Надеюсь, это тебе ясно? А я не привык чувствовать себя вором, наслаждаясь тем, что принадлежит мне. — Что же ты намерен делать?Джон встряхнул рубашку.— Жениться на тебе, и немедленно. А потом увезти тебя в Блетчфорд-Мэнор, затащить в постель и продержать там всю неделю, не опасаясь, что в комнату ворвется мисс Лимона и испортит мне все настроение.— Тебе давно пора подыскать новое название своему поместью.— Нашему поместью, — поправил он, усмехнувшись такой откровенной попытке сменить тему. — Я был слишком занят ухаживанием, чтобы уделять время этому вопросу.— Я помогу тебе, — улыбнулась Белл.Джон любил ее — до сих пор он не признался в этом, но его глаза не лгали.— Отлично. А теперь, прошу меня простить, мне придется выпрыгнуть в окно, спуститься по дереву, вернуться к Дамиану и лечь спать. Утром я попробую раздобыть особое разрешение.— Особое разрешение?— Больше я не намерен терпеть весь этот вздор. Если повезет, мы поженимся к концу недели.— К концу недели? — эхом повторила Белл. — Да ты спятил! Я не могу выйти замуж через несколько дней! Я не могу даже объявить об официальной помолвке, пока не вернутся родители.Джон застонал, натягивая сапоги, и выдал совершенно незнакомое Белл проклятие.— Когда они возвращаются? — спросил он еле слышно.— Точно не известно.— Ну хотя бы предположительно?— Полагаю, через пару недель. — Белл предпочла умолчать, что, возможно, придется ждать еще месяц, а то и два, пока они вернутся. Мать будет настаивать на шумной свадьбе — в этом Белл не сомневалась ни на секунду. Джон вновь выругался.— Если они не явятся домой через две недели, выдать тебя замуж придется Алексу. Или твоему брату. Мне все равно, которому из них.— Но…— Никаких «но»! Если твои родители начнут расспросы, можешь просто сказать им, что нам пришлось пожениться.Белл кивнула: а что еще ей оставалось делать?— Я лю… — храбрость покинула ее, и фраза осталась незаконченной.Джон обернулся.— Что?— Нет, ничего. Спускайся осторожнее — до земли слишком далеко.— Если быть точным — три этажа…Лукавая улыбка Джона оказалась заразительной, и, провожая его к окну, Белл ощутила, как уголки ее губ приподнимаются.Склонившись, он пробормотал:— Поцелуй на прощание.Их губы слились в короткой страстной ласке.Джон быстро отстранился, натянул перчатки и скрылся за окном. Белл бросилась к окну и выглянула наружу, с улыбкой наблюдая, как Джон спускается по дереву.— Он мог бы попросту выйти через дверь, — пробормотала она себе. Комната Персефоны в другом крыле.Разумеется, спускаться по дереву было гораздо забавнее и романтичнее, если при этом ухитриться не свернуть шею. Белл вздохнула с облегчением, когда ноги Джона коснулись земли. Он нагнулся, растирая больное колено, и Белл сочувственно поморщилась.Прислонившись к подоконнику, с мечтательным выражением лица она следила за Джоном, пока тот не скрылся из виду. Лондон может быть удивительно красивым, думала Белл, в такие минуты, как сейчас, с пустынными улицами и…Движение на улице привлекло ее внимание. Прохожий? Судить об этом в темноте было трудно. На краткий миг Белл удивилась, что кому-то вздумалось бродить по городу ночью.Она хихикнула. Возможно, всем лондонским джентльменам сегодня пришло в голову совершить необычный романтический поступок.Глубоко вздохнув, Белл закрыла окно и вернулась к постели. Только забираясь под одеяло, она вспомнила, что желание Джона так и не осуществилось.Неудивительно, что он был настолько раздражен.Всю обратную дорогу к дому брата Джон не выпускал из руки пистолета. Разгуливать ночью по Лондону было опасно, и все-таки он решил не брать экипаж у самого дома Белл — кто-нибудь мог это заметить, а Джон не хотел, чтобы Белл стала предметом сомнительных слухов. Кроме того, до дома Дамиана требовалось пройти всего несколько кварталов. Казалось, весь высший свет Лондона разместился на крошечном пятачке столицы. Джон сомневался, что кому-нибудь из здешних обитателей известно, что город простирается далеко за границы Гросвенор — сквер.Он прошел половину пути к дому, когда услышал позади осторожные шаги.Джон оглянулся, но увидел лишь тени домов и деревьев и продолжил путь. Должно быть, звук шагов ему просто послышался. Эта настороженность сохранилась в нем еще с войны, когда каждый звук мог означать смерть. Однако, свернув за последний угол, он вновь услышал шаги, и мимо его уха просвистела пуля.— Черт возьми, что такое?За первой пулей последовала вторая — она обожгла ему руку, задев ее. Джон выхватил пистолет, обернулся и заметил на противоположной стороне темную фигуру, торопливо перезаряжающую оружие. Джон не терял времени: его пуля угодила незнакомцу в плечо.