Меченых тоже можно подкупить. Ним, конечно, знал, что королю в еду подмешивают яд. Хотя Председатель Академии не обладал подобными полномочиями, Гвин своей волей вынесла изменнику смертный приговор. Это, конечно, не имело большого практического смысла: выследить беглого джоолграта невозможно, да и знали о его измене одни жители Рарагаша, иначе репутация Академии была бы погублена навеки. Лабранца обомлеет, когда узнает о подвигах своего посланника.
Вунг Тан был небольшого росточка, но незаурядного ума. Внезапный отъезд дочери был верхом неуважения, и он, конечно, догадался о его причине. Но не принял пока никаких мер, чтобы задержать отравителей. Гвин надеялась, что изощренный ум монарха не подсказал ему возможного решения проблемы Гексциона Гараба. Она и сама была цареубийцей – или предполагала в скором времени стать оным.
"Да хватит тебе терзаться, – сказал Голос. – Это же не человек, а чудовище. Он разрушил до основания Толамин. Он убил тысячи людей, включая твоего мужа. Собственными руками замучил до смерти несколько сотен. Ты не представляешь, насколько отвратительны изобретаемые им пытки. Он заслуживает гораздо худшего, чем смерть от руки Васлара Номита".
Такие разговоры с Голосом у Гвин происходили по нескольку раз на день.
«Ну и что с того? Все равно я стану убийцей. Как это совместить с порядочностью?»
"Тебе придется убить множество людей, которые заслуживают этого гораздо меньше, чем Гексцион Гараб. Но ты сделаешь это, чтобы спасти жизни тысяч. Ты – поулграт, ты – смерч, которому приходится причинять зло, чтобы творить добро. Это – твое проклятие. Лес рубят, - задумчиво добавил Голос, – щепки летят".
«А что, если у Васлара и Хитама ничего не выйдет ? От них ни слуху ни духу, а они выехали из Рарагаша вместе с нами».
Голос раздраженно выругался. Услышать это, правда, могла одна Гвин, да и то она не была уверена, что расслышала правильно.
"На войне самое худшее – ожидание, и ты это отлично знаешь. Рано или поздно тебе придется научиться терпению. Так начинай прямо сейчас".
Месяц назад Гвин была хозяйкой гостиницы в Далинге. А теперь вмешивается в международную политику, решает судьбы монархов и народов и собирается обагрить свои руки королевской кровью. Жизнь, конечно, стала много интереснее, но толкает ее на поступки, которые противоречат ее представлениям о порядочности.
Пар А-Сиур, сидевшая справа от короля, заерзала на стуле. Видимо, устала сидеть неподвижно. Ее стул был гораздо ниже кресла, в котором сидел ее пациент, и у нее, наверно, затекла рука. Несмотря на свой преклонный возраст, Пар настояла на том, чтобы приехать в Чан-Сан. Гвин была рада взять ее с собой: старуха знала о целительных способностях ивилгратов больше, чем кто-либо другой. Вообще в Чан-Сан приехал весь Совет, за исключением Лабранцы.
Слева от короля сидела Ниад. Хотя она только начала курс обучения, Гвин взяла ее с собой, памятуя об исцелении Соджим: целительные способности Ниад явно возрастают под влиянием поулграта. А кто вылечит короля – одна Ниад или Пар и Ниад вместе, – не имело значения. Очень может быть, что он и сам бы теперь выздоровел: ведь яд больше не поступает ему в организм. Главное, что монарх выздоравливает и государство опять прочно стоит на ногах. Вунг Тан открыл глаза и улыбнулся Пар:
– Может, сделаем перерыв?
– Как угодно вашему величеству.
– У больного короля не так-то много величия, Пар-садж. Распорядитель!
Целительницы встали на ноги. Слуга поднес королю бокал с фруктовым соком, доктора помогли ему сесть повыше. «Где же Булрион?» – подумала Гвин. Наверно, наблюдает за стрельбой из лука. Все Тарны увлечены знаменитыми нурцийскими луками.
Вунг отмахнулся от канцлера с неизбежной пачкой требующих подписи бумаг.
– Давайте вознесем, согласно обычаю, благодарность всемогущей целительнице Ивиль. – Голос короля был слабый и негромкий – под стать его внешнему облику. Но при необходимости он мог звучать достаточно властно. – Госпожа Председательница, не окажешь ли мне честь отвезти меня в святилище Утренней Звезды?
Гвин была удивлена такой просьбой. Но нельзя же отказать королю! Придворные с недовольным видом расступились, чтобы она могла подойти к передвижному трону короля сзади. Катить его оказалось совсем нетрудно, хотя колеса погромыхивали по мощеному двору. Они поехали по дорожке, затененной цветущими лианами.
– Ты слышала новость, Гвин? – спросил король. Теперь она поняла, что их головы оказались на одном уровне и им предоставилась редкая возможность для конфиденциальной беседы. – Карпанцев остановили у реки Джед.
– Замечательно!
