Буду копить впечатления на старость. Кто знает: будет ли в дальнейшем моя жизнь щедра на подобные встречи?Утром Руслан заварил свой фирменный кофе.— Твой кофе — чудо!— Я вообще хорошо готовлю.— Странно! Я думала, что восточные мужчины не готовят.— Почему? Это — ошибочное мнение.— Теперь — знаю.— В следующий раз я угощу тебя пловом.Тут раздалось мяуканье, и к моим ногам подкатил черно-белый комочек.— Рикки! — воскликнула я и, взяв на руки котенка, принялась его тормошить. — Рикки, где же ты был раньше?— Он спал в коридоре. Такой соня. Только и делает, что спит целыми днями.— Может быть, он отходит от стресса?— Какого стресса?— Убитой хозяйки, — серьезно сказала я и опустила Рикки на пол. И воспоминания того вечера встали перед моими глазами. Я сидела, уставившись в одну точку.Руслан прищелкнул пальцами.— О чем задумалась?— О том, что я видела тогда, — тихо сказала я. — Об Анжеле.Руслан сел ко мне.— Аврора! Я хочу, чтобы ты поняла: я — твой союзник. Мне кажется, ты видишь во мне врага. Но это не так. Мы с тобой оба заинтересованы в том, чтобы найти убийцу Анжелы. Ты — чтобы спасти сестру.— А ты? — спросила я, глядя на него в упор. Во взгляде Руслана что-то мелькнуло: не то раздражение, не то настороженность.— А у меня свои счеты. Мы с Анжелой были… друзьями. Ну ты понимаешь: когда твою девушку убивают, у тебя возникает естественное желание покарать убийцу.— Даже если отношения уже расстроились, — бросила я наугад, вспомнив слова Ники.— Да. Даже если они и расстроились. Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать. Да, у нас с Анжелой все было далеко не безоблачно, но я не могу смириться с тем, что ее хладнокровно убили и убийца гуляет на свободе.Я сделала вид, что поверила ему.— Но что я могу сделать?— Сказать правду!— Я уже все сказала. Клянусь. — И для большей убедительности я приложила руку к сердцу.» — Зачем мне что-то от тебя скрывать, ведь у нас одна цель?— Да. — Руслан соскочил с дивана и заходил по комнате. — Одна цель… Попробуй еще раз поговорить с Никой.— Хорошо. — Я почувствовала, как впечатления прошедшей ночи постепенно рассеиваются. И поняла, что пора уходить.Я пойду. Мне пора. — Я поднялась с дивана. — Спасибо за гостеприимство. — Здесь я встретилась с насмешливым взглядом Руслана. — И за все… остальное.— Всегда рад доставить удовольствие красивым девушкам.Рикки отчаянно мяукал, и я снова взяла его на руки. Крохотные блестящие бусинки смотрели на меня. Котенок зевнул. Я почувствовала, как что-то защипало в носу, и я зарылась лицом в котенка, чтобы скрыть свое смятение, тоску и отчаяние.
