По правде говоря, Ясона меньше всего волновало, что именно стояло за этой передислокацией, какие цели при этом преследовались. Важно было то, что это дало ему возможность вплотную заняться обучением пилотов, а это волновало его больше всего. Это — и растущая враждебность между ним и О'Брайеном, но тут, похоже, время играло отрицательную роль.— И все же для настоящего боя они еще не готовы, — ответил Ясон, с удовольствием прихлебывая крепкий кофе, который помогал ему взбодриться.— Вот пусть и учатся, на что еще годится этот чертов корабль? — сказал Думсдэй.— Хотела бы я, чтобы у нас на капитанском мостике был кто— нибудь другой вместо этого ничтожества, — вставила Дженис.— Все, ребята, не будем об этом, — оборвал ее Ясон.Ох, как трудно быть командиром! Всего несколько недель назад он с удовольствием вместе с ними перемывал бы косточки командиру корабля, но теперь… А между тем этот человек кого угодно мог вывести из себя, хотя бы своей неуравновешенностью: то он держался с подчиненными чересчур запанибрата, то начинал читать им нотации или даже ни с того ни с сего срывался на крик. Он ничего не смыслил в боевых полетах и тем не менее уже попытался как-то вмешаться в работу офицера, руководящего взлетом и посадкой. И момент выбрал для этого исключительно неподходящий — во время проходившей в очень быстром темпе учебной операции по отработке приземления звена бомбардировщиков, проверке их состояния, устранению обнаруженных неполадок и повторного взлета. Не выдержав, офицер потребовал, чтобы коммодор покинул командный пункт, и хотя он был совершенно прав, теперь его ожидал военно-полевой суд.Ходили также слухи, что иногда О'Брайен появлялся на капитанском мостике, чересчур сильно благоухая своим любимым кларетом. Требования в отношении алкоголя отличались строгостью. Выпивать на борту корабля разрешалось только тогда, когда он не принимал участия в боевых действиях и, разумеется, не во время дежурств, исключительно в личных каютах или за столом командира корабля во время официального приема. Все эти запреты, конечно, в какой-то степени сдерживали пыл О'Брайена, и все же этот вопрос беспокоил Ясона. Его прежний командир на «Геттисберге» тоже имел пристрастие к выпивке, а чем дело кончилось? «Наверно, я чем— то очень провинился в прошлой жизни, — думал иногда Ясон, — иначе за что бы мне такое наказание: два командира корабля за столь короткий срок — пьяницы?»Сводила его с ума и бумажная «волокита, все эти бесконечные рапорты, которые он скармливал своему компьютеру для передачи в штаб каждые двенадцать часов, получая иногда их обратно с язвительными замечаниями по поводу грамматических ошибок. Ясону английский язык давался с некоторым трудом, а тот, на котором писались инструкции и отчеты, и вовсе казался незнакомым. Мать его была родом из Австралии, а отец — русский, и он вырос в русской колонии на Альфе Центавра.Учения, которым он уделял массу времени, было очень трудно сочетать с надиктовкой проклятых рапортов, необходимость заниматься этим страшно бесила его, а это, судя по всему, доставляло О'Брайену огромное удовольствие. Но, пожалуй, наибольшее отвращение вызывало то, как командир корабля заигрывал с Кевином — приглашал его на обеды в кают-компанию, заискивал и между делом пытался вытянуть из него информацию.Дженис подошла к столу и налила себе еще кофе.— Знаете, что я слышала? — сказала она, краем глаза наблюдая за Ясоном. — Среди прочих мы конвоируем Первый десантно-штурмовой батальон, этих «Истребителей котов».— О, это отчаянные ребята, — отозвался Думсдэй. — Они скачут с планеты на планету, а живут даже меньше пилотов. Мы, по крайней мере, спим на чистых простынях, а когда умираем, наши косточки упаковывают в мешок, если, конечно, удается хоть что-то собрать, и хоронят с почестями. Их же останки покоятся в безымянных могилах на множестве планет, названий которых мы даже не слышали.— Это, конечно, большое преимущество, — ответил Ясон. — Никогда не задумывался о подобных вещах.— Ну, и с какой стати ты вспомнила о Первом батальоне? Какое нам до них дело? — поинтересовался Думсдэй.— Кое у кого там есть старые друзья, вот и все, — ответила Dженис.Заметив, что она не сводит глаз с Ясона, Думсдэй повернулся и тоже уставился на него.— У тебя и вправду там кто-то есть, Ясон?У Ясона возникло чувство, будто его ударили под дых. Он растерзал бы Дженис, если бы мог, хотя бы за то самодовольное выражение, с которым она сидела перед ним. Вместо этого он сказал:— Мне действительно важно это знать, Дженис. Спасибо.— Не стоит благодарности, — ответила она, откинувшись в кресле и по-прежнему выжидательно глядя на него.