Вот ужас! Вот уехал бы Сергей, а я бы всю жизнь прожила в гордом одиночестве. И не видела бы этого зоопарка, и не горели бы так счастливо Машины глаза, и не было бы рядом этого мужчины, который так смешно за нас беспокоится.А ведь у меня не было другого мужчины с тех пор, как мы с Сергеем познакомились! Наверное, и быть не могло! Или я бы все время искала что-то на него похожее. А где другого такого найдешь?Из этого суперлирического настроения меня вывело то, что Машку нужно было срочно укладывать спать. Она была так полна впечатлениями и мороженым, что засыпала стоя, в постели я еле успела надеть на нее пижаму.Я приготовила на ужин салат, наслаждаясь порядком на кухне, повесила чистые полотенца, разобрала Машкины вещи.Честно говоря, я поймала себя на том, что нервничаю, как девственница перед первой брачной ночью. Как-то у нас все в этот раз уж больно официально получается. А готова ли я к этому? Неужели я смогу сюда насовсем переехать? Я ругаюсь на Сергея за то, что он не знает, чего хочет, а знаю ли я сама, чего хочу? Он в отличие от меня хотя бы что-то делает, а я сижу и жду, когда за меня решат, где я буду жить!Сергей валялся на диване и щелкал пультом телевизора, но когда я вошла в комнату, он так на меня посмотрел… Что-то в его глазах залезло ко мне в душу, долго там кувыркалось, а на выходе застряло в горле.Через секунду я рыдала. Я ему все рассказала: и как мне было плохо, когда он уехал, и как мне надоел этот дождь за окном, и как пусто вечером в квартире, и как не хочется жить, когда вечером он не звонит…Я захлебывалась слезами и говорила, говорила, говорила… Говорила, чтобы он не смел меня перебивать, потому что я и так полгода молчала, потому что если я сейчас не поплачу, я тресну, а зачем ему я, которая треснула, и опять возвращалась к тому, что он своим отъездом вынул из меня душу, а если он еще раз уедет, то я, то я… И я плакала и плакала! И заснула у него на руках. *** Воскресенье выходным днем не получилось. Оказалось, если ребенка уложить спать пораньше, он и встает пораньше. И приходит к маме в кровать. А там уже я. Причем лежать мама с дочкой предпочитают по диагонали кровати, вернее, по разным диагоналям. Для меня место не предусмотрено.Словом, раз уж я все равно проснулся – в замечательном, нужно сказать, настроении, – то решил приготовить кофе. Дома кофе не оказалось, поэтому, по-быстрому приняв душ, я отправился в магазин. Третий поход в магазин за сутки! Такого за мной раньше не замечалось, и мысль об этом была иррационально приятной. Для закрепления приятных ощущений я прихватил букет желтых и пушистых, кажется, хризантем. Я обычно не утруждаю себя названиями, просто тычу в понравившиеся цветы и спрашиваю: «Сколько эти?» Продавщицы тут же уточняют: «Хризантемы?» или «Астры?», но эта ненужная информация в голове не задерживается.По возвращении я обнаружил, что Катя в прежней позиции, зато Маша наворачивает круги по кухне.– Есть хочу! – заявила хмурая девочка вместо положенного: «Как почивали, дядя Сережа?»Пришлось одновременно варить кофе и сооружать быстрорастворимую рисовую кашу, которую я с некоторым удивлением обнаружил в приобретенных давеча продуктах. Каким-то чудом я справился с обеими задачами без потерь: кофе не убежал, ребенок временно перестал голодать. По-моему, это неправильно – постоянно голодный ребенок. Вот меня, помню, бабушка приманивала к столу особенными блинами со шкварками внутри. Я облизнулся и вздохнул: тогда я еще не знал слов «холестерин» и «правильное питание».Услышав ключевое слово «питание», живот мой проворчал что-то немузыкальное.Я взял поднос с кофе и направился к своей избраннице. Она тут же, не раскрывая глаз, навострила носик и сомнамбулически приподнялась в постели.– О, – сказала Катя, – ты уже кофе сварил! Тогда и мне сделай чаю.Я мысленно выругался. За это время можно было бы уже и выучить, что Кошки кофе не питаются, Кошки питаются чаем с ароматическими добавками, некрепким, без сахара. Я уже не удивился, отыскав в упомянутых выше пакетах пачку чая с земляникой. Второй вход в опочивальню получился более удачным: Катя уже приоткрыла глаза… пардон, глаз и хитро им на меня любовалась. Как только поднос был надежно установлен на стуле, моя любимая женщина подкатилась ко мне и сладко заурчала:– М-м-мяу-у-у! Спас-с-сибо.Мне стало совсем хорошо.А вот дальше начались будни: после душа Катя заявила, что необходимо навести здесь хоть какой-нибудь порядок. Я смирился, не подозревая, что обычным пылесосом на сей раз не обойдется. Сначала мы сортировали вещи: в одну кучу – мои, в другую – квартиранта, в третью – те, которые я смутно припоминал, но не был готов признать своими. Маша активно участвовала, выбирая из куч самые яркие вещи и начиная с ними развлекаться. По ходу дела Катя задавала мне всякие бессмысленные вопросы.– А ты завтра дома будешь?– Нет, – ответил я, – надо срочно готовить плацдарм для возвращения. Сейчас как раз сезон, все готовятся к выставке, учебка вовсю продается.– Я знаю, – сказала Катя, – я ведь тоже с утра убегаю, нужно сто мест обойти, сначала оптовиков, потом большие магазины.– А обзвонить нельзя?