюдечке с белой каемочкой?! Когда я впервые узнал о Скрижалях, я никакому «злу» не сопротивлялся. И вот результат!
— Вы не понимаете, — в разговор вступил человек с монголоидной внешностью — китаец, а может, японец или кореец. — Непротивление станет добродетелью, только когда человек приобретает силу для подлинного сопротивления. Если не противится слабый — что с того? Если не противится сильный — он становится еще сильнее. Да, Карма и Душа Мира требуют жертвы. Жертва приносится во спасение, а принесение жертвы — это поступок силы. Это странно звучит, но наша цивилизация — жертва. Это великая жертва во спасение...
Возникла пауза. Я видел, что ты колеблешься. Потом ты повернулся ко мне и спросил:
— Во спасение чего?.. Анхель, я не понимаю, что они от меня хотят.
Я не знал, что тебе ответить. Мы сидели напротив людей, от которых зависят судьбы мира. И я видел, что они уже приняли свое решение: мир заслуживает того, чтобы погибнуть. Впрочем, их это, кажется, совершенно не тревожит и не расстраивает. Они чувствуют себя властителями, а властителю легко принимать решение — он над миром. Господи, какие же советы они дают политикам?! И неужели весь этот ужас, который творится сейчас в мире, — это дело их рук?! Мурашки побежали у меня по телу.
— Услышьте меня, — снова начал индус. — Душа Мира бессмертна, Ей принадлежит владычество. Она — всеведущая и вездесущая, Она — покровитель Мира и вечный ее вседержитель. А вы боитесь ошибиться, вы боитесь победы Зла! Вы стоите на стороне Зла, когда поступаете таким образом! Смиритесь! Дайте Душе Мира сделать то, что предначертано...
— Ах вот вы о чем... — ты прервал его, и в твоих словах прозвучала угроза. — Я, кажется, все понял. Не сопротивляться Злу, говорите... Хорошо, тогда послушайте, что я вам скажу. Возможно, вы совершенно правы, и Душа Мира, как вы ее называете, бессмертна. Я ничего не имею против. Но меня, в отличие от вас, мало беспокоит судьба бессмертных.
Я встречался с Источником Света и понимаю — Он и сам может о себе позаботиться. Он — Источник, Он по сути своей неисчерпаем. Но ему почему-то не безразличны мы.
Ему это почему-то важно... И знаете, когда я понял этот парадокс, все во мне переменилось. Ему — бессмертному — важно, а нам самим почему-то нет, мы безразличны к себе.
Мы все витаем в облаках, думаем о Душе Мира, Нирванах, Карме, Законе, Истине, Вселенной... Бог знает, о чем еще! Вот и вы сейчас об этом. А первое свое дело — своим собственным Светом — мы не заняты. А это наша личная ответственность. В каждой конкретной жизни все должно быть правильно, и тогда все будет правильно.
Вы, может быть, думаете, что я о спасении Вселенной пекусь? Так вы ошибаетесь. Я слишком земной человек. Вокруг меня не Души Мира и не Атманы (или что у вас там?), а живые люди. И я вижу, как они живут — что им плохо, больно, что они несчастны. Только это меня мучит. Я за них боюсь. И так получилось, что это моя ответственность.
Вы же мне предлагаете — забудь о людях, это мелочи и телячьи нежности, Душа Мира бессмертна! Вы мне говорите — примирись со Злом, пусть Оно придет и очистит Вселенную для будущего Света! Такова Карма! А если эти люди погибнут, потеряют надежду на счастье — это ничего, ерунда! А я вам отвечаю — не мелочи это и не ерунда!
И все, что я делаю, — не для Души Мира, а для человека. Для конкретного — вот для Анхеля, например. Для тех, с кем мы встретились за последний год. Для людей... Погибнет мир или нет, мне на это, честно говоря, наплевать. Слышите меня — наплевать! Мне другое важно. Будет конкретный человек счастлив или нет. Это — важно!
А все эти ваши рассуждения... Нет у меня на это ни времени, ни желания. Я надеюсь найти способ помочь конкретным людям — тем, что хотят и могут быть счастливыми. Только их этому не учили. Бояться научили, а быть счастливыми — нет. И тут не о «непротивлении злу» надо думать, а о помощи.
Знаете, вы мне напоминаете детей, которые еще на горшок толком ходить не научились, а сидят в своей песочнице с флигелями и рассуждают о том, как миром управлять и как двигатели на орбитальных станциях функционируют. Все, я закончил. И время вышло. Так что вы уж меня простите, нам с Анхелем надо идти...
Ты резко встал со своего места, сделал мне знак, что пора уходить, и направился к выходу. И тут я увидел, что тебя повело, словно ты не держишь равновесия. Ноги подкосились, ты попытался выстоять, но не смог. У тебя снова начиналось видение...
— Снова энергетическое воздействие? — спрашивает Данила. А я не знаю. Не знаю.
Может быть, это результат видений, а может, и воздействие. Как ответишь?
— Это был очень странный разговор, Данила, особенно в свете того, что произошло дальше.
— А что было дальше? — спрашивает Данила.
Я раздумываю и оглядываюсь по сторонам.
Мы с тобой стоим в холле метро. Справа и слева от нас, спереди и сзади люди в серых костюмах.
Чего они от нас хотят? Кто их послал?