— Мне кажется, я чего-то не понимаю, — заявил Думсдэй.— Там находится одна наша общая знакомая. Мы вместе учились в летной школе.— Я так понимаю, что речь идет о женщине? — спросил Думсдэй, глядя на Ясона. Ясон кивнул, не промолвив ни слова.— Думаешь, она в курсе, что я здесь? — спросил наконец он, взглянув на Дженис.— Откуда мне знать? — с притворно простодушным видом ответила она.— Ты хотел бы забыть о ней, но не можешь? — проницательно спросил Думсдэй.Ясон почувствовал, что краснеет. То, что она сделала, было лишено всякого смысла. Провалила экзамен по совершенно ненужному предмету, ну и что? Подумаешь, уязвленная гордость! Взяла и подалась в космическую пехоту. Отказалась принять назначение на «Геттисберг», где они могли бы быть вместе, возможно, даже поженились бы. Черт возьми, зачем она это сделала? Каждый раз, думая об этом, Ясон испытывал жгучее чувство обиды.— Помнишь, я тебе рассказывал о той девочке, которую встретил во время последнего отпуска? — мечтательно произнес Думсдэй. — Глория, так ее звали. Просто конфетка…— Заткнись, черт возьми! — не выдержал Ясон. — Это совсем другое.— Знаешь, ты мог бы слетать к ней и просто поговорить по— дружески, — участливо сказала Дженис. — Ее подразделение на «Бангоре». У тебя есть время до вечера, мы с Думсдэем подежурим. Возьми один из «Ферретов».— Может, она и разговаривать со мной не захочет, пошлет куда подальше…— Не думаю, — с улыбкой ответила Дженис. x x x — Медведь, внешний причал свободен, можешь садиться.— Спасибо, «Бангор», иду на посадку. Подлетев к кораблю, Ясон выключил торможение и почувствовал, как его «Феррет» шаркнул о взлетно-посадочную платформу. Послышался щелчок — это сомкнулись вокруг тормозных колодок его корабля зажимы внешнего причала.Отключив двигатель, Ясон открыл фонарь кабины и огляделся. Вокруг него простирался открытый космос. Чуть в стороне находилась двойная звезда: красный гигант, а рядом с ним — ослепительно сверкающий крошечный белый карлик. Между ними тянулся закрученный спиралью шлейф раскаленных газов, поднимающийся с поверхности красного гиганта. Млечный Путь казался россыпью мириадов искрящихся камней. Ясон замер, восхищенный открывшимся перед ним зрелищем, таким прекрасным, таким величественным, таким несовместимым с войной, которая шла рядом. Бескрайний молчаливый космос. Потребовалась бы вечность, чтобы исследовать его. Ясона в который уже раз пронзило острое чувство изумления перед этой загадочной красотой. Горькая ирония, однако, состояла в том, что даже среди этого великолепия человечество не сумело избежать ужасов войны.Внезапно у Ясона мелькнула мысль, что, очень может быть, о нем забыли. Если бы ему понадобилось сейчас срочно взлететь, а связь с «Бангором» прервалась, то пришлось бы звать на помощь кого-нибудь из своих. Именно поэтому он всегда терпеть не мог внешние причалы на кораблях. Взлетно-посадочная платформа, которая, конечно, имелась у «Бангора», как у всякого транспортного корабля, предназначенного для перевозки десанта, вмещала лишь штурмовой корабль для перевозки космической пехоты — и ничего больше.Ясон вылез из кабины и спрыгнул на палубу. Как только ноги коснулись ее, магнитные подошвы прилипли к поверхности. Медленно переставляя ноги, он пересек палубу, добрался до люка в шлюзовую камеру, открыл его — к счастью, он оказался не заблокирован — и шагнул внутрь. Люк позади него с легким щелчком закрылся, в камеру хлынул воздух. Оказавшись внутри, он сразу почувствовал притяжение силового гравитационного поля корабля. Спустя несколько секунд открылась внутренняя дверь, и перед ним, вытянувшись по стойке «смирно», возник капрал— пехотинец в форме.— Разрешите взойти на борт, — сказал Ясон.Караульный отдал честь, Ясон ответил ему тем же и потом еще раз отсалютовал корабельному знамени, укрепленному на стене коридора, в котором он оказался. Разница между этим кораблем и тем, который он только что оставил, бросалась в глаза. Десантные транспортные корабли предназначались для перевозки как можно большего количества людей и оборудования, это был «поезд», а не «дом», поэтому об удобствах здесь особенно не заботились. Узкий коридор был выкрашен в распространенный на флоте унылый зеленовато-серый цвет, вдоль стен по всей его длине стояли ящики с боеприпасами.— Мне нужно в штаб Первого батальона космических пехотинцев, — сказал Ясон.Капрал объяснил ему дорогу, и Ясон двинулся по коридору, стараясь не позабыть, куда ему нужно сворачивать. Вдыхая спертый воздух, он снова подумал, что жизнь пилотов просто рай по сравнению с жизнью десантников. Трехразовое горячее питание — или стандартный корабельный паек, горячий душ в любое время — или один «банный» день в неделю, это ли не роскошь?