— Мне нужно время подумать, — сказал герцог. — Я вторично предлагаю тебе воспользоваться моим гостеприимством и прошу пожаловать в дом.— А я вторично отвергаю ваше предложение, властитель. Решайте.Герцог побледнел как полотно; Найномэр подозревал, что и сам выглядит не лучше. Судя по указам Джэркадона, весть о чудесном спасении брата не заставить новоиспеченного короля отречься от престола.— Ты обвиняешь меня в том, что я покрываю злодея, который покушался на жизнь Виндакса, — наконец заговорил герцог Альво. — И все же хочешь, чтобы я присягнул ему. Примет ли он эту присягу?Теперь замялся Сэлд.— Мы не знали о смерти короля, — неуверенно начал он. — Впрочем, это ничего не меняет. Виндакс уверен, что лично вы не участвовали в заговоре, он примет вашу присягу. Но убийца должен понести наказание — тут король непреклонен.Лишь сейчас, слишком поздно, кстати, до Найномэра дошло, что речь идет об Элосе. Первым взлетел Острый Коготь, следом за ним орлица принца, а за ней — Ледяная Молния. Им с епископом и в голову не пришло заподозрить Элосу. Подумать только, она же еще дитя. Но возможность у нее была, и принц мог заметить неладное, но остановить свою орлицу не успел. Что же делать? Официальное следствие закончено…Герцог молчал, его сумрачное лицо блестело от пота.Признать Джэркадона? Но как быть с объявлением Виндакса незаконнорожденным? Выходит, он признает и свое отцовство, а тогда не избежать обвинения в измене. Или же придется пойти против собственного сына. Признать Виндакса? Тогда его дочь обвинят в покушении на убийство, а значит, опять же в государственной измене, а сам он превратится в мятежника. Итак, герцогу приходится выбирать между сыном и дочерью. Если же Виндакс не сын ему — а кому же знать наверняка, как не Альво? — тогда он настоящий король, а Элосой все равно нужно пожертвовать… если же сын, они с королевой — изменники и будут преданы мучительной казни независимо от того, кто взойдет на трон… У Найномэра голова пошла кругом.— Возвращайся к Виндаксу, — заявил герцог, — и проси о помиловании для убийцы. Привези его…— Нет! — крикнул Принц Тень. — На колени, прямо сейчас, здесь, на колени и клянись в безусловной верности королю Виндаксу VII, иначе я вернусь в Аллэбан и скажу ему, что Фон — в союзе с узурпатором Джэркадоном.И плебей смеет так говорить с первым вельможей государства?— И твой Виндакс навсегда останется изгнанником!— Заключенный в Счагэрне договор больше не действует. — Теперь Сэлд понизил голос: — Что, если Виндакс попытается вернуть свой трон с помощью войск республики? Вы понимаете, чем это грозит, властитель? Вы хотите развязать войну? На колени — и клянитесь!Быстрее орла герцог метнулся в сторону, выхватил откуда-то лук и стрелы, натянул тетиву… Стрела просвистела над ухом Найномэра; вице-маршал не успел сообразить, что происходит.Но и Сэлд не стоял на месте: он спрыгнул со стены — прямо в пропасть! — и исчез, стрела не задела его.Собравшиеся на площадке ахнули в один голос.Вслед за Сэлдом, словно нарочно. Ледяная Молния тоже бросилась вниз. Найномэр и не заметил, что орлица не привязана. Элоса пронзительно завизжала.Но Тень? Найномэр представил себе это ужасное падение, изуродованное тело… Колени у него подогнулись, и желудок изверг большую часть выпитого вице-маршалом отличного подогретого вина с пряностями. Оправившись, он увидел, что люди кинулись к лестнице; некоторые бились в истерике; другие спешили надеть колпачки на птиц и забраться в клетку в надежде разглядеть в темноте за стеной останки Сэлда.— Итак, с Тенью все кончено, — во всеуслышание заявил вице-маршал. — Он оказался сумасшедшим, совершенным безумцем; слова его ничего не стоят — принц Виндакс погиб.— Нет, — услышал Найномэр у себя за спиной свистящий шепот Укэрреса, — он не безумец. Он побывал в Аллэбане. С ним не кончено, с ним только начинается. — Старик помолчал с минуту и добавил: — А вот нам, боюсь, пришел конец. 13 «Мы получили по заслугам!»Рил КарэмэнНа следующий по прибытии в Аллэбан день Принц Тень вместе с Карэмэном полетел в Феми на встречу с принцем Виндаксом.Карэмэн предупреждал Сэлда, но слова оказались бессильны. Разве могли они передать тошнотворное зловоние гниющего заживо тела или тот отпечаток безумия, что накладывают на человека невыносимые страдания? Лицо принца под повязками было абсолютно плоским: отмороженный нос пришлось ампутировать. Зловещая ирония! Теперь Виндакс не был похож на герцога Фонского; он вообще не был похож на человека.