Даже я пока не понимаю этого, хотя, в отличии от Данилы, хорошо помню все, что произошло дальше.
Ну что ж, коли так, значит у нас есть время.
Но может быть, его мало? Тогда надо спешить.
*******
Т ебя положили на диван в одной из комнат левого флигеля.
— Я же вам говорила! — прошипела Кассандра. — Зачем он стал с ними спорить! Нужно было втереться в доверие к Совету и вы— красть Серафитуса...
— Зачем? — я смотрел на нее и не понимал, что происходит. — Втереться в доверие?.. Выкрасть Серафитуса?..
Вы что, так ничего и не поняли?! — взъелась на меня Кассандра.
— Что я «не понял»?!
— Они считают, что Карма мира не должна быть изменена, — заговорщицки шептала Кассандра. — Они хотят гибели мира! А вы с вашими Скрижалями пытаетесь его спасти! И поскольку Серафитус в их руках, теперь они просто отключат его от аппаратов. И все — Скрижаль пропала!
И тут только я понял, что мы допустили гигантскую, непоправимую ошибку! Действительно, теперь члены Совета просто убьют человека, в котором скрыта Скрижаль Завета. И на этом — все. Наша работа будет провалена. Это же так просто! Партия проиграна в три хода...
— Ну ладно, — вздохнула Кассандра. — Я должна подумать. Что-то же можно сделать... Но учтите, вы постоянно находитесь под наблюдением. Попытаетесь бежать — вас возьмут на месте! Будете действовать без моего ведома — это стопроцентная смерть.
Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
А я места себе не нахожу. Мне кажется, что еще мгновение, и я сойду с ума. Как я мог так глупо поступить? Почему я не уговорил тебя найти общий язык с Советом? Почему я не верил, что Серафитус — это человек со Скрижалью? Господи, я вел себя как полный дурак! Я в отчаянии.
*******
Т ы был в забытьи несколько часов. Лежал на диване с открытыми глазами и повторял, как заведенный:
— Отпустите меня... Отпустите меня... Отпустите меня...
—Данила, — я теребил тебя за плечо, — что значит отпустить? Куда отпустить? Откуда? Кто тебя держит?!
Но все без толку. Ты не отвечаешь и только одно — «отпустите меня».
В себя ты пришел только к ночи. Кассандра заходила несколько раз, справлялась о твоем состоянии.
— Анхель, что будем делать? — ты повернул голову и посмотрел на меня.
— Я не знаю... Тебе нужно как-то войти в контакт с Серафитусом.
— В нем нет Скрижали, — говоришь ты, продолжая все так же безучастно лежать на диване.
— Господи, Данила! — я почти взмолился. — Не начинай это, пожалуйста. Ты то приходишь в себя, то словно испаряешься. А я тут сиди и понимай, что нам делать! Я совершенно запутался. И этот разговор с Советом... Только подумай — кто они, и что теперь будет! Что ты там устроил?.. Неужели нельзя было...
От безысходности, от тяжести, лежавшей у меня на душе, я был на грани нервного срыва.
— Анхель, мы в ловушке.
Ты уставился в потолок. Взгляд остекленевший, уставший, измученный. Положил руки на лицо и стал его растирать.
— Я понимаю, что мы в ловушке, — я даже разозлился на тебя. — Данила, нам нужна помощь!
— Анхель, когда человек в отчаянии, он думает только о том, кто ему поможет. И именно в этот момент очень важно понять: ты сам — тот человек, который может тебе помочь. Выход появится только в тот момент, когда ты перестаешь искать помощь на стороне. А до тех пор ты оглядываешься, вместо того чтобы присмотреться.
— Это философия, Данила. Сплошная философия...
— Нет, это не философия, — сказал ты. — Какую помощь ты ждешь? Чем тебе могут помочь?
— Ну, я не знаю. Хоть бы с твоими голосами разобраться.
Так давай разбираться с голосами, — предложил ты. — Допустим, что во мне действительно говорят мужская и женская сущности. Если они сущности, то, насколько я понимаю, они универсальны: сущность мужского и сущность женского. Они ведь не могут быть у разных людей разными?
— Нет, не могут, — согласился я.
— А теперь подумай Анхель, как мы можем узнать об этих сущностях, если не привлекать к этому Серафитуса?
— Наверное, как и с любой другой сущностью? — предположил я. — Нужно своей собственной сущностью сконцентрироваться на предмете. Затем идти внутрь него, раздвигая внешние слои. И добраться до основания. Ведь сущность — это ничто, которое обретает себя в конкретном содержании.
— Это как? — ты сначала поднялся на локте, а потом и вовсе сел на диван. — Я не понял.
Сложный вопрос. Рассказывая о сущностях, становишься собакой — все понимаешь, а сказать не можешь.
— Это трудно объяснить, — сказал я. — Ну, вот, например, человек. Он рождается с пустой душой. Образно выражаясь, конечно. И дальше его душа, как бы, находит себя. Она сталкивается с обстоятельствами жизни, проявляет себя в них и в результате становится самой собой. Но ведь она и до всего этого была самой собой — душой, но невоплощенной. И вот то, чем она была до того, как обрела себя, и есть ее сущность. Понятно?
— Ты посмотрел на меня и устало улыбнулся:
Будем считать, что понятно. На самом деле, понятно мне или не понятно, это не имеет значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13