— Иначе мне придется добавить в чайник опиум.Если чаепитие и не успокоило их, то по крайней мере перевело разговор в более цивилизованное русло, без пикировки и взаимных подначек. Изабел умело направляла беседу, расспрашивая Элизабет о ее свадебном платье и украшении церкви. Элизабет подробно рассказала о церемонии, не упомянув о присутствии полковника и пари между графиней и приятелями Норта. К первому Нортхэм был готов, а за второе он был ей благодарен. Он мог вытерпеть все, что бы ни сказал Роузмонт лично о нем. Но оскорбительные замечания в адрес его матери могли бы привести к тому, что он сорвал бы со стены какой-нибудь экспонат из коллекции оружия хозяина дома и воспользовался им по назначению.Не подозревая о причинах интереса, с каким Норт поглядывал на обоюдоострый кельтский меч, Изабел втянула его в разговор, попросив рассказать о приеме, устроенном Баттенбернами. Она выглядела искренне заинтересованной, но Нортхэм не сомневался, что ее мужа это вовсе не интересует. Участие Роузмонта в беседе сводилось к кратким ответам на прямые вопросы, обращенные непосредственно к нему.Когда с чаем было покончено, а пирожные остались практически нетронутыми, дамы удалились в другую комнату, чтобы обсудить свои женские дела.Не успели за ними закрыться двери, как Роузмонт поднялся:— Мне нужно выпить. Составите мне компанию?Судя по тону, это было не столько предложение, сколько приказ.— Виски, если можно.Роузмонт кивнул. Он подошел к резному буфету, взял графин и плеснул виски в два хрустальных бокала. Протянув один из них Нортхэму, он несколько мгновений испытующе смотрел на него, затем сделал глоток из своего бокала.Нортхэм иронически выгнул бровь.— Желаете что-нибудь сказать?— Вы — болван.— За последний час я здорово вырос в ваших глазах. Раньше я был извращенцем, теперь стал болваном.Роузмонт вернулся на свое место.— Вы, должно быть, заметили, что я весьма снисходительно отношусь к своей жене. Не думайте, что это распространяется на кого-либо еще.Нортхэм коротко кивнул, принимая его слова к сведению. — А вы, со своей стороны, постарайтесь впредь не оскорблять меня в присутствии моей жены.Граф никак не отреагировал на это заявление.— Почему вы женились на моей дочери? Только, ради Бога, не пытайтесь уверить меня, что сделали это, чтобы спасти ее репутацию. Элизабет невозможно скомпрометировать. Из ее писем я понял, что она сама проявила инициативу, желая защитить вас от ложного обвинения. Это правда?— Да.Роузмонт прикрыл глаза и потер переносицу. Он выглядел гораздо старше своих сорока восьми лет.— Видит Бог, она всегда была своенравным ребенком. — Он опустил руку и взглянул на Нортхэма. — Вам придется держать ее в ежовых рукавицах. В детстве я слишком мало уделял ей внимания, передоверив воспитание дочери своей первой жене. Боюсь, Кэтрин избаловала ее. Когда я увидел, в кого она превратилась, было слишком поздно. Я снова женился, но Белл была слишком молода, чтобы воспитывать Элизабет. К тому времени, как я это понял, они успели подружиться.Неудивительно, подумал Нортхэм. Изабел была лет на шесть-семь старше падчерицы и лет на пятнадцать моложе своего мужа. Даже если предположить, что она не питала любви к Роузмонту в начале их брака, вполне возможно, что сейчас все изменилось. Что до самого графа, едва ли он способен проявлять снисходительность к кому бы то ни было, включая собственную дочь. Из чего следовало, что он без ума от своей Жены.— Я считаю, что у Элизабет… — Норт запнулся, тщательно подбирая слова, — очень независимый и решительный характер.Роузмонт кивнул:— Необузданный и упрямый.Норт решил зайти с другого конца:— Что вы имели в виду, когда сказали, будто Элизабет невозможно скомпрометировать?— Проклятие, — буркнул Роузмонт, сделав глоток виски. — Я сказал это отнюдь не из-за ее высоких моральных принципов. Если вы переспали с моей дочерью, то должны знать, что не были у нее первым.Нортхэм медленно поднялся на ноги. Ему пришло в голову, что Роузмонт не в первый раз за день прикладывается к бутылке. Возможно, это и объясняло его поведение, но уж никак не оправдывало.— Элизабет — моя жена, — с угрозой произнес он. — Постарайтесь не забывать об этом. Если вы позволите себе еще хоть раз отозваться о ней неуважительно в моем присутствии или без оного, я вас убью. Кстати, у вас здесь замечательная коллекция оружия, которой я искренне восхищаюсь.Он поставил свой стакан на столик и направился к двери.— Я поговорю с Элизабет и решу, стоит ли нам здесь оставаться.В холле Норт перехватил спешившую куда-то служанку и попросил проводить его к леди Роузмонт. Он думал, что дамы уединились в одной из гостиных первого этажа или в оранжерее. Вместо этого его препроводили наверх, но не в личные апартаменты Изабел, как он ожидал, а в западное крыло, где располагались комнаты юного наследника графа.