Конечно, нужно время, чтобы все предусмотреть, — милейший Рональд слишком спешит. Необходимо продумать подвенечный наряд, решить, кого пригласить… Впрочем, список гостей не будет слишком длинным. Ты никого не знаешь, а все знакомые Рональда принадлежат к клубу…В другой ситуации Силия порадовалась бы предстоящим хлопотам. Когда-то она любила Рональда. Боготворила его. И в тот день, когда он попросил ее стать его женой, подумала, что сбылись все ее мечты.Теперь же прежние мечты померкли. Рональд уже не казался Силии золотым рыцарем — его волосы поредели и не блестели. Он напоминал раздражительного, чванливого англичанина, испорченного легкой жизнью в тропиках.Ее надежда. Ее судьба.— Ты должна быть благодарна, — снова начала Гертруда, но Силия потеряла нить разговора. — Такой приятный человек… и даже знает твою историю…Но девушка испытывала благодарность, если освобождалась от грез и страшного чувства обреченности.Они брали внаем карету и отправлялись в гостиницу «Гора Лавиния», располагавшуюся на высоком обрыве. Под ней морские волны лизали желтый песок.На завтрак в середине дня подавали креветки под соусом карри с гарниром из желтоватого риса, приправленного пряными, острыми специями, непривычными для европейцев.Антея проявляла деликатность и, морщась, утверждала, что ей это очень нравится. Внезапное озарение поразило Силию.В детстве она любила бегать на кухню пробовать карри — тот был куда острее здешнего. Как и слуги, Силия брала его с тарелки пальцами…Иногда они переглядывались с Корой и дружно смеялись, пока повариха не прикрикивала на них, требуя прекратить глупости…Воспоминание болезненно кольнуло Силию. Кора? Кто такая Кора? И почему она никогда не вспоминала о ней, подруге детства?И отчего вспомнила теперь?— Ты не помнишь, кто такая Кора? — спросила она Рональда.Девушке показалось, что в глазах жениха мелькнуло смущение, даже испуг. Затем он пожал плечами, небрежно разгладил усы, улыбнулся сидящим за столом и посмотрел на Силию.— Кора? Ах да, кажется, так звали подружку времен твоего детства! Совсем не помню ее. Необычное имя для сингалки. Может, она была метиской? — Рональд понизил голос; — Ты вспомнила?Силия молча наблюдала, как Антея ест креветки, потянулась за ними сама и вдруг ощутила, что время обратилось вспять и ей снова десять лет.Карри… соус карри напомнил ей о Коре. Девушка покачала головой:— Нет, это все, что я помню. Карри… — Она запнулась, сомневаясь, стоило ли говорить даже это.Антея вперила в нее строгий взор, словно собираясь сделать выговор, Гертруда с недовольным видом поджала губы, а лицо Рональда выразило явное беспокойство.Но Силия не понимала, в чем дело. Может, она затронула какую-то запретную тему?Девушке казалось, что за этим воспоминанием крылось что-то еще.— Не знаешь, что с ней стало? Попробуй выяснить. Ведь завтра ты едешь в имение.— К сожалению, еду, хотя очень не хочется тебя оставлять. Но долг повелевает. За туземцами нужен глаз да глаз — иначе от них ничего не добиться. К твоему приезду я разузнаю об этой Коре. Договорились?Рональд ласково улыбнулся, и невеста ответила ему не слишком уверенно. Крошка Силия проявляла своенравие, и с этим предстояло бороться. Необходимо оторвать девушку от ее окружения до того, как она окончательно поселится на плантации.Эта мысль возбуждала Рональда, но фантазии доставляли ему удовольствие. Он потягивал вино и наслаждался десертом, словно маленькая стервочка не вывела его из себя.В конце концов он увезет ее одну и после всех этих лет Силия окажется в полной его власти.И тогда — о, тогда он пробудит ее память и снова заставит следовать своим запретным желаниям.