– Обзвонить я и из дома могла, тут нужен личный контакт. Ты ведь тоже не обзванивать будешь.– Сегодня вечером посижу на телефоне, а завтра буду заниматься личным контактом.После этого Катерина переключилась на расспросы о моей маме, о том, понравится ли ей Машка, потом – опять о работе… Короче, часа два мы таскали вещи и трепались о всякой ерунде. Затем как-то незаметно наступил обед, мы сходили выгуляли ребенка, еще раз (!) в магазин, и только часам к пяти я смог добраться до телефона.Как и ожидалось, половина нужных людей уже была в городе, но о делах говорить отказывалась.– Завтра, – обычно отвечали мне, – зайди ко мне часиков в одиннадцать… Нет, лучше в два. Ты бы видел, какие у них мидии!Катя, которая наконец завершила свою деятельность по наведению порядка на молекулярном уровне (на макроуровне все уже давно сияло), немного посидела у меня под боком, послушала, как я пытаюсь продаться подороже, и двинулась на кухню.Ужин получился просто обалденным! Все такое овощное и фруктовое, красиво уложенное и вкусно пахнущее! И тарелки – как в ресторане (когда только она их отдраила?). В кухне даже светлее стало.– Здорово! – сказал я, откинувшись на стуле. – Маша, мама у нас – просто шеф-повар какой-то! Она тебя так все время кормит?– Только по воскресеньям, – возразила мама, – если есть настроение. А вот завтра, Маша, будешь сама потихонечку из холодильника фруктины таскать. А потом я приду и покормлю. Или дядя Сережа придет. Не знаю, кто раньше.У нас с Машкой были, наверное, одинаково ошарашенные физиономии.– Ты хочешь сказать, – произнес я с некоторым усилием, – что ребенок целый день будет один?– А что делать? – Лицо Кати выражало безмятежность и покорность судьбе. – Мы с тобой завтра пойдем по делам.Я встал и попытался пройтись по кухне. Обычно это помогало мне думать. Однако на сей раз кухня была забита народом, и я двинулся в коридор. Катя осталась утешать раскисшую дочку.– А ты не можешь отложить дела? – наконец придумал я, возвращаясь к столу.– Нет, – кротко ответила Катя.Я отправился думать дальше. На третьей минуте меня озарило.– Слушай, а если я попрошу маму посидеть? Вы не против?Машка была против, но, по-моему, она уже просто хотела спать. Катя идеей воодушевилась.– Конечно, – сказала она, – ты ведь про нее столько хорошего рассказывал. Они обязательно подружатся.Мама, к моему удивлению, особенно не возражала. Я так подозреваю, что главным движущим стимулом было любопытство. Иначе чего ради ей было соглашаться ехать на другой конец Москвы и тратить день на совершенно неизвестного ребенка.Решение внезапно возникшей проблемы убедило меня в двух вещах. Во-первых, я еще не утерял способности решать внезапно возникающие проблемы. Во-вторых, женщины – существа безответственные. При малейшей возможности они предоставляют мужчинам полную свободу действий и, стало быть, полную ответственность за эти действия. Довод для этого они используют железный: «Ты мужчина, ты и думай!»Уже в кровати я попытался поделиться своими умозаключениями с Катей, но на втором слове она уткнулась в меня носом и прошептала:– Ты у меня самый умный.И мне сразу расхотелось быть самым умным, а захотелось быть самым нежным.У нее. *** Утро было просто замечательным!Я проснулась сама. То есть но мне никто не прыгал, никто не кричал, что пора вставать и готовить есть, и никто не звонил над ухом. Это во-первых.Во-вторых, по квартире плавал очаровательный запах кофе. Ничто так вкусно не пахнет с утра, как свежесваренный кофе. Только моя беда в том, что на вкус я его, то есть кофе, терпеть не могу, а просить кого-нибудь сварить мне с утра кофе для того, чтобы я его понюхала… Что-то мне подсказывает, что это будет воспринято как наглость. Причем не просто наглость, а ни с чем не сравнимая Наглость, на которую способны только такие противные, ленивые, ничего сами не умеющие – короче, только я способна.Чудесное утро продолжалось. Мне под нос принесли чашку кофе, чтобы нюхать, и пошли за чашкой чая, чтобы пить. На тарелке красовались пять сортов вкусного сырика, а Машка была уже сыта и уселась играть за компьютер. И я поглощала сыр, пила чай и наслаждалась сознанием того, что могу не вставать с постели еще хоть несколько часов.Потом на Машку свалилась гора бумаги, которая лежала у Сергея на компьютере. Он засуетился, сказал, что сейчас все уберет, и засунул всю эту гору на нижнюю полку шкафа. Гора влезла с трудом, дверца не закрылась и при каждом легком дуновении ветра подозрительно скрипела. Это навело меня на мысли о том, что это не первая подобная уборка и что Машу в этой квартире страшно будет оставить одну. А вдруг ей придет в голову открыть одежный шкаф? Она же задохнется!– Сережа, а что это были за бумажки?– Да так, черновики всякие ненужные.– Ненужные?– Не-а.– А давай их выкинем!– Зачем?– Так они же ненужные!– Ну и что?– Так они же мешают!– Кому?– Место занимают…– Где?Уф! Все-таки мужчины – это другой вид людей!Кстати, о Маше… Завтра мне придется на несколько часов уехать по книжным магазинам, и я до сих пор не решила, что страшнее: оставить ее дома одну или таскать за собой по тридцатиградусной жаре.