Он не раз терял направление и забрел даже в спортивный зал, где человек сто космических пехотинцев занимались борьбой.«Зачем это», — удивился он. — «Кому на этой войне может прийти мысль схватиться с противником в рукопашную? Неужели им приходится делать это?» Сам он никогда не воспринимал своего противника во вражеском истребителе как личность; для него это была просто машина, которая стремилась его уничтожить.Пехотинцы казались очень крепкими, сильными, ему таких прежде не приходилось видеть. Двигались они с кошачьей грацией; жилистые, без единого лишнего грамма жира тела у многих были отмечены шрамами от ожогов, нанесенных лазерным оружием. Как только он спросил дорогу у их сержанта, все они тут же уставились на него и глазели все время, пока он слушал объяснения. Любопытство их ничуть его не удивило — посторонний человек в боевом скафандре, со шлемом под мышкой.Добравшись до нижней палубы, он оказался перед дверью, над которой висела табличка с символическим изображением Первого десантно-штурмового батальона: череп килратха, над ним скрещенные ножи, а внизу — надпись готическими буквами: «Истребители котов».Он открыл дверь и вошел. Большой холл был заставлен приборами и механизмами, повсюду сидели космические пехотинцы, разговаривали, смеялись, играли в карты, чистили и проверяли оружие. Один из них, продолжая точить нож из нержавеющей стали, с холодной усмешкой посмотрел на Ясона.— Я ищу капитана Светлану Иванову.— Координатора? Вон, третья дверь направо в конце коридора.Все разговоры смолкли, внимание теперь было полностью обращено на него. Он испытывал такое сильное ощущение неловкости, что, оказавшись перед нужной дверью, чуть не повернул обратно, решив плюнуть на то, что привело его сюда, развернуться и уйти, послав все к черту. В последний момент его остановили все те же обращенные на него со всех сторон взгляды пехотинцев.Он постучал в дверь.— Войдите.Он толкнул дверь и вошел.— Минутку, — сказала она.Она сидела к нему спиной, склонившись к голоэкрану и внимательно изучая карту на нем. В соответствии с уставом космических пехотинцев волосы ее были коротко подстрижены — прекрасные золотистые волосы, в которых мелькали более темные рыжеватые пряди. Шея тонкая, загорелая, да и во всем остальном Светлана ничуть не утратила своей женской привлекательности, чего не могла скрыть даже мешковатая форма.— Что вам нужно?— Привет, Светлана.Ее спина напряглась, последовало долгое молчание. Потом она медленно повернулась.— Ясон?Он нервно улыбнулся, сердце часто заколотилось, во рту пересохло. Ее голубые глаза широко распахнулись, губы слегка приоткрылись от удивления». Она изменилась — семь лет войны не прошли даром. Едва заметные морщинки сбегали к уголкам глаз, от виска к уху змеился тонкий шрам. И все же это была она, та самая Светлана, точно такая же, какой он впервые увидел ее много лет назад. Светлана из его прошлой жизни, в свое время, подобно ему, сбежавшая из дома, чтобы воевать.Все эти годы он безумно любил ее-и безответно, причину чего он видел прежде всего в том, что она была на два года старше него. Не устоял перед нею и его старший брат, Джошуа. Однако недаром ее называли Снежной Королевой — Джошуа постигла та же участь, что и множество других молодых людей, безо всякого результата пожиравших ее восторженными взглядами. Позднее, благодаря удивительному стечению обстоятельств, они встретились снова, уже в летной школе: ему тогда исполнилось восемнадцать, а ей — двадцать лет. Все произошло неожиданно просто: они потянулись друг к другу, сначала лишь как старые друзья, но очень быстро их отношения переросли в нечто гораздо большее.— Это ты, — прошептала она.— Это я.Она кивнула, глаза ее вспыхнули, она наклонила голову, но тут же снова вздернула ее.— Ты, проклятый сукин сын! Что тебе здесь нужно?— Светлана…— Я тебе не Светлана, слышишь, ты, чертов бродяга! Годами тебя носит неизвестно где, ни слуху от тебя, ни духу, а потом ты проявляешься, точно злая судьба, и ждешь, что я снова растаю от твоей милой улыбки, да?Она вскочила и двинулась прямо к нему, похожая на тигрицу, которая вот-вот вцепится ему в глотку; и остановилась совсем рядом.— Подожди хоть минутку, черт возьми! — воскликнул Ясон. — Разве это я виноват, что ты завалила экзамен? Или, может быть, когда это случилось, я сбежал в космическую пехоту и не давал о себе знать? Нечего сваливать всю вину на меня!— Ага, выходит, это я виновата, да? — закричала она. — Помнишь, что ты сказал? «Почему ты не согласилась служить во флоте, тогда мы с тобой поженились бы, как только кончится война!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36