Мышцы окаменели от напряжения.— Ты ничем меня не обидел. Это рефлекс. Я ничего не могу с собой поделать, — объяснила Леора, сама не замечая, что в своем желании успокоить его еще больше открывает перед ним свое прошлое.Только теперь Макс обернулся к ней. Он смотрел на Леору, видел смятение в огромных глазах и не находил слов. Так много вопросов, задавать которые он не имел права, вертелось в его сознании; так много эмоций, которых он, возможно, и не хотел бы испытывать, терзали его душу и тело. Этим утром, когда он открыл глаза, жизнь была сравнительно простой и понятной. Все его тревоги касались только банковской ссуды, сбоев в новом двигателе, испытаний, назначенных на конец недели, расследования по делу Стрейка, непрекращающихся требований Тео взять его в долю фирмы… да того распроклятого «сержанта» в образе секретарши, что выливала его прекрасный кофе всякий раз, когда он отворачивался.А потом появилась Леора. Воплощение мечты мужчины, женщина, о которой можно только грезить, не строя реальных планов относительно нее. Рядом с ней он чувствовал себя мальчишкой, замирающим от благоговейной любви к прекрасной принцессе из сказки. Но стоило ей улыбнуться — и он уже чувствовал себя отважным рыцарем. Хотя он совсем не по-рыцарски довел ее, пусть и невольно, до приступа страха. Чувство вины не так-то просто пережить. Макс узнал его всесокрушающую, безжалостную силу, когда на его глазах Стрейк и их новый двигатель превратились в адский костер. Он думал, что постиг тогда всю глубину своей беспомощности, но был не прав. Глядя в глаза Леоры, Макс понимал, что испытания могут быть еще более жестокими. Ужас, который так и выплескивался из нее, стал теперь и частью его самого.— Я хочу быть с тобой, но это ничего не значит, если тебе придется платить такую цену, — произнес он наконец, и на каждое слово из этой фразы ему пришлось потратить заметное усилие, потому что они не шли у него с языка.Надо было на что-то решаться. Леора этого не ожидала. Сначала Макс предоставлял ей время для того, чтобы узнать его получше, но сейчас все повернулось по-другому. Это решение, если она все же рискнет довериться Максу, накладывало на нее куда больше обязательств, а гарантий безопасности обещало гораздо меньше. Каковы бы ни были причины, но Макс действительно невольно вызывал злых демонов из ее прошлого.Леора нахмурилась. Почему, собственно, так происходит? Комплекцией он чем-то отдаленно напоминал ее отца, превратившего ее жизнь в ад на земле. Но и только. Никакого сходства характеров. В Максе нет ни капли жестокости, а в человеке, который произвел ее на свет, она была основной чертой. Неужели интуиция предупреждает ее об опасности? Леора долго смотрела на Макса, ожидавшего ее решения.Человек, в котором она увидела столько искренности и добра, просто не в состоянии причинить боль другому живому существу, тем более женщине. Леора отчетливо осознавала, что готова пойти на риск. Она хочет быть с Максом. И не только разговаривать с ним или встречаться за ленчем. Она хочет оказаться в его объятиях, узнать его поцелуи.У Макса вспыхнули глаза, когда он уловил этот неуверенный, робкий намек желания. Но ему этого было недостаточно. Он хотел владеть ею целиком, для чего Леора должна загореться тем же огнем страсти, который пылал в нем самом. Он стремился не к этому, даже если его тело так неудержимо жаждало физической близости. И Макс продолжал терпеливо ждать с таким чувством, словно он проходит тяжелейшую процедуру судебного разбирательства. Впрочем, так оно на самом деле и было. Вот только судили Макса не за его собственные грехи, а за преступления какого-то другого человека, человека настолько жестокого, что он заставил это нежное создание испытать ужас. Его пальцы в глубине карманов напряглись, сжались в кулаки. Насилие было чуждо ему от природы. Но ради Леоры и за то, что ей пришлось вынести, он, не задумываясь, сделал бы исключение из своих правил.— Я хочу быть с тобой, Макс, — твердо произнесла Леора, собрав все свое мужество. Судьбе было угодно, чтобы Макс возник на ее жизненном пути. Нужно быть дурой, чтобы отказаться от такого шанса и всего, что он может ей дать. — Я боюсь. Не стану лгать, да это было бы и бесполезно после двух сегодняшних сцен. — Ее губы сложились в горькую линию. — Но я хочу попробовать. Ты мне нравишься, Макс. И ты прав. Я тебе действительно доверяю, хотя, возможно, и не на все сто процентов. Такого я вообще ни о ком не могу сказать. — Ее узкая ладонь доверчиво легла на его руку. — Тебе этого достаточно? Или я, сама того не замечая, буду причинять тебе боль? Я не могу пообещать, что подобные приступы, как сегодня, никогда не повторятся… как бы мне ни хотелось пообещать тебе это — ради нас обоих.