Что ж, вполне естественно, что Элизабет захотела повидаться со своим братом. Скорее всего она догадывалась, что они здесь не задержатся, и не хотела терять ни минуты.Норт вежливо постучал и, получив приглашение, отворил дверь. Зрелище, представшее его глазам, заставило его застыть на месте.Его жена лежала на полу, растянувшись на животе. Юбка ее платья, измятая и безнадежно испачканная, задралась до колен. Опираясь на локоть, она вытянула вперед другую руку, сжимавшую мраморный шарик. Глаза ее были прищурены, в уголке рта виднелся высунутый от усердия розовый кончик языка.Норт не двигался, не сводя с жены изумленного взгляда.Элизабет метнула шарик, выбив из центра круга два других шара, очевидно, принадлежавших ее противнику.— О, Норт, ты видел? Я победила! Глава 11 — С чем тебя и поздравляю, — сухо отозвался Нортхэм.Он подошел к жене и помог ей подняться, а затем проделал то же самое с Изабел, тоже лежащей на полу. Адам Пенроуз, виконт Селден, не нуждался в помощи. Он живо вскочил на ноги и отвесил Норту церемонный поклон.— Меня зовут Селден, — сообщил он. — Рад познакомиться с вами, милорд.— Взаимно, — отозвался Норт. Видя, что ребенок пристально изучает его, он ответил ему таким же пристальным взглядом. Для шести лет мальчик держался на удивление уверенно, и Нортхэм предположил, что это заслуга Изабел, а вовсе не Роузмонта. Что касалось внешности, то он скорее походил на отца. В его маленькой фигурке ощущалась крепость, свойственная, по всей вероятности, Роузмонту в детские годы. Он еще не дорос до своих рук и ног, казавшихся слишком большими, как лапы у щенка. У него были такие же, как у отца глаза, темные и пронзительные. Они были бы совсем черными, если бы не те же золотистые крапинки, что украшали глаза Элизабет.Насколько Норт мог судить, единственное, что унаследовал Селден от Изабел, были белокурые волосы. Он заметил, что мальчик тоже завершил осмотр.— Кто выиграл? — поинтересовался граф.— Элизабет. Ее очень трудно обыграть. Она ужасно упрямая и необузданная.— Адам! — хором вскричали Элизабет и его мать.Норт проигнорировал возмущенный возглас женщин, как, впрочем, и юный виконт.— Вот как? — вежливо спросил он. — И почему ты так решил?— Не поощряй его, — вмешалась Элизабет. — Разве не ясно, что он повторяет то, что постоянно слышит от отца?Норт продолжал смотреть на мальчика, ожидая ответа.— Ну, — сообщил тот доверительным тоном, — она всегда лазала на деревья, хотя ей запрещали это делать. На самую верхушку. И потом, она любит охотиться, милорд. О, она отличная наездница, но мы чуть не поседели из-за ее выходок.— Понятно, — отозвался Нортхэм серьезным тоном. — Это очень скверно с ее стороны. А еще какие-нибудь примеры ее необузданности ты можешь назвать?Селден задумался, но через некоторое время глаза его загорелись.— Она обещала научить меня всему, что умеет сама!— Элизабет! — рассердилась Изабел. — О чем ты только думала, давая ему подобные обещания? Да еще после того, как я ясно высказалась по этому поводу.— Какое возмутительное проявление необузданности!-недовольно высказался Нортхэм.Элизабет постучала своего брата по носу указательным пальцем.— А вот этого не следовало говорить, — произнесла она с легким упреком. — Теперь мне достанется от твоей мамы, а если узнает отец, так и от него тоже.Селден принял важный вид, распрямив плечи и расставив крепкие ножки. Все узнали характерную позу, какую принимал Роузмонт, когда хотел настоять на своем.— Но ведь он спросил, — заявил мальчик. — Ты же сама говорила, что обманывать нельзя.— Да… но… — Элизабет вздохнула. — Это был секрет, а чтобы сохранить секрет, иногда приходится говорить не правду.Изабел подошла к сыну сзади и решительно положила руки ему на плечи.— Хватит, — проговорила она. В голосе ее слышалось не одобрение. — Чему, по-твоему, ты учишь его сейчас?— Жизни. — Элизабет выпрямилась и устремила на мачеху бесстрастный взгляд. — Я учу его жизни.Все замолчали. Нортхэм подозревал, что эти женщины могли бы многое сказать друг другу, окажись они сейчас наедине. Он еще больше утвердился в своем мнении, взглянув на Селдена, который начал нервничать, ощутив напряжение, возникшее между двумя самыми близкими ему людьми, но в отличие от Норта не догадывался о его причинах. Нортхэм поманил мальчика к себе, и тот вырвался из материнских рук.— Я заметил большой пруд возле дома, — сказал Норт. — Там водится рыба?— Да, сэр.— Тогда, может, порыбачим вместе?Мальчик бросил неуверенный взгляд в сторону окна.— Но ведь идет дождь.