Она очень боялась, что Уилл вспомнит о том, как наносил роковые удары. Но теперь, когда поняла, как мучило мальчика незнание правды, молилась, чтобы эта женщина-психиатр, которую Джонни Мак вызвал из Чикаго, смогла помочь ее сыну восстановить в памяти забытое.
— Уилл? — спросила доктор Эйджи.
— Да?
— Тебе удобно?
— Удобно.
— Вернись мыслями на несколько недель назад, к тому дню, когда ты и Лилли Мэй были на заднем дворе. Помнишь тот день?
— Да.
— Скажи мне, что происходит? Что делаете ты и Лилли Мэй?
Лейн крепко сжала руку Джонни Мака. Он придвинулся к ней и обнял за плечи. Сейчас она нуждалась в нем, как никогда. «Что бы ни произошло, он будет здесь и поможет Уиллу. Мы вместе позаботимся о нашем сыне».
— Я тренировался, — ответил Уилл. — Лилли Мэй подбрасывала мяч, чтобы я мог отрабатывать удар.
— У тебя была бейсбольная бита, так ведь?
— Да.
— Ты и Лилли Мэй были одни? Уилл кивнул.
— Мама поехала в редакцию газеты. Бабушка уволила нескольких репортеров, и мама хотела поговорить с главным редактором, узнать, что произошло, из-за чего лишили работы этих людей.
— Значит, твоей мамы не было дома; не было во дворе с тобой и Лилли Мэй?
— Нет, не было.
— Пока Лилли Мэй помогала тебе тренироваться, кто-нибудь приходил повидать тебя? Был у вас какой-нибудь гость?
— Не знаю.
Обеспокоенный этим вопросом, Уилл заерзал. Склонил голову направо, потом налево.
— Дыши глубже. Оставайся спокойным, расслабленным, — сказала доктор Эйджи. — Тебе удобно, и ты в безопасности.
Волнение мальчика усилилось, и он повторил:
— Я не знаю, был ли у нас какой-нибудь гость.
— Представь зрительно себя и Лилли Мэй на заднем дворе. Ты видишь траву и деревья. Чувствуешь, как греет солнце.
Уилл вздохнул.
— Может, вы с Лилли Мэй смеялись, разговаривали, а потом кто-то появился на заднем дворе, ты перестал смеяться и умолк.
— Кент был пьяным и злобным. — Плечи мальчика напряженно приподнялись. Руки сжались в кулаки. На лице появилось мучительное выражение. — С тех пор, как получил письмо от Шарон Хикмен, он был свирепым, злобным, и… — Уилл стал ловить ртом воздух, — и мама запретила ему приходить. Сказала, чтобы он оставил нас в покое.
— Расслабься, Уилл, — сказала доктор Эйджи. — Ты в безопасности. Лилли Мэй в безопасности. Кент не может обидеть вас.
— Может! — выкрикнул Уилл. — Он обидел Лилли Мэй. Она… она сказала, чтобы он ушел, что, если не уйдет, вызовет полицию. Но Кент и не подумал уйти. Он был очень злобным. Обзывал маму по-всякому, потом сказал, что Джонни Мак был никчемным ублюдком, белой швалью, что я дьявольское отродье, и он жалеет, что считал меня своим сыном. Жалеет, что был добр ко мне, и что лучше бы я не появлялся на свет! И продолжал обливать грязью моего родного отца.
Лейн негромко застонала.
Джонни Мак обнял ее крепче. «И не выпускай меня, — мысленно взмолилась она. — Что бы ни было, не уходи. Без тебя я не справлюсь. Ты нужен мне. Нужен Уиллу».
— Ты сказал, что Кент обидел Лилли Мэй, — напомнила доктор. — Как он обидел ее?
— Когда он отказался уходить, она сказала мне, чтобы я шел в дом. Но едва мы направились к двери, он попытался остановить нас. Ударил Лилли Мэй так сильно, что она упала. Мне пришлось остановить его.
