Товар оборачивается медленнее, и малая наценка – верный путь к разорению. Так что приходится отыгрываться на покупателе. Второй фактор, влияющий на формирование цены не в пользу покупателя, – таможенные тарифы и пошлины. Таможенники, скажу я тебе, настоящие пиявки на теле предпринимательства, причем здоровенные, размером со слона!
Урок длился около часа. За это время Игорь узнал много любопытного, поучительного, порой и просто невероятного. Но главное, из этого разговора он вынес полную уверенность в том, что наш современный рынок есть не что иное, как одно сплошное надувательство: государство пытается надуть предпринимателя, изобретая все более изощренные поборы, а предприниматель – государство, совершенствуя способы уклонения от них. Страдает же в этой тихой войне несчастный потребитель…
Шашлык из нутрий
Маленькая Белоснежка на поверку оказалась вовсе не такой хрупкой и беззащитной. Раз за разом изрядно потрепанная в кепсовых баталиях фишка с изображением миниатюрной девушки падала картинкой вверх, принося своей юной хозяйке все новые и новые выигрыши.
– Это моя счастливая фишка! – заявила Настя. – Я на нее все время выигрываю.
Проигравшая, как обычно, Валентина Глушенкова пригрозила:
– Погоди, вот я тоже заведу себе счастливую фишку, тогда посмотрим, кто кого!
– Счастливую фишку завести нельзя! Это же не собака какая-нибудь и не кошка, – компетентно заявила Настя. – Она сама появляется!
Антонина Петровна Зименко, наблюдавшая за этой сценой из угла больничной палаты, не могла сдержать улыбку.
– Учту, – согласилась Глушенкова. – А пока, если ты не против, я пойду. Приду к тебе завтра.
– И я с вами, – сказала Антонина Петровна. – До свидания, Настенька!
– Пока! – Настя помахала рукой обеим своим посетительницам.
– Замечательный ребенок, правда?! – сказала Антонина Петровна, когда они шли по длинному больничному коридору.
– Правда. А вот ее папаша – чудовище какое-то!
– Вы говорили с ним?
– Да, сегодня утром, в его шашлычной на Средном, – процедила Валентина, что означало крайнюю степень раздражения.
– Каков результат?.. Хотя что я спрашиваю! И так все ясно…
– Вы правы. С этим типом все ясно! Он даже слышать о дочери не захотел. Единственное, что его немного заинтересовало, так это квартира. Да и то не слишком. «Отвяжитесь и не мешайте делать деньги!» – можно было прочитать на его физиономии. – Валентина ненадолго задумалась. – Возле шашлычной Быстрова в тот момент топтались какие-то бандюганы. Среди них я заметила одного старого знакомого, некого Павла Горчакова, по кличке Горелый. Вы, случайно, не знаете такого? Он ведь, насколько я помню, живет в вашем дворе.
– Как не знать, – оживилась Антонина Петровна. – Пашка – личность известная. А с Петькой у него уже давно какие-то дела. Я думаю, что Пашка у него… эта, как там ее… «крыша».
– Это предположение или факт? – решила уточнить Глушенкова.
– Пожалуй, факт. Иначе зачем бы Пашке возле шашлычной тереться? Уверена, что Петькины шашлыки из нутрий он в рот не возьмет.
– Шашлыки из нутрий?..
– Это давняя история, – проговорила Антонина Петровна. – Я ее узнала от одной своей знакомой, которая мне шерсть доставала. Я в ту пору еще вязала на спицах и торговала возле Средного, а она там продавала зимние шапки из нутрий. Помню, промерзли мы однажды буквально до костей и решили зайти отогреться в шашлычную. Я ей говорю: «Давай по шашлычку съедим», а она мне: «Не вздумай». «Почему?» – спрашиваю. «Потому что шашлыки эти на добрую половину из крыс сделаны! – отвечает. – То есть из нутрий!» Нутрия ведь та же самая крыса, только водяная, да раз в пять покрупнее.
– А ваша знакомая откуда это узнала? – слегка засомневалась Валентина.
– Я ведь говорила уже: она на рынке формовками из нутрий торговала. А шил эти шапки ее муж. Он шкурки в зверосовхозе «Дружба» брал, километрах в пятидесяти от города. Там он частенько с Петькой и встречался.
– А сейчас Быстров в том же месте мясом разживается?
– Это надо у моей знакомой спросить. Она ведь по-прежнему шапками на рынке торгует! Уже официально. Она теперь ЧП*.
– Так давайте спросим прямо сейчас! – предложила Глушенкова. – Надеюсь, у вашей знакомой есть домашний телефон?
– У нее мобильный всегда при себе!
– Хорошо живут у нас продавцы шапок из нутрий! – отметила Валентина, сворачивая в сторону кабинета своего мужа, главного врача больницы. – А чем, интересно, ваша подруга торгует летом?
– Кепками, бейсболками и солнечными очками.
Спустя пару минут Глушенкова и ее спутница уже входили в кабинет главврача.
– Аркадий, нам срочно нужно позвонить! – обратилась Глушенкова к супругу.
