Это... Это — достаточно странный пункт... Вряд ли какой-нибудь юрист согласится заверить его...
— Ну, это не ваша забота, агент. Скажите одно: вы согласны подписать контракт?
Ким молча достал электрокарандаш, сделал в основном тексте пару пометок (в нем надо было кое-что уточнить, а кое-что и поправить) и перекинул оба листка Гильде.
— Вот в таком виде — да...
«Господи, — подумал он, — что движет мной? Я сую голову в петлю, которая утащила бог весть куда уже троих. И тащит еще одного. Что движет мной?»
— Отлично, — сухо подвел Гильде черту под деловой частью разговора.
Даже не взглянув на пометки Кима, он сложил листки и спрятал их в нагрудный карман.
— Встретимся завтра в десять — в «Белом тезисе»... — констатировал он. — Я подготовлю все необходимые бумажки. Вам осталось взять на себя еще только одно обязательство. Устно.
Ким ответил ему вопросительным молчанием.
— Вы должны дать мне слово... — пояснил Гильде. — Честное слово никогда не соваться в «Лексингтон Грир». Обходите их за километр. За парсек!
— Что ж, — пожал плечами Ким. — Я даю вам такое слово.
У него и в самом деле были совсем другие планы на этот счет.

* * *

«Белый тезис» — ресторан изысканный и достаточно удаленный от центра Канамаги, был местом почти идеальным для деловой встречи. Допустить, что содержатели столь аристократического заведения опустятся до сотрудничества даже с самой могущественной из спецслужб, было бы просто верхом нелепости. Вот только ассортимент в баре не радовал ни разнообразием, ни дешевизной: посетитель мог угоститься здесь всем, чем пожелает, если, конечно, его желания благоразумно ограничивались лишь ледяным шампанским и охлажденной осетриной (прямая доставка из Метрополии — тариф известен). Рассчитывать на что-либо иное (ну, на хорошо разогретую пиццу по умеренной цене, например) здесь было бы крайне самонадеянно.
Гильде молча положил выправленный и уже подписанный им контракт, и Ким так же молча подписал все его копии. В молчании же они опустошили бокалы обогащенной углекислым газом кислятины стоимостью в половину недельного оклада рядового клерка каждый.
— Через час я заверю бумаги у надежного юриста, — прервал молчание Гильде. — И тут же передам вам ваши экземпляры. И вы сможете сразу приступить к работе.
— С вашего позволения, приступлю к работе прямо сейчас, господин Гильде, — возразил Ким. — У меня есть к вам кое-какие вопросы, ответы на которые мне давно пора бы знать. И кое-какая информация, которую давно пора знать вам. А контракт вы можете переслать мне почтой.
Он бросил на стол тощую папку с размашистой надписью «К. Гильде» и лихой галочкой.
— Будь по-вашему, — пожал плечами его наниматель.
Ким коротко кивнул и перешел к делу: обрисовал Гильде «оперативную обстановку», начав с предупреждения господина Лесных и закончив собранными за вчерашний вечер и сегодняшнее утро сведениями о том, кто и когда интересовался делами «Интертекнолоджи» и «Файнштейн — Гильде консалтинг сервис». Тут у него были свои каналы информации. Если кто-то чем-то в Канамаге интересовался всерьез, то информация об этом быстро становилась товаром, который можно было как купить, так и продать, ориентируясь на текущий спрос и предложение.
После этого он раскрыл давешнюю папку и стал выкладывать на столик листки с малопонятными каракулями, поразившими его при первом знакомстве с этим слишком уж своеобразным досье.
— Как я понимаю, Ник придавал этим э-э... рисункам некое значение, — преодолев странное внутреннее смущение, начал он. — Он никогда не хранил ненужной макулатуры...
— Э-э... — Гильде поднял на Кима недоуменный взгляд, — Маку... Как вы сказали?
— Макулатура. Бумажные отходы. Это — из старорусского. Тогда были проблемы с носителями. И раз использованную бумагу снова пускали в дело: изготовляли картон и все такое — второсортное.
— А-а... — пожал плечами Гильде. — Это довольно сложно объяснить... Макулатура... Гос-с-споди...
С минуту он молчал, перебирая разношерстные листки.
— Это — сны, — сказал он наконец как-то глухо, словно самому себе. — Видите ли, агент... Через некоторое время после «поцелуя» воспитанницы дока Миллера мне начали сниться сны... Даже не так. Ко мне начали приходить воспоминания о снах... Которые снились мне когда-то.. То были какие-то знамения... Символы... Хорошо понятные мне там, в мире сна... И ничего не говорящие в этом мире, где живут другие люди, тикают часы и светит солнце. Некоторое время я пытался выразить это... Вот такими вот знаками. В общем-то это было глупостью... Ник честно пытался разобраться в этом. Консультировался с психиатрами... Но потом это прошло...
— Они перестали вам сниться — эти сны?
Клаус удивленно глянул на Кима:
— Перестали? Почему же... Они по-прежнему приходят ко мне — воспоминания о снах... Только они стали другими... Пожалуй, мне сложно вот так сразу в двух словах — объяснить это...
Ким помолчал. Ему довольно трудно было хоть как-то реагировать на такой ответ.
— Вот это... — Он пошевелил пальцем записку, уведомляющую кого-то (наверное, все-таки Ника Стокмана) о том, что некий паспорт выписан не кем иным, а самим «дядюшкой Кю». — К чему это относится?
— Это... — Гильде усмехнулся. — Вы все-таки новичок в Большой Колонии, агент... «Дядя Кю» — это здешнее прозвище федеральной контрразведки. Видите ли, меня немного обеспокоило то, что когда я решил «лечь на дно» — а для этого, как вы понимаете, агент, требуется более или менее достоверная ксива — то ксиву эту мне сделали слишком легко. А вот эта записка... Мне, кстати, Ник ее не показывал... Так вот, эта записка недвусмысленно показывает, что я нахожусь «под крышей» ребят в погонах... Ксиву придется менять.
— А вообще... — Ким откашлялся как можно деликатнее. — Что вы намерены предпринимать в ближайшее время? Вы должны понимать, что ваши планы на будущее теперь — предмет моего профессионального интереса...
— В ближайшее время, — улыбнулся Гилъде, — я собираюсь немного разобраться в себе самом. Но для этого мне предстоит разобраться очень во многом... Это — длинный путь. Если я вам понадоблюсь, то вот мои координаты.
Он набросал на вырванном из блокнота листке несколько строк и бросил в остававшуюся открытой папку.
— Ну что же... — пожал плечами Ким. — Воля ваша. Только поставьте меня в известность, если вам на этом пути попадется что-то важное для... нашего с вами дела. Кстати...
— ? — отозвался Гильде.
— Сол Файнштейн не долетел до Чура, — сообщил Ким, получивший этой ночью справку. — Он свернул на какую-то странную станцию. «Вулкан 1001». Вы что-нибудь знаете о таких вещах?
— Нет, — подумав, ответил Гильде.
— И никто не знает, — вздохнул Ким.
Заверенный экземпляр контракта он получил тем же вечером.

