https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/Keuco/
А помнишь, как мы с девчонками под деревьями бегали, а вы стучали по стволам и на нас сугробы падали?
– Ага. А потом мы у вас из-за шиворота их вытряхивали. А помнишь, как мы Натку в снег закопали?
– А тетя Таня ее найти не могла! А потом Натка из сугроба ка-а-ак выскочит у нее под носом, а тетя Таня как заорет! Весело было…
– Да-а… Весело было…
Я поняла, что нужно срочно менять тему, иначе мой ребенок пустит слезу. И в этот момент раздался звонок в дверь.
Машка бросилась открывать.
– Катька, ты что, офигела – в такую погоду дома сидеть! Кстати, с Новым годом! Мы до тебя дозвониться не можем, быстрее приехать было. Поехали куда-нибудь. Одевайтесь.
Таня с мужем стояли и размахивали двумя бутылками шампанского, а Машка с Наткой уже представляли собой единое целое, намертво сцепившееся руками, ногами и всеми прочими частями тела.
– Мама, поехали, тетя Катя, поехали, мама, поехали! – верещало это единое целое.
Таня тараторила дальше:
– Ира с Сергеем на даче, у них там человек десять, и они собираются петь песни всю ночь, мы лучше к ним под утро приедем, Кулагины зовут к себе, вернее не совсем к себе, они сами в гостях, но у них там тоже человек десять, говорят, купили потрясный фейерверк, обещали без нас не начинать… Ну что ты стоишь, одевайся давай!
Раздался звонок в дверь.
– Катька, Машка-простоквашка! Вы дома? С Новым годом! Пошли салют пулять!
Это к нам забежали соседи с целым выводком детей, облаком конфетти и горячими поцелуями.
– Вы видели, что во дворе творится? Пошли быстрее!
Мы рванули к окну и увидели, что на месте дворовой автомобильной стоянки спешно разгребается место, подсвеченное фарами нескольких машин, а мужики тянут с первого этажа проводку, и горят разноцветные лампочки, и орет Сердючка, и все вокруг с шампанским.
В коридоре началось столпотворение, дверь в квартиру была настежь открыта, Танин муж Дима мгновенно сориентировался и откупорил шампанское, которое полилось на пол, дети завизжали. Праздник начался!
И тут из комнаты вышел Сергей. Честно говоря, во всей этой свистопляске я про него забыла.
– О! – сказала Таня. – Мы тебя оторвали от интимного ужина. Может, мы лучше пойдем?
– Нет! – выпалила я.
– Нет! – заорал Натко-Машк.
– Я вам бокалы принес! – сказал Сергей. – Чего вы все в коридоре толпитесь? Давайте сначала все здесь выпьем, а потом уже поедем куда хотите. Или, может, лучше здесь останемся?
Во дворе спешно сооружали елку, к которой вразвалочку шел Дед Мороз. Дети издали пронзительный
визг, и их сдуло, я еле успела схватить Машу, чтобы одеть на нее сапоги и куртку. Взрослые отправились к столу.
Первые минут двадцать Сергей доблестно пытался всех усадить, но быстро устал или понял бессмысленность этой затеи. Народ расселся на полу, поминутно звонили и приходили какие-то люди, причем со своими бокалами и тарелками. Обобществленные дети носились по всем этажам и таскали за собой уже изрядно потрепанного Деда Мороза, который оказался чьим-то папой из соседнего дома. Его уже пошатывало от хороводов, и на радостный детский визг: «Ой, Дед Мороз, хочешь, я расскажу тебе стишок?» – он отвечал болезненным мычанием. О том, чтобы чинно рассесться и произносить тосты, просто не могло быть и речи. Дима поглощал салат прямо из салатницы, кто-то из соседей принес вожделенную Сергеем запеченную курицу, и несколько человек руками пытались разорвать ее на части.
В результате сложных телефонных переговоров Кулагины вместе с фейерверком приехали к нам во двор и мне наконец удалось выпереть всех из квартиры. Часов в шесть утра, когда мы, совершенно обалдевшие, натанцевавшиеся вусмерть, но очень довольные, возвращались домой, Машка обнаружила под елкой подарки от Деда Мороза.