Адриана всегда знала или полагала, будто знает, что делает. Рональд ценил в ней разнообразие. Об Адриане постоянно сплетничали. Бравада доставляла ей наслаждение. Ей нравилось заходить далеко, но так, чтобы при этом ее не поймали.Она ненавидела скуку.А Ронни начинал ее утомлять. Адриане осточертело, что он всегда в дурном настроении. Прежде чем Ронни уедет, она займется им, преподаст ему урок дисциплины и самоконтроля.В последнее время Ронни приходилось давать много уроков. А Адриана ужасно устала от слабых и самовлюбленных мужчин.Может, ее мысли приняли такой оборот, потому что в Коломбо она часто выезжает верхом и предается фантазиям о европейцах, живущих среди туземцев?Эти европейцы ели пальцами острый карри с рисом, и многие настолько потеряли стыд, что носили одни саронги, как настоящие сингальцы. Их мускулистые, загорелые тела привлекали всеобщее внимание.Адриана, конечно же, делала вид, будто не замечает их непристойного посвистывания, реплик о ее внешности, предположений о том, какова она в постели. Однако понимала, что один из них говорит по-итальянски.Неслыханная наглость!Однако откровенная наглость втайне возбуждала ее.Адриана разведала то, что было тайной для всех: Грант Гамильтон, скрываясь от общества, предавался здесь радостям жизни. И именно его она видела чаще других, проезжая мимо.В Гранте ощущалась сила, даже большая, чем в ней самой. Адриана не привыкла к тому, чтобы мужчина превосходил ее.Адриану заинтриговали и его тайная жизнь, и ее чувства: неужели она желала бы, чтобы над ней властвовал мужчина вроде Гранта?Но эта мысль соблазняла Адриану — особенно после отъезда Рональда. Прошлым вечером, проводив его на вокзал, она испытала необыкновенное облегчение.Теперь ни с кем не придется делиться секретами, ощущениями и фантазиями. И Адриана с удовольствием предалась размышлениям о Гранте Гамильтоне.Ночью обнаженная Адриана лежала в постели, и мысли о Гранте приводили ее в необычайное возбуждение.Этот Гамильтон не тот, за кого себя выдает. Здесь явно крылась какая-то тайна, и Адриана собиралась выведать, в чем дело. А заодно посмотреть, не удастся ли покорить его.На вторую ночь, составляя сложные планы, она не сразу осознала, что в ее комнату снова кто-то проник, — но не с таким шумом, как в прошлый раз Рональд.Вторжение… Адриана не испугалась, хотя незнакомец навис над ней и заговорил по-итальянски. Охваченная приятным предчувствием, что это оборванец с побережья, она и не подумала сопротивляться.Адриана смутно видела в неверном свете луны высокого, мускулистого мужчину. Он пригвоздил ее к кровати и намеревался взять силой.Восхитительно!Однако дальнейшее поразило Адриану: незнакомец привязал ее к кровати, закинув руки за голову. Потом скрутил щиколотки. Веревка из пальмового волокна обожгла нежную кожу. Адриану охватила ярость.Она, привыкшая повелевать, теперь, в глухой час ночи, скручена каким-то дикарем, неизвестно откуда взявшимся и собиравшимся изнасиловать ее, взять, подчинить себе!— Не вздумай кричать — я заткну тебе рот кляпом. Но тогда мне придется наслаждаться только приглушенными стонами, а эти сладкие губки с тряпкой во рту не покажутся столь аппетитными.— Нет, — возбужденно прошептала Адриана. — Обещаю, не кричать. Не стоило меня связывать — я добровольно дам все, что ты хочешь. Ты великолепен! Я с радостью обовью тебя руками и ногами, и твой дерзкий поступок будет вознагражден изысканным наслаждением.— Воткнешь мне маленький кинжал в спину? Нет уж, лучше я оставлю все как есть и вволю наиграюсь с тобой. Итак, моя милая, я возьму все, что мне надо, а ты пока ответишь на мои вопросы, и со всеми подробностями. Ну что, мы поймем друг друга?Боже, как она его ненавидела — и как хотела!— Все, что угодно. Ну давай же скорее!Но незнакомец не спешил, он только мучил и дразнил ее, и Адриана была готова убить его.Он молчал. Его ласки обжигали, шлепки причиняли боль, но незнакомец видел, что ее тело жаждет желанного мига разрядки, и отказывал в этом милосердии.— Все, что хочешь! — стонала Адриана, задыхаясь от отвращения к себе. Но не этого ли она требовала от всех своих рабов-любовников? — Господи! Скажи, что ты хочешь? — Пусть берет, что угодно… делает с ней, что пожелает…Он продолжал мучить Адриану почти бессознательно, пренебрегая ее покорностью. Пробужденная им страсть не находила выхода, и Адриана чувствовала изнеможение. Тогда она взмолилась, чтобы он освободил ее.— Ты меня просишь? Просишь? — взревел он и приподнял голову Адрианы так, чтобы она заглянула в его глаза и в его дьявольскую душу. — Вот что, моя принцесса, пора заключить сделку. Ты расскажешь все, что знаешь о своем дружке Рональде Уинвуде — о его настоящем и прошлом. А также о том, что он говорил о Силии Пенмарис и ее матери. А потом я подумаю, доставить ли тебе удовольствие. Но не скрывай ничего! — Незнакомец внезапно перешел на английский: — Иначе я рассержусь.Адриана узнала голос, узнала этого человека. Быть может, она с самого начала поняла, кто проник в ее комнату — и не ошиблась, несмотря на косматые волосы, спутанную бороду и загорелый торс. Но в этот миг, когда он держал ее за волосы и заставлял глядеть себе в глаза, Адриана впервые испугалась.Она рассказала все, ибо была прагматична и всегда принимала сторону победителя.Ронни чертовски слаб, к сожалению. Ребенок — вот кто интересовал незнакомца. Невинная девочка, позировавшая для тех фотографий, что показал ей Уинвуд, теперь молодая наследница поместья. А между тем Рональд считал его почти своим.И вот Грант Гамильтон, безжалостный сукин сын, неожиданно появился на сцене и намеревался овладеть Адрианой, чтобы… Так для чего же? Что им движет? Неужели его интересует эта девчонка?Странная мысль… Богатая невероятными возможностями, ни одна из которых не приходила Адриане в голову, пока недоносок не получил все, что хотел, — сведения. Он оставил ее распятой и велел развязать слугам. Адриана шипела от злости, как змея.Ни один мужчина не использовал ее таким образом. Ладно, мистер Грант Гамильтон ответит за это. Как и то отродье цыганской мамаши — так называл Рональд Силию Пенмарис.Адриана умела ждать. Всегда ждала, предвкушала, выуживала секреты.И теперь ее очень занимало, почему наглец Грант обратил внимание на маленькую мышку Рональда? Что нашел мужчина со вкусом в девчонке, одетой как миссионерка?Загадка интриговала своей неразрешимостью.Что могла предложить Гранту Гамильтону эта английская мышка?Нет, она, Адриана, не успокоится, пока не найдет ответа на этот вопрос. И поскольку на следующий день она собиралась в провинцию (что совпадало с планами Гранта Гамильтона, выяснение которых стало ее основной целью), то понимала, что ее появление развеет скуку однообразных дней и ночей плодородного района холмистой страны.