* * *

Ощущение того, что он взялся не за свое дело, не покидало Кима. Оно было сильнее даже легким холодком закравшегося в его душу страха перед чем-то потусторонним, уже завладевшим судьбой его работодателя и теперь маячившим где-то на горизонте его собственной судьбы.
«Ладно, — сказал он сам себе. — Ладно. В конце концов Клаус Гильде, судя по всему, вполне платежеспособен. И я в любой момент могу расторгнуть контракт. Да и работа предстоит, в сущности, непыльная — присматривать за человеком, который сам хочет, чтобы за ним присматривали. Такое занятие, может, и сделает из меня дурака, но уж героем мне быть не придется».
Он ошибался.
Потому что далеко отсюда, на борту космокрейсера «Цунами», его второй капитан, Федор Манцев, уже вскрыл пакет с секретным предписанием за номером 21/40.

ГЛАВА 3
МИССИЯ «ЦУНАМИ»

Предписание было коротким.
«С МОМЕНТА ОЗНАКОМЛЕНИЯ С НИЖЕИЗЛОЖЕННЫМ, — гласили его скупые строки, — ВЫ НАХОДИТЕСЬ В НЕГЛАСНОМ ПОДЧИНЕНИИ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО КОМИССАРА СЕРГЕЯ Д. ГОРСКОГО ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО ПЛАНОМ «СИКОРСКИ». ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ КОМИССАР ОЗНАКОМИТ ВАС С НЕОБХОДИМЫМИ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЗАДАНИЯ МАТЕРИАЛАМИ В ОТВЕТ НА ПАРОЛЬ «ИЗВЕСТНЫЙ ВАМ СИНДРОМ». ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА ДЕЛАТЬ КАКИЕ-ЛИБО ЗАПИСИ, СВЯЗАННЫЕ С ПРОЕКТОМ «СИКОРСКИ», НА ЛЮБОМ НОСИТЕЛЕ. ДАННЫЙ ДОКУМЕНТ ПОДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННОМУ УНИЧТОЖЕНИЮ ПО ПРОЧТЕНИИ » .
Следовала дата и подпись директора Отдела секретных операций Объединенного Космофлота-2.
Капитан криво усмехнулся. Формально никакие предписания никаких директоров не могли быть ему указом. «Цунами» не входил в состав ОКФ. «Цунами» вообще не был ни кораблем Федерации Тридцати Трех Миров, ни кораблем людей. Его арендовала у Директората для нужд своей обороны Дружественная Цивилизация корри. Правда, самих корри на борту крейсера было раз-два и обчелся, но почти полтысячи человек, составляющих его команду, честно следовали духу и букве контрактов, подписанных ими с арендаторами корабля. Точно таких же, каким был контракт, подписанный самим капитаном Манцевым.
Скажи кто капитану хотя бы с год назад, что на пороге присвоения очередного звания он подаст рапорт об отставке и пойдет в наемники к «плюшевым мишкам», он немало посмеялся бы над подобным бредом. Но после пары бесед за закрытыми дверями Отдела Манцеву стало не до смеха. Капитан вполне осознавал, что корри — только подставные фигуры в игре, которую затеяли верхи Федерации, и ему надлежит под видом честного служения Дружественной Цивилизации на деле исполнять тайную политическую волю Директората. Волю, воплощением которой на борту «Цунами» являлся милейший толстяк — чрезвычайный комиссар Федерального Директората Сергей Дмитриевич Горский.
Впрочем, это для него, капитана Манцева, Сергей Дмитриевич был чрезвычайным комиссаром. Для всех прочих смертных он был всего-навсего экспертом по отношениям с нанимателями судна. Не более. Роль эту Горский играл достаточно умело и ничем, кроме познаний в области истории и культуры Дружественной Цивилизации, не выделялся среди офицерского состава экипажа крейсера.
Но Манцева ничуть не обманывала маска слегка отрешенного, не от мира сего, как говорится, добродушного эрудита, не сползавшая с лица порученца высшего руководства Федерации. Он прекрасно понимал, что присматривать за ним — капитаном тысячетонной громады, начиненной огнем и смертью, — не пошлют рассеянного размазню. И поэтому молил Бога лишь о том, чтобы предстоящее задание не было бы слишком грязной работой. Надежда на то была, конечно же, иллюзией. И сегодня этой иллюзии предстояло рухнуть.