И еще одна насмешка судьбы. Вместо кистей рук у принца остались лишь жалкие обрубки, но ступни и все пальцы на них уцелели. Но при этом руки до плеч не были задеты, а ноги от бедра до ступней полностью парализованы. «Небесная болезнь» — это прежде всего болезнь крови, — сослался Карэмэн на древние источники. В какой-то момент обезумевшая Покорительница Ветров спустилась почти до самой пустыни, в «красный воздух». Потом она, надо полагать, опять поднялась наверх. Орлы без ущерба переносят подобные перепады давления — орлы, но не люди. В Феми чрезвычайно благоприятный климат, но было уже слишком поздно.Врачи полагали, что пациент выживет, хотя наверняка ничего сказать нельзя.Молча глядя на беспомощный тюк на кровати, Принц Тень про себя молил Господа даровать Виндаксу смерть. Укэррес — счастливчик по сравнению с ним.Но чувство долга заставило Сэлда окликнуть принца по имени; глаза — на опутанном повязками лице оставались лишь крошечные щелки — приоткрылись; в первый момент они казались совсем пустыми, без проблеска разума. Затем губы растянулись в подобии улыбки.— Я знал, что ты придешь, — прошептал Виндакс.Тут слезы застлали Сэлду глаза, и он больше не видел ужасных подробностей.Карэмэн вскоре прекратил свидание; они медленно пустились в обратный путь. Старик частенько приземлялся рядом с уединенными сельскими домиками поболтать с приятелями. «Гражданин Тень» был представлен множеству друзей Карэмэна, и все предлагали им пищу, кров и горели желанием вспомнить добрые старые времена. Но остановки эти не только ради общения, заверил Сэлда Карэмэн — древние книги учат, что постепенный подъем куда полезнее для здоровья. Но Сэлд был слишком удручен и ни на что не обращал внимания.Этот легкомысленный деревенский народец не отмечал трети суток звоном колоколов. Наконец они добрались до дома и расположились отдохнуть на веранде. Карэмэн вновь уселся на старую качалку, Принц Тень без сил повалился на кушетку. Время-то шло, хотя ход его ничем не отмечался, тело Сэлда ныло и подсказывало ему, что пора спать. Но сможет ли он заснуть? Сейчас или вообще когда-нибудь? С крыльца открывался прекрасный вид на поля и фруктовый сад, а перед глазами мелькало ужасное видение — неузнаваемая перевязанная голова и безумный взгляд Виндакса.Карэмэн ненадолго отлучился и вернулся с двумя кружками и несколькими глиняными кувшинами:— Мы здесь делаем отличный сидр.— Да уж, выпить не помешает, — пробурчал Сэлд.— Я о том и толкую, — усмехнулся старик.Они сидели, прихлебывали сидр и беседовали. Карэмэн рассказывал всякие небылицы, но почему-то, сдобренные его беззлобными шуточками, они звучали как правда. Принц Тень осушил три полные кружки; и постепенно разговор перешел на политику и покушение на жизнь Виндакса. Орлиная Вышка не представлялась больше чем-то запретным, о чем не положено упоминать, а кошмарное видение потихоньку бледнело.— Когда же родился принц? — спросил Карэмэн.— А что? — насторожился Сэлд.Проницательные глаза на морщинистом лице смущенно моргнули; старик смекнул, что Принц Тень не так уж и пьян.— Просто любопытно. Он так похож на герцога.— Был похож! — согласился Сэлд. — Но герцог утверждает, что вы никогда не встречались.— Значит, один из нас — лжец, — отозвался Карэмэн. — Считай, что я: так безопаснее. Оролрон наверняка заметил сходство. Почему он не отрекся от принца? Это не в характере короля!— Он никогда не встречался с герцогом, — сказал Сэлд и тут же засомневался: а вдруг это тоже ложь, вспомнить хотя бы то странное письмо, которое показал ему Укэррес.Карэмэн улыбнулся:— Я провел несколько дней в их обществе. В обществе их обоих. Впрочем, поскорее назови меня старым вруном, ведь не можешь же ты не верить своему королю.Встреча короля с мятежником? Сэлд торопливо соображал. Конечно, это хранили в строжайшей тайне. Странно, оборванный старик вызывал у него куда больше доверия, чем Оролрон и высокорожденный герцог Альво.— Где? В Найнэр-Фоне, на Рэнде?Карэмэн покачал головой и вновь протянул руку к кувшину.— На Рэндже, в местечке под названием Счагэрн.— Знаю, — удивленно хмыкнул Сэлд. — Одно из королевских поместий. Он ездил туда на охоту, пока не отказался от полетов.— Верно, — кивнул Карэмэн. Некоторое время они молча смотрели на горы, каждый ждал, что другой заговорит первым.— Королева тоже была там? — наконец спросил Сэлд.Карэмэн опять прищурился:— Нет. Мы с тобой просто парочка старых сплетников, дружище Тень.Сэлд пьяно ухмыльнулся, потом посерьезнел вновь:— Насколько известно Виндаксу, герцог не может быть его отцом. Принц родился в 1374-й день.Они погрузились в молчание, прервал его Карэмэн:— Никому другому я не стал бы этого говорить, но ты заслужил доверие Виндакса, доверюсь тебе и я. Возможность была. Точно. В 1170-й день или около того.Итак, здесь, в далеком Аллэбане, найдено решение загадки.