Полковник Черчилль вернул нож Ренно, потом передал молодой даме немного подпорченную накидку.Вильгельм был потрясен.– Если можно… – сказал он, – покажите нам, пожалуйста, как вы орудуете этим… хм-м… топором.– Томагавком, – поправил его Ренно, вытащил его из-за пояса и снова оглядел зал. Примерно в сорока футах от помоста на фоне стены ярким пятном выделялась мужская широкополая бархатная шляпа алого цвета. Украшена шляпа была большим белым пером – как раз то, что нужно. Ренно не обратил внимания на то, что владельцем шляпы был мрачный граф Линкольн.Ренно протянул в знак вежливости томагавк королю. Вильгельм внимательно осмотрел оружие и заметил:– Он тяжелее, чем я думал.Ренно взял у него томагавк, крепко сжал его в руке и, неожиданно спрыгнув с помоста, издал устрашающий боевой клич воинов-сенеков. Он сделал сальто вперед в воздухе и метнул томагавк, едва снова коснулся ногами пола.Через секунду с алой шляпы графа Линкольна слетело срезанное томагавком белое перо.Раздались оглушительные аплодисменты. Королева Мария, забыв о приличиях, громко выражала свой восторг, многие из придворных последовали ее примеру.Младший офицер подобрал томагавк и вернул его Ренно. Оружие он нес на вытянутых руках, словно боялся, что томагавк может в любую минуту ожить.Но граф Линкольн был в ярости.Король Вильгельм сидел, впившись руками в ручки трона, и покачивал головой.Ренно вернулся на королевский помост. Ему было странно, что все эти люди восторгаются такими обыкновенными вещами. Он решил показать им нечто действительно сложное с луком и стрелами, сел на пол у ног короля, вынул из колчана стрелу и вставил ее в лук.Все замерли и замолчали. Король Вильгельм даже поднялся на ноги. Ренно жестом показал королю, чтобы тот отошел в сторону. Монарх послушно подвинулся к позолоченному трону королевы.Ренно вскочил на ноги и стал крутиться на помосте, подобно волчку. Не прекращая кружения, он выпустил стрелу. В зале было так тихо, что слышно было, как звенит в полете стрела.Первыми поняли, что произошло, те, кто стоял рядом с графом Линкольном. Стрела прошла насквозь через тулью бархатной шляпы, стянула ее с головы графа и пригвоздила шляпу к стене. Поднялся невероятный шум. Дамы кричали, степенные джентльмены стучали ногами об пол и хлопали друг друга по спине.Все смолкли, только когда заговорил король.– Ренно, – сказал Его Величество, – вы показали нам настоящий урок боевого искусства.Сам Ренно прекрасно помнил, что проделал весь долгий путь в Англию совсем не для этого.– В землях сенеков, – ответил он, – около двух тысяч воинов. И еще около трех тысяч воинов из других ирокезских племен. Все они пользуются томагавками, ножами, луками и стрелами. И дружат с английскими колонистами.– Я рад это слышать, – сказал Вильгельм. Ренно сложил руки на груди и продолжал:– Но скоро воинам-ирокезам суждено погибнуть. Погибнут и солдаты колонистов. Их убьют французы и их союзники. Алгонкины. Гуроны. Оттава.Король пытался понять, что хочет сказать Ренно.Даже среди сенеков Ренно никогда не блистал красноречием, ему было далеко до ораторского мастерства Гонки. Но теперь в него словно вселились сами маниту, они развязали ему язык и подсказывали нужные слова.– Ирокезские воины и английские поселенцы обречены на гибель! – заявил он. – Умрут и ирокезские женщины, и английские женщины-колонистки. Умрут и их дети. Но тем, кто погибнет, еще повезет по сравнению с теми, кто останется жить. Потому что живые станут рабами. Рабами французов!Вильгельм побледнел и замер на троне. Вперед быстро вышел лорд Бомон, он подошел к помосту и обратился к королю:– Ваше Величество, разрешите мне объяснить вам, что пытается сказать Ренно. С вашего позволения, я зачитаю два письма. Оба они написаны вам, одно от губернатора Массачусетса, второе – от моего брата, командира милиции колонии.Король медленно кивнул.Бомон вслух прочитал письма. Губернатор и полковник детально описывали бедственное положение английских колонистов в Новом Свете.– Почему мне до сих пор об этом не докладывали? – спросил монарх.Никто не осмелился сказать, что оригиналы писем были задержаны бюрократами различных государственных министерств.– Если Франция опередит нас в Новом Свете, она станет в два раза могущественнее! Мы не должны этого допустить. – Король остановился. – Расскажите мне подробнее об их новой крепости Луисберге. Сколько там солдат, сколько кораблей? Каков точный размер укреплений крепости и сколько у них пушек?Последовало неловкое молчание.– Насколько я понимаю, Ваше Величество, – наконец ответил лорд Бомон, – никто из наших колонистов ни разу не бывал на острове Кейп-Бретон. Французы хорошо охраняют свою крепость.Вильгельм снова посмотрел на индейца:– А вы знаете что-нибудь про эту крепость, Ренно?– Нет. На острове бывают только друзья французов.– Значит, нужно добыть необходимую информацию, – сказал король.– Я выдвину этот вопрос на обсуждение Тайного совета и Военного совета. Сэр Гарольд Фиппс здесь?К помосту вышел седовласый генерал-лейтенант, главнокомандующий Королевской армией. Он отдал честь королю:– Ваше Величество.– Надо будет отправить в колонии регулярные части, оружие, а также другие необходимые припасы. Мы подробно обсудим все на Военном совете, но я хочу, чтобы вы занялись этим немедленно. Нельзя допустить, чтобы Ренно вернулся в Америку с пустыми руками.Генерал снова отдал честь. Монарх не успокоился:– Лорд Каттон?Вперед вышел подтянутый и аккуратный первый лорд Адмиралтейства Первый лорд Адмиралтейства – военно-морской министр (пост существовал до 1964 г.).

