Ибо другие картинки вдруг явились перед умственным взором — огненно-золотистое солнце, неисчислимые миры, пустота теперь была полна сияющими точками. Еще какие-то диковинные образования, напоминающие гигантские туманные спирали… Тут опять ударила вспышка света, и Бард потерял сознание.…Он слабо шевельнулся, голова раскалывалась от боли, его без конца тошнило. Дом Рафаэль наклонился над ним, взял руку, пощупал пульс. Затем помог подняться, Бард, едва передвигая ноги, оглядел комнату. Позади отца лерони — они со страхом и изумлением смотрели на него. Опять чья-то мысль коснулась его сознания. «Не верю. Я сделала это, но я не верю. Себе не верю. Как так получилось? Вот он, вон другой, а я до сих пор не могу убедить себя, что это наяву».На полу по другую сторону экрана лежал обнаженный мужчина. Бард, хотя он внутренне и был подготовлен к этому, ощутил прилив необоримого животного страха.Человек, лежавший на полу, был он сам.Ни копия, ни родственник, ни близнец… Он сам!Широкоплечий, как раз посередине между лопатками темная мелкая родинка — ее можно было только в зеркало разглядеть. Мускулистый — особенно правая рука. Это радовало… На пояснице точно такая же, как и у него, отметина. Волосы темно-рыжие… Он поколебался — может, количество волос сосчитать? От этой мысли стало совсем жутко. Вот и мизинец левой ноги так же искривлен.Потом он начал замечать различия. Волосы обрезаны куда короче, хотя шевелюра была точно его — такие же непокорные завитки. На левой коленке не было шрама — еще бы немного, и меч отсек ему ногу или раздробил коленную чашечку. Конечно, он же не мог участвовать в битве в Снежной долине. Не было и мозоли возле локтя — выходит, ему никогда не приходилось таскать щит. Эти различия испортили ему впечатление — теперь томила неизвестность. Кто же он, этот немыслимо похожий на него человек, что там, под черепной коробкой? Зная себя, Бард не мог окончательно ответить на этот вопрос. Что было удивительно — глядя на копию, вернее, на самого себя, только чужого, созданного где-то далеко-далеко, он впервые задумался, кто же он сам и чего можно ждать от самого себя. Появление аналогичного существа всколыхнуло его так, как будто он впервые увидел себя в зеркале.Барду это не понравилось. Еще менее пришлись по душе смущение и робость, испытываемые чужаком. Бард явственно ощущал его переживания.Он помимо воли шагнул, с трудом пересек комнату и приблизился к обнаженному, лежащему на полу мужчине. Встал перед ним на колени, положил ладонь на лоб.— Как ты себя чувствуешь?Только разжав губы, услышав собственный голос, он внезапно осознал, что чужак не сможет понять его. Это была бы невероятная удача, если бы пришелец оказался из местных, с холмов Киллгард, и приходился родственником ди Астуриен. В это трудно было поверить — просто невозможно! — что без родственной связи они оказались так схожи. Кожа гостя выглядела чуть смуглее, словно солнце в его краях жжет куда сильнее, чем у них на Дарковере. Здесь светило большое-большое, но очень мягкое, доброе… Но как так может быть? Солнце, везде солнце, откуда бы он ни появился. Солнце на Дарковере одно, откуда другому взяться? Однако ему вспомнилась картинка, виданная им во время магического сеанса, — спирали, состоящие из множества светящихся точек, а точки эти при ближайшем рассмотрении оказались раскаленными шарами, и такой шар явил себя солнцем в небе, где висела всего одна луна. Бард даже отпрянул — откуда эти картинки? Не видел он их во время сеанса! Почему он решил, что эти спиральные туманности называются — и не выговорить сразу! — галактиками?.. Тут было не до шуток. Это уже встревожило его по-настоящему. Вот уж чего никак не хотелось бесконечно переживать — пережевывать? — чужие жизненные впечатления, тащить весь груз сделанного и несделанного этим мужчиной, греховного и доброго. Если оно было!..Чужак ответил на чужом языке. Никто в комнате его не понял, об этом Бард сразу догадался, глядя на вытянувшееся разочарованное лицо отца, однако он, Бард ди Астуриен, Киллгардский Волк, отлично разобрал, что хотел сказать незнакомец. Это перепугало его еще больше. Значит, незримая связь между ними еще прочнее, чем он мог подумать!— Хреново чувствую. Как в аду! А как бы ты хотел? Что со мной случилось? Я попал в торнадо? Кто ты, дьявол тебя возьми? Ты — я?! Но это невозможно. Дьявольщина?!Бард отрицательно покачал головой:— Я не дьявол и ничего общего с ним не имею.— Тогда кто же ты? Что это? Как это случилось?— Ты узнаешь об этом позже, — ответил Бард и, почувствовав, что незнакомец зашевелился, попытался встать, легонько надавил ему на голову. — Лежи спокойно. Как тебя зовут?