Карэмэн вздохнул:— Это мой промах, хотя кое-какие оправдания у меня имеются.— Выходит, в Счагэрне королева Мэйала предала своего мужа и повелителя?— Не там, поблизости. И я не назвал бы это предательством, дружище Тень. Я, понимаешь ли, романтик, во всяком случае, тогда я был им. Трагическая история, трагическая пара. Он знатен, она королевской крови. Он красавец мужчина, она сказочно прекрасна. Они любили друг друга так, как редко любят люди, как любят только орлы; а судьба подарила им лишь несколько восхитительных часов, а потом разлучила навеки.Устраивалась официальная политическая встреча. Отец Мэйалы только что умер, она претендовала на трон Аллэбана, и поэтому я попросил взять ее с собой. Оролрон отказался: он, мол, будет говорить за королеву как муж и сюзерен. Я не возражал. И вот переговоры окончились, и после подъема мы намеревались отправиться восвояси. Но Фон отвел меня в сторону и сказал, что все готово для нашей с королевой встречи. Я сказал, что теперь это не имеет значения, он настаивал; и я смекнул, в чем дело. Уверяю тебя, дом был набит стражей, но они присматривали в основном за гнездом и конюшнями. Мы вдвоем сели на велосипеды и ускользнули — поехали в соседнее поместье.Сэлд так сжимал ручку кружки, что побелели костяшки пальцев, туман в голове рассеялся, от опьянения не осталось и следа.— Там не было никого, кроме хозяина. — Карэмэн помедлил с минуту, вперив взгляд в пустоту. — Ни одного слуги. Королева говорила со мной, подтвердила нашу договоренность, а сама глаз не отрывала от Альво. Хозяин тактично предложил мне прогуляться — осмотреть поместье. Мы прошлись немного, вскоре я сослался на усталость, необходимость отдохнуть перед дальней дорогой, покинул его и вернулся в Счагэрн. Мы все проспали до подъема, а когда проснулись, герцог тоже был на месте. Увидев принца, я сразу подумал — не досмотрел. Забавно, может, я нарочно подложил Оролрону такую свинью.— Что же это за поместье?— О, прелестный уголок, — вздохнул Карэмэн. — Старый-престарый замок, захудалый, обедневший род. Лесистая лощина, перед домом небольшое озерцо… плющ, остроконечные крыши, полевые цветы… Идиллия, из тех, «то описаны в древних книгах. Нет, то было не предательство, не измена, то была любовь, а любовь не Требует оправданий.«Его происхождение имеет прямое отношение к делу», — писал король. Значит, король знал и дал понять герцогу, что знает. И тот намек на долг герцога…— Еще там была голубятня и розовый куст во дворе? — спросил Сэлд. — И голуби ворковали на крыше?Карэмэн оглянулся; слезы катились по лицу Тени.— Тебе знакомо это место?— Хиандо-Кип. Я тоже был зачат там.
Потро, младшему внуку Карэмэна, едва минуло три тысячи дней. Парнишка бегал голышом, в одних трусиках, и загорел почти дочерна, волосы выцвели на солнце и вихрами торчала во все стороны — пародия на дедушкину шевелюру. Целыми днями он, не останавливаясь ни на секунду, точно орленок, вертелся возле дома, и в воздухе звенел его дерзкий, веселый смех.Мальчишка, сказал Карэмэн, недурно понимает по-птичьи. Накормив Сэлда и дав ему передохнуть, старик усадил гостя на траву под деревом и подозвал внука. Начался первый урок.— Ну! — Потро уселся рядом, скрестив ноги. — Значит так, гребешок у птицы восьмиконечный, верно? — Он поднял над головой тощие ручонки и, согнув большие пальцы, изобразил орлиный гребень.— Верно.— Слушай, ты случаем не играешь на флейте? — поинтересовался Потро.— Да вроде нет.— Жаль. Я как-то учил одного флейтиста, он здорово схватывал, прямо на лету. — Паренек тараторил без умолку, словно птичка. — Ну, каждый зубчик гребня может сгибаться вправо, влево или выпрямляться вот эдак… Согласен? Это все и мы можем. У птиц, конечно, много других знаков, оттенков, ну, чтобы пошутить, подразниться и все такое прочее. Кое-какие я понимаю, но не много.Назад у нас пальцы не гнутся… Ладно, давай попробуем. Налево, прямо, сильно вправо. Фу, до чего же ты нескладный, пальцы будто деревянные. Итак, восемь зубчиков для одного слова, односложного. Это значит «клюв». — И Потро показал, как правильно поставить пальцы.Принц Тень выругался про себя и попытался повторить его жест.— Птицы-то, конечно, не держат их столько времени в одном положении, они ими шевелят быстро-быстро, не успеют одно слово кончить, начинают другое. Чтобы вопрос задать, сперва задними зубчиками двигают, а потом уж передними. Так, это, значит, односложные слова. Поехали дальше. «Вода» у них из трех слогов — так, так и так.— Я не поспеваю за тобой.— Но это ж медленно, очень медленно! — воскликнул Потро. — Им тоже приходится приспосабливаться к нам, говорить помедленней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34