Он был с ней честен. Самое меньшее, что она может для него сделать, — это быть настолько же честной с ним, и неважно, с каким трудом ей при этом даются слова.Макс выдохнул, чувствуя, как напряжение покидает его тело. Он нежно коснулся ладонью ее теплой розовой щеки, уже не боясь, что она испуганно отпрянет.— А ты заметила, что ни разу не заикнулась? — спросил он мягко.Ее глаза расширились, радость затопила в них тревогу.— Правда?Он усмехнулся.— Что же касается твоих вопросов, то нельзя предсказать, причинишь ли ты мне боль. Я не знаю, не причиню ли я боль тебе. Но мы оба понимаем, что не хотим обидеть друг друга. И, по-моему, сейчас этого достаточно.Она вглядывалась в лицо Макса и видела, как его резкие черты смягчились и просветлели.— А ты помнишь, что обещал, как саперы перед взрывом, предупреждать о своем приступе раздражения?Она успела заметить промелькнувшую в его взгляде боль, но он тут же поморщился:— Пожалуйста, если можно, не называй это приступами раздражения.Леора не думала, что способна рассмеяться в такую минуту, но у него был такой несчастный вид!— А как — плохим настроением?— Гораздо лучше. Она погрустнела.— Предупреждай меня, Макс. Хотя бы первое время.Он сделал шаг вперед, подойдя к ней почти вплотную.— Согласен. Может, стоит потренироваться? — Макс поднял руку. — Я собираюсь обнять тебя за талию, а потом прижать к себе. — Выждав буквально мгновение, он повторил все в действии. — Мне очень хочется коснуться твоих волос, потом шеи. Если б ты знала, как давно мучает меня желание поцеловать тебя. — Его взгляд остановился на ее нежных губах, слегка влажных и маняще поблескивающих.Леора неотрывно смотрела на его сосредоточенное лицо, вслушивалась в незнакомые прежде, странно завораживающие слова. Он был так близко, что она чувствовала биение его сердца у своей груди. По сравнению с ним она казалась себе такой крошечной, но в этой мысли не было и следа страха. Губы ее доверчиво приоткрылись, словно в ожидании обещанного поцелуя. Это не осталось для него незамеченным.Макс нарочито медленно склонил голову, оставляя ей время для отказа. Ему казалось, что промедление станет настоящей пыткой, но вдруг обнаружил странную интригующую чувственность в постепенном, шаг за шагом, движении вперед. Вместо того чтобы ринуться в атаку, он смаковал мельчайшую подробность их сближения.Леора закрыла глаза, мечтая о поцелуе так же, как и Макс. Первое прикосновение его губ было настолько мимолетным и легким, что она вряд ли заметила бы его, если бы не была вся нацелена на это ощущение. Она невольно потянулась за его губами, так неожиданно и быстро оставившими ее.— Еще! — прозвучало ее тихое требование, а она даже не осознала, что произнесла его вслух.Макс каждой клеточкой ощутил ее желание. Его собственное тело напряглось от возбуждения, но он проигнорировал этот призыв. Ему целого вечера не хватило бы, чтобы насладиться этими невинными губами.— Вот так? — спросил он и прильнул к ее рту, на этот раз настойчивее. Он уловил ее вздох удовольствия, опьяняющий, как глоток самого лучшего вина.За этим последовал еще один поцелуй, потом еще и еще. Каждый давал ей больше, но и требовал больше от нее. Секунды летели, складывались в минуты, но они не замечали бега времени. В кабинет вползла ночь, пряча их от любых нескромных взглядов, хотя им казалось, что они остались одни на всем белом свете. Только они вдвоем. За них говорили их губы, их руки. Но не тела. И когда Макс поднял наконец голову, в устремленных на него глазах Леоры светилось знание чего-то нового, только что познанного; их глубокая синева сияла, как первая вечерняя звезда.— Пойдем поужинаем? — спросил он, испытывая такое ощущение, словно только что выиграл самое главное сражение всей своей жизни. В этот миг он мог бы завоевать вселенную.Леора застенчиво улыбнулась и отважилась, встав на носочки, прикоснуться быстрым поцелуем к его щеке, уже ставшей к вечеру немного колючей.— Умираю от голода.— И я, — согласился он, хотя с любой другой женщиной не удержался бы от намеков насчет голода совсем иного рода. — Держись за меня, — добавил Макс и, отпустив ее талию, протянул ей руку.Леора опустила глаза на его ладонь, доверчиво вложила в нее свои пальцы.— Я поеду в своей машине, — произнесла она, не глядя на него. Эти слова вырвались у нее невольно, но она была рада, что произнесла их.Макс провел по ее волосам — легко, осторожно. Доверие. Кто бы мог подумать, что оно может значить так много?— Я согласен на все, — только и ответил он, прежде чем помочь ей надеть пальто и повести к выходу, в ночь. Глава 5 — Я провожу тебя домой, — сказал Макс, открыв дверцу машины и помогая Леоре сесть.