— Ничего. Все останется по-прежнему. — Он направился к кабинету. — Я сейчас позвоню кому следует, разгружу твои вещи, и мы сможем пообедать. Не могу поверить, что ты действительно собиралась уехать.Следом за ним она прошла к кабинету, но замерла на пороге. Потерла руки, да только холод, который она почувствовала, шел изнутри, а не снаружи.— Я не думаю, что мы сможем жить как прежде.— Наверняка сможем. Клянусь Богом, я уволю Дельгадо.— Не вини его в том, что начал ты. Кэл развернулся к ней, тело напряглось.— Не смей так говорить! Если кто все и начал, так это ты, и, пожалуйста, не забывай об этом!— Как я могу забыть, если при первой же возможности ты мне об этом напоминаешь?Он гневно смотрел на нее, она — на него. Потом она отвернулась. Какой прок от перекладывания вины друг на друга?Она вновь сунула руки в карманы платья, напомнила себе, что худшие ее подозрения оказались беспочвенными. Он ничего не замышлял против нее, когда они занимались любовью. Но легче ей не становилось. Случившееся — лишь результат тех противоречий, которые так и остались неразрешенными, которые она игнорировала, притворяясь, будто они не существуют.Всего несколькими днями раньше она пребывала в полной уверенности, что он ее любит. И строила воздушные замки. Ирония судьбы. Она, привыкшая оперировать точными научными методами, так поспешно отказалась от логического мышления. Она вытащила руки из карманов, сложила их на груди.— Мне надо знать, куда мы идем, Кэл. И какие ты испытываешь ко мне чувства.— О чем ты?По голосу, однако, чувствовалось, что он прекрасно все понимает.— Как ты ко мне относишься.— Ты знаешь, как я к тебе отношусь.— Откровенно говоря, нет.— Значит, тебе следовало обращать больше внимания на проявление моих чувств.Он не собирался упрощать ей задачу, но она твердо решила довести дело до конца. Время грез закончилось. Она хотела четко определить позиции сторон.— Ты говорил, что я тебе нравлюсь. Ничего больше.— Разумеется, ты мне нравишься. Тебе это хорошо известно.Она встретилась с ним взглядом и заставила себя произнести слова, которым очень не хотелось слетать с языка:— Я сказала тебе, что люблю тебя.Он отвел взгляд, и она поняла, что он не может смотреть ей в глаза.— Я… пожалуй, я польщен. Ее ногти вонзились в ладони.— Я так не думаю. Мне представляется, что моя откровенность перепугала тебя до смерти. И я чувствую, что ты меня не любишь.— Да кого это волнует? — Он вернулся к столу. — Мы отлично ладим, о чем совсем недавно не могло быть и речи, у нас будет ребенок. Что еще нужно? Ты мне небезразлична, я хочу заботиться о тебе, и для меня это очень важно. — Он уселся в кресло, словно закрывая дискуссию.Джейн же полагала, что точку ставить рано. Возможно, она стала мудрее за последние месяцы, возможно, в ней говорило упрямство, но ей показалось, что на этот раз он включил в их взаимоотношения не только секс да смешки.— Боюсь, одной заботы недостаточно, если речь идет о нашем будущем.Он нетерпеливо махнул рукой:— Будущее само о себе позаботится. Ни один из нас не жаждет немедленно лезть в клетку.— В последний раз мы говорили о том, что разведемся после рождения ребенка. Ты этого хочешь?— До этого еще далеко. Кто знает, что может случиться?— Это по-прежнему входит в твои планы?— Это были первоначальные планы.— А теперь?— Не знаю. Что мы можем знать о будущем? Каждый день многое меняет.— Я больше не хочу отмерять время днями.