– Пожалуйста, – ответил тот. – Вы от Насти?
– Да.
– Удалось что-нибудь узнать о том мужчине, который рылся в ее вещах?
– Так, кое-что, – ответила Валентина. – А тебе?
– Я опросил и охрану, и медперсонал, – ответил Аркадий. – Никто никакого «человека-горы» не видел. Может, Настя его выдумала?
– Вряд ли, – покачала головой Глушенкова. – Я говорила с ней об этом несколько раз. На выдумку не похоже. А то, что никто из персонала не заметил этого человека, может означать, что либо он сам работает в больнице, либо хорошо знает расположение больничных корпусов, коридоров и палат или умеет хорошо маскироваться. Возможно, у него есть сообщник или сообщники среди персонала, которые его и покрывают.
Последние слова задели главного врача, но он постарался не показать этого.
– А что он мог искать среди вещей девочки? – спросил Аркадий.
– Пока не знаем.
– Может быть, он просто извращенец?
– Мне так не кажется, сама не знаю почему! Может быть, потому, что телосложением этот тип похож на профессионального спортсмена. А еще она сказала, что он очень похож на артиста, который играл в любимом мамином фильме «Мимино», только без усов.
– И что из этого?
– Что наш «человек-гора» может быть выходцем с Кавказа, – пояснила Глушенкова. – Вспомни, нет ли среди твоего персонала кого-нибудь, кто подходит к этому описанию?
– «Человек-гора», да еще родом с Кавказа? – развел руками главный врач. – Такого у меня точно нет. Уж я бы запомнил.
Тем временем Антонина Петровна успела дозвониться и переговорить со своей знакомой.
– Я все узнала! Петька берет свое средство от тубика все там же, в зверосовхозе «Дружба»! Причем очередная закупка – сегодня вечером!
– Какого такого «тубика»?
– Ну, туберкулеза. Мясо нутрий очень полезно при туберкулезе, – пояснила Антонина Петровна. – Вы разве не знали?
– Нет. – Валентина вопросительно посмотрела на мужа.
– Верно, – ответил он. – Мясо нутрий действительно полезно при туберкулезе. А что, зверосовхоз «Дружба» начал продавать мясо для медицинских целей?
– Давно начал, – улыбнулась супруга. – Вот только потребители этого целебного продукта вряд ли подозревают о том, что их лечат!
Глушенкова села в одно из пустующих кресел и задумалась. Через пару минут в ее голове родился авантюрный, но, пожалуй, единственно верный план действий.
– Сегодня вечером нам понадобятся три вещи: видеокамера с хорошим увеличением, машина и немного удачи!
– Видеокамера есть, – доложила Антонина Петровна. – Нужно только позвонить Веронике. У нее «Панасоник» последней модели.
– Замечательно!.. Машина у нас тоже есть, не так ли? – Она посмотрела на мужа.
– Машина есть. Но ты сама знаешь, стартер совсем никудышный, и заводится она с десятого, а то и с двадцатого раза. Не подвела бы в самый ответственный момент, – с сомнением сказал Аркадий.
– Хорошо, – решила Валентина. – Мы привлечем к нашей операции Анатолия. Машина у него на ходу, да и с точки зрения закона его участие будет нелишним, ведь именно он ведет дело о гибели Елены Самохиной.
– Значит, предстоит нечто криминальное? – поинтересовался Аркадий.
– Незаконное вторжение в частную жизнь плюс шантаж! – огласила статьи уголовного кодекса инспектор Глушенкова.
– Хорошо хоть не покушение на убийство! Надеюсь, меня в дело возьмете?
– Естественно.
– А меня? – спросила Антонина Петровна.
– И вас тоже. Хорошо бы еще и госпожу удачу завербовать в соучастницы!..
* * *
Петр Быстров сидел в глубоком кресле красный как рак. Весь вид его говорил, что он готов лопнуть от негодования. А четверо незваных вечерних гостей – Анатолий Панфилов, Валентина Глушенкова, Аркадий Белов и Антонина Петровна Зименко – готовились отразить очередной натиск хозяина.
– Я вам еще раз повторяю, что никакого опекунства оформлять не буду. И зря вы пытаетесь меня разжалобить! У нас с Еленой был в свое время серьезный разговор, и я ей четко сказал, что не хочу детей. Она не посчиталась с моим мнением и родила. Почему я должен взваливать на себя заботу о ребенке, который был рожден против моей воли? Вы же цивилизованные люди и должны меня понять.
– "Цивилизованные люди" понимать его не хотели.
– Вам не придется заботиться о девочке, – в который уже раз убеждал Быстрова Анатолий Панфилов. – Все заботы возьмут на себя Антонина Петровна и ее супруг. Вы будете опекуном только на бумаге!
– Знаю я эти бумажные соглашения, – усмехнулся Быстров. – Дело кончится тем, что через год-другой ребенка спихнут мне, заявив, что раз по документам я ее отец, то мне о ней и заботиться! Кто даст гарантию?..
– Да я на пушечный выстрел тебя к Настеньке не подпущу! – не выдержала Антонина Петровна. – Какие тебе, подонку, еще гарантии нужны?!
