https://wodolei.ru/catalog/mebel/shkaf/dlya-stiralnoj-mashiny/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


OCR & SpellCheck: Larisa_F
«Бартон, Беверли. Звонкое эхо любви: Роман»: Радуга; Москва; 2005
ISBN 5-05-006145-8
Аннотация
Страшный случай развел на многие годы горячо любивших друг друга Кейт и Трента Уинстон. И только через двенадцать лет Кейт вновь постучала в дверь старинного особняка…
Беверли Бартон
Звонкое эхо любви
ПРОЛОГ
Витражи старой конгрегационалистской церкви искрились, переливаясь всеми цветами радуги в лучах яркого весеннего солнца. Великолепное кирпичное здание, возведенное в Проспекте в 1834 году самыми богатыми семьями штата Алабама, успешно сопротивлялось разрушительному действию времени, выдержав даже превратности Гражданской войны; несколько раз подвергнувшись реставрации и являясь объектом любящей заботы, оно до сих пор было не только храмом, но и историческим памятником. Несмотря на то, что Кейт часто чувствовала себя неуютно, находясь здесь с семьей мужа, которая когда-то участвовала в строительстве церкви, она неизменно посещала воскресную службу вместе с Трентом и его теткой Мери Белл, светской гранд-дамой семейства Проспект и бичом ее, Кейт, существования. Нельзя сказать, что тетушка Мери Белл хотя бы один раз проявила откровенную грубость в отношении Кейт – как раз наоборот: она одаривала улыбками жену своего племянника, ласково похлопывала ее по спине и пела ей дифирамбы. Но она искусно давала понять, насколько Трентон Байярд Уинстон IV выше своей жены, и считала своим долгом неустанно поучать ее.
Кейт решила, что в этот раз тетушке Мери Белл не удастся отравить ей чудесное пасхальное воскресенье – первую Пасху в жизни малютки Мери Кейт. Несмотря на то, что Мери Белл собственноручно выбрала пасхальные платья для нее и малышки и сама составила меню праздничного обеда, Кейт, по крайней мере, разрешили приготовить первую пасхальную корзиночку для своего ребенка. Всякий раз, когда она жаловалась Тренту и спрашивала, почему они не могут переселиться из фамильного особняка – еще одного памятника истории семейства Проспект, который был построен в начале девятнадцатого века, – он обычно целовал жену и, обнимая, умолял проявлять понимание и терпение во взаимоотношениях с теткой.
– Я знаю, что иногда тетя Мери Белл может быть властной, но намерения у нее добрые, – повторял он множество раз. – Она заменила мне мать, как я могу просить ее съехать? Ведь она родилась в этом доме и прожила в нем всю жизнь. Я сам вырос здесь и хочу, чтобы мои дети тоже росли в этом доме.
Почти два года Кейт терпела деспотическое правление Мери Белл, но после рождения малышки стало еще хуже. Тетка считала, что в воспитании ребенка последнее слово должно оставаться за ней и только за ней. Уже два месяца Кейт заставляла себя улыбаться, в то время как ей хотелось плакать. Ради лада в семье она прикусывала язык и соглашалась на то, что ей совсем не нравилось, но уже решила, что все это должно прекратиться, и как можно скорее. Ей нужен собственный дом, и на этот раз Тренту не удастся уговорить ее оставить все, как есть. Как ни сильна ее любовь к мужу – а она чуть ли не боготворит землю, по которой он ступает, – она не хочет прожить всю жизнь там, где с ней, в лучшем случае, обращаются, как с неразумным ребенком, а в худшем – как с прислугой.
– Давай сегодня пойдем из церкви пешком, – попросила она Трента. – До дома всего несколько кварталов, а день такой прекрасный! – Ей хотелось показать ему коттедж на Мэдисон-Авеню, который пустовал несколько лет. Несмотря на явную необходимость ремонта, дом был красив, имел площадь не менее трех тысяч квадратных футов и большой участок. Естественно, он был намного меньше Уинстон-Холла, площадь которого превышала десять тысяч квадратных футов.