Праздники жизни кончаются быстро. Они пролетают с космической скоростью, оставляя чувство опустошенности и мимолетности. Были они или не были? Руслан, его объятия, жгучие ласки — все было уже нереальным и далеким. Когда я открывала дверь своей квартиры, я задавала себе один-единственный вопрос: как я теперь буду относиться к Нике? Какими глазами посмотрю на нее?Ника была дома. Молчаливая, тихая. Каштановые волосы прилипли ко лбу.Был выходной, мне не надо было ехать на работу.— Привет! — сказала Ника каким-то потухшим голосом.— Привет! — Мое сердце сжалось. — Что-то случилось?— Случилось. — Ника подняла на меня глаза. В них были растерянность и страх. — Меня вызывают в милицию.— Зачем?— Для допроса. Охранница вспомнила, что видела, как я приходила к Анжеле.— Да… дела…— Только подумать, Аврора, я, наверное, в последний раз сижу в нашей комнате…— Что за глупости?— Это не глупости. Это — правда.— Ты все преувеличиваешь. Ты — всего лишь подозреваемая.— Номер один.— Ну и что! Ты же не виновата!— Ты не знаешь, как у нас все делается! На меня повесят это убийство. И закроют дело. Кто захочет возиться с расследованием? Зачем? Такой, как Руслан, откупится деньгами. А я… кому нужна я?При упоминании о Руслане мне стало нехорошо, получается, я предала Нику. Пусть и невольно.— Так что, Аврора, не поминай лихом. Прости за все. — И Ника заплакала отчаянными бессильными слезами.Но тут я уже всерьез возмутилась. Сестра она мне или не сестра, она — Ника, с которой я выросла. А это просто так из жизни не вычеркнешь. И вообще в этой истории слишком много белых пятен. Я должна сделать все, что могу. И даже больше. Мне необходимо спасти Нику. Она — единственный в моей жизни человек, ради которого я пойду до конца.Я подошла к Нике и поцеловала ее. В лоб.— Не волнуйся, я тебе помогу.— Правда? — Ника схватила меня за руку, как маленькая девочка, которая цепляется за мать, когда ей страшно.— Я тебе обещаю. — сказала я. — Ты не будешь сидеть в тюрьме. Пока я жива, этого никогда не случится.
Губарев подумал, что Аврора Сеульская здорово помогла ему, сама того не ведая. Рассказав о собственном расследовании, она подсказала ему, кто та девушка, приходившая к Анжеле Викентьевой, похожая на нее. Сестра Авроры. Именно о ней упоминала охранница Маркелова. Но теперь ему не надо теряться в догадках, где искать эту девушку. Виктория Сеульская живет там же, где и Аврора.Губареву не довелось быть знакомым с Анжелой Викентьевой, но почему-то при взгляде на Викторию Сеульскую ему подумалось, что они — ягоды с одного поля. Заносчивые манеры, надменность, взгляд свысока, в котором сквозило: «А плевать я хотела на вас на всех». Но Виктория нервничала. И это было заметно. За напускным высокомерием скрывались растерянность и страх. Она поминутно закусывала губы и откидывала со лба прядь волос. Как будто бы она ей мешала.— Сеульская Виктория Михайловна, вы были знакомы с Викентьевой Анжелой?— Да.— Как давно вы познакомились?— Примерно полтора месяца назад.— Где и при каких обстоятельствах? Пауза…— Вы не поняли вопроса?— Поняла… Я работала на Анжелу.— В каком качестве?— Я была ее двойником.— Она сама предложила эту работу?— Нет. Я вышла на нее и…— Почему у вас возникла эта мысль? Как вы вышли на Анжелу?— Я просматривала один женский журнал и увидела, что Викентьева похожа на меня.Губарев вспомнил рассказ Авроры. Она говорила то же самое.— И что?— Я решила, что могу заработать на этом.— Ваша сестра знала, что вы работаете на Анжелу?— Нет. Я делала это тайком.— Как вы вышли на Викентьеву?— Через электронную почту. Координаты были опубликованы в журнале. Я написала ей, что похожа на нее. Ее заинтересовала моя информация. Мы встретились, и… я стала подменять ее.— В какое время? Как это происходило?— Анжела звонила, я приезжала к ней. Переодевалась. Потом ехала в те места, куда она меня отправляла.