Здесь же, вероятно, было принято переодеваться всякий раз, когда просто меняешь направление движения. Утренние платья, дневные платья, костюмы для верховой езды, бальные платья — на все случаи жизни нужны были соответствующее платье и туфли, специально подобранные к нему. Обход магазинов продолжался бесконечно. Единственное, что спасало Элизабет, — леди Лоуден мало обращала на нее внимания, охваченная лихорадкой составления гардероба Мериан.С открытым от изумления ртом Элизабет смотрела, как продавец выкладывает на прилавок шокирующие ее новинки — шелковые панталоны, — и даже машинально согласилась заказать несколько штук. В этот момент она услышала знакомый голос.— Элизабет Вайднер, неужели это ты?! Последний раз я видела тебя вместе с Дугласом и Маргарет, и ты казалась счастливой в их компании! Почему ты уехала?Элизабет подняла голову и увидела человека, которому всегда была рада.— Элеонора Камерон! Или мне уже надо называть тебя леди Бартон? Ведь ты теперь замужняя дама…Она быстро представила женщин друг другу, заметив некоторое замешательство на лице леди Лоуден. Можно было подумать, что она не может вспомнить, кто эта дама, но Элизабет прекрасно поняла, в чем дело.Хотя мать Элеоноры была дочерью виконта, отец ее, старый доктор Камерон, в свое время удалился от общества, занявшись медициной. Брат Элеоноры не только пошел по стопам своего отца, но и перебрался в Шотландию. Да, с точки зрения леди Лоуден, семейка была определенно подозрительная! Проблема состояла в том, что Элеонора недавно вышла замуж за графа, а это автоматически вернуло ее в самый центр светского общества.«Несчастная леди Лоуден, помешанная на чистоте крови! — подумала Элизабет. — Ей бы заняться разведением чистопородных лошадей…»Как только Мэриан и леди Лоуден вновь занялись нарядами, Элеонора Бартон сказала:— Элизабет, я знаю, что приглашение немного запоздало, но мы устраиваем сегодня вечером небольшой бал-маскарад. Не сможешь ли ты освободиться от других обязательств и приехать к нам?Воображение Элизабет разыгралось. Маскарад! Она никогда не была ни на одном из них и с удовольствием готова была принять приглашение своей подруги. Ни у Мэриан, ни у Юнис не было никаких планов на вечер, поэтому она ничего им не испортит. Более того, разве сам герцог не велел ей «развлекаться»?Элеонора с воодушевлением предложила найти для Элизабет подходящий наряд среди собственных вещей, а Элизабет вспомнила о решении отплатить герцогу за его утреннюю проделку. Они быстро обо всем договорились, и Элизабет извинилась перед своими спутницами.— Пожалуйста, передайте герцогу, что я вернусь домой посла бала-маскарада у леди Бартон.
Три усталых путника проскользнули в городской дом Стэндбриджей через заднюю дверь, выходящую в сад. Один из них прямиком отправился в кухню, а Хоксли проводил своего друга в библиотеку и, предложив снять мокрую верхнюю одежду, пригласил к огню. Герцог, нечаянно заснувший в массивном кресле с высокой спинкой, проснулся при их появлении.— Слава Богу, мой мальчик! Как я рад тебя видеть! И вас, Вулфи, я рад видеть невредимым. Вы оба, наверное, смертельно устали и промокли до костей. На улице идет дождь?— Нет, сэр, дождя нет, просто очень холодно и сыро.— Ну, расскажите же мне все! Я чувствую неладное.Хоксли снял плащ и повесил на спинку стула, стоящего у камина. Сам он упал на стул рядом с Вулфи и устало вздохнул.— Как видишь, с нами нет ни Танжмера, ни того негодяя из Парижа. Пусть лучше Вулфи расскажет тебе, что случилось.Вулфи наклонился вперед, его иссиня-черные волосы упали на узкое лицо.— Мы бросили якорь в открытом море и поплыли на веслах к берегу. Этот проклятый француз, Этьен Бедар, чуть не свел нас с ума по дороге, мы были рады наконец от него избавиться. Если бы не тот факт, что от него вела ниточка к Пауку, мы бы предпочли протащить его через Ла-Манш на длинной веревке!Вулфи отбросил свои непослушные вопросы с лица и еще больше наклонился вперед.— Он настоял, чтобы мы прихватили с собой его вещи, зная, что обратно ему дороги нет: вряд ли его встретили бы во Франции с распростертыми объятиями. Танжмер поплыл с ним в первой лодке, а я плыл с матросом в маленькой шлюпке, чтобы он смог забрать ее обратно на корабль.Его голос дрогнул, и Хоксли протянул другу бокал вина.