– Мама, смотри! Это же то, что я просила! Это же домик. Мама! Он все-таки волшебник! Он точно знал, какой домик я хочу!
У ребенка на глазах блестели слезы. Я посмотрела на Сергея. Для меня эта секунда стоила и месяца непрерывного хождения по самым противным магазинам.
**
Вручить интимный подарок хотелось с глазу на глаз, и я терпеливо ожидал, пока Маша угомонится и отправится баиньки. В промежутке мы встретили два Новых года – московский и местный – основательно закусили и совсем уже собрались начать праздничный просмотр телепрограммы.
И тут повалили гости. В этом безумно маленьком городе гости могли себе позволить ночной визит в любой спальный микрорайон. Понаехали, понимаешь. Детей понавели. Ор устроили. Я понял, что Машу в таком бедламе спать отправить невозможно, и решил хотя бы упорядочить хаотическое поздравление. Рассовывал бокалы и тарелки, пытался сосчитать гостей и обеспечить их посадочными местами, а также время от времени провозглашал тосты.
Удалась только последняя часть организаторской деятельности. Тосты я поднимал часто и быстро, потому что с каждым гостем приходилось пить отдельно. Поэтому через полчаса был согласен с тем, что из горла употреблять шампанское удобнее, сидеть на полу проще, а тарелки – вообще пережиток. В суматохе кто-то вырубил телевизор, и я на все махнул рукой, едва не опрокинув елку.
Потом мы каким-то образом оказались на улице. Из верхней одежды я обзавелся только ботинками, но не мерз совершенно, потому что непрерывно куда-то бежал. Потом прыгал. Потом стоял на месте, но так орал «Ура!» во время салюта, что даже вспотел. Женщины были вокруг все как одна восхитительны, из-за чего мне приходилось время от времени отлавливать Катю и крепко целовать ее в губы. По-моему, этого никто не заметил.
К половине четвертого шампанское, которое я умудрился разбавить коньяком, стало выветриваться. Я протрезвел настолько, что поднялся наверх и накинул дубленку. На лестнице встретил какую-то шустроглазую шатенку, которая при виде меня глупо хихикнула и прошептала:
– Все-все-все, я же сказала, я здесь с мужем.
– Жаль,- ответил я на всякий случай и умчался на улицу.
Там меня все уже знали и встретили чуть не аплодисментами. И попросили спеть и сплясать. Это меня смутило даже больше, чем встреча в подъезде. Наверное, не стоило усердствовать с тостами.
Обнаружив в одной из группок Катю, я оттащил ее в сторону и робко спросил:
– Я тут как, нормально?
– Отлично! – ответила она, но почему-то фыркнула. – Только не пей больше, хорошо?
Я не пил больше, и мне было хорошо. То есть пару глотков водки я все-таки совершил -но исключительно в подогревочных целях. Путем осторожных расспросов выяснил, что в подъезде я встретил Катину подругу Наташу с другого фая города, к которой приставал с предложением немедленно ехать в Ленинград на 3-ю улицу Строителей. Песни я пел еще до этого, вроде бы хором. Правда, кто еще участвовал, разузнать не удалось, зато все помнили, как я исполнял «Под крылом самолета о чем-то поет». А еще декламировал стих из одной строчки: «Шел по улице малютка, посинел и весь продрог» – и танцевал неизвестный танец, во время которого зловеще водил перед лицом растопыренными пальцами. Почесав затылок, я понял, что мой расслабившийся мозг воспроизвел любимые сцены из «Иронии судьбы». Только танец был не оттуда. Танец был, скорее всего, из «Криминального чтива».
Сначала меня расстроило такое мое глупое поведение, но потом порасспрашивал про остальных участников карнавала и несколько успокоился. Оказывается, Дед Мороз (один из местных пап), измученный приставаниями детей и возлияниями родителей, заявил, что он Санта-Клаус, поэтому пьет только виски, а стихи выслушивает только по-английски. Каково же было его изумление, когда через десять минут перед ним объявилась юная полиглотка с «Jingle Beils». А за ее спиной маячил очень довольный папа со штофом скотча. Напиток оказался отменным, и полчаса спустя Дед Клаус (или Санта-Мороз) уже стучался во все двери и требовал Снегурочку. Причем звал он ее на английский манер – Ice Cream. К счастью, вторая же из квартир оказалась его собственной. Дальнейшая судьба живого символа Нового года неизвестна.