— Вы приезжали к ней в дом по Большому Харитоньевскому переулку. Дом двенадцать, квартира девять?— Да.— Где вы ее подменяли?— На дискотеках, в театрах. На вернисажах.— А где она была в это время на самом деле?— Не знаю.— У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?— Нет. Она мне ничего не рассказывала.— Вы знали, что Анжела принимала наркотики?— Да.— Вы видели, как она употребляет их?— Я видела ее несколько раз после «дозы».— Вы встречались с Русланом Мансуровым?— Нет.— Вы знали, что он был бойфрендом Анжелы?— Да.— Она говорила вам об этом?— Да.— Что-нибудь еще Викентьева говорила о Мансурове?Какую-то долю секунды Сеульская колебалась.— Нет.Обманывает, решил Губарев. Что-то она знает о Мансурове, но молчит. Боится?— Когда вы в последний раз видели Викентьеву?— В день убийства.— Вы с ней разговаривали? Сеульская закусила губы.— Нет.— Почему?— Она… — губы у девушки задрожали, — была мертва.Губарев едва удержался, чтобы не присвистнуть.— В котором часу это было?— Я… не помню.— Примерно.— Ну… наверное, около десяти или в начале одиннадцатого.— Вечера?— Да… вечера…— Вы с ней договаривались встретиться? Опять легкое замешательство.— Д-да.— Вы пришли и… Кстати, как вы вошли? Дверь была закрыта?— Нет, открыта.— Рассказывайте дальше!— Я увидела труп. Молчание.— Что потом?— Потом я… ушла.— А почему вы не позвонили в милицию? Сеульская посмотрела на Губарева странным взглядом.— Я ничего не соображала, — выдавила она. — Мне было плохо.Играет или нет, гадал майор. Много их тут, сидя в моем кабинете, пытались выглядеть кроткими и невинными. А на самом деле часто все оказывалось далеко не так. И каждый раз я должен быть психологом, следователем, ясновидцем, чтобы понять: где подозреваемые говорят правду, а где врут, не моргнув глазом. Вот и сейчас, что я могу сказать об этой девице? Все ли она говорит мне? Судя по запинкам, нет. А каковы причины этого? Вот сиди тут и гадай на кофейной гуще в надежде отыскать истину.— Когда вы понадобитесь, я вызову вас еще. И распишитесь здесь. Это подписка о невыезде.Сеульская поставила подпись, закусив нижнюю губу. Губарев обратил внимание, что губа у нее вспухла и была ярко-красной.
— Итак, что мы имеем в сухом остатке? — рассуждал Губарев, сидя в кабинете. Витька сидел напротив.— Почему в сухом? Может, в мокром?— Не остри, — одернул своего напарника Губарев. — Сияешь, как елка. Что случилось?— Софья пригласила меня сегодня в гости.— А…— Вот я и…— Ясно. Счастливого времяпровождения. Но давай ближе к делу. Ноутбук Анжелы Викентьевой пока запечатан. В смысле информации. Я попробовал повозиться с ним. И понял, что бесполезно. Отдал специалистам. Пусть они работают.Отпечатков на ноже, которым убили Викентьеву, никаких. Звонили из экспертизы. Кстати, тебе не кажется, что это убийство — в кавказском стиле? Там любят, чуть что, и за нож хвататься. Звонили мы с тобой по номерам телефонов, записанным в мобильнике, — информация почти нулевая. Знакомые говорили, что давно не общались с Анжелой. Вызвали некоторых на допрос, говорили то же самое. Ничего существенного, за что можно было бы зацепиться.А вот беседа с Сеульской любопытна. Она призналась, что работала двойником Анжелы, подменяла ее там, где это было нужно. Она что-то не договаривает. Когда я спросил ее о Мансурове, она сразу замкнулась. Не хочет выдавать? Или здесь что-то еще. Ох, не нравится он мне. Скользкий тип. Так просто к нему не подъедешь и не расколешь. Вывернется — Если он и осуществил убийство Анжелы Викентьевой, то заранее все тщательно продумал. Рассчитал.Можно подойти к расследованию и с другого конца. Надо узнать, что произошло в роддоме номер тридцать два на Третьей Красногвардейской двадцать лет назад. Сдается мне — в этом ключ к разгадке этого дела.— Почему вы так думаете?