— В этом нет необходимости, — машинально возразила она.— Даже в таком маленьком городке по улицам, бывает, шастают всякие недоумки. Я тебя провожу. — Он подтолкнул ее внутрь, в тепло кабины, кажущейся особенно уютной после пронизывающего ледяного ветра.— Ладно. — Леоре достаточно было одного взгляда на его лицо, чтобы понять, что его упрямства не переломить и спорить бесполезно. Возможно, это абсолютно несовременная черта, но ей была приятна его забота и тревога за ее безопасность. Ей не нравилось возвращаться одной в пустой дом и уж тем более не хотелось этого делать в такую ночь, как эта, когда ветер воет раненым зверем, а непроглядная мгла словно таит в себе угрозу.— Чересчур богатое воображение — вот твоя беда, — укоризненно буркнула она себе под нос, уже трогаясь с места.Она ехала по почти пустым улицам и, поглядывая в зеркальце, всякий раз видела в нем огни машины Макса, неотступно следующие за ней.Ужин прошел отлично, став своего рода продолжением ленча. Они практически не касались личных тем, за исключением недавнего переезда Леоры в Глинвейл, ее впечатлений от этого небольшого городка и ее решения работать временной секретаршей на агентство Мэй. Леора слегка нахмурилась, неожиданно сообразив, что Макс хоть особенно и не выспрашивал ее, но и о себе рассказал не слишком-то много. За столом по большей части говорила именно она. Может, на нее так подействовала интимная атмосфера уютного семейного ресторанчика, а может быть, ей развязали язык два бокала прекрасного легкого вина?Какова бы ни была причина, но она обычно за целый год не выдавала никому столько сведений о себе и своей жизни, сколько сообщила Максу за один только ужин. Он внимательно слушал, целиком сосредоточившись на своей собеседнице. Он не смотрел на других женщин в зале, а там было несколько более чем достойных восхищения дам. Кажется, он даже не умирал со скуки, когда ей вздумалось обсудить с ним свое желание купить собаку; наоборот, он даже предложил ей свою помощь.Уже свернув на узкую подъездную дорожку к своему гаражу, Леора подумала, что получила от сегодняшнего вечера настоящее удовольствие — и при этом ни разу не испытала своего обычного чувства неполноценности из-за того, что она не в курсе каких-нибудь пикантных сплетен, неспособна вести светскую беседу или кокетничать, чтобы поддержать интерес мужчины. Она просто была самой собой — и при этом все равно нравилась ему.С этой мыслью, принесшей ей совершенно новое чувство уверенности в себе, Леора вышла из машины за секунду до того, как к ней подошел Макс.— Я только взгляну, чтобы убедиться, что здесь нет никаких непрошеных посетителей, — сказал он, явно не догадываясь, что его слова прозвучали скорее приказом, чем предложением. Приказом, которому лучше беспрекословно подчиниться. Он подхватил ее под руку. В гараже было не намного теплее, чем снаружи, от бетонного пола тянуло холодом, а на Леоре по — прежнему были ее легкомысленные, но невероятно сексуальные туфельки.Леора протянула ему ключи от дома.— А я тем временем сварю нам что-нибудь горячее. Не знаю, как ты, а я ужасно замерзла, — отозвалась она.Макс искоса взглянул на нее, удивленный, что она так легко согласилась. Любая из его прежних приятельниц непременно выдала бы замечание, что способна сама о себе позаботиться.— У тебя что, уже случались подобные проблемы? — поинтересовался он.Леора слабо улыбнулась.— Нет, но я не стыжусь признаваться, что не люблю в такое время заходить в пустой дом.Макс открыл дверь, провел Леору внутрь и помог ей снять пальто, а потом молча смотрел, как она поправляет волосы у большого зеркала в прихожей. Должно быть, долгие годы прошли с тех пор, как он помогал женщине, не опасаясь при этом выслушать нотацию о том, что она терпеть не может чувствовать себя вещью для развлечения мужчины. Ему не хватало ощущения гордого удовлетворения, что приносили с собой эти маленькие знаки внимания. Ему не хватало и интимности легких прикосновений. Было что-то изысканно-соблазнительное в том, чтобы помочь женщине снять одежду, пусть даже эта одежда — всего лишь зимнее пальто и задорная шляпка.Леора обернулась и встретилась взглядом с Максом. Тепло его глаз, кажется, становилось для нее чем-то привычным, и она удивилась — как быстро привыкаешь ко всему хорошему. Леора улыбнулась, почему-то чувствуя себя беспричинно счастливой.— Чего бы ты хотел выпить? У меня есть травяной чай — яблочно-коричный и мятный, — горячий шоколад и кофе.— А сливки? Взбитые и как можно более густые?Леора рассмеялась. Как могла она бояться этого человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26