У Лейн. на секунду прервалось дыхание. Она ждала в неуверенности. В страхе. В безмолвной мольбе. Уилл зарычал от гнева:
— Я… я ударил его битой по спине и сбил с ног. Пока он лежал, крича и бранясь, я помог Лилли Мэй подняться. Потом сказал Кенту, чтобы оставил нас в покое, иначе убью его.
Лейн закусила губу, чтобы унять вскрик. И Джонни Мак по-прежнему обнимал ее.
— Помнишь, что делал потом? — спросила доктор Эйджи.
— Я отвел Лилли Мэй в ее комнату, — ответил Уилл.
Боялся, что, упав, она сломала руку или ногу. Она сказала мне, чтобы я запер двери и вызвал полицию.
— Но полицию ты не вызвал, так ведь, Уилл?
— Нет, не стал вызывать. Вышел посмотреть, не ушел ли Кент.
— Он ушел?
— Нет, по-прежнему был там. Лежал на том месте, где я оставил его. Но не стонал и не бранился. Не двигался. Там была кровь. Много крови. Кент был… был мертв. Кто-то размозжил ему голову. Господи, это было ужасно!
— Хватит! — выкрикнула Лейн, вырвавшись из объятий Джонни Мака. — Пожалуйста, хватит.
Джонни Мак встал, обхватил ее и прижал лицом к своей груди. Она приникла к нему, неудержимо дрожа.
— Во дворе был еще кто-то, — продолжал Уилл, явно не заметив вспышки Лейн. — Я видел, как дрожали кусты. Кто-то прятался в кустах.
— Каких кустах? — спросила доктор Эйджи. — Между нашим и бабушкиным дворами. Кто-то плакал. — Уилл начал тереть ладонь о ладонь. — Кажется, я.
— Ничего, Уилл. Поплакать— это ничего. Глаза мальчика наполнились слезами, несколько слезинок скатилось по его щеке.
— Я ненавидел его! Очень ненавидел, потому что он гнусно вел себя по отношению ко мне и маме. Но не хотел его смерти. Не хотел!
Мальчик задрожал, и по его лицу заструились слезы. Доктор Эйджи встала и поманила к себе Лейн и Джонни Мака. Потом спокойно обратилась к Уиллу:
— Можешь перестать, Уилл. Больше вспоминать не нужно. Слышишь? Можешь вернуться мыслями к настоящему, где ты в безопасности, а то, что случилось с Кентом, находится в прошлом.
Мальчик сделал глубокий, облегчающий душу вздох и сверкнул глазами на доктора:
— Я не убивал его. Не убивал Кента. Лейн бросилась к сыну и обняла его. Джонни Мак заключил в объятия обоих.
В старом доме воцарилась тишина. Часы в холле пробили полчаса. Лейн убрала со лба Уилла пряди черных волос. Ее мальчик. Почти мужчина и вместе с тем еще совсем ребенок. Он в безопасности здесь, в своей комнате, в доме, где жили поколения Ноблов. Оглядев комнату, освещенную лишь падающим из коридора в открытую дверь светом, она вспомнила, как они вместе меняли в ней интерьер незадолго до его тринадцатого дня рождения. Уилл превратил детскую комнату с ящиком игрушек, все еще стоящим под окном, в подростковую, с афишами на стенах и номерами журнала «Плейбой» под кроватью.
Сегодняшний сеанс с доктором Эйджи принес мало новых сведений, однако Уилл припомнил достаточно, чтобы на свет выплыли два в высшей степени важных факта. Во-первых, он не убивал Кента. Во-вторых, видел, что кто-то прятался в кустарнике. Но если Уилл видел убийцу, убийца наверняка не видел его. Иначе жизнь Уилла была бы в опасности.
Второй сеанс необходим. Возможно, Уилл и на нем не вспомнит, тогда потребуются еще сеансы, чтобы помочь ему восстановить память полностью. Но пока что достаточно знания, что Кента забил до смерти не Уилл.
Поцеловав мальчика в щеку и подоткнув под него одеяло, Лейн на цыпочках вышла из его спальни, но дверь оставила чуть приоткрытой.
— Заснул, в конце концов? — спросил Джонни Мак.