Силия готовилась к отъезду из Коломбо, намереваясь вернуться домой, в имение, романтично названное отцом в честь Марианны.Даже если там поджидал ее Рональд.Девушку угнетало предстоящее замужество, да и разлука с ним на несколько дней ничуть не улучшила настроения.«Брак не стал смыслом моей жизни», — думала Силия, сопровождая дядю на встречу с англиканскими священниками и миссионерами.Ее неотступно преследовали короткие тревожащие фрагменты воспоминаний детства.Однажды, войдя в храм в маленькой рыбацкой деревеньке Пандадура, Силия почувствовала, что когда-то все это видела.Она посещала буддийский храм вместе с Корой.Ее подружкой…Нет. Корой, которую Рональд назвал ее подружкой.Этот случай укрепил желание Силии вернуться на плантацию Марианны. Разгадки таились в прошлом, а прошлое связано с имением.Эта мысль напугала Силию не больше, чем путаница в голове, ночные кошмары и фрагменты воспоминаний детства.Что ж, все в порядке. Рональд женится на ней, даже если от нее отказался Грант.Рональд предан и верен ей. Он сделает все, что она пожелает. Вполне достаточно, чтобы жизнь сложилась удачно.Или вполне достаточно, чтобы прекратились кошмары…Но когда Силия расположилась в отдельном купе первого класса и поезд понес ее к месту назначения, девушка не испытала душевного подъема. Она раздвинула шторы и углубилась в созерцание живописных пейзажей. Там, за окном, бежали темнокожие, почти голые дети и весело махали руками, догоняя пыхтящий состав.— Отвратительно! — возмутилась Гертруда. — Выпускать детей из дома в подобном виде! Что ж, одна из задач нашей миссии — научить туземцев пристойно, по-христиански одеваться.На каждой стоянке поезд наводняли дети и женщины. Они предлагали фрукты и желтые самбили — разновидность кокосовых орехов с мягкой серединой.Силия внезапно поняла, что помнит названия, вкус и запах многих фруктов и сладостей, которые протягивали в открытые окна на всех станциях.И чем дальше углублялся состав в окутанную дымкой холмистую страну, тем сильнее расхваливали Антея и Джордж меняющиеся за окном пейзажи. А у Эмили с каждой милей все шире открывались глаза, и она буквально потеряла дар речи, пока они пересекали туманную равнину с кокосовыми пальмами и каучуковыми деревьями. Затем пейзаж сменился: мимо побежали зеленеющие влажные террасы рисовых посадок, и поезд, пыхтя, повернул к лесистым горам.Антея читала Джорджу вслух путеводитель и время от времени бросала осуждающие взгляды на Силию, сидевшую словно в трансе и за все путешествие не проронившую ни слова.Девушка закрыла глаза. От монотонного голоса Антеи на душе у нее становилось все тоскливее, хотя они приближались к месту назначения. Что они обсуждают? Виды за окном или вопрос о том, стоит ли идти в вагон-ресторан? В начале Рамбуканской ветки их надолго отправят на запасной путь, пока сзади к составу не прицепят более мощный локомотив — иначе поезду не преодолеть подъем.Внезапно Силия вспомнила вкус карри — настоящий, острый, обжигающий рот, так полюбившийся ей в детстве. И придорожных торговцев мягким и хрустящим горошком, приправленным жгучим перчиком чили.А ярче всего — зеленые незрелые кешью, сваренные в кокосовом молоке с небольшим количеством соли и завернутые в кулечки из листьев. И еще мускат — нежный, сочный, наполненный миндалем и перетопленным маслом.И конечно, на завтрак кузнечики — то с яйцами, то с острой приправой из маринованных овощей: мелко порубленного лука, сока лаймы, протертой мальдивской рыбы и земляных орехов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32