Другой энтузиаст праздника – некто Дима – хотя и не пил совсем (был за рулем), от запуска фейерверков пришел в неутолимый экстаз, разыскал и взорвал все хлопушки в радиусе километра и даже, если верить очевидцам, приставал к милиционеру с просьбой дать пострелять из табельного оружия.
Случилось в эту ночь еще много такого, отчего я почувствовал себя снова третьекурсником в день получения стипендии.
– Эдак у вас каждый Новый год проистекает? – спросил я у Кати, когда мы уже под утро тащили домой упирающегося ребенка.
– Нет, – ответила она, – обычно мы куда-нибудь выезжаем и там, на природе, отрываемся по полной программе. Снеговиков лепим…
– Пошли лепить снежную бабу! – немедленно зацепилась за идею Машка. – Пошли, там еще все остались.
– Маша, уже поздно, – начал я ее увещевать, – то есть рано. Короче, пора спать. Натка уехала, гости, которые далеко живут, тоже.
Катя, вместо того чтобы поддержать меня, наклонилась к дочкиному уху и чего-то прошептала. Девочка резко изменила тактику и повлекла нас за собой. В квартиру она влетела первой – и, не раздеваясь, бросилась к елке. Там уже лежали ярко упакованные коробки. Только теперь я понял, почему мамины варежки-носки следовало не вручать накануне, а засунуть под елку: Машка визжала и прыгала так, что искусственная сибирская красавица заколыхалась.
Тут я вспомнил и о своем подарке. Нащупал его в кармане, посмотрел на Катю, которая уже зевала и хлопала глазками, и решил повременить. Обручальное кольцо – слишком серьезный подарок, чтобы вручать его в состоянии полудремы.
Поэтому я ограничился крепким поцелуем в макушку и признанием в любви.
**
Хороший получился Новый год! Несмотря на то, что Сергей с непривычки напился. Но по-хорошему напился, по-доброму. Так напивается человек, у которого на душе безоблачно и спокойно. Расслабился, превратился в милого дурашливого ребенка, песни пел, танцевал. В начале праздника я страшно боялась, что он засядет букой за стол и потребует просмотра новогоднего «Огонька» или что там теперь по телевизору на Новый год показывают.
Маша им просто почти гордилась. Я краем уха слышала, как ребенок поведал своим подружкам, что вон тот дядя, который танцует в центре круга, это ее личный дядя. Девчонки смотрели с завистью.
А Новый год получился хороший! Конечно, было не так весело, как если бы поехали за город, но зато мы познакомились с огромным количеством соседей. Двор у нас закрытый, с трех сторон стоят девятиэтажные дома, а с четвертой стоянка для машин. Детей во дворе немерено и по крайней мере в лицо мы друг друга знаем, но после совместной пьянки начинаешь смотреть на людей другими глазами. Например, папу, который изображал Деда Мороза, я всегда считала слишком мрачным. Среди нас оказались все необходимые специалисты, начиная от электриков, которые обеспечивали иллюминацию, и заканчивая барменом, который лихо жонглировал бутылками и смешивал всем желающим совершенно невообразимые коктейли на капоте ближайшей машины, которую переделали в барную стойку. Даже жалко, что я со своими книжками ничем не могу украсить людям праздник.
Мы уходили далеко не последние, веселье продолжалось. Но Маша, да и я, уже с трудом держались на ногах. У Маши даже не хватило сил разобрать все подарки. Я с трудом заставила ее умыться, а то ее рожица была смесью нарисованной гримом морды тигрика и разноцветных блесток, и довела до постели, где ребенок заснул, не долетев до подушки.
Сергей наконец-то перебрался спать в спальню и уже ждал меня там. По-моему, он даже сказал, что меня любит. Может быть, мы даже занимались любовью… Или мне все это приснилось?