— Да, наконец-то. — Лейн вздохнула. — Наверно, все спят, кроме нас с тобой. Лилли Мэй, возможно, еще не заснула, хотя она рано ложится и рано поднимается. Мы все были слегка взбудоражены после сеанса гипноза.
— Куинн лег в постель больше часа назад, сразу же по возвращении с ужина, на который пригласил Нолу.
— Они определенно понравились друг другу, правда?
— Я еще не встречал женщины, способной устоять перед Куинном Кортесом, когда он пустит в ход свое обаяние.
— Этим отличаетесь вы оба.
— Если я такой уж обаятельный, то почему не могу уговорить тебя поужинать? — Он погладил Лейн по щеке тыльной стороной ладони. — После завтрака у тебя крошки во рту не было.
— Видимо, я была так взволнована, что не могла есть. — Она встала на цыпочки и забросила руки на шею Джонни Маку. Как замечательно, что он здесь, в ее полном распоряжении. — Знать, что Уилл не убивал Кента…
— Я не меньше тебя хочу верить, что Уилл вспомнил все именно так, как было, но доктор Эйджи объясняла, что у пациента может возникнуть ложная память, и нет гарантии, что подробности, которые тот вспомнит под гипнозом, на сто процентов точны.
— Не каркай, пожалуйста, — сказала Лейн. — Я в глубине души знаю, что воспоминания Уилла верны. Он не убивал Кента.
— Согласен. Я не думаю, что убил он. Но это создает другую проблему. Мы знаем, что Уилл, возможно, видел убийцу и рано или поздно вспомнит, кто это. Ради тебя нужно, чтобы вспомнил пораньше. До того, как начнется суд над тобой. Думаю, нужно воспользоваться советом доктора Эйджи и устроить еще один сеанс, как только Уилл будет согласен.
— Хорошо. Как только он будет согласен.
— Прекрасно, раз это решено, юная леди, я веду вас вниз, и вы будете ужинать. — Джонни Мак взял ее обеими руками за талию. — Даже если мне придется кормить вас силком.
Лейн соблазнительно потерлась об него. Она никогда не считала себя агрессивной или беззастенчивой, но этот — и только этот — мужчина пробуждал в ней развязность. День выдался очень хороший, и она хотела это отпраздновать. Отпраздновать начало возвращения памяти у мальчика. Отпраздновать возвращение Джонни Мака. Отпраздновать свое пробуждение как женщины. Черт возьми, просто отпраздновать, что она живет на свете и любит.
— Я предпочла бы утолить другой аппетит, а ты?
Джонни Мак застонал:
— Милочка, ты ведешь нечестную игру. — Он снял со своей шеи руки Лейн, взял ее за плечи и оттеснил фута на два назад. — Как бы ни хотелось мне предаться кое-каким проделкам, я не поведу тебя в свою комнату и не стану заниматься с тобой до утра безумной, страстной любовью.
— Нет?
— Нет. Пока не поешь.
— О Господи! — Лейн раздраженно вскинула руки. — Сдаюсь. — Схватила его за запястье и потянула. — Пошли. Давай опустошим холодильник.
Полчаса спустя они убрали все с кухонного стола, положили стаканы, тарелки, приборы в раковину, оставшиеся ветчину, картофельный салат и лимонное мороженое вернули в холодильник. Лейн наблюдала, как Джонни Мак налил в раковину моющей жидкости и пустил воду на грязную посуду.
— Вот это приятно видеть, — сказала она. — Мужчина, от которого есть прок в доме.
Оглянувшись, Джонни Мак одарил ее захватывающей дыхание улыбкой:
— О, милочка, ты не представляешь, какой от меня может быть прок.
Лейн захихикала. Она не могла припомнить, когда последний раз чувствовала себя такой беспечной, правда, секунду спустя разум напомнил ей о ее проблемах. Убийстве Кента. Амнезии Уилла. Близящемся суде. Неопределенности отношений с Джонни Маком.
— Эй, вот эта хмурость мне не нравится, — сказал он, ставя последний стакан в сушку. — Сегодня день был хорошим. Я нагнал страху на Джеймса Уэйра, а Уилл вспомнил, что не убивал Кента. Так что тебе надо бы улыбаться.