.– Слушаю вас, Ваше Величество.– На заседании Военного совета мы обсудим состав военно-морской экспедиции в Америку. Но мы и так потеряли много времени, так что подумайте, какие корабли вы можете отправить прямо сейчас. Небольшой конвой, чтобы доставить в Новый Свет изначальный запас оружия и припасов.Лорд Каттон отдал честь королю и занял свое место.Король подозвал офицера из свиты. Тот подал королю деревянный ящик продолговатой формы. Король повернулся к молчавшему белому индейцу.– Ренно из племени сенеков, – сказал король, – и я, и мой народ многим обязаны тебе. Благодаря тебе мы осознали, наконец, какая опасность грозит всем нам в Новом Свете. Я приношу извинения за то, что заставил тебя так долго ждать аудиенции. Уверяю, что накажу всех виновных в промедлении. Как только мы соберем необходимое оружие и припасы, мы тут же отправим конвой кораблей в Америку. Ты и твои друзья можете отплыть на родину вместе с этим конвоем.Ренно склонил голову в знак благодарности. Только перед великим сахемом склоняет голову старший воин-сенека.– Сегодня ты преподнес мне дары. Самый главный из них – ты раскрыл нам глаза на проблемы, о существовании которых мы и не подозревали. Я хочу преподнести ответный подарок. – На секунду король замолчал. – Тебе знакомы пистолеты?Ренно кивнул.– Много лун тому назад я научился стрелять из маленьких огненных дубинок, – ответил он.Король улыбнулся, доказав, что не лишен чувства юмора.– Не нужно демонстрировать нам свое умение. Я уверен, что стреляешь ты великолепно. – И он протянул деревянный ящик Ренно.Ренно открыл его и увидел два дуэльных пистолета. Он не считал себя большим знатоком огнестрельного оружия, но сразу понял, что эти пистолеты особенные. Дула у них были короткие, рукоятки инкрустированы перламутром. Позже, когда пистолеты посмотрит Джефри, они обнаружат, что спусковые механизмы у них необыкновенно чувствительные.– Я тоже хочу преподнести тебе небольшой подарок, Ренно, – сказала королева Мария. Изящным движением она сняла с шеи золотой медальон размером с женский кулачок и протянула его Ренно.Придворные дружно зааплодировали.Аудиенция была закончена. Король и королева спустились с помоста и прошли по пурпурной дорожке. Придворные дамы низко приседали, мужчины склоняли головы. Только Ренно стоял, гордо подняв голову, как и подобало сыну великого сахема.Тут же к Ренно подскочил возбужденный Джефри, а вслед за ним и лорд Бомон, и лорд Черчилль и другие придворные, которых волновала судьба колоний.– Все прошло замечательно, – сказал Джефри. – Ты не только привлек к себе внимание короля, ты добился от него всего, о чем можно было лишь мечтать!– Ваше умение владеть оружием настолько покорило Его Величество, что он не мог не обратить на вас внимания, а потом вы произнесли такую проникновенную речь, – сказал лорд Бомон. – Никто еще так не говорил королю о жизни колоний и наших союзников, индейцев. Все колонисты теперь в долгу перед вами.Полковник Черчилль присоединился к сердечным поздравлениям.Адриана стояла немного в стороне. Тут она не так сильно выделялась в толпе. Она улыбалась и явно была довольна успехом Ренно.Сам Ренно был намного более спокоен, чем окружающие его люди. С его точки зрения, он не сделал ничего особенного. Он сказал чистую правду и не ожидал от великого сахема англичан какой-либо другой реакции. Самое главное сделали маниту, ведь это они показали ему в том сновидении Адриану, они с ее помощью уговорили его отправиться в Англию.Единственное, что волновало его, это перспектива скорого возвращения в свои любимые леса. Он понятия не имел, сколько времени может потребоваться на снаряжение конвоя, но король Вильгельм говорил решительно и конкретно, так что, наверное, все произойдет в ближайшем будущем.Вместе с друзьями он вышел из дворца и подошел к экипажу.Вдруг к ним приблизились трое мужчин. Среди них был граф Линкольн, с красным лицом и без шляпы. Он преградил путь Ренно и грозно сказал:– Ты оскорбил меня в присутствии короля, королевы и всего двора!Бомон и Черчилль пытались вступиться за Ренно, но граф яростно оттолкнул их.– Я хочу драться с этим проклятым дикарем, а не с вами, – сказал он. – Он уже второй раз насмехается надо мной, и я этого не потерплю!