Раунд 1 – Сергей, а у тебя мама работает?– Нет, сейчас у детей каникулы, у нее отпуск.– Она учительница?– Ну да.– Детей, наверное, любит.– Очень любит. Она так всегда жалела, что у нее нет внуков.– М-м-м. А интересно было бы ее с Машкой познакомить!– Да, интересно. Я думаю, Маша ей понравится.Счет 0:1, я проигрываю.
Раунд 2 – Сергей, а что твоя мама завтра делает?– Да ничего не делает, она через три дня на дачу собирается, а пока сидит в городе. Жалуется, что скучно.– Почему?– А все подруги с внуками сидят на дачах, в городе никого нет. А она не любит отца одного надолго в городе оставлять, он начинает бутербродами питаться. Поэтому она дня четыре за городом, а дня три в городе.– А-а-а. А подруги, значит, с внуками сидят.– Ну да. Это только я такой бездетный, у остальных дети. Вон такие, как Маша.– Понятно…Счет 0:2.
Раунд 3 – Сережа, а тебе завтра обязательно уходить из дома?– Да, у меня куча встреч, мне нужно устраиваться на работу…– Я тоже ухожу. Уйду с утра, и меня не будет часов до пяти.– Устанешь, наверное, по городу мотаться с непривычки.– Да, устану. По жаре.– Ну звони, если заблудишься.– Ага. Вот что получается: тебя дома не будет, меня дома не будет…– А ты на мобильник звони, какие проблемы!– Никаких…Счет 0:3.
Раунд 4. Открытый бой – Да, жалко Машу завтра кидать дома одну…– Как одну?– Ну, ты уходишь, я ухожу…– Как же так! Что же ты раньше не сказала!– Не сообразила.Катя изо всех сил сдерживает мимику. Сергей сосредоточенно думает.– Слушай, Катя, а давай попросим мою маму. Она, наверное, сможет подъехать.– Ну, давай попросим.Счет 10:3.Сергей получает 10 очков за сообразительность! Изможденная Катя засыпает. Выигрывает Маша. *** В понедельник утром я еще раз убедился, что у женщин какие-то свои способы передачи информации.Когда мама вошла в квартиру, она была насторожена, как ягдтерьер перед барсучьей норой. А вы когда-нибудь видели ягдтерьера? Существо щуплое, но очень опасное, если сорвется с поводка. Поэтому я попытался как можно быстрее установить между женщинами контакт.Не думаю, чтобы мои усилия были успешными. И тем не менее через пять минут мама утратила опасный блеск в глазах, через десять называла Катю Катенькой, а когда увидела Машу, окончательно поплыла и была уже готова пустить слезу.Этого я вынести не мог. Тем более что меня ждали и я имел все шансы опоздать. Я утащил Катю с собой, иначе она никогда бы не выбралась из объятий внезапно подобревшей мамы.– Чего это ты моей маме понравилась? – спросил я в лифте.– Она мне тоже понравилась.– Так вы же двумя словами не обменялись. Так, работа-квартира.– А нам хватило.Какое-то время я пытался добиться правды, но потом мне нужно было пересесть на другую ветку, и мы расстались.На встречу я действительно опоздал. На три минуты. Влетел в расстроенных чувствах… и обнаружил только слегка встревоженную секретаршу.– Геннадий Геннадьевич вам назначил? – проворковала она, наливая мне минералки.– Да. На четырнадцать ноль-ноль.– А, – посветлела она, – подождите немного.«Немного» оказалось эквивалентом словосочетания «двадцать две минуты».– О, – как ни в чем не бывало обрадовался мне загорелый Геннадий Геннадьевич, – ты уже здесь!Я покосился на часы.– Сразу видно, – хохотнул мой собеседник, – только что из Германии. Педантом стал. А у нас тут… пробки.Я вздохнул. Действительно, чего это я? Сказано же было «часа в два». Это означает «половина третьего». Совсем отвык от родины.Мы выпили холодного чаю со льдом, я выслушал лекцию об аквапарках и выяснил, что меня здесь хотят, но не могут.– Пойми, – сказал Геннадий Геннадьевич, – у меня только что было расширение, я сейчас хорошую зарплату для тебя не потяну.Покинув кабинет несостоявшегося работодателя, я задумался. Фраза о «хорошей зарплате» меня воодушевила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21