– Это зависит от точки зрения, – сухо заметил король. – Теперь они повернут на восток и пойдут в обход озера Осмир. Моктийцам это не понравится.
– Но все же победа есть победа. Вунг вздохнул:
– Разумеется, мы объявим это победой. На самом-то деле наш гарнизон всего-навсего сопротивлялся передовым отрядам, пока мы не успели разрушить мост. Мы потеряли тысячу человек. И многие тысячи беженцев остались на том берегу – на пути карпанцев. Боюсь, что им это тоже не понравится.
– Подумай, садж, что бы было, если бы они застали гарнизон врасплох и мост остался бы цел.
Вунг Тан махнул высохшей смуглой ручкой:
– Они еще, может, пройдут через реку по трупам. Такая огромная орда должна непрерывно двигаться, иначе они умрут с голоду.
– Сколько им понадобится времени, чтобы обогнуть озеро?
– Не знаю. Мне кажется, что они слишком растянулись. Если они опять встретят сопротивление, им придется дожидаться, когда подтянутся тылы. Но это все лишь догадки.
Они достигли подножия лестницы, ведущей в храм. Тут поджидали четверо дюжих гвардейцев во главе с офицером. Они легко подхватили кресло и внесли его по ступеням. Дворец был, несомненно, построен во времена Империи – за последние сто лет таких грандиозных сооружений нигде не воздвигали, – но нурцийские короли изменили его до неузнаваемости. Возрождая традиции своей культуры, они выложили дворец разноцветной плиткой, так что каждая стена представляла собой калейдоскоп ярких красок.
Наверху Гвин опять покатила кресло. Они были на площадке, открытой солнцу и пестревшей цветами. Слуги с ведрами поливали траву.
– Я принял решение, – сказал Вунг. – Если мои братья-монархи согласятся объединить усилия против карпанцев, я присоединюсь к ним.
– Рада это слышать, – вежливо сказала Гвин. Новость не была неожиданной. Предпринятая карпанцами неделю назад попытка перейти реку Джед доказывала, что они держат путь на запад и нападут либо на Веснар, либо на Нурц. Хорошо, что Вунг согласился, если только он не поставит слишком много условий.
– Я согласен с тобой, что Воитель Зорг – самая подходящая кандидатура на пост командующего вооруженными силами коалиции. Если мне будут предоставлены определенные гарантии, я передам ему свои войска – но на строго ограниченный срок. Мне вовсе не хочется, чтобы меня скинули с трона силами моего собственного войска – в пользу Гексциона Гараба. Брат Гексцион – это скорпион в сундуке. Никогда не знаешь, где он объявится.
Гвин предпочла бы не обсуждать Гексциона – лучше даже не думать о нем.
– Надеюсь, нам удастся убедить его примкнуть к коалиции и освободить Зорга от присяги на верность, – ответила она. – Разумеется, на строго ограниченный срок.
– А ты его об этом спрашивала?
– Я считала это преждевременным. Надо было сначала узнать, что решишь ты и король Квилм Урнит. Ваши земли лежат между владениями Гексциона и карпанцами.
Гвин остановилась наверху лестницы, ведущей вниз. Там стояли все те же четыре гвардейца с офицером – с таким видом, будто они здесь уже не первый час. Гвин подумала, что им, по-видимому, пришлось бежать сломя голову, чтобы поспеть сюда раньше ее и Вунга. Они повернули кресло, чтобы его поднять, и король посмотрел Гвин в лицо.
– Будем надеяться на лучшее. Утром ты получила донесение из Веснара.
На сморщенном лице была вопросительная улыбка.
«Ах, старый пройдоха!»
– Ваше величество хорошо осведомлены.
– Это необходимое условие выживания, – сухо ответил Вунг. – К сожалению, у нашей осведомленности есть предел.
Когда гвардейцы снесли кресло-трон вниз и Гвин опять покатила его по дорожке, где их никто не мог слышать, она сказала:
– Веснар признал мое избрание Председателем Академии А также... должна признаться, что сама я до этого не додумалась, но мой секретарь умеет предугадывать мои нужды. Так вот, посылая объявление о моем избрании, он также попросил у короля охранную грамоту на случай, если мы захотим отправить делегацию в Мокт. Сегодня мы получили обещание пропустить нас через Петушью Арену.
– А от Квилма ничего нет?
– Пока ничего. Как и предвидел мой секретарь, у меня появилось жгучее желание повидаться с ним лично. (Голос настаивал, чтобы Гвин поехала в Мокт.)
– Пропуск пропуском, но мы готовы предоставить вам конвой.
– Очень признательна. Но сначала я должна дождаться твоего полного выздоровления.
Вунг вздохнул:
– По-моему, ты уже достаточно для меня сделала. Если ты оставишь здесь пожилую джоолгратку, со мной все будет хорошо.
Король явно имел в виду угрозу отравления. Гвин из вежливости повторила, что должна быть здесь сама, хотя знала, что в этом больше нет нужды.