– Не сегодня, Кейт. Ты же знаешь, что тетя пригласила пастора с семьей на обед…
– Пожалуйста, Трент. Обещаю, мы не опоздаем.
– Но у нас здесь машина, ты забыла? Ты же сказала, что не хочешь ехать вместе с тетей, поэтому мы…
– Ты можешь прислать Гатри, чтобы он забрал твою машину. Пожалуйста, для меня это важно.
Трент ухмыльнулся – его чувственная улыбка всегда производила на нее неотразимое впечатление – и обнял ее за талию.
– Ну-ка, давай мне Мери Кейт. Тебе будет тяжело нести ее.
Улыбаясь, Кейт прижалась к Тренту. Крепко держа дочь на бедре, она привстала на цыпочки и поцеловала мужа в щеку.
Кейт повернулась, чтобы протянуть мужу ребенка, и тетя Мери Белл осуждающе кашлянула.
– Публичные проявления привязанности свидетельствуют о дурном вкусе, – сказала она тихо, но так, чтобы Трент и Кейт услышали.
Не обратив внимания на замечание тетки, Трент повернулся к ней.
– Нам с Кейт хочется прогуляться до дома. Не беспокойся, мы не опоздаем к обеду и не заставим преподобного и его супругу дожидаться нас.
– Если вы не собираетесь ехать на машине, то как, по-вашему, я доберусь домой? У меня нет ни малейшего желания идти пешком. – Мери Белл приложила к груди унизанную кольцами руку и трагически вздохнула.
– Зачем вам идти пешком? – удивилась Кейт. – Гатри может…
– Я сказала Гатри, чтобы он не приезжал за мной, потому что я вернусь домой с вами, – Мери Белл торжествующе улыбнулась.
Рука Трента сжала талию Кейт.
– Мы же не можем просить тетю, чтобы она пошла с нами, не так ли? Ей не нравится, когда леди потеют.
– Я не потею, – возмутилась Мери Белл. – Леди могут ощущать излишнее тепло, или у них иногда слегка увлажняется лицо. Но они никогда не потеют!
– Дай тете Мери Белл ключи от своей машины, – предложила Кейт мужу. – Она может доехать…
– Я не привыкла к машине Трента, и ненавижу водить машину. Когда обстоятельства вынуждают меня сесть за руль, я предпочитаю собственный «линкольн».
– Неужели вы не можете один-единственный раз сделать исключение? – Кейт не собиралась сдавать позиции. Она так долго уступала! Ей опротивело, что Мери Белл управляет всей ее жизнью.
– Милая моя Кейт, разве великодушно просить почтенную леди, на ногах которой туфли на высоких каблуках, пройти пешком несколько кварталов в такой теплый весенний день? Так же, как причинять ей неудобство, заставляя сесть за руль незнакомой машины. Ты согласна со мной?
Кейт поежилась. Трент хмыкнул. Он обожал свою чопорную тетку, обладавшую неискоренимыми замашками сноба, и с юмором соглашался со всем, что она говорила и делала. Однажды Кейт услышала от него, что ему хорошо известны многочисленные недостатки Мери Белл, но он никогда не принимает ее всерьез. Он любит тетку, которая заменила ему отца и мать после безвременной потери родителей. Они умерли, когда ему было двенадцать лет.
Трент взял Мери Белл за руку, обтянутую перчаткой.
– Пойдем. Мы поедем домой вместе. Не надо волноваться, – он посмотрел на Кейт, которая ответила ему сердитым взглядом. – Позже мы найдем время погулять.
Нет, не найдем , едва не выкрикнула она. На этот раз я не пойду на компромисс. Встань на мою строну хотя бы сейчас. Пожалуйста, Трент, не давай ей опять взять верх!