* * *

Кэп вынул из держателя трубку коммутатора, ткнул клавишу, «помнившую» номер мобильника Горского, и осведомился у Сергея Дмитриевича, не сможет ли тот немедленно проконсультировать его, капитана Манцева, по вопросам, связанным с «известным вам синдромом».
— Я уже ожидаю вашего вызова. У вас в предбаннике, — сообщил ему голос с легким акцентом коренного жителя Метрополии.
Манцев нажал на очередную кнопку и поднялся навстречу входящему в кабинет чрезвычайному комиссару.
— Ну что ж, Сергей Дмитриевич, — приветствовал он посетителя, — давайте знакомиться в новом качестве. Мне приказано перейти в подчинение к вам. В негласное, как сказано в моем предписании. На время выполнения плана «Сикорски». Так что, как говорится, жду ваших указаний.
Демон флотской гордости подзуживал его издевательски испросить у новоявленного начальства разрешения присесть, но другой демон, демон здравомыслия и жизненного опыта, убедил капитана просто-напросто грузно опуститься в кресло за столом-пультом и жестом пригласить старину Горского располагаться напротив и чувствовать себя как дома. Так было проще ненавязчиво определить, кто все-таки является хозяином в этом кабинете. И на корабле вообще.
— Я сам не более часа назад вскрыл свое предписание, — сообщил Горский, устраиваясь на предложенном ему месте. — И, признаюсь, несколько шокирован его гм... прямолинейностью в отношении того, как в нем определена наша с вами субординация...
Этот реверанс ничуть не обманул Манцева. Уж слишком ледяным оставался взгляд прозрачных светло-серых глаз собеседника, слишком жесткими были приспущенные уголки его маленького, вечно напряженного рта. Слишком прямо сидел он в удобном, располагающем к расслаблению кресле. Слишком долго он ждал этого часа (ждал и боялся), чтобы не выдать себя уймой мелочей, хорошо заметных капитанскому глазу, привыкшему улавливать нюансы настроений своих непростых начальников и подчиненных. Странно: за все без малого двадцать лет своей службы в Космофлоте капитан Манцев ни разу не встретил ни одного из представителей обеих этих категорий, которого можно было бы назвать простым. Такие пристраивались где-то еще.
— Не будем обсуждать приказы руководства, — пожал плечами капитан. — Перейдем к делу. Мое предписание не содержит никаких конкретных указаний. Только ссылку на вас.
— Дело настолько щекотливо, что вы очень быстро поймете, почему это так.. Дело касается не просто межцивилизационных отношений. Предполагается, что «Цунами» выполнит приказ командования Сил Обороны Дружественной Цивилизации и уничтожит на необитаемой части поверхности планеты Халла некий источник потенциальной опасности.. Только и всего. Вся проблема состоит в том, чтобы как можно меньше людей и корри знали и о самой этой операции, и...
Горский замялся.
— И о природе цели, подлежащей уничтожению...
— На первый взгляд это — элементарная задача. Нет необходимости даже выполнять орбитальные маневры. Если хорошо известны координаты и характеристики цели...
— Они известны достаточно хорошо.
— В таком случае не только корри и люди из экипажа, но и я сам можем спокойно ничего не знать об этой самой, как вы выразились, «природе цели, подлежащей уничтожению».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55