– Нет, тебе пора ехать. Времени у нас в обрез. Битва на реке Джед произошла в день Муоль – неделю назад. Кто знает, где сейчас орда.
Наконец-то они достигли святилища. Нурцийцы вернулись к прежней вере, которая была запрещена в Империи многие столетия: они поклонялись Судьбам. Город изобиловал храмами в честь Огоуль, Джооль и остальных Судеб, а во дворце было несколько десятков святилищ. Возион и Булрион это не одобряли. В углу террасы за небольшим бассейном с фонтаном стояла статуя из алебастра, изображавшая обнаженную женщину. Это была целительница Ивиль. У ее ног лежала груда цветов – приношения молящихся.
Терраса не сильно возвышалась над улицей, и до них доносился шум оживленного города. С одной стороны террасы располагался большой вольер с попугаями, вплетавшими в этот шум свои резкие крики. Фонтан звонко плескался у ног Ивиль.
– Ну вот! – деловито сказал Вунг. – Обойди кресло и сядь на краю фонтана напротив меня. – Он следил за ней живыми глазами, и в его позе уже не было расслабленности. – Здесь самое подходящее место для разговора по душам. Гвин с улыбкой повиновалась.
– Так, значит, ты притворяешься более хворым, чем есть на самом деле?
«Ах, хитрец!» Король усмехнулся.
– Осторожность – еще одно условие выживания. Мне нужно с тобой кое-что обсудить. По-моему, в своих планах ты упустила из виду нечто важное. Знаешь, как тебя прозвали во дворце?
Гвин села на каменный парапет бассейна.
– Ведьмой. Ну и что? Вунг погрозил ей пальцем:
– А то. Придворные – люди достаточно просвещенные, но простой народ издавна привык бояться меченых. Не забывай, что регулярной армии нам будет недостаточно. В ближайшие недели мы мобилизуем всех крестьянских парней, которых сумеем изловить. Ты ведь не надеешься разбить карпанцев в одном бою? После первой битвы, чтобы возместить потери, нам надо будет набирать пополнение. Неужели ты думаешь, Гвин Тарн, что люди восточной Куолии пойдут в бой по приказу женщины?
– Я не собираюсь выпячивать свою роль, садж.
– Все равно люди догадаются. А ты меченая.
– Пантолион тоже был отмечен Проклятием.
– Да, но он упорно отрицал это. – Король насмешливо поднял седую бровь. – В Нурце расцвела цивилизация, когда в Кволе не было ничего, кроме мазанок из глины. Империя покоряла нас шесть раз. И пять раз мы изгоняли ее войско из наших пределов. В конце концов империя решила оставить нам королей и править через их посредство. Нурц стал независимым государством в составе империи. Таких было мало. Моя семья древнее самой каритской династии.
Гвин не понимала, почему он придает этому значение, но Вунг разжег ее любопытство. С чего ему вздумалось в этом сокрытом от глаз и ушей месте преподать ей урок истории? Вокруг раздавались насмешливые крики ара и какаду.
«Это важно», - сказал Голос.
– Коалиция не может внушить преданность. – Король внимательно следил за выражением лица Гвин. – Кто станет проливать кровь за комитет? Кто, кроме Череполиких, будет сражаться за Френцкиона Зорга?
Гвин кивнула. Все становилось на место.
– Ты считаешь, что нам нужен предводитель, за которым пойдет народ?
Он кивнул.
– Нурц признал бы номинального императора. Я принес бы ему присягу на верность как сюзерену. Ведь, по сути дела, император и есть сюзерен. А он, естественно, должен будет поклясться уважать суверенитет Нурца. Настоящей власти у него не будет, но он станет объединяющим символом. Солдаты пойдут на смерть за символ.
– Это чрезвычайно великодушное предложение, ваше величество.
Однако Гвин одолевали сомнения. Когда это властитель добровольно признавал хотя бы и номинального сюзерена?
– Для Нурца это – привычное положение дел. Мы пережили кволцев. Мы пережили зарданцев. Наша страна процветает. Может быть, мы дождемся плодов. Я не хочу, чтобы карпанцы втоптали в землю все, чего мы достигли за сто лет. За это мы согласны платить. Признание номинальной Империи – не такая уж высокая цена.
Еще месяц назад Гвин торговалась с мельником за мешок муки. Теперь она ведет торг с династиями.
– У тебя есть кандидатура, садж? Вунг улыбнулся:
– Твой муж произвел на меня большое впечатление. В наши дни редко встретишь честного человека.
«Булрион? Да разве он когда-нибудь согласится!»
– Он всего лишь земледелец.
– Он – патриарх. Надень на него пурпурную мантию и корону, посади его на белого коня – и народ будет кричать «ура» до хрипоты. Он – воплощенный идеал великодушного императора. А ты будешь действовать под его прикрытием. Ведьма Гвин – жена императора. Твое присутствие ни у кого не вызовет возражений.
«Ну вот, теперь ясен смысл этого нелепого пророчества. Императору не обязательно быть военачальником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64