Утра у первого января не было. Мы проснулись в полвторого. Благо осталось неимоверное количество еды, которую можно было поедать, не вставая с дивана. Часа в три начались традиционные созвоны со всеми участвовавшими в празднике и рассказы о том, кто что вчера делал. Оказывается, у нас обозначились две новые пары. Одна наша подружка таки соблазнила вчерашнего бармена и осталась у него ночевать, а еще один общий знакомый нашел себе девушку, которая вообще непонятно как у нас во дворе появилась, и сделал ей предложение. И она согласилась, о чем было немедленно поведано всему двору. Пикантность ситуации в том, что этот наш знакомый женат. А на девушку теперь всем очень хочется посмотреть трезвыми глазами.
Машка уже часа два как жила под елкой.
– О! Дядя Сергей, а тут для тебя подарок! Ребенок вытянул из-под веток коробку с надписью
«Дядя Сереже от Деда Мороза». Я туда напихала кучу всякой ерунды: рубашку, ручку и большую толстую рыжую кошку, которую можно посадить на компьютер. Я подумала, что эта кошка будет сидеть на компе у него на работе и изо всех сил напоминать обо мне. Я, конечно, не толстая, зато рыжая. И морда у меня такая же довольная.
Сергей хлопнул себя по лбу и умчался (с поправкой на 1 января) в комнату, откуда и притащил красивую коробочку,
– Это тебе.
Очень красивое колечко. Тоненькое, как я люблю. С камушком.
– Спасибо. Очень красивое.
Я тут же напялила его на палец.
– Ой, здорово, размер подошел! Спасибо, я его прямо сейчас надену.
Я чмокнула Сергея в губы. Мне показалось, или у него действительно был растерянный вид?
**
Один мой знакомый – известный писатель, между прочим, – при изготовлении фирменного «ерша» любит повторять собственный афоризм: «Смешивание и употребление различных алкогольных напитков недопустимо и даже преступно». Я, не будучи близким другом, не смел ему возражать, но в глубине своей опытной души всегда был уверен – главное, чтобы продукты были качественные, а пропорции и порядок употребления значения не имеют.
Полуденное утро 1 января доказало истинность моего мнения. Похмелья не было. Просто не выспался и очень хотел пить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Ага. А потом мы у вас из-за шиворота их вытряхивали. А помнишь, как мы Натку в снег закопали?
– А тетя Таня ее найти не могла! А потом Натка из сугроба ка-а-ак выскочит у нее под носом, а тетя Таня как заорет! Весело было…
– Да-а… Весело было…
Я поняла, что нужно срочно менять тему, иначе мой ребенок пустит слезу. И в этот момент раздался звонок в дверь.
Машка бросилась открывать.
– Катька, ты что, офигела – в такую погоду дома сидеть! Кстати, с Новым годом! Мы до тебя дозвониться не можем, быстрее приехать было. Поехали куда-нибудь. Одевайтесь.
Таня с мужем стояли и размахивали двумя бутылками шампанского, а Машка с Наткой уже представляли собой единое целое, намертво сцепившееся руками, ногами и всеми прочими частями тела.
– Мама, поехали, тетя Катя, поехали, мама, поехали! – верещало это единое целое.
Таня тараторила дальше:
– Ира с Сергеем на даче, у них там человек десять, и они собираются петь песни всю ночь, мы лучше к ним под утро приедем, Кулагины зовут к себе, вернее не совсем к себе, они сами в гостях, но у них там тоже человек десять, говорят, купили потрясный фейерверк, обещали без нас не начинать… Ну что ты стоишь, одевайся давай!
Раздался звонок в дверь.
– Катька, Машка-простоквашка! Вы дома? С Новым годом! Пошли салют пулять!
Это к нам забежали соседи с целым выводком детей, облаком конфетти и горячими поцелуями.
– Вы видели, что во дворе творится? Пошли быстрее!
Мы рванули к окну и увидели, что на месте дворовой автомобильной стоянки спешно разгребается место, подсвеченное фарами нескольких машин, а мужики тянут с первого этажа проводку, и горят разноцветные лампочки, и орет Сердючка, и все вокруг с шампанским.
