Хайден отступил назад, не сводя глаз со спящей Лотти. Возможно, сегодня ему не придется оправдать ожиданий жены хозяина этой гостиницы.
Хайден не был новичком по части кружев, пуговиц, лент и прочих деталей женского туалета. Всем этим премудростям он обучился еще задолго до того, как повстречался с Жюстиной.
Отбросив всякую нерешительность, Хайден стянул с Лотти накидку, а затем снял с ее ног дорожные полусапожки и принялся одну за другой расстегивать перламутровые пуговицы на ее дорожном платье. Дойдя до сорочки, он еще раз напомнил себе, что отныне имеет полное право проделывать все это. Но почему же его по-прежнему не оставляло при этом чувство вины? Лотти казалась ему такой маленькой, такой беззащитной. Впрочем, такой же казалась ему когда-то Жюстина. Он пытался защитить ее. И потерпел неудачу.
Рука Хайдена коснулась одного бархатного полушария груди Лотти. Он перевел взгляд на ее лицо. Ее губы слегка приоткрылись, обнажая белоснежные зубы.
У самого Хайдена пересохло во рту. Он вспомнил вкус сладких губ Лотти, вспомнил их нежное прикосновение к его рту. Как ему хотелось сейчас вновь припасть к этим коралловым лепесткам, чтобы украсть с них капельку божественного нектара!
«И это не будет воровством, – тут же напомнил он себе. – Я имею полное право и на поцелуй, и даже на большее. А рядом больше нет разъяренного опекуна, который непременно снова вызвал бы меня на дуэль, как только я прикоснусь к ее платью или шелковым панталонам. И нет газетчиков, которые могут написать о том, что я накинулся, словно дикий зверь, на эту бедную девушку, чтобы растерзать ее».
Он прикоснулся кончиками пальцев к телу Лотти, и она негромко застонала во сне, а бедра ее слегка разошлись в стороны.
«Нужно было сделать ее своей любовницей, а не брать в жены, – подумал Хайден. – Тогда ей не пришлось бы погружаться в темные тайны моего прошлого и непроглядные глубины моего сердца».
Обругав себя дураком, Хайден наклонился и нежно коснулся губами обнаженного тела Лотти.
Лотти перевернулась на бок и довольно вздохнула. Ей казалось, что это Стерлинг пришел пожелать доброй ночи, а может быть, уже утро, и сейчас придет Куки с чашкой горячего шоколада и свежими булочками. Она глубже зарылась головой в подушку, надеясь вновь погрузиться в яркий сон. Ей смутно припомнились эти руки, гладившие сейчас ее по щеке, и эти губы, так нежно касавшиеся ее рта.
Она резко открыла глаза. В незнакомое окно вливался молочный свет ранней зари. Стены и потолок комнаты перекрывали грубые тесовые балки. Что это за комната? В какой затерянной точке между Лондоном и Корнуоллом довелось ей проснуться? Последним, что запомнилось Лотти, было то, что сильные руки выносят ее из кареты, а все остальное казалось зыбким видением, в котором сон перепутан с реальностью.
Теперь она готова была поклясться, что сильные руки, которые несли ее во сне, словно пушинку, принадлежат ее мужу. Но разве не мог он приказать своему слуге отнести ее сюда?
Она глубоко вдохнула и почувствовала знакомый запах мыла. Его запах. Хайден пометил ее своим запахом, словно принадлежащую ему вещь.
Лотти прикусила губу и медленно повернула голову, готовая вскрикнуть, если увидит на подушке радом с собой темноволосую мужскую голову.
Подушка была пуста, а постель сбоку от Лотти ос тавалась холодной и нетронутой.
Она была одна.
Лотти села на постели и прикрыла лицо ладоням, испытывая облегчение пополам со стыдом. Она проспала свою первую брачную ночь, так и не применив ничего из оружия, данного ей Лаурой и Дианой. Она подвела их. А муж? Что скажет на все это ее муж? Да, но поцелуй? Был он во сне или наяву? Лотти прижала к губам палец, и тут же ее обожгла новая мысль: не проспала ли она в эту ночь самого главного? Разве это возможно? Скомканная постель? Это ни о чем не говорит. Лотти всегда спала беспокойно, ворочаясь во сне и раскидывая в стороны руки и ноги. Ее постель всегда напоминала к утру разворошенное гнездо. Она медленно приподняла край одеяла и заглянула под него. Платья и сапожек не было, но она оставалась нижней сорочке, чулках и панталонах.
– Не понимаю, что ты ищешь, – раздался низкий бархатный голос. – Неужели ты думаешь, что я мог овладеть тобой во сне, да еще так, чтобы ты при этом ничего не заметала?
Первым желанием Лотти было спрятать голову под подушку. Вместо этого она заставила себя посмотреть на мужа. Хайден стоял в раскрытом дверном проеме, прислонившись к косяку, и выглядел так, словно сошел с обложки модного журнала. Даже галстук на нем был повязан столь тщательно, что к нему не смог бы придраться и такой денди, как сэр Нед. На Хайдене была выглаженная белая рубашка и кожаные брюки, щеки чисто выбриты, а волосы смочены и тщательно причесаны. Рядом с ним Лотти моментально почувствовала себя растрепой.