Но, проклятие, при этом мишень исчезла из виду. Не выпуская из рук оружия, Джон бросился к преследователю. Увидев его, незнакомый мужчина схватился за плечо и вскочил. Его лицо скрывала полумаска, и Джон не смог узнать раненого. Окинув Джона злобным взглядом, мужчина бросился бежать.Устремляясь за ним, Джон проклинал хромоту, мешавшую ему бежать быстрее. Никогда еще он не был так зол на судьбу и на свое увечье. Догнать противника было невозможно. Смирившись с этим, Джон вздохнул и повернул обратно.Ощупав руку, Джон понял, что она кровоточит, но боли почти не почувствовал: ярость вытеснила все остальные ощущения. Кто-то преследовал его, и Джон не мог понять почему. Какой-то безумец посылал ему загадочные записки и желал его смерти.И кем бы ни был этот незнакомец, он не преминет вовлечь в дело Белл, едва поймет, как много она значит для Джона. А если он следил за Джоном неделю подряд, то наверняка узнал, где Джон проводит каждую свободную минуту.Чертыхаясь, Джон поднялся на крыльцо дома Дамиана. Он не мог подвергать Белл опасности, даже если ради ее спасения придется отложить брачные планы.Проклятие! Глава 14 — Прошу прощения, миледи, для вас письмо, — доложил лакей, входя в комнату.Белл сидела, предаваясь сладким воспоминаниям, воскрешая в памяти события минувшей ночи — уже в пятидесятый раз подряд. Взяв у лакея письмо, Белл аккуратно вскрыла его и прочла:«Белл, прошу прощения за столь краткое письмо, но я не в состоянии сопровождать вас с Персефоной в театр сегодня вечером. Искренне ваш Джон Блэквуд».Белл долго изучала письмо, удивляясь его официальному тону. Пожав плечами, она решила, что у некоторых людей существует привычка выражаться в письмах сухо и формально, так что ей не следует беспокоиться насчет того, что Джон подписался «искренне ваш», а не «с любовью». И потом, совсем не важно, что он добавил не только имя ни и фамилию. Белл отложила письмо, уговаривая себя не придавать значения пустякам.Она пожала плечами. Возможно, Данфорд согласится сопровождать ее и Персефону.Данфорд действительно охотно согласился сопровождать их в театр. Однако мысли Белл то и дело обращались к мужчине, который прокрался в ее спальню прошлой ночью. Она размышляла о том, какие дела заставили его отказаться от посещения театра сегодня вечером, и предполагала, что Джон объяснится завтра.Но назавтра он так и не появился. И послезавтра тоже.Белл не просто удивлялась, она была чертовски раздражена. Ей доводилось слышать, что на свете существуют мужчины, способные использовать женщин ради собственного удовольствия, а затем бросать их, но Белл не могла причислить Джона к этой категории. Прежде всего она отказывалась поверить тому, что смогла влюбиться в бесчестного человека, и, во-вторых, что той памятной ночью стонала от наслаждения она, а вовсе не он. После двух дней догадок и ожидания Белл наконец решила взять инициативу в свои руки и отправила Джону записку с просьбой объясниться. Ответа она так и не получила.Раздражение Белл усиливалось. Джон отлично понимал, что она не вправе навестить его сама: Джон жил с братом, оба они были холостяками. Для незамужней леди было бы верхом неприличия посетить их дом, особенно здесь, в Лондоне. Ее мать придет в ужас, узнав о подобной выходке, а это вполне возможно, учитывая, что она может скоро вернуться.Белл отправила Джону еще одно письмо, на этот раз она тщательно выбирала слова и спрашивала, чем она не угодила ему, выражая при этом надежду, что он найдет время и ответит. Обдумывая письмо, Белл коварно улыбалась. Она не особенно старалась скрыть сарказм.А в нескольких кварталах от нее Джон со стоном перечитывал ее послание. Белл обижена — это было ясно. Мог ли он винить ее за это? После двух недель встреч, цветов, шоколада, поэзии и последней страстной ночи она имела право надеяться на продолжение встреч.Но что он мог поделать? Днем раньше он получил еще одну анонимную записку, в которой коротко сообщалось: «В следующий раз я не промахнусь». Джон не сомневался, что Белл кинется на его защиту, узнав, что кто-то пытается убить его. А поскольку Джон не представлял, каким образом она будет это делать, он боялся, что ее действия могут причинить неприятности ей самой.С отчаянием вздохнув, он уронил голову на сложенные руки. Теперь, когда счастье было так близко, как он мог дальше жить, постоянно опасаясь, что пуля застигнет его врасплох? Слова «дальше жить» неожиданно приобрели новое значение. Если убийца не оставит своих намерений, рано или поздно ему повезет. Джону следовало хоть что-нибудь предпринять.А пока необходимо держать Белл на расстоянии от себя и от пуль, нацеленных ему в спину. С невыносимой тяжестью на сердце он взял перо и ткнул им в чернильницу.