В коридоре началось столпотворение, дверь в квартиру была настежь открыта, Танин муж Дима мгновенно сориентировался и откупорил шампанское, которое полилось на пол, дети завизжали. Праздник начался!
И тут из комнаты вышел Сергей. Честно говоря, во всей этой свистопляске я про него забыла.
– О! – сказала Таня. – Мы тебя оторвали от интимного ужина. Может, мы лучше пойдем?
– Нет! – выпалила я.
– Нет! – заорал Натко-Машк.
– Я вам бокалы принес! – сказал Сергей. – Чего вы все в коридоре толпитесь? Давайте сначала все здесь выпьем, а потом уже поедем куда хотите. Или, может, лучше здесь останемся?
Во дворе спешно сооружали елку, к которой вразвалочку шел Дед Мороз. Дети издали пронзительный
визг, и их сдуло, я еле успела схватить Машу, чтобы одеть на нее сапоги и куртку. Взрослые отправились к столу.
Первые минут двадцать Сергей доблестно пытался всех усадить, но быстро устал или понял бессмысленность этой затеи. Народ расселся на полу, поминутно звонили и приходили какие-то люди, причем со своими бокалами и тарелками. Обобществленные дети носились по всем этажам и таскали за собой уже изрядно потрепанного Деда Мороза, который оказался чьим-то папой из соседнего дома. Его уже пошатывало от хороводов, и на радостный детский визг: «Ой, Дед Мороз, хочешь, я расскажу тебе стишок?» – он отвечал болезненным мычанием. О том, чтобы чинно рассесться и произносить тосты, просто не могло быть и речи. Дима поглощал салат прямо из салатницы, кто-то из соседей принес вожделенную Сергеем запеченную курицу, и несколько человек руками пытались разорвать ее на части.
В результате сложных телефонных переговоров Кулагины вместе с фейерверком приехали к нам во двор и мне наконец удалось выпереть всех из квартиры. Часов в шесть утра, когда мы, совершенно обалдевшие, натанцевавшиеся вусмерть, но очень довольные, возвращались домой, Машка обнаружила под елкой подарки от Деда Мороза.
– Мама, смотри! Это же то, что я просила! Это же домик. Мама! Он все-таки волшебник! Он точно знал, какой домик я хочу!
У ребенка на глазах блестели слезы. Я посмотрела на Сергея. Для меня эта секунда стоила и месяца непрерывного хождения по самым противным магазинам.
**
Вручить интимный подарок хотелось с глазу на глаз, и я терпеливо ожидал, пока Маша угомонится и отправится баиньки. В промежутке мы встретили два Новых года – московский и местный – основательно закусили и совсем уже собрались начать праздничный просмотр телепрограммы.
И тут повалили гости. В этом безумно маленьком городе гости могли себе позволить ночной визит в любой спальный микрорайон. Понаехали, понимаешь. Детей понавели. Ор устроили. Я понял, что Машу в таком бедламе спать отправить невозможно, и решил хотя бы упорядочить хаотическое поздравление. Рассовывал бокалы и тарелки, пытался сосчитать гостей и обеспечить их посадочными местами, а также время от времени провозглашал тосты.
Удалась только последняя часть организаторской деятельности. Тосты я поднимал часто и быстро, потому что с каждым гостем приходилось пить отдельно. Поэтому через полчаса был согласен с тем, что из горла употреблять шампанское удобнее, сидеть на полу проще, а тарелки – вообще пережиток. В суматохе кто-то вырубил телевизор, и я на все махнул рукой, едва не опрокинув елку.
Потом мы каким-то образом оказались на улице. Из верхней одежды я обзавелся только ботинками, но не мерз совершенно, потому что непрерывно куда-то бежал. Потом прыгал. Потом стоял на месте, но так орал «Ура!» во время салюта, что даже вспотел. Женщины были вокруг все как одна восхитительны, из-за чего мне приходилось время от времени отлавливать Катю и крепко целовать ее в губы. По-моему, этого никто не заметил.
К половине четвертого шампанское, которое я умудрился разбавить коньяком, стало выветриваться. Я протрезвел настолько, что поднялся наверх и накинул дубленку. На лестнице встретил какую-то шустроглазую шатенку, которая при виде меня глупо хихикнула и прошептала:
– Все-все-все, я же сказала, я здесь с мужем.
