Качество супер, рекомендую 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Какая горькая ирония – понимать, что она никогда не сможет доказать этого Джеффри, так же как и он не смог доказать ей своей веры в нее. – И потом, уже слишком поздно. Он ведь уехал еще позавчера. Мне ни за что не успеть догнать его вовремя.
Оба безмолвно соглашались с тем, что, когда Джеффри прыгнет в каньон, будет уже слишком поздно.
– Я бы сказал, что конь, которого он вам оставил, мог бы догнать любого мула или индейскую лошадь, на которых может ехать Джеффри. Может, он надеялся, что вы что-то докажете, поехав за ним следом?
Джульетта уронила вилку на стол.
– По правде говоря, я расспросил солдат насчет пути, который ему предстоит. – Капитан Чейни откинулся на спинку стула. Можно было подумать, он опасался начать этот разговор, а теперь испытывал облегчение оттого, что все-таки решился. – Добираться туда можно по-разному. Например, один тип – Обри, Ф.К. Обри, – проезжал в день по сто пятьдесят миль, и путь от Индепенденса до Санта-Фе занял у него пять дней и шестнадцать часов. А от Санта-Фе до того каньона в Аризоне рукой подать.
– Джеффри как-то сказал мне, что Арион может в день пробегать больше ста миль.
В Джульетте опять поднялось то смятение, какое всегда будили в ней обстоятельства, связанные с Джеффри. Может, он действительно рассказал ей об этом и оставил ей своего коня для того, чтобы она имела возможность следовать за ним? Или дело обстояло именно так, как он пытался это представить: рыцарь оставил свое самое ценное имущество женщине, которую он любит и которую не рассчитывает больше увидеть?
– Есть еще и почтовая служба, мисс Джей. Они совершают регулярные рейсы из Вестпорта в Миссури: поездка обходится в сто двадцать долларов. Они едут намного медленнее, потому что приходится по дороге останавливаться на почтовых станциях. А потом еще солдат переводят из форта в