сущность его в следующем: в некоторых районах океана, особенно вблизи океанических впадин и в областях сейсмической активности, иногда наблюдаются сдвиги и сбросы в океаническом ложе. В результате на поверхности океана возникают громадные волны. Они подходят к берегам и при выходе на мелководье растут в высоту и, вторгаясь на сушу, сметают, или, вернее, смывают, все на своем пути. Из исторические хроник Японии, мы знаем, что волны цунами при подходе к берегу достигали 40–45 метров, а Крашенинников, например, называет цифру 60 метров. В результате таких катастроф погибали десятки тысяч людей. Но теперь искусственно мы можем вызывать волны высотой до двух и более тысяч метров, то есть буквально создать на океане водяные горы, движущиеся на сушу. Так как эти волны обладают большой длиной и громадным запасом энергии, то они способны пройти равнинные страны из конца в конец. Понятно, что ничего живого после прохождения такой волны уже не останется.
Техника образования искусственного цунами довольно проста: в ложе океана или, скажем, на дне глубоководной части Восточно-Китайского моря прокладываются параллельные друг другу и берегу тоннели, в них устанавливаются элементарные термоядерные устройства и подрываются – только и всего. Если одновременно произвести взрывы вблизи Китая, Индии, Индонезии, Африки и со стороны Арктики у берегов России, то мы сможем вычеркнуть из списка живых до пяти миллиардов человек.
– И тогда, тогда, – не выдержав, заговорил Эбб, – небольшие, но хорошо вооруженные группы займут ключевые позиции среди, не затронутых волнами стран и объявят там нашу диктатуру.
После этих слов Джошуа Эбба все сидящие за столом неистово зааплодировали. Каждому из них показалось в этот миг, что скоро они снова возьмут в свои руки мир и судьбы людей. Только так они представляли свое место в жизни.
Плотный, с коротко подстриженными седыми усами джентльмен властно оказал:
– Довольно чувств, мы люди дела. Сейчас же необходимо создать штаб «Мирового цунами» и приступить к практическим делам. Что вы на это скажете, Эрнест?
– Конечно, – сказал тот, – и нужно начинать с эксперимента – прежде чем осуществить затопление красных и цветных, мы должны проверить теорию на небольшом взрыве. Для микроцунами у нас урана хватит.
– Понятно, – заметил Эбб. – Сейчас разделим обязанности. Есть еще желающие высказаться?
После этих слов порывисто вскочил со своего места высокий, с пышной шевелюрой молодой человек. Все его звали Бобом. Вообще-то он отличался некоторой медлительностью, но тут как-то бурно реагировал на все услышанное.
– У меня такое впечатление, – выпалил он, – что я нахожусь в сумасшедшем доме. О чем это вы тут разглагольствовали? Я в эту чепуху не верю. Красные держат в руках всю планету, и держат крепко. Есть у меня на архипелаге пара миллионов долларов, что осталась от папаши, есть вилла, электромобиль. Зачем я полезу в эту кашу? Нет, вы просто отравились вашими сигарами, иначе вы такой дичи не несли бы. Во всяком случае, я в таком идиотском деле участвовать не буду. Пойду подышу свежим воздухом!
Боб порывисто вышел из кают-компании.
– Вспыльчивый молодой человек, – сказал Эбб. – Однако я продолжаю дискуссию, давайте определим программу действий.
…Совещание закончилось поздно ночью. Джошуа Эбб, возвращаясь к себе в каюту, в коридоре встретил капитана Янсена и рассказал ему, как обстоят дела.
– Так, – сказал капитан, – ты понимаешь, что теперь этот Боб растрезвонит о наших планах на весь мир, и дело в самом начале кончится крахом. Хорошо, Джо, если ты отделаешься желтым домом. Красные не любят шуток. Как бы они не установили контроль за нашими делами.
– Этого нельзя допустить, – оказал Эбб.
– Нужно жертвовать чем-то одним – Бобом или делом, – сказал капитан. – Понимаешь? Ладно, Джо, Иди спать. Утро вечера мудренее.
И старые приятели разошлись по своим каютам.
Боб, решив, что все на «Флориде» от долгого плавания одурели и дофилософствовались до абсурда, успокоился. Однако ему не спалось, и он вышел на палубу. Яхта, слегка покачиваясь под ровным пассатом, легко бежала по волнам. Был тот час, когда лунная дорожка казалась стремительным серебряным потоком.
На востоке небо побледнело, и звезды начали затуманиваться, хотя в зените они еще искрились.
Поскрипывали от ветра мачты, размеренно шлепал о набегавшие волны правый борт. В этот тихий ночной час океан вселял спокойствие.
Боб задумался.
Неожиданно судно вошло в полосу свечения моря. Чем-то были взволнованы мириады мельчайших обитателей океана, и каждый из них превратился в микроскопический фонарик, а все вместе – в зыбкие озера холодного призрачного огня. Он одевал в сверкающий шлейф борта яхты, в лазурь окрашивал верхушки волн, и когда нос судна с легким шумом опускался вниз, у форштевня в воде образовывалось большое светящееся облако, через мгновение уже несущееся к корме двумя расходящимися голубыми дорогами.
«Флорида» неслась по жидкому пламени. Боб поставил ногу на низкий планширь яхты и, слегка нагнувшись, любовался игрой светящихся струй, в которых проносились яркие звездочки. Кроме него, на палубе находились два человека – вахтенный штурман, размеренно ходивший по шканцам, и рулевой – приземистый коренастый человек.
Слабеющим светом луны и вспышками от искрящейся воды освещалась яхта.
Неожиданно на шканцах появился капитан Янсен.
Он постоял немного с закрытыми глазами, чтобы они привыкли к темноте, и негромко спросил:
– Ну, как идет вахта, серд-мейт?
– Нормально, – ответил штурман.
– Какова скорость?
– Восемь узлов, сэр.
– Добро. Встречались ли суда или самолеты?
– Океан пуст, сэр, на вахте секонд-мейта тоже никто не был встречен.
– Хм, вот что…
– Слушаю, сэр.
– Так вот, – оказал капитан, – за час до склянок поднимите людей и сделайте поворот, пойдете обратным курсом с маневрированием 20 минут, затем ляжете на основной путевой курс, то есть на тот, которым идем сейчас. Вы будете искать упавшего за борт мистера Боба. После безрезультатных потоков пусть чиф-мейт доложит о катастрофе. Сделайте соответствующую запись в шканцевом журнале. Понятно?
– Есть, сэр, будет сделано?
– После рейса вас обоих ожидает награда. Все. А сейчас я пошел спать. Маня не будить!
Капитан опустился вниз.
Штурман, не торопясь, подошел к рундуку, открыл его и достал большой пистолет с массивным стволом, закрыл рундук и с легким стуком положил на него пи­столет.
Возвратившись к штурвалу, серд-мейт сказал:
– Дай-ка. Джим, я постою минут пять!
Матрос молча отошел от штурвала, снял ботинки, взял пистолет и неслышно подошел к фок-мачте так, чтобы фигура Боба проектировалась на светлеющий го­ризонт. Затем Джим поднял пистолет и, прицелившись, нажал спуск. На конце ствола мелькнул слабый огонек, но звука не последовало.
Боб, как подкошенный, рухнул на планшир. Его правая рука опустилась за борт, иногда она по локоть заливалась водой и тогда казалась совсем голубой.
Джим неторопливо подошел к нему, по пути прихватив деревянное ведро и швабру. Несколько минут он смотрел на неподвижное тело, а потом сильным толчком ноги сбросил его в море. На миг море так ярко засветилось, что стали видны отдельные волосинки на голове Боба. Джиму показалось, что Боб на него взглянул и усмехнулся. Острый холодок пробежал у него по спине.
Через минуту синеющее пятно потемнело и исчезло за кормой. Матрос зачерпнул воды, зажег фонарик и смыл красное пятно на планшире. Вернувшись на шканцы, он хотел стать за штурвал, но сёрд-мейт оказал:
– Покури полчаса, вон стоит стакан рома – выпей.
Вскоре из-за горизонта брызнули солнечные лучи, небо и море сразу стали синими. Усилился ветер. По океану побежали веселые беленькие барашки.
Яхта пошла двенадцатиузловым ходом. Штурман нажал кнопку, внутри яхты зазвенели звонки, и сейчас же в микрофон была отдана энергичная команда:
– Все наверх! К повороту фордевинд…
Атомоходы неутомимо тянули искусственный остров на восток. Погода стояла хорошая, и Тихий океан в этих широтах был действительно тихим. Теперь уже весь мир следил за новым начинанием. Оно широко обсуждалось в печати. Павлу приходили бесчисленные телеграммы с пожеланием успеха, советами и критическими замечаниями. Два из них привлекли внимание всей экспедиции, и по вечерам на обоих кораблях говорили только о них.
В одной, присланной из Индонезии, говорилось:
«Дорогой друг, Ваша благородная идея привлекла к себе любовь и сочувствие всех народов, населяющих Индонезию. Никакие другие нации так тесно не связаны с морем, как мы. Уже много-много столетий оно защищало нас и кормило, но теперь, после того, как мы полностью использовали всю площадь островов, нашему дальнейшему развитию море начинает мешать, нам действительно не хватает земли для культурных посевов, и мы вынуждены их делать там, где могли бы существовать сплошные сады из самых красивых и ценных растений мира.
Индонезия – это горные кряжи, поднявшиеся из глубин океана, и в нашем распоряжении находятся только вершины. Так зачем вы уводите вновь построенный остров от наших берегов в центр океана, нужно оставлять эти гигантские плоты на море и строить их до тех пор, пока они не свяжут воедино все острова нашей прекрасной земли, тогда наши моря будут засеяны рисом и другими культурами массового потребления и наша родина действительно превратится в страну обетованного счастья.
Преданный Вам Суар Сугарно – Президент сельскохозяйственной Академии республики Индонезии».
А вот содержание другой телеграммы:
«Уважаемый сэр! Ваша новая идея по вине моего коллеги профессора Поллинга завоевывает в Англии все большее число поклонников, что, откровенно говоря, меня печалит. Дело в том, что природа создавала существующие на земле формы жизни многие и многие миллионы лет, в ней нет нецелесообразностей, и она жестоко мстит тому, кто неразумно перестраивает созданную ею систему.
В вашем случае нужно иметь в виду следующее: если человечество начнет интенсивно перекрывать океан непроницаемой пленкой искусственных плавающих почв, то испарение с поверхности океана в низких широтах резко уменьшится, это приведет к общему уменьшению влаги в атмосфере, а следовательно, к общему распространению континентальности климата, усилению излучения с земли в мировое пространство – произойдут нежелательные изменения в атмосферной циркуляции, и в результате злая пустыня начнет наступать на ныне цветущие земли всех континентов и нашей цивилизации будет грозить большая опасность, чем когда-то в прошлом грозила «холодная война» (Всеобщая энциклопедия, том CIXI, стр. 263). Поскольку в наш век технические идеи осуществляются очень быстро, я считаю необходимым уже сейчас организовать «Лигу открытых вод океана». Учредительное собрание уже проведено, и мы приступаем к самой широкой деятельности, на которую только способны. Если Вы здраво обдумаете все, что я сказал, Вы, несомненно, присоединитесь к нам, это в значительной мере облегчит нашу задачу.
С уважением Гарри Черчилл – доктор геофизики. Англия, Кэмбридж».
Когда Павел читал эту телеграмму, ему на голову опустилась небольшая мягкая рука и стала легко перебирать его волосы. Павел не повернулся, продолжая читать. Потом Татя (а это была она) засмеялась и сказала:
– Ну, теперь мы победим определенно. Скоро все народы мира придут к нам на помощь. Ведь по философии Штамма для успеха дела всегда необходимо иметь противников. Теперь мы их имеем и, кажется, не слабых.
– Да, видимо, так, – сказал он, улыбаясь. – Бедный Черчилл не подразумевает, что наши пленки МОГУТ не только ухудшить, но и улучшить климат земли. Все дело в том, сколько построить островов и как их расположить на поверхности океана. Но… для наших целей достаточно занять 8 процентов площади океана, чтобы получить миллиарды тонн разнообразных про­дуктов.
– Вы слишком много думаете об этих островах и совсем не находите времени для другого, – оказала Таня. – И вот результат: у вас в висках седина, у такого молодого – вам ведь нет еще и тридцати лет. Меньше нужно отдавать душу только одному делу.
– Моя душа, если говорить об этом несуществующем предмете, давно уже разделена пополам, и когда ее меньшая половина борется, побеждает и радуется, то вторая… да что говорить о ней!
Глаза Тани потемнели. Она молчала.
– Вот видите, Таня, оказывается, в наш век между мужчиной и женщиной встала не известная раньше преграда. В былые времена между ними часто вставала бедность одного из них, а теперь-разные склонности. Герда любит меня или, быть может, любила, но со све­том рампы больших театров она тоже не может расстаться – как вы с морем. Но вам, Таня, я скажу: мы, мужчины, чаще, чем женщины, способны жить мечтой.
И вот я мечтаю, что скоро на одном из наших островов поднимется театр. Он будет белоснежным, легким сооружением, простым и величественным: он будет похож на древние греческие театры, но только легче, воздушнее. Тогда тысячи мужчин, женщин и детей в ярких одеждах будут смотреть, как моя Герда рассказывает о счастье своими неповторимыми танцами. Мы построим театр, и тогда Герда будет со мной. Помогите мне в этом.
– Хорошо, – медленно сказала Таня.
В первый раз Павел увидел на лице Тани такое выражение. Она долгим взглядом посмотрела на Павла и вышла из салона.
Однажды, когда до цели оставалось каких-нибудь триста миль, на борту атомохода «Н.Зубов» появились шумные люди.
Гости отрекомендовались как исследователи океана, представители одного из научных институтов Североамериканской республики.
Главой группы был Джошуа Эбб. Он представил экспедиции своих спутников.
Джек Мартен – высокий блондин, специалист по геологии моря, был известен как первый исследователь, практически показавший, что во многих местах океана очень близко к поверхности его дна подходят глубинные слои океанического покрова, насыщенные редкими на земле, но чрезвычайно нужными для человека элементами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29