– Жаль,- ответил я на всякий случай и умчался на улицу.
Там меня все уже знали и встретили чуть не аплодисментами. И попросили спеть и сплясать. Это меня смутило даже больше, чем встреча в подъезде. Наверное, не стоило усердствовать с тостами.
Обнаружив в одной из группок Катю, я оттащил ее в сторону и робко спросил:
– Я тут как, нормально?
– Отлично! – ответила она, но почему-то фыркнула. – Только не пей больше, хорошо?
Я не пил больше, и мне было хорошо. То есть пару глотков водки я все-таки совершил -но исключительно в подогревочных целях. Путем осторожных расспросов выяснил, что в подъезде я встретил Катину подругу Наташу с другого фая города, к которой приставал с предложением немедленно ехать в Ленинград на 3-ю улицу Строителей. Песни я пел еще до этого, вроде бы хором. Правда, кто еще участвовал, разузнать не удалось, зато все помнили, как я исполнял «Под крылом самолета о чем-то поет». А еще декламировал стих из одной строчки: «Шел по улице малютка, посинел и весь продрог» – и танцевал неизвестный танец, во время которого зловеще водил перед лицом растопыренными пальцами. Почесав затылок, я понял, что мой расслабившийся мозг воспроизвел любимые сцены из «Иронии судьбы». Только танец был не оттуда. Танец был, скорее всего, из «Криминального чтива».
Сначала меня расстроило такое мое глупое поведение, но потом порасспрашивал про остальных участников карнавала и несколько успокоился. Оказывается, Дед Мороз (один из местных пап), измученный приставаниями детей и возлияниями родителей, заявил, что он Санта-Клаус, поэтому пьет только виски, а стихи выслушивает только по-английски. Каково же было его изумление, когда через десять минут перед ним объявилась юная полиглотка с «Jingle Beils». А за ее спиной маячил очень довольный папа со штофом скотча. Напиток оказался отменным, и полчаса спустя Дед Клаус (или Санта-Мороз) уже стучался во все двери и требовал Снегурочку. Причем звал он ее на английский манер – Ice Cream. К счастью, вторая же из квартир оказалась его собственной. Дальнейшая судьба живого символа Нового года неизвестна.
Другой энтузиаст праздника – некто Дима – хотя и не пил совсем (был за рулем), от запуска фейерверков пришел в неутолимый экстаз, разыскал и взорвал все хлопушки в радиусе километра и даже, если верить очевидцам, приставал к милиционеру с просьбой дать пострелять из табельного оружия.
Случилось в эту ночь еще много такого, отчего я почувствовал себя снова третьекурсником в день получения стипендии.
– Эдак у вас каждый Новый год проистекает? – спросил я у Кати, когда мы уже под утро тащили домой упирающегося ребенка.
– Нет, – ответила она, – обычно мы куда-нибудь выезжаем и там, на природе, отрываемся по полной программе. Снеговиков лепим…
– Пошли лепить снежную бабу! – немедленно зацепилась за идею Машка. – Пошли, там еще все остались.
– Маша, уже поздно, – начал я ее увещевать, – то есть рано. Короче, пора спать. Натка уехала, гости, которые далеко живут, тоже.
Катя, вместо того чтобы поддержать меня, наклонилась к дочкиному уху и чего-то прошептала. Девочка резко изменила тактику и повлекла нас за собой. В квартиру она влетела первой – и, не раздеваясь, бросилась к елке. Там уже лежали ярко упакованные коробки. Только теперь я понял, почему мамины варежки-носки следовало не вручать накануне, а засунуть под елку: Машка визжала и прыгала так, что искусственная сибирская красавица заколыхалась.
Тут я вспомнил и о своем подарке. Нащупал его в кармане, посмотрел на Катю, которая уже зевала и хлопала глазками, и решил повременить. Обручальное кольцо – слишком серьезный подарок, чтобы вручать его в состоянии полудремы.
Поэтому я ограничился крепким поцелуем в макушку и признанием в любви.