Он медленно стянул с руки перчатку и ударил ей молодого индейца по лицу. Потом развернулся и ушел.Ренно не знал обычаев англичан, но граф, таким образом, вызвал его на дуэль. Глава седьмая Массачусетс был самой богатой и самой густонаселенной из всех колоний Нового Света и потому играл важнейшую роль в борьбе за благоденствие английских поселений в Америке. Колонии предстояло не только защищать собственные рубежи, но и руководить действиями остальных.После возвращения в Квебек Алан де Грамон взвесил результаты операции. Рейды воинов-гуронов, переодетых алгонкинами, отчасти удались. Теперь английские колонисты включили алгонкинов в список своих врагов. Но отпор, который дали отряду Грамона местные ополченцы у форта Спрингфилд, вынудил их прервать вылазку и вернуться домой. Получалось, что главной своей цели Алан де Грамон не достиг, а именно: не разжег настоящую войну между английскими колонистами и алгонкинами.Он обсудил все с генералом де Мартеном перед возвращением генерала в Луисберг.– Я обеспокоен сложившейся ситуацией, сэр, – признался Грамон. – Англичане, естественно, попытаются напасть на вашу новую крепость, а Париж так неохотно посылает сюда войска, что, того и гляди, Лондон нас обойдет.– Вряд ли, – ответил де Мартен.– Даже без дополнительных войск и кораблей, которые мне обещали, я могу дать достойный отпор англичанам.– Это так, сэр, если только их колонисты, которые численностью в несколько раз превосходят французских поселенцев, не встанут в ружье. Подкрепление, которое вам обещано, будет здесь к весне?Генерал сухо улыбнулся:– Их обещали прислать к весне, Грамон, но жизнь в Версале так безмятежна, что офицеры в военно-морском министерстве легко теряют счет дням. Должен признать, что не разделяю вашей тревоги, но если у английских колонистов появятся другие заботы, мне будет намного легче.– Они первоклассные солдаты, сэр, и именно поэтому я так обеспокоен. Я сражался с ними лицом к лицу и могу сказать, что они владеют хитростями ведения боя в лесу. Мне удалось обмануть их, убедить, что алгонкины напали на них без всякого повода, но я вынужден был уйти раньше времени и не успел спровоцировать их на настоящую войну с алгонкинами. Удайся мой план до конца и какое дело нам до проволочек Парижа, у вас в запасе было бы много времени, чтобы подготовить собственное нападение на Бостон и Нью-Йорк.– Я бы не тратил время на сожаления по поводу того, что не смог сделать, – сурово оборвал его генерал.– Я и не собираюсь этого делать, – напыжился полковник де Грамон. – Но как раз когда я готовился к самому важному этапу своего плана, мы наткнулись на превосходящие силы ополченцев Массачусетса и вынуждены были отступить. Правда, это вовсе не значит, что остаток зимы я проведу, сложа руки.Видно было, что полковник что-то задумал, и генерал де Мартен, уже оценивший этого закаленного жизнью офицера, вопросительно поднял бровь и посмотрел на Грамона.– Когда изначальная стратегия верна, – высказал свою мысль Алан, – временное поражение не влияет на исход дела.– Кажется, я вас понимаю.– По-моему, у нас все еще остается возможность втянуть Массачусетс в войну с алгонкинами, и тогда у них просто не будет времени думать о более серьезном враге.– Пожалуйста, избавьте меня от подробностей, – заявил генерал. – Если люди, действия которых я не в состоянии контролировать, совершают зверские поступки, я предпочитаю о них не слышать.– Возвращайтесь в штаб в Луисберге с чистой совестью, генерал. Думаю, когда я прибуду к вам весной, у меня для вас будут хорошие новости.Алан де Грамон тщательно продумал план новой операции. Он взял с собой двадцать пять самых испытанных и надежных воинов. Они отправились в поход в самый разгар зимы. Скрываясь в лесах на западном берегу реки Коннектикут, гуроны сумели незамеченными приблизиться к форту Спрингфилд. Там они переправились на восточный берег и, переодевшись алгонкинами, совершили несколько дерзких, опустошительных набегов на одинокие фермы. Воины беспрекословно слушались де Грамона и проявили верх дисциплинированности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45