Потрясенная тем, как умеет читать ее мысли Хайден, она подтянула к груди одеяло и сказала:
– Мое платье куда-то пропало. Вот я и смотрю, не потерялось ли еще что-нибудь.
– Вчера ночью ты слишком устала, и я попросил жену хозяина гостиницы помочь тебе раздеться, – Хайден указал рукой на кресло в углу и добавил: – А я спал там.
Лотти моргнула. Спать в кресле очень неудобно особенно если ты перед этим весь день провел в седле.
– Значит, это ты принес меня сюда?
– Очень удачно, что в общем зале посреди ночи не было посетителей, – кивнул он. – Иначе по Лондону уже поползли бы слухи о том, что я задушил свою новую жену, не дожидаясь брачной ночи.
Лотти нахмурилась. Она не могла понять, над кем сейчас смеется Хайден, над ней или над самим собой. И ведь он так и не ответил ни на один ее вопрос. Може быть, он и не сумел бы так ловко раздеть спящую женщину, но тот поцелуй… был он или нет? Неужели он ей только приснился?
– Если ты не возражаешь, я пришлю сюда горничнную, чтобы она помогла тебе одеться. Вероятно, ты не откажешься позавтракать в общем зале? – Он приподнял бровь и добавил: – Если, конечно, ты не предпочтешь поесть из корзины, которую тебе вручила Куки.
– Корзина! – воскликнула Лотти и откинула одеяло, совсем забыв о том, что она не одета. – Боже мой, я совсем забыла про корзину!
Чувствуя себя немного виноватым за то, что он за ставил ее так волноваться, Хайден быстро подошел к кровати и вновь прикрыл Лотти одеялом.
– Не нужно так волноваться. Тыковка, мистер Уигглз и их прелестная серая спутница сидят сейчас на кухне и лакомятся свежими сливками.
– Ах, – Лотти подтянула к груди колени. – Я собиралась рассказать тебе, только не сразу. Я боялась что ты не любишь кошек.
– Ерунда, – ядовито ответил Хайден. – Я обожаю кошек. Из них получаются превосходные мягкие перчатки.
Лотти ахнула и, только когда Хайден был уже в дверях, догадалась, что он разыграл ее. Во всяком случае, в этот раз.
– Наверное, ты считаешь меня неблагодарной девчонкой, – сказала она. – Ведь я до сих пор даже не поблагодарила тебя за то, что ты женился на мне и спас тем самым жизнь Стерлинга.
– Не стоит благодарности, – ответил он, не оборачиваясь. – Тем более что я не принял бы вызов твоего шурина.
Лотги удивленно откинулась на подушки, а Хайден тем временем вышел из комнаты, оставив жену в одиночестве ломать голову над очередной загадкой.
Меньше чем через час после их отъезда из гостиницы небо затянулось серыми тучами и посыпал дождь. Лотти высунулась из окна, чтобы посмотреть, не заставит ли непогода Хайдена пересесть в карету. Неужели ему настолько неприятно находиться рядом со своей женой? Неужели он женился на ней лишь по необходимости, не испытывая на самом деле никаких чувств, ни малейшего влечения?
Хайден осадил своего жеребца, и сердце Лотти учащенно забилось. Но оказалось, что ее муж остановился лишь для того, чтобы вытащить из седельной сумки какой-то сверток. Хайден развернул его, и Лотти увидела, что это непромокаемая накидка. Хайден накинул ее на плечи, оставив голову неприкрытой, лишь стряхнув с волос дождевые капли.
Похоже, он предпочитал ехать под дождем, нежели провести несколько часов в одной карете с женой. Лотти огорченно откинулась на сиденье, и глаза у нее стали мокрыми, но вовсе не от влаги, попавшей на них с прохудившихся небес.
Вскоре Лотти задремала и проснулась ближе к полудню. На коленях у нее развалился Тыковка, а мистер Уигглз и его серая подружка, Мирабелла, свернулись клубочком на соседнем сиденье. Теперь, когда не нужно было больше прятаться в корзине, кошки успокоились, и им, кажется, даже понравилось ехать в карете.
Стук дождя по крыше кареты прекратился, однако небо продолжало оставаться хмурым. Лотти, настроение у которой было под стать погоде, переложила кота на сиденье, подвинулась к окну и выглянула наружу. У нее захватило дыхание при виде картины, открывшейся ее глазам.
Исчезли луга, аккуратно разделенные изгородями и каменными стенками, и окружающий ландшафт стад совершенно диким. Ветер то проносился по бескрайнему морю травы, оставляя за собой зеленые волны, то вылетал на пустоши, оставляя за собой небольшие песчаные вихри, а затем с тихим свистом мчался дальше, чтобы умереть во мшистых болотах. Казалось, что природа здесь никогда не знала ни тепла, ни яркого весеннего солнца, лишь это серое небо и этот холодный ветер. Но вместе с тем была во всей этой картине какая-то суровая красота и ширь, которых невозможно было встретить ни среди мягких зеленых холмов знакомого Лотти Хартфордшира, ни тем более в каменных кварталах Лондона.