Он не собирался связывать себя никакими обязательствами, ее же это совершенно не устраивало. Слезы рвались из глаз, но она не позволила им скатиться по щекам. Она должна выпутаться из этой неприятной ситуации прямо сейчас, не теряя достоинства, и сделать это честно и открыто.— Боюсь, я не смогу оставить все как прежде, Кэл. Я не собиралась влюбляться в тебя, я знаю, ты не просил об этом, но так вышло. Похоже, когда дело касается тебя, я всегда делаю что-то не так. — Она облизала пересохшие губы. — Я возвращаюсь в Чикаго.Он выскочил из-за стола:— Черта с два!— Я свяжусь с тобой после рождения ребенка, но не раньше. Я буду очень благодарна тебе, если отношения со мной ты будешь поддерживать через адвоката. Обещаю, я не буду создавать тебе трудностей, когда встанет вопрос о посещении ребенка.— Ты убегаешь. — Его глаза сверкали. — Тебе не хватает духу остаться и найти приемлемый для нас обоих выход, вот ты и убегаешь.Она пыталась говорить спокойно:— Какой выход? Ты все равно хочешь развода.— Я не тороплюсь.— Но все-таки собираешься разводиться.— И что? Мы друзья, так что нет причин устраивать скандал. Боль пронзила сердце, когда он подтвердил то, что она уже знала. Связавшие их узы брака он считал явлением временным. И собирался разорвать их в удобный для него момент. Она повернулась и вышла в холл.Мгновение спустя он возник рядом. На виске пульсировала вена, лицо горело злостью. Ее это не удивляло. Такие, как Кэл, не привыкли к ультиматумам.— Если ты думаешь, что я побегу за тобой, то ты ошибаешься! Как только ты выходишь за эту дверь, ты мне больше не жена. И я вычеркну тебя из своей жизни, слышишь меня?Она кивнула, глотая слезы.— Я это серьезно, Джейн!Молча она вышла из его дома.
Он не смог стоять и смотреть, как она уезжает. Захлопнул дверь, прошел на кухню, достал из кладовой бутылку шотландского. Мгновение не мог решить, то ли выпить виски, то ли швырнуть бутылку в стену. Будь он проклят, если позволит ей вертеть им, как своим пальцем. Если он к чему-то не готов, по ее не бывать!Он отвернул пробку, поднял бутылку к губам. Шотландское ожгло горло, полилось дальше. Не хочет она его видеть — вот и прекрасно. Пора ему возвращаться к нормальной жизни.Но настроение от этих мыслей не улучшилось, более того, хотелось поднять голову к потолку и завыть. Он вновь глотнул виски, считая обиды.Он предложил ей больше, чем любой другой женщине, он предложил ей свою дружбу, и что за это получил? Эту чертову дружбу ему швырнули в лицо только потому, что он не пожелал опускаться на колено и добровольно соглашаться до конца жизни выбирать гребаные обои!Его рука сжимала горлышко бутылки. Он не сдастся. Есть много женщин и моложе, и красивее, женщин, которые не станут ссориться с ним из-за пустяков, которые сделают все, что он скажет, а потом оставят его в покое. Вот кого он хотел. Молодых и красивых, которые оставляли его в покое.Новый глоток, и он прошествовал в кабинет, чтобы надраться по-настоящему.
Джейн не могла уехать, не попрощавшись с Энни. А значит, не могла полностью сдаться наваливавшемуся на нее горю. И по дороге на гору Страданий она часто мигала, изгоняя слезы, и набирала полную грудь воздуха, чтобы хоть немного успокоиться. Она только порадовалась, не заметив у дома автомобиля Линн: значит, она сможет попрощаться без нежелательных свидетелей.Дом теперь выглядел иначе. Кэл выкрасил его в белый цвет, поправил перекосившиеся ставни и провалившееся крыльцо. Входя, она гнала от себя воспоминания о том, как весело они смеялись, когда работали вместе.