— Рыбе он не мешает. А тебе?Взгляд мальчика метнулся к матери и сестре, которые еще не совсем отошли от недавней стычки.— Нет, сэр! — с энтузиазмом воскликнул он.Бросив на дам выразительный взгляд, Нортхэм обнял юного виконта за плечи, и они вышли из комнаты.Во время рыбалки Нортхэм узнал, что Элизабет уже сообщила Селдену, что они проведут в Роузмонте неделю. Хотя она ничего ему не сказала, Норт решил не настаивать на отъезде, полагая, что это огорчит его жену. В конце концов, она пошла навстречу его желанию посетить Роузмонт, и он не хотел опускаться так низко, чтобы уехать сразу после первого же неприятного разговора с ее отцом. Тем более что поведение Роузмонта, вынужден был признать Норт, не было для него вовсе уж неожиданным.Во время их пребывания в Роузмонте юный виконт проявил себя отличным товарищем. Он мог часами сидеть, соблюдая относительную тишину, когда они ловили рыбу, и без умолку болтать во время прогулок по парку. Мальчик был весьма сведущ в истории Роузмонта и не успокоился, пока Норт не посетил все пять башен. О каждой из них он знал жуткие предания и иногда сам пугался, рассказывая их. Одна из этих баек подозрительно смахивала на сюжет романа «Замок Рэкрент».Это был лишь один из примеров влияния Элизабет на младшего брата. Норт видел ее такой беззаботной лишь однажды, когда она неслась через поля, сидя на мощной спине Бекета. В чем бы ни состояла ее размолвка с мачехой, они быстро ее преодолели. Пару раз Нортхэм заставал ее в комнате Адама, когда она, стоя на четвереньках, обучала мальчика тонкостям бросания шаров. Поддавшись уговорам присоединиться к игре, он потерпел сокрушительное поражение.— Пустяки, — заявил Норт в ответ на их улыбки. — Я возьму реванш в кулачных боях.Элизабет искренне забавлялась, наблюдая притворное равнодушие Норта к своему проигрышу, а затем умилилась, увидев благоговейный взгляд Адама, устремленный на ее мужа.Как-то Норт наткнулся на них в яблоневом саду, когда они карабкались на деревья. Он уже открыл рот, чтобы поинтересоваться, стоит ли Элизабет идти против четко высказанных запретов ее мачехи, когда заметил изящную ножку свисавшую с одной из верхних ветвей. Похоже, Изабел не устояла перед искушением и приняла участие в этой веселой забаве.Единственной проблемой оставался отец Элизабет. Хотя граф держался с неизменной учтивостью, Нортхэм чувствовал, что он был бы рад, если бы они с Элизабет поскорее убрались из его дома. Это заставляло Норта задуматься над тем, зачем вообще ему понадобилось их приглашать. Норт теперь не считал, что Роузмонт хотел выяснить, что представляет собой муж его дочери, а склонялся к мысли, что приглашение было сделано исключительно ради Элизабет. Из этого следовало два вывода: либо Изабел настояла на том, чтобы Элизабет приехала домой, либо приглашение поступило вовсе не из Роузмонта.Норт приподнялся на локте и взглянул на жену. Она лежала, уставившись в шелковый полог кровати и прикусив пухлую губку. Колеблющееся пламя свечи озаряло ее изящный профиль и золотистые пряди волос. Норт уже не раз видел это выражение глубокой задумчивости на ее лице. Он даже не был уверен, что она заметила, что он проснулся, пока Элизабет не заговорила:— Ты рад, что мы завтра уезжаем?— Мне хочется, чтобы ты увидела Хэмптон-Кросс, но это вовсе не значит, что мне не нравится в Роузмонте. Здесь есть много такого, по чему я буду скучать.Элизабет кивнула.— Я тоже, — грустно призналась она. — Я не слишком охотно сюда приезжаю, но уезжать отсюда мне нелегко.— Это твой дом.— Нет. Он уже давно не мой.— Ты позволишь кое-что сказать тебе? — спросил Нортхэм.Элизабет ответила не сразу. Подобные вопросы обычно предшествовали не слишком приятным откровениям.— Как пожелаешь.— Я пришел к выводу, что твой отец любит тебя, Элизабет. — Ее щека дрогнула, и она сжала губы. — Не так, как ты бы этого хотела, а единственным доступным ему способом. Хотя с Селденом, признаться, у него это получается лучше. — Увидев, что рот Элизабет открылся, он быстро продолжил, не дав ей вставить и слова: — И дело не в том, что Селден мальчик и наследник. Не все мужчины предпочитают одного ребенка другому исключительно из-за его пола. Элизабет не могла оставить эту сентенцию без ответа.— Ты хочешь сказать, что принял бы дочь так же охотно, как и сына?— Да, при условии, что это будет наш ребенок.Элизабет проглотила образовавшийся в горле комок. Удостоверившись, что может говорить без дрожи в голосе, она спросила:— Ты помнишь, что я сказала накануне нашей свадьбы?Норт помнил многое из того, что она говорила в тот вечер, и теперь почему-то сразу догадался, что она имеет в виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47