— Танжмер причалил к берегу значительно раньше нас, а там его уже ждали. Два человека с факелами. Танжмер окликнул их как знакомых, поэтому я не стал особенно беспокоиться. И все-таки я спешил: ведь нас не должны были там встречать. Чертова шлюпка шла очень медленно, ее все время относило назад, мы оба промокли и гребли изо всех сил. Вдруг один из них высоко поднял свой факел и я увидел, что второй набросился на Танжмера. Сверкнул нож, и в следующий момент Танжмер был убит. Француз пытался бежать, но его тоже настигли.Вулфи замолчал, потом добавил с горькой иронией:— Мой храбрый матрос быстро нырнул за борт, когда эти люди направились к нам навстречу. Я был в ярости и готов был убить их голыми руками. Но, учитывая, что это действительно мое единственное оружие, поскольку пистолет намок, я последовал за матросом.Вулфи оперся на ручку кресла и медленно проговорил:— Вам не понравится информация, которую я сейчас сообщу. Жаль, что я не смог рассмотреть лица нападавшего, но его голос явно принадлежал английскому аристократу. И он назвал меня по имени!Герцог некоторое время молчал, как будто ему было трудно осознать то, что сказал Вулфи. Потом задумчиво повторил:— Аристократ, который знал ваше имя?— Да, ваша светлость.— Вы понимаете, что это значит? Это значит, что он не контрабандист и не грабитель с большой дороги. Этот негодяй — один из нас! Он сидит рядом с нами за столом и играет в наших клубах. Танцует с нашими дамами, и мы, возможно, считаем его прекрасным человеком.Хоксли кивнул:— И он работает в Военном министерстве…— Несомненно, мой мальчик! — Герцог помолчал, потом озабоченно добавил: — У нас нет больше времени. Придется использовать Элизабет.— Категорически против! — резко возразил Хоксли. — Пусть остается там, где она в безопасности. В любом случае, уйдет слишком много времени, прежде чем мы сможем доставить ее сюда.Герцог грустно усмехнулся:— У тебя уйдет минут тридцать, если поторопишься, конечно. Она танцует на балу у лорда и леди Бартон. Глава девятая Фонари на площади Св. Джеймса отбрасывали розоватые блики на элегантные экипажи и отличных лошадей, которые подвозили гостей к ярко освещенному дому лорда и леди Бартон. Длинная очередь самых разных экипажей то продвигалась вперед на несколько футов, то останавливалась, пока из очередного экипажа высаживались пассажиры.Оказавшись в самом конце этой очереди, Хоксли чертыхнулся и чуть не сорвал дверь с петель, выбираясь из экипажа. Он прошел вдоль всей вереницы, не обращая внимания на тревожный шепот, вызванный его легкомысленным поступком.Натан собирался пробыть здесь недолго — ровно столько, сколько нужно, чтобы схватить за шиворот свою маленькую кузину и вернуть ее домой. К сожалению, он не мог укоротить языки желающим посплетничать о том, почему вдруг маркиз Хоксли покинул свою берлогу и появился в этом месте.Черт бы ее побрал! Почему она не могла остаться в Шотландии?! Они бы как-нибудь и без нее добрались до Паука, и Хоксли торжественно привез бы ее домой, как и планировал.Он прошел внутрь и в недоумении уставился на толпу людей, заполнявшую холл и лестницу, ведущую в бальный зал. Публика была более шумной и раскованной, чем обычно, — видимо, из-за анонимности костюмов и масок.Будь он проклят, этот маскарад! Ничего не бывает просто с этой Элизабет, она постоянно осложняет ему жизнь! Даже такое простое дело, как найти ее на балу, должно превратиться в нечто, похожее на игру в прятки. Он всегда говорил, что терпеть не может костюмированных балов!Элеонора, леди Бартон, должна была радоваться своему успеху, поскольку в доме яблоку негде было упасть. И это лишний раз доказывало абсурдность общества, которое оценивало триумф хозяйки бала по тому, насколько тесно было на нем гостям.А ведь еще несколько лет назад он с удовольствием участвовал в ежедневных развлечениях света, наслаждаясь чувством товарищества на скачках и в боксе, а также женскими прелестями. Сейчас все было позади, все ушло в прошлое. Хоксли отстранился от света, посвятив себя единственной цели — найти убийцу своих родителей и избавить страну от страшного злодея.Люди уже начали окликать его, желая потом похвастаться перед друзьями, что лично беседовали с неуловимым маркизом Хоксли во время одного из его редких выходов в свет. Останавливаясь взглядом на каждом мужчине, он невольно спрашивал себя, кто из них мог быть Пауком.