**
Хороший получился Новый год! Несмотря на то, что Сергей с непривычки напился. Но по-хорошему напился, по-доброму. Так напивается человек, у которого на душе безоблачно и спокойно. Расслабился, превратился в милого дурашливого ребенка, песни пел, танцевал. В начале праздника я страшно боялась, что он засядет букой за стол и потребует просмотра новогоднего «Огонька» или что там теперь по телевизору на Новый год показывают.
Маша им просто почти гордилась. Я краем уха слышала, как ребенок поведал своим подружкам, что вон тот дядя, который танцует в центре круга, это ее личный дядя. Девчонки смотрели с завистью.
А Новый год получился хороший! Конечно, было не так весело, как если бы поехали за город, но зато мы познакомились с огромным количеством соседей. Двор у нас закрытый, с трех сторон стоят девятиэтажные дома, а с четвертой стоянка для машин. Детей во дворе немерено и по крайней мере в лицо мы друг друга знаем, но после совместной пьянки начинаешь смотреть на людей другими глазами. Например, папу, который изображал Деда Мороза, я всегда считала слишком мрачным. Среди нас оказались все необходимые специалисты, начиная от электриков, которые обеспечивали иллюминацию, и заканчивая барменом, который лихо жонглировал бутылками и смешивал всем желающим совершенно невообразимые коктейли на капоте ближайшей машины, которую переделали в барную стойку. Даже жалко, что я со своими книжками ничем не могу украсить людям праздник.
Мы уходили далеко не последние, веселье продолжалось. Но Маша, да и я, уже с трудом держались на ногах. У Маши даже не хватило сил разобрать все подарки. Я с трудом заставила ее умыться, а то ее рожица была смесью нарисованной гримом морды тигрика и разноцветных блесток, и довела до постели, где ребенок заснул, не долетев до подушки.
Сергей наконец-то перебрался спать в спальню и уже ждал меня там. По-моему, он даже сказал, что меня любит. Может быть, мы даже занимались любовью… Или мне все это приснилось?
Утра у первого января не было. Мы проснулись в полвторого. Благо осталось неимоверное количество еды, которую можно было поедать, не вставая с дивана. Часа в три начались традиционные созвоны со всеми участвовавшими в празднике и рассказы о том, кто что вчера делал. Оказывается, у нас обозначились две новые пары. Одна наша подружка таки соблазнила вчерашнего бармена и осталась у него ночевать, а еще один общий знакомый нашел себе девушку, которая вообще непонятно как у нас во дворе появилась, и сделал ей предложение. И она согласилась, о чем было немедленно поведано всему двору. Пикантность ситуации в том, что этот наш знакомый женат. А на девушку теперь всем очень хочется посмотреть трезвыми глазами.
Машка уже часа два как жила под елкой.
– О! Дядя Сергей, а тут для тебя подарок! Ребенок вытянул из-под веток коробку с надписью
«Дядя Сереже от Деда Мороза». Я туда напихала кучу всякой ерунды: рубашку, ручку и большую толстую рыжую кошку, которую можно посадить на компьютер. Я подумала, что эта кошка будет сидеть на компе у него на работе и изо всех сил напоминать обо мне. Я, конечно, не толстая, зато рыжая. И морда у меня такая же довольная.
Сергей хлопнул себя по лбу и умчался (с поправкой на 1 января) в комнату, откуда и притащил красивую коробочку,
– Это тебе.
Очень красивое колечко. Тоненькое, как я люблю. С камушком.
– Спасибо. Очень красивое.
Я тут же напялила его на палец.
– Ой, здорово, размер подошел! Спасибо, я его прямо сейчас надену.
Я чмокнула Сергея в губы. Мне показалось, или у него действительно был растерянный вид?
**
Один мой знакомый – известный писатель, между прочим, – при изготовлении фирменного «ерша» любит повторять собственный афоризм: «Смешивание и употребление различных алкогольных напитков недопустимо и даже преступно». Я, не будучи близким другом, не смел ему возражать, но в глубине своей опытной души всегда был уверен – главное, чтобы продукты были качественные, а пропорции и порядок употребления значения не имеют.
Полуденное утро 1 января доказало истинность моего мнения. Похмелья не было. Просто не выспался и очень хотел пить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20