Добравшись до кухни, она увидела Энни сквозь сетчатую дверь. Та сидела на солнышке и ломала длинные стручки фасоли. Наблюдая за неловкими движениями раздутых артритом пальцев Энни, Джейн захотелось взять у нее миску и самой ломать стручки. Внезапно она подумала, что это занятие может сыграть важную роль в ее жизни, перебросить мостик ко всем тем женщинам, что прошли по этому свету до нее. Ко всем женщинам в истории человечества, ломавшим стручки фасоли и переживавшим страдания из-за мужчин, не ответивших на их любовь.Она прикусила губу, вышла на крыльцо. Энни повернулась к ней:— Давно пора заглянуть ко мне.Джейн села рядом с Энни на переносной стул с парусиновым сиденьем, посмотрела на миску со стручками, стоявшую на ее коленях, обрывок газеты, на котором уже высилась горка отходов. Джейн почувствовала, что нет для нее сейчас более важного дела, чем ломать стручки зеленой фасоли.— Можно я?— Я не люблю, чтобы что-то пропадало.— Хорошо. — Ее руки дрожали, когда она брала миску. Сосредоточившись, она наклонилась над миской, взяла стручок, осторожно оторвала кончики. Вероятно, оторвала сколько надо, потому что Энни ничего не сказала. Они упали ей на платье, она же начала ломать стручок.— Эти стручки из магазина. У меня на огороде они куда лучше.— Жаль, что я их не увижу. — Голос не выдал ее. Разве что чуть-чуть.— Они вырастут задолго до того, как у Кэла начнется предсезонный сбор и вы оба уедете в Чикаго.Джейн не могла произнести ни слова. Взяла второй стручок, ухватилась за кончик, оторвала.Несколько минут она занималась стручками, а Энни следила за пташкой, перескакивающей с ветки на ветку растущей у дома магнолии. Но умиротворенность Энни и теплые солнечные лучи ничуть не успокаивали Джейн. Не помогала и фасоль.Слеза скатилась с ресниц, проложила путь по щеке, шлепнулась на платье. Еще одна, вторая, третья. Целый ручеек. Она продолжала ломать стручки и отказалась от борьбы с горем.Пташка улетела, Энни переключилась на белку. Одна из слезинок Джейн упала в миску с фасолью.Энни начала что-то напевать себе под нос. Джейн покончила с последним стручком, уставилась в миску, дабы убедиться, что целых не осталось.Энни сунула руку в карман старого фартука, достала розовую салфетку, протянула Джейн. Та вытерла глаза, щеки, обрела-таки голос.— Я… мне будет т-так вас недоставать, Энни, но я этого больше не вынесу. Я должна уехать. О-он меня не любит.Энни поджала губы.— Калвин, он не знает, что чувствует.— В его возрасте пора бы и знать. — Джейн сердито сморкнулась в салфетку.— Не встречала второго такого мужчину, которому так не хочется взрослеть. Обычно с возрастом борются женщины.— Я не могла не попрощаться. — Она приподнялась и едва не выронила миску.— Сядь, а не то рассыплешь фасоль.Джейн подчинилась. Энни с трудом встала со стула.— Ты хорошая девочка, Джейни Боннер. А он скоро придет в чувство.— Я так не думаю.— Иногда жене требуется немного терпения.— Боюсь, мое иссякло. — Новые слезы покатились по щекам. — Кроме того, жена я не настоящая.— А вот это уже полная чушь.Слов спорить у нее не нашлось, поэтому она просто обняла хрупкую старушку.— Спасибо за все, Энни, но мне пора. — Еще раз прижав ее к себе, она направилась к дому.И увидела Линн Боннер, стоящую на заднем крыльце. Глава 19 — Ты оставляешь моего сына?На лице спускающейся с крыльца Линн отражались злость и недоумение. Сердце Джейн упало. Почему она задержалась так надолго? Почему просто не попрощалась с Энни и не уехала? Она быстро отвернулась и рукой вытерла мокрые щеки.Паузу заполнила Энни:— На обед у нас будет фасоль, Эмбер Линн, и я потушу ее со свиным жиром, нравится тебе это или нет.