— Пол, — слабо отозвался человек. — Пол Харел. — Затем, потеряв сознание, вновь опустился на пол. Подошел ларанцу и осмотрел чужака.— С ним все в порядке, — отозвался он на немой вопрос Барда. — Просто для его переноса потребовалось большое количество энергии.— Позовите старого Гвина, чтобы он помог перенести чужака. Ему можно доверять как самому себе.Когда коридом появился, они вдвоем с ларанцу перенесли двойника в старые апартаменты Барда, положили на кровать под балдахином. Дом Рафаэль закрыл дверь, хотя особой необходимости в том не было — ларанцу уверил господина, что этот человек проспит по крайней мере сутки, а то и больше.Они вернулись. Дом Рафаэль проводил лерони в соседнюю комнату, где старый управляющий уже накрыл стол и приготовил горячий ужин. Тут же стояли графины с вином. Бард, уже успокоившись, как-то примирившись со случившимся, попытался заговорить с отцом. Ему было страшно любопытно, как это все удалось, однако отец не ответил, и когда Бард попытался войти с ним в мысленный контакт, то почувствовал, что дом Рафаэль наглухо закрылся. Это было еще загадочней! Почему он не хочет с ним разговаривать?— Пожалуйста, это все, друзья, приготовлено для вас. Еда, напитки… — Старик широко повел рукой. — Я сам когда-то был ларанцу, знаю, какой после такой работы мучает голод, как хочется пить. Садитесь, садитесь… Надо подкрепиться… Комнаты для вас уже приготовлены, там вы сможете спокойно отдохнуть. Сколько пожелаете…Трое лерони весело расселись за столом, разлили вино по бокалам. Бард тоже было двинулся к столу, его, как и других, мучила жажда, однако отец железной хваткой сжал его запястье и не позволил даже с места сдвинуться. В этот момент одна из женщин страшно вскрикнула и через несколько мгновений без чувств рухнула на пол. На лице у нее еще стыло изумленное выражение. Ларанцу, успевший изрядно глотнуть из бокала, начал отплевываться, но было поздно. «Отрава» , — догадался Бард, — но зачем?» Тут его пронзил ужас — еще бы шаг, и он тоже отхлебнул это зелье. Вторая лерони молча, с упреком глянула на господина — из ее сознания хлестал ужас. Она отпила очень мало, ей удалось вызвать у себя рвоту, и во взгляде ее мелькнула радость.Бард растерялся — женщина была так молода и достаточно привлекательна. Чувствуя его смущение, она бросилась к ногам Барда.— О нет! Ваи дом, не убивайте меня. Клянусь, я никому не скажу ни слова…Дом Рафаэль взял ее бокал, подошел и приказал:— Пей! — Лицо его было подобно камню. — Бард, помоги ей выпить.Услышав решительный голос отца, Бард встрепенулся. Приказ есть приказ. Отец прав — в таком деле свидетели не нужны. Слишком большая идет игра. Старый Гвин — человек проверенный, ему можно сохранить жизнь, а лерони, чьи сознания в любой момент могут быть просвечены с помощью звездного камня, — ни в коем случае. Смысл их задумки как раз в том и состоял, что никто не должен знать о существовании двойника. Даже догадываться об этом… Женщина ползала на коленях, всхлипывала, размазывала слезы. Неохотно Бард взял бокал, наклонился к ней — в этот момент лерони неожиданно вскочила, бросилась бежать. Бард вздохнул — этого еще не хватало, теперь придется пустить в ход кинжал, однако, к его удивлению, она обежала стол, схватила графин и сама принялась жадно отхлебывать из него. Уже на третьем глотке ее руки разжались, она закашлялась и, испуганно выпучив глаза, с изумлением на лице повалилась грудью на стол. Со звоном полетел на пол поднос с ломтями хлеба, потом посыпались другие тарелки…«Так вот почему отец не хотел брать с собой Мелисендру!»Дом Рафаэль вылил остатки вина на каменный пол.— Вон в том графине вино хорошее, — он указал на отдельно стоящий сосуд. — Ничего не поделаешь, мы были вынуждены так поступить. Поешь, Бард, пища хорошая, нам еще придется потрудиться. Гвин — плохой помощник, нам надо выкопать могилы и похоронить всех троих. Часть третья«Двойники» 1 — Если он — это я, то кто же, черт побери, я сам?Пол Харел терялся в догадках — он уже ничему не верил. Даже собственным словам и мыслям… Его ли это мысли или, может, этого странного незнакомца, так похожего на него? Зачем он стоит тут, совсем рядом? Это очень смущало. Две загадки, кроме того, не давали покоя: почему этот человек легко понимает, о чем я думаю, и почему я сам так уверен в этом? Да потому, что я знаю, о чем думает он. За это я и ненавижу его! Как он смеет быть мною — не подобием, не близнецом, а полным тождеством. Во плоти и в мыслях. Ну, может, не до самой распоследней мыслишки — например, его не пугает, что я читаю его мысли, но все равно, кто дал ему право быть мною? Как бы я ни был виноват перед судом Конфедерации, они не смеют наказывать дважды. Хватит, его уже сунули в камеру забвения, этого вполне достаточно. Но по какой причине его оживили? Может, амнистия? Подобная процедура, по разумению Пола, должна происходить не так. Как, он не знал, но в любом случае зачем подсовывать ему под нос неведомого двойника? И что вообще происходит? К чему эти декорации? Что это за рыцарский замок? Почему двойник одет в нелепую кожаную куртку? Это что, новая униформа у судей? Может, на самом деле прошло много-много лет и мода решительно изменилась?Чушь собачья! Мода может измениться, но одеяние судей — никогда! Врачей — тоже! И лаборатория всегда будет пахнуть лабораторией, как ты ни старайся, а не сказочным замком. Ишь ты, окна стрельчатые, забранные решетками. Может, в решетках все дело? Может, это какая-то новая модификация камеры забвения? Ну да, чтобы скучно не было.Бред, бред, бред! И этого, в кожаной куртке, зовут Бард ди Астуриен… Кто-нибудь из нормальных людей когда-нибудь слышал что-нибудь подобное? Вот прозвище у него подходящее — Киллгардский Волк. Это по-нашему, мы сами из той же породы, меня так и называли за глаза — Волчара Пол.Неожиданно двойник подал голос:— Пол Харел… — потом, вдумываясь, повторил: — Пол Харел… Нет у нас таких имен. Харелы встречаются среди подданных моего отца. Может, ты один из них? Правда, все их кличут Херилами…Полу в тот же миг передалось удивление Барда. Тут ему пришла мысль испытать собеседника. Кто его знает, может, ему все это просто снится?«Где у вас тут параша»? — подумал он.Когда Бард ответил: «Прямо по коридору», — Пол признал, что это не сон, не какой-то вычурный ночной кошмар. Но как, черт возьми, ему удается читать чужие мысли? Более того, он даже по-блатному понимает!..Харел поднялся — его качнуло, но он справился и, полностью обнаженный, направился к двери. Замков нет, значит, он не заключенный. Это радовало. По крайней мере, с виду с ним обращаются не как с заключенным. Или, может, отсюда некуда бежать? Стены в коридоре каменные, по нему свободно гулял ледяной ветер. Пол сразу озяб. Туалет оказался оборудован совершенно необычно — Харел не мог догадаться, из какого все это материала, но явно не из фаянса. Однако водопровод работал, и с прочими конструкциями он кое-как разобрался. И горячая вода есть — действительно, в пол вмонтирован большой чан, напоминающий бочки, которые используют японцы. Вода припахивала серой — по-видимому, воду они брали из какого-то горячего источника. Уже облегчившись, Пол решил, что более верного испытания ему не выдумать. Это не сон! Здесь, в ванной, на скамейке, нашел странный меховой — скорее ворсистый — коврик или полотенце и обернул им бедра.Когда он вернулся в свою комнату, тот, другой, удивленно уставился на странную набедренную повязку, потом вздохнул и коснулся указательным пальцем виска.— Мне следовало сразу подумать об этом. Там на кресле одежда…Предложенный ему наряд напоминая старомодную длиннополую рубаху, просторную, сшитую из какой-то шелковистой, напоминающей короткий мех ткани. Рубаха плотно застегивалась на шее. На удивление теплая материя, поразился Пол, в его мире из подобного материала можно было бы шить верхнюю одежду. Вполне годится для путешествия на север. Одевшись, Харел уселся на кровать и попытался прикрыть подолом озябшие ноги.— Ну, что ж, для начала неплохо. Итак, где я? Что это за место? Что мне здесь предстоит сделать? И между прочим, кто вы такой?Бард еще раз назвал свое имя, и Пол попытался воспроизвести его на чужом языке: «Бард ди Астуриен». Это было не так уж необычно. Наоборот, в словах чувствовалось что-то знакомое. Он попытался вспомнить, что Бард пытался рассказать ему о земле Сотни царств. Светило они называют солнце — это свидетельствует, что он попал в страну, в которой люди еще не летают в космос. К тому же во всей Конфедерации не было планеты, вращавшейся вокруг огромной багровой звезды. И такое багровое… У подобных красных гигантов, по общему мнению, не могла зародиться жизнь. А что, здесь действительно находится сотня королевств?Может, это какая-то форма Конфедерации, некий союз, где короли встречаются вместе, как, например, съезд, на который раз в четыре года съезжаются все главы обитаемых миров. Только сотня правителей что-то очень много. Во всей Конфедерации только сорок два государства.Бард очень серьезно отнесся к его вопросу.— Я в общем-то в географии не силен. Мой конек — военное искусство, стратегия, тактика… Я давно не консультировался по этому вопросу с картографами. А надо бы! Может, мы сможем отыскать среди ваших правителей хотя бы несколько союзников. Что-то я такое припоминаю — поговаривали, что Хастуры недавно вновь где-то заняли вакантный трон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64