— Да, знаю. И я довольна. — Лейн пожала плечами. — Наверное, мне просто хочется, чтобы меня не ждал суд, чтобы Уиллу больше не приходилось устраивать сеансов гипноза и чтобы могли длиться те спокойные, счастливые чувства, которыми я наслаждалась последние полчаса.
Джонни Мак вытер руки о посудное полотенце с набивным цветочным узором и направился к ней нарочито медленным шагом, его обезоруживающая улыбка становилась все шире.
— Кажется, я знаю, как сделать тебя еще более счастливой. — Он схватил ее за талию и притянул к себе. — И обещаю, что всеми силами постараюсь растянуть эти приятные ощущения как можно дольше.
Когда он заключил Лейн в объятия и уткнулся носом в ее шею, она снова хихикнула, но тут же уперлась руками в его грудь:
— Нельзя… нельзя заниматься… кое-чем в кухне. Что, если Лилли Мэй проснется и…
Он прервал ее протест поцелуем. Страстным и требовательным. Лейн попыталась думать рационально, выразить какое-то несогласие, но чем дольше длился поцелуй, тем меньше ее заботило, застанет их кто-то или нет. Когда он подхватил ее под ягодицы, приподнял и прижал к своему возбужденному пенису, она совершенно перестала думать.
Лейн прильнула к Джонни Маку, отвечая на его поцелуй с той же страстью. Он прижал ее спиной к стене и запустил руки за пояс ее брюк. И пока гладил ей зад и бедра, она для устойчивости держалась за его плечи. Вытащив руки, Джонни Мак поспешно расстегнул на ее габардиновых брюках молнию и стянул их до бедер.
Когда они сползли к лодыжкам, она высвободила одну ступню, потом другую и ногой отбросила их в сторону. Джонни Мак приподнял ее, чтобы она могла обхватить ногами его бедра. И все это время он продолжал ее целовать.
Лейн никогда не испытывала ничего столь неистового, неудержимого, предельно возбуждающего. Действиями ее руководило желание, такое сильное, что, казалось, сожжет ее заживо. После того как они занимались любовью накануне утром, мысли о сексе с Джонни Маком постоянно лезли ей в голову, как она ни пыталась их отгонять.
Оторвавшись от ее губ и тяжело дыша, он негромко произнес:
— Пожалуй, лучше не доводить до конца это здесь.
И, ведя губами от ее губ к груди, понес Лейн к буфетной. Используя ее зад, как таран, распахнул слегка приоткрытую дверь и вошел внутрь. Усадил ее на рабочий стол, стоящий между двумя шкафами высотой от пола до потолка. Ни он, ни она не произносили ни слова. Джонни Мак снял с Лейн трусики, расстегнул брюки и освободил пенис. Приподняв ее снова, усадил так, чтобы она опять могла обхватить его ногами, и вошел в нее. Она застонала от удовольствия и держалась за него, пока он поднимал и опускал ее бедра, создавая невыносимое трение, когда входил и выходил. Резкие выпады. Жесткий изменчивый волнообразный ритм. Губы впивались в губы. Тело билось о тело с неистовым пылом. Всеми действиями управляла страсть.
Едва Лейн почувствовала первое сильное сжатие, говорящее о приближении оргазма, она впилась ногтями в плечи Джонни Мака и простонала его имя.
— Вот так, малыш, дай мне, чего я хочу. Я вот-вот кончу.
Джонни Мак ускорил темп, с силой входя в нее, пока она не вскрикнула и не обмякла в его руках. Оргазм сотряс ее, словно приливная волна. Тяжело дыша, Джонни Мак крепко прижимал ее к своему потному телу, пока не истощил полностью энергию своего оргазма.
Лейн сняла ноги с его бедер и опустила ступни на пол, но держала руки вокруг его шеи. Когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее, она подняла лицо к его лицу. Ей не хотелось выпускать Джонни Мака из объятий.
Он игриво шлепнул ее по заду и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37