— Интуиция, Вить. За годы работы вырабатывается интуиция, которая, как рыбка-лоцман, указывает верный путь.— А убийство Ольги Буруновой?— Здесь один клубочек завязан. Потянешь за ниточку — и все распутается. Одним махом.— Семерых побивахом…— Настроение у тебя сегодня явно не рабочее.— Что делать?— Да… вопрос хороший. Зазвонил телефон.— Да? — спросил Губарев. Это была Дашка. Она плакала.— Что произошло? Говори толком. Не реви, а то я ничего понять не могу. Кто не пускает? И правильно делает. Хорошо. Я сегодня приеду, и обо всем поговорим. Да, ждите.— Семейные неприятности? — спросил Витька, когда Губарев повесил трубку.— Семейные разборки. Дашка хочет поехать на дачу с компанией. С ночевкой. А мать против.— А вы?Губарев почесал в затылке.— Я тоже против. Ни к чему это. Но надо поехать и все это втолковать Дашке на месте. А то Наташка запретила, Дашка вспыхнула, и возник небольшой пожарчик. Который тушить мне. А то взовьется пламя. Сколько времени? Так, рабочий день окончен. Все равно — результативность ноль. Ты — человек для работы бесполезный. У тебя на уме одна личная жизнь, а мне необходимо с дочерью разобраться. Завтра с утра со свежими силами мы и приступим к нашим делам. Глава 12 Дверь Губареву открыла Дашка. Опухшая, зареванная.— Очень хорошо, что ты приехал. А то меня здесь за человека не считают. Обращаются со мной так, как будто бы мне пять лет. А я уже взрослая.— Не совсем, — поправил Губарев дочь.— И ты туда же, — рассердилась Дашка. — Таких помощников мне не надо. Уезжай тогда обратно!— Раз я приехал, то обратно уже никуда не поеду. Это во-первых. А во-вторых, ты меня сама вызвала сюда. Разве не так?— Я просила тебя о поддержке. А поддакивать ей не надо.— Кому это «ей»? — Губарев стоял в коридоре. — Может, я сначала пройду, а потом и поговорим. Где мои тапки?— Как всегда. В углу.— Вот, полюбуйся своей дочерью. — В коридоре появилась Наташка. Она была в новом халате нежно-персикового цвета, который очень шел к ее светло-русым волосам до плеч. — Грубит, хамит. Никакого сладу с ней нет. Твоя дочь, ты и разбирайся.— Я и приехал для этого. Давай хотя бы поздороваемся для начала.— Ну здравствуй, здравствуй, давненько мы тебя, папочка, не видели. Где же ты пропадал? — пропела жена.— Я не пропадал, а работал. Сама знаешь, работа такая.Другие и работают, и деньги приличные зарабатывают, и о детях не забывают, — ядовитым тоном сказала Наташка, делая упор на слово «приличные».— Таких не знаю. Если знаешь, познакомь хотя бы с одним. Те, кто бабки бешеные зашибают, по вечерам с девочками в саунах развлекаются, а не сидят в кругу семьи. А потом ты — женщина у нас свободная, по вечерам гуляешь непонятно где, тебе и карты в руки — ищи себе миллионера.— Найду, не беспокойся.— Найди, найди.— Я, кажется, позвала тебя не для того, чтобы ты каких-то миллионеров обсуждал, — встряла Дашка в словесную перепалку родителей.— Я не обсуждаю, я просто» говорю твоей матери, что может хватать миллионеров и миллиардеров пачками. Я ей здесь не помеха.Наступило молчание. Губарев понял: надо давать «отбой», иначе вместо того, чтобы потушить конфликт между дочерью и матерью, он поссорится с Наташкой. Она уже и так взвинчена до предела и цепляется к каждому слову.— Меня в этом доме накормят?Жена вспыхнула и хотела ляпнуть что-то колкое, но раздумала.— Конечно, накормят. Когда ты уходил от нас голодный? Солянку будешь?— М-м, — закатил глаза Губарев и изобразил на своем лице неземной восторг. — Обожаю солянку!— У тебя, пап, вид сейчас, как у кота, который ест сметану.— Да… от кота он недалеко ушел.Наташка, видимо, передумала вывешивать белый флаг примирения. Боевой задор в ней еще не иссяк. Была бы теща, мелькнуло в голове Губарева, вечерок стал бы совсем горяченьким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37