Элизабет развлекалась.Она ожидала, что присутствующие отнесутся к ней с предубеждением, если не с враждебностью, вспоминая, как встретила ее леди Лоуден. Но, напротив, оказалось, что дамы были не только дружелюбны, но нашлись и такие, которые пытались уверить ее в своей искренней преданности. Конечно, Элизабет понимала, что все это было светским притворством, но, тем не менее, наслаждалась всеобщим весельем и легкомысленной атмосферой бала.Вообще, этот вечер был для нее полон неожиданностей. «Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди», — подумала она, лишний раз осознав, что ее жизнь до сих пор была лишена подобных развлечений.Элизабет никогда не стремилась появиться в обществе — и вот была сейчас здесь, в самом высшем лондонском свете. И, если уж быть честной до конца, она приняла это неожиданное и случайное приглашение Элеоноры с радостью ребенка, раньше времени отпущенного с уроков.Элизабет никогда раньше не обнажала плечи и не выставляла напоказ свою зрелую красивую грудь. Тем не менее, вот она стоит в платье, принадлежащем Элеоноре, закрытом везде, кроме груди. От этого, правда, Элизабет не испытывала особой радости. Напротив, она едва сдерживала постоянное желание подтянуть край выреза поближе к шее. А еще лучше — снять газовую вуаль, покрывавшую ее голову, и закрыть ею плечи и грудь.Когда она попыталась объяснить свою проблему Элеоноре, та без колебаний отвергла ее сомнения, провозгласив, что платье сидит превосходно, а цвет ей к лицу. Еще она потребовала, чтобы Элизабет прекратила дергаться, и ее можно было понять: Элеонора сама выбирала для Элизабет этот наряд восточной красавицы из гарема паши.Элизабет редко отдавалась на волю случая, предпочитая ко всему готовиться заранее, тщательно планируя каждое свое действие. Тем не менее, совершенно неожиданно для себя она оказалась в бальном зале, в руках у нее веер, на каждой складке которого написано имя кавалера, а она едва умеет танцевать.Поскольку Элеонора, поддразнивая, представляла ее всем как «подругу из Шотландии, а вообще-то из Пэкстона, что в Лейсестершире», Элизабет могла отговориться тем, что знает только несколько сельских танцев. Но напрасно она надеялась, что ее оставят в покое. Пропустить танец вовсе не обязательно означало сидеть в одиночестве. Если настойчивый поклонник никак не хотел покидать свою даму, они могли пройтись вокруг зала, приветствуя друзей, или выпить шампанского.До сих пор Элизабет достаточно трезво относилась к мужчинам, никогда не позволяя себе витать в облаках или принимать всерьез вздор, который они говорили. Но сегодня вечером она поймала себя на том, что по-настоящему флиртует. И краснеет от самых возмутительных комплиментов, которые только можно себе представить… Стоит ли удивляться, что и без того ветреная головка Мэриан пошла кругом от такой приятной чепухи, пусть даже исходящей от лорда Стэнли.И вот, несмотря на то, что все это было так непривычно и даже расходилось с жизненными принципами Элизабет, она веселилась вовсю.Ей было интересно: неужели Хоксли, когда бывает в свете, тоже наклоняется к своей даме и произносит ничего не значащие комплименты, как все эти молодые люди, которые оказывают ей столько внимания? «Если бы он вернулся вовремя, — подумала она, — может быть, и он оказался бы в моей свите?»И вдруг, посреди шумного зала, окруженная молодыми людьми, жаждущими ее внимания, Элизабет почувствовала присутствие Хоксли!Она поднесла веер к лицу и незаметно осмотрела зал. Она была уверена, что, несмотря на прошедшие четыре года, смогла бы узнать его везде, в любой толпе, хотя бы просто по росту и стати, не говоря уж о его черных глазах. Но его нигде не было.Хорошо! Отлично! Замечательно! Ей вовсе не хотелось, чтобы он появился здесь и все испортил. Элизабет тряхнула головой и прислушалась к тому, о чем спрашивал ее мистер Вудхаус, с которым она танцевала чаще других.— Надеюсь, мое имя записано на вашем веере и на следующий танец, мисс Вайднер? Пожалуйста, не разочаруйте меня!Рассмеявшись, она протянула ему руку и, когда Вудхаус вывел ее на середину зала, рассмотрела его поближе. Среднего роста, с мягкими каштановыми волосами, он напомнил ей филина, спрятавшего шею в модном стоячем воротнике. Он изображал университетского профессора и был облачен в мантию, а на носу у него красовались очки. Он часто моргал, стараясь сосредоточиться на танцевальных па, но его улыбка, когда он встречался с ней глазами, была приятной. Элизабет уже успела с одобрением заметить, как он танцевал с самыми непопулярными дебютантками, помогая им превозмочь скованность несколькими ободряющими словами. Очевидно, мистер Вудхаус был добрым человеком.Танец закончился, и партнер отвел ее в сторону, продолжая оживленную беседу.— Здесь лорд Стэффорд, он, по-моему, дожидается своей очереди. Думаю, вам понравится эта незаурядная личность. Прошу вас, обещайте, что не забудете мое постоянство.Элизабет снова рассмеялась:— А что, у лорда Стэффорда непостоянный характер?— Когда я думаю о нем, мне на ум приходит слово «сластолюбец», — заявил Вудхаус с серьезной миной.— Но вы же бросаете тень на своего друга! Поэтому мне приходится сделать вывод, что и ваш характер не так уж постоянен.Он драматическим жестом поднес руку ко лбу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33