«Дорогая Белл, некоторое время я не смогу видеться с вами. Не могу даже объяснить почему. Прошу вас, наберитесь терпения. Ваш Джон Блэквуд».Он понимал, что следовало бы просто порвать с Белл, но решиться на это не мог. Лишь она дарила ему истинную радость, и Джон не собирался отказываться от такого счастья. Осторожно держа за уголок свернутый лист бумаги, Джон спустился по лестнице и вручил письмо слуге. Белл предстояло получить его через полчаса.Джону не хотелось даже представлять, как это произойдет.Единственной реакцией Белл после прочтения краткой записки было полное недоумение. Происходящее казалось ей нереальным.Она заморгала, вглядываясь в несколько чернильных строк. Слова не исчезли.Что-то случилось. Джон вновь пытался оттолкнуть ее. Белл не понимала причин подобного поведения, но не могла позволить себе поверить, что она ему не нужна.Как такое могло, случиться, если она всем существом жаждет его? Нет, Бог не способен на такую жестокость.Белл поспешно прогнала тяжелые мысли. Ей следует довериться предчувствию, а оно подсказывало, что Джон по-прежнему неравнодушен к ней — и не просто неравнодушен. Он влюблен, как и она в него. Он попросил ее набраться терпения. По-видимому, ему требовалось разрешить некое затруднение. Возможно, у него возникли какие-то неприятности, и он не пожелал втягивать в них Белл — это на него похоже.Когда он только поймет, что любить — значит делить все радости и горести? Она смяла лист бумаги в плотный мячик и зажала его в кулаке. Джон сегодня же получит первый урок потому что она отправится проведать его, послав к чертям все правила приличия.Подумать только, за всю жизнь она не чертыхалась столько, сколько за последние несколько дней. Белл удивлялась самой себе. Отшвырнув письмо, она злорадно потерла рука об руку. Она отомстит за все беспокойство, бросив ему в лицо весь запас вновь приобретенных ругательств. Не удосуживаясь одеться понаряднее, Белл схватила теплый плащ и отправилась на поиски горничной. Мэри была в гардеробной, она осматривала платья хозяйки и отбирала те, что нуждались в чистке или мелкой починке. — Добрый день, миледи, — поспешно поздоровалась она. — Вы уже выбрали, какое платье наденете сегодня вечером? Его придется погладить.— Не важно, — резко оборвала ее Белл. — Сегодня вечером я никуда не собираюсь. Зато сейчас я хочу прогуляться и не прочь, чтобы вы сопровождали меня.— Сию минуту, миледи, — набросив пальто, Мэри последовала за хозяйкой к лестнице. — Куда вам угодно пойти?— Не слишком далеко, — загадочно отозвалась Белл.Решительно сжав губы, она открыла парадную дверь и спустилась по ступенькам.Мэри с трудом поспевала за ней.— Вы никогда еще не ходили так быстро, миледи.— Когда я раздражена, я всегда хожу быстро.Мэри не нашлась с ответом, просто вздохнула и ускорила шаг. Пройдя несколько кварталов, Белл резко остановилась, и Мэри едва не налетела на нее.— Вот, — объявила Белл.— Что, миледи?— Вот это место.— Какое место?— Дом графа Уэстборо.— Какого графа, миледи?— Брата Джона.— Ах вот как! — за последние несколько недель Мэри не раз видела Джона. — Зачем же мы пришли сюда?Белл глубоко вздохнула и упрямо вздернула подбородок.— Чтобы нанести визит. — И, не дожидаясь ответа Мэри, она поднялась по ступенькам и трижды ударила молотком.— Что?! — чуть не взвизгнула Мэри. — Вам сюда нельзя!— Нет, можно, и я сюда войду. — Белл нетерпеливо стукнула молотком еще раз.— Но… но здесь же живут одни мужчины!Белл прищурилась.— Право, Мэри, ни к чему говорить о них, словно об особых существах.Они ничем не отличаются от вас или меня, — она покраснела, — то есть почти ничем не отличаются.Она уже подняла руку, чтобы вновь взяться за молоток, когда дворецкий распахнул дверь. Белл вручила ему визитную карточку и заявила, что ей необходимо повидать лорда Блэквуда. Мэри от смущения уставилась в землю. Дворецкий проводил обеих женщин в небольшую гостиную, дверь которой выходила в холл.— Персефона вышвырнет меня, — дрожа, прошептала Мэри.— Этого не будет. Вы служите у меня, и она не имеет права давать вам расчет.— Уверяю вас, она будет очень недовольна.— Не вижу причин сообщать ей о случившемся, — решительно заявила Белл, не в силах сдержать внутреннюю дрожь.То, что она собиралась сделать, было верхом неприличия, и она прекрасно это знала: мать сумела привить Белл уважение к правилам поведения в обществе. Впрочем, она уже навещала Джона в полном одиночестве — еще в поместье, но там этикет был не настолько строг. В тот момент, когда терпение Белл было на исходе, вернулся дворецкий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37