Повернувшись, Джейн вновь постаралась войти в роль высокомерной невестки, какой привыкла видеть ее Линн.— Вам надо только радоваться, — удалось выдавить ей из себя. — Я была ужасной женой.Но эти лживые слова едва не вызвали новый водопад слез. Она была ему лучшей женой, черт бы его побрал! И лучшей жены, чем она, ему никогда не найти! Джейн вновь отвернулась.— Неужели? — В голосе Линн звучала неподдельная тревога.Джейн поняла, что разрыдается, если немедленно не покинет этот дом.— Мне надо успеть на самолет. Будет лучше, если вы поговорите с Кэлом. Он все вам объяснит.Она двинулась к углу, но не сделала и двух шагов, как ее остановил изумленный вскрик Линн:— Господи, да ты же беременна!Она посмотрела на Линн и увидела, что та уставилась на ее живот. Автоматически опустила глаза и только тут заметила, что подсознательно прикрыла живот рукой. Материя натянулась, и тайное стало явным. Руку Джейн убрала, но это уже ничего не меняло.Линн изумленно воззрилась на нее:— Ребенок Кэла?— Эмбер Линн Глайд! — одернула ее Энни. — Что ты несешь?Но Линн нисколько не смутилась.— Откуда мне знать, его это ребенок или нет, если я ничего не понимаю в их отношениях? Я понятия не имею, что они друг в друге нашли и как познакомились. Я даже не знаю, почему она плачет. — Тут голос у Линн дрогнул. — Должно быть, произошло что-то серьезное.Страдание, которое Джейн увидела в глазах Линн, стало последней каплей. Она поняла, что должна сказать ей правду. Разумеется, защищая родителей, Кэл руководствовался благими намерениями, но итог получился плачевный. За последние четыре месяца она четко уяснила, что обман к добру не приводит.— Ребенок Кэла, — ровным голосом ответила она. — И мне очень жаль, что вы узнали об этом только сейчас.— Но он никогда… — В голосе Линн слышалась обида. — Он ничего не говорил. Почему он не сказал мне?— Потому что старался защитить меня.— От кого?— От вас и доктора Боннера. Кэл не хотел, чтобы вы знали о том, что я ему сделала.— Рассказывай! — Ярость исказила лицо Линн. Джейн видела перед собой львицу, детенышу которой грозила опасность. Пусть детеныш этот — царь джунглей. — Рассказывай все!Энни взяла миску с наломанными стручками.— Я иду в дом и приготовлю фасоль, как мне нравится. Джейни Боннер, ты останешься здесь, пока не уладишь этот вопрос с Эмбер Линн, слышишь меня? — И старуха поплелась к заднему крыльцу.Йоги отказывались служить Джейн, и она плюхнулась на парусиновый стул. Линн взяла второй стул, села напротив Джейн. Джейн вспомнилась молоденькая девушка, которая до двух часов ночи пекла пирожки, чтобы кормить мужа и ребенка. Это дорогое желтое платье и броские янтарные серьги не могли скрыть главного: эта женщина знала, как постоять за себя.Джейн положила руки на колени, переплела пальцы.— Кэл не хотел причинять вам и своему отцу лишнюю боль. Вы столько пережили в прошлом году. Он думал… — Она опустила глаза. — Чистая правда состоит в том, что я отчаянно хотела ребенка и обманом добилась, чтобы он переспал со мной.— Добилась чего?Джейн заставила себя вскинуть голову.— Я поступила плохо. Нечестно. Я не собиралась говорить ему.— Но он узнал. Джейн кивнула.Губы Линн превратились в узкую полоску.— Кто принимал решение о браке?— Он. Он угрожал вытащить меня в суд и добиться опеки над ребенком, если я не соглашусь. Теперь я знаю его лучше и сомневаюсь, чтобы он довел дело до суда, но тогда я ему поверила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41