Пейзаж Корнуолла завораживал, и Лотти теперь понимала, почему этот край давно стал легендарным. Ее воображение рисовало картины, одну за другой, и Лотти казалось, что она видит бородатых разбойников и гномов, вылезающих из своих подземелий, слышит звон рыцарских мечей и храп коней.
Она посмотрела на Хайдена, скачущего в окружении слуг далеко впереди. Как ей хотелось бы сейчас сидеть в седле, мчаться вперед, подставляя лицо обжигающему ветру, жадно вдыхая запах близкого моря!
Когда Лотти впервые увидела Оукли-Мэнор, он казался ей упавшим с неба огромным серым камнем. Окруженный с одной стороны пустошью, а с другой – прибрежными скалами, этот дом казался стоящим на самом краю земли.
Хайден придержал поводья и обернулся. Большой, сильный, с развевающимися по ветру темными волосами он казался сейчас Лотти повелителем этих мест, протянувшихся вдоль бескрайнего моря под бездонным серым небом.
При этом он был еще и ее повелителем.
Коляска резко повернула и покатила по длинной изогнутой дорожке, мощенной крупным камнем. Лотти подняла голову и увидела перед собой дом, в котором ей предстояло теперь жить.
Он был огромен, этот дом, даже если подходить к нему по меркам Стерлинга. От центрального здания отходили два массивных крыла. Хотя высокая крыша была испещрена каминными трубами, лишь из немногих выходили сизые облачка дыма, таявшие в сером небе. Ни единого солнечного блика не отражалось от стекол, и потому казалось, что дом смотрит на Лотти слепыми глазами. Нет, этот дом выглядел не мертвым, но мрачным, под стать окружающему пейзажу. Лотти поежилась, подумав о том, каким редким гостем бывает здесь яркий солнечный свет.
Когда карета остановилась, на крыльцо высыпали слуги. Их было много, не менее двух дюжин. Они торопливо выстроились в две шеренги, готовые приветствовать своего хозяина.
«Интересно, сколько их здесь всего? – подумала Лотти. – Для того чтобы обслужить такой огромный дом, слуг должно быть не менее полусотни».
Застенчивость и скромность никогда не числились среди недостатков Лотти, однако она не сразу решилась выйти из кареты. Ведь быть женой маркиза – это одно, а стать хозяйкой такого поместья – совсем другое. И она тянула время, укладывая кошек в корзину, разглаживая складки платья, поправляя на голове свою шляпку. Наконец дверца кареты распахнулась, Хайден протянул свою руку, и, опираясь на нее, Лотти вышла наружу.
Ветер ворошил волосы, играл с фартуками застывших на месте горничных, а самой Лотти пришлось придержать свободной рукой норовившую слететь с головы шляпку. Пока она проходила к дому, Хайден внимательно и настороженно всматривался в лица слуг. Лотти не заметила ничего странного или необычного. Ей сразу запомнилась величественная фигура дворецкого и высокая костлявая старшая экономка со связкой ключей, прижатых к животу, а остальные лица пока что казались неотличимыми друг от друга.
– Добро пожаловать домой, милорд, – торжественно провозгласил дворецкий, выступая вперед. – Ваш багаж прибыл и уже разгружен.
– Отлично, Жиль, – пробормотал Хайден, по-прежнему ища кого-то взглядом.
Несколько молоденьких горничных с неприкрытым любопытством рассматривали Лотти. О том, кто она такая, им, очевидно, было уже известно от слуг, прибывших с багажом. Или все же нет? Прежде чем Хайден успел официально представить слугам свою новую жену, из-за угла дома появилась полная женщина. Ее появление могло бы остаться незамеченным если бы она не тащила за собой молодую леди, которой на вид можно было дать примерно десять лет. При этом тащила она ее… за ухо. Лотти поразилась, но сам Хайден не шелохнулся. Слуги смотрели кто куда, так, словно подобная картина была для них чем-то обыденным. Девочка шла, гордо подняв голову, и не сопротивлялась. Полная женщина подвела девочку к Хайдену и остановилась перед ним, положив руки на ее тоненькие плечики.
Девочка оказалась довольно высокой, но какой-то болезненно худой, похожей на птичку. Волосы у нее были темные, пышные, но ужасно непослушные. Они торчали во все стороны, отчего лицо девочки казалось еще более худым, едва ли не изможденным. У Лотти зачесались руки, так ей захотелось взяться за гребень и ленту, хотя для таких волос, как у этой девочки, скорее могли бы подойти садовые грабли и хорошая веревка. Если бы эту худышку увидела Куки, она немедленно посадила бы ее на диету из имбирного печенья и жирного пудинга.
Было видно, что перед выходом девочку пытались привести в порядок, однако ее чулки все равно обвисли и сморщились на худеньких лодыжках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33