– Ну, так садись в машину и вези тетю Мери Белл домой. Мы же ни в коем случае не хотим вызвать у нее недовольство. – Кейт с вызовом посмотрела мужу в глаза, вздернула подбородок и напряженно улыбнулась. – А мы с Мери Кейт пойдем пешком. – Она повернулась и направилась к тротуару.
– Кейт! – окликнул Трент.
Не обращая на него внимания, она пошла быстрее.
– Кейт!
Не кричи, дорогой, это неприлично . Ей казалось, она слышит негодующее шипение тетушки Мери Белл. Но на самом деле она была уже так далеко, что их разговор не мог донестись до нее. Некоторые прихожане заговаривали с ней, другие кивали в знак приветствия; те, кто слышал, как Трент зовет ее, бросали на нее любопытные взгляды. Она кивала, улыбалась, но продолжала идти, ускоряя шаг.
Мери Кейт захныкала. Кейт замедлила шаг, потом остановилась.
– Что случилось, дорогая? – (Малышка посмотрела на нее большими карими, как у отца, глазами.) – Мамочка идет слишком быстро? Или ты почувствовала, что я расстроена?
Мери Кейт заворковала. Кейт поправила розовый чепчик, из-под которого выбился белокурый завиток.
Кейт пошла дальше. До Мэдисон-Авеню оставалось только два квартала. Если ей не удалось показать мужу дом своей мечты, она покажет его дочери. И они не будут спешить. Ее не волнует, опоздают они к обеду или нет. Пусть Мери Белл поворчит. Пусть преподобный и его супруга подождут. И ей безразлично, рассердится ли на нее Трент.
Киркендолл-Хаус стоял на углу авеню. По словам агента по продаже недвижимости, дом был построен в 1924 году. Выкрашенный в белую краску, с зелеными ставнями, остроконечной крышей, широким крыльцом он не поражал красотой, но выглядел очень уютным.
– Посмотри, какая большая веранда, – обратилась Кейт к ребенку. – Мы повесим здесь качели и поставим несколько больших кресел-качалок. Будем выходить сюда, и днем я буду укачивать тебя здесь. – Кейт открыла калитку и прошла по выложенной кирпичом дорожке. – Смотри, милая, какой большой двор. Мы устроим здесь детскую площад…
– Здравствуйте, мэм, – послышался позади нее женский голос.
Вздрогнув от неожиданности, Кейт резко повернулась, удивленно глядя на высокую, довольно нескладную молодую женщину, остановившуюся метрах в четырех от нее.
– Кто… кто вы?
– О господи, извините, я не хотела вас напугать. Я не здешняя. Мы с мужем переезжаем в Проспект из Бирмингема, и я случайно заметила объявление, что дом продается.
Кейт с облегчением вздохнула. Как глупо, что она испугалась. Затем слова незнакомки дошли до ее сознания.
– Этот дом очень старый и нуждается в серьезном ремонте. Я уверена, вы найдете что-нибудь более подходящее, – сказала Кейт.
На молодой женщине были джинсы, невзрачная белая блузка и белые туфли на резиновой подошве. Темные волосы коротко пострижены. Лицо скрывали большие темные солнцезащитные очки. Она не сняла их, даже войдя в тень и приблизившись к Кейт.
– Наверно, вы правы. Мой муж предпочел бы дом, в который можно сразу въехать, – она протянула руку и коснулась щеки Мери Кейт. – Какая красавица! Сколько ей?
– Четвертого числа следующего месяца исполнится три месяца.
– Мы пытаемся завести ребенка, но… – Женщина умолкла, как будто делая усилие, чтобы не заплакать. – Вы позволите мне подержать ее немного?
Кейт почувствовала острую жалость. Как страшно – хотеть ребенка и быть неспособной родить его!
– Она у нас маменькина дочка, – сказала Кейт, передавая дочь дружелюбной незнакомке. – Меня зовут Кейт Уинстон, а ее – Мери Кейт.
Женщина взяла младенца на руки.
– Очень милая крошка. Твоей мамочке повезло, что у нее есть ты. – Она улыбнулась Кейт. – Я Энн Смит. – Она бросила взгляд на дом. – Вы владелица?
– Нет, но, должна признаться, что хотела бы купить этот дом. – Кейт повернула голову и посмотрела на ступеньки крыльца, на приветливую переднюю дверь с окошком. Затем подняла глаза, и взглянула на слуховое окно.
Мери Кейт громко заплакала. Кейт обернулась. Незнакомка быстро шла по дорожке к калитке. Что она делает? Куда она идет?
– Эй, послушайте! Вернитесь! – Кейт побежала по дорожке. – Стойте! Сейчас же остановитесь! – Неужели эта несчастная женщина пытается украсть у нее Мери Кейт?
Кейт догнала женщину, когда та, открыв калитку, ступила на тротуар. В тот же момент кто-то схватил Кейт и отбросил от женщины. Несмотря на яростные попытки сопротивления, она не могла противостоять мужчине, который швырнул ее на землю и ударил ногой в грудь. Кейт вскрикнула и скорчилась от невыносимой боли.
– Быстро в машину! – приказал мужчина женщине, державшей в руках зашедшегося в крике младенца.
С плачем зовя на помощь, Кейт попыталась встать, но мужчина нанес ей несколько ударов кулаком и снова сшиб с ног, ударив ногой в колени. Ее губы были разбиты, из носа обильно текла кровь, боль пронизывала тело, но Кейт ползла по тротуару, в отчаянии протягивая руки к дочери. Она видела, как женщина, прижав к себе Мери Кейт, вскочила в машину, мужчина сель за руль, и автомобиль рванулся с места. Кейт бессильно упала на бок.
– Господи, помоги! Пожалуйста, пожалуйста!
Этого не было, твердила она про себя. Такого не могло произойти. Не в Проспекте, не в штате Алабама. И не с ней. Она миссис Трентон Байярд Уинстон IV.
– Мери Кейт… – слезы неудержимым потоком струились у нее по лицу.
Кейт услышала топот – к ней бежали прохожие. Потом послышались голоса. Лежа на тротуаре, она подняла глаза и, не в состоянии выговорить ни слова, умоляюще протянула руку. Над ней склонились Пошия и Роберт Мейер, жившие через два дома от Киркендолл-Хаус.
– Мери Кейт! – прорыдала Кейт. – Они… они забрали моего ребенка!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
– Как долго вы собираетесь оставаться у нас, мэм? – спросил портье, которого, судя по нагрудной карточке, звали Б. Уолдинг. На его мальчишеском лице заиграла широкая улыбка.
– Пока не знаю, – ответила Кейт. – Несколько дней, возможно. Сожалею, что не могу дать вам более определенный ответ. Это вызывает какие-то затруднения?
– Отель отнюдь не переполнен, – сообщил мистер Уолдинг. – Зимой в «Магнолия-Хаус» много свободных мест, а так как сейчас январь, у нас практически нет постояльцев. Но по праздникам и в мае, во время Недели паломничества, у нас не бывает ни одного свободного номера.
Ну, еще бы, она помнит Неделю паломничества – любимое время Мери Белл Уинстон, когда Молодежная лига и различные клубы объединяют свои силы с краеведческим обществом, чтобы выступить в роли гостеприимных хозяев в исторических местах города и графства. Мери Белл открывала Уинстон-Холл для посещения туристами и превосходила саму себя в роли хозяйки величественного старого имения. На протяжении двух лет супружеской жизни с Трентом Кейт позволяли надевать маскарадный костюм и помогать Мери Белл играть роль хозяйки. Она всегда чувствовала себя неловко в длинных дамских панталонах и кринолине. Ее семья из поколения в поколение занималась фермерством, обрабатывая землю своими руками, и Кейт не сомневалась, что никто из ее прародительниц даже не мечтал о подобных туалетах.
Кейт щелкнула замком сумки и вынула кошелек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16


А-П

П-Я