– Попрошу оградить меня от оскорблений! Иначе я буду вынужден принять меры!
– Какие еще «меры»? – повысил голос капитан Панфилов. Он схватил Быстрова за грудки. – Какие еще «меры»? Мы у тебя здесь что, взятку вымогаем или чести пытаемся лишить? Мы просим тебя сделать доброе дело для собственной дочери! Слышишь ты, жук навозный! Для твоей родной дочери!
Панфилов отпустил перепуганного шашлычника и отошел в сторону.
В комнате повисла тишина – испугался не только хозяин квартиры, но и все остальные. Таким спокойного и рассудительного капитана никто никогда не видел.
– Извините, – буркнул он чуть погодя, адресуясь более к своим друзьям, нежели к хозяину.
– Нет уж! Простым «извините» вы не отделаетесь! – прохрипел Быстров. – Я сейчас же звоню в милицию! Будете иметь дело со службой внутренних расследований! Я вам покажу, как хватать меня за грудки и оскорблять! Не на такого напали!
Быстров и вправду потянулся к телефону, но Анатолий Панфилов ткнул его щепотью в солнечное сплетение. Минут на пять желание звонить куда-либо, да и вообще двигаться, у Быстрова исчезло.
– Еще раз извините! Не смог удержаться! – вежливо сказал Анатолий. – Впервые в жизни получаю удовольствие от того, что причинил кому-то боль! По-моему, все цивилизованные способы исчерпаны. Валя, умоляю, покажи этому гаду видеозапись, а не то я выну сейчас пистолет и буду иметь дело не с отделом внутренних расследований, как он мне грозит, а с отделом убийств!
Валентина быстренько достала из сумочки кассету, сунула ее в адаптер и включила видеомагнитофон.
По экрану замельтешили полосы, потом появилась «картинка». Главную роль в этом фильме исполнял Петр Быстров, в эпизодах были заняты кладовщики и грузчики зверосовхоза «Дружба». Декорациями послужили складские помещения зверосовхоза, автомобиль ВАЗ-2104, принадлежащий гражданину Быстрову, а реквизитом – прозрачные полиэтиленовые мешки с разделанными тушками нутрий.
– Как вам это кино? – поинтересовалась Глушенкова, глядя на ошеломленного хозяина квартиры.
– Сволочи, – прошипел в ответ Быстров. – Что вам от меня надо? Что вы ко мне прицепились? Думаете, я поверю, что вы заботитесь о бедной больной девочке? Лучше прямо скажите, что хотите выторговать для себя квартиру! Но я-то вам зачем?
– Мне абсолютно все равно, что вы думаете о нас. Я хочу лишь, чтобы Настя Самохина воспитывалась не в детском доме, а у людей, которым она небезразлична. Жаль, что ради этого приходится опускаться до шантажа!
– И чем же вы думаете меня шантажировать? Вот этой паршивой кассетой? Можете засунуть ее себе… сами знаете куда! У вас вообще-то есть санкция прокурора на видеосъемку? И какой криминал вы усматриваете в том, что я покупал мясо нутрий? Законом это не запрещено! Я завтра же подам на вас всех в суд за вмешательство в мою частную жизнь, оскорбление личности и побои!
– Вряд ли вы завтра сможете это сделать… – ласковым голосом произнесла Глушенкова.
– Это почему же?
– Потому что сегодня вечером я встречусь с одним моим давним знакомым и покажу ему эту пленку. А еще я покажу ему копию накладной, по которой приобретено сегодня мясо, а также толстые пачки накладных, по которым мясо нутрий приобреталось много лет подряд. Слава богу, отчетность в совхозе «Дружба» ведется великолепно.
– Какому еще знакомому? Из санэпидстанции, что ли? Так у меня все положенные сертификаты на руках!
– Да нет, – как бы с сожалением в голосе сказала Глушенкова. – Мой знакомый из другой организации. Павел Горчаков его зовут. Может, слышали?
Быстров побледнел.
– Вижу, что вам это имя знакомо, – продолжала Валентина. – Интересно будет посмотреть на реакцию Горелого, когда тот узнает, что несколько лет подряд он вместе со всей своей братвой ел в шашлычной искусно приготовленную крысятину. Конечно, он может услышать от этого знакомого, что шашлыки из нутрий подавали только всяким лохам, а ему, заслуженному авторитету, – только свинину, говядину или баранину! Наверняка он поинтересуется, правда ли это, и у работников шашлычной. Причем поинтересуется в привычном своем стиле, применив нож или паяльник. Мне кажется, что почти все сразу же захотят выложить ему чистую, как бриллиант, правду. Ну а что потом будет с хозяином этих шашлычных, я даже не берусь предположить. – Глушенкова с показным страхом передернула плечами.
– Черт с вами! – после минутного раздумья выдавил из себя Быстров. – Я согласен стать опекуном девчонки! Только скажите, в чем подвох, чтоб я хоть знал заранее!
Валентина достала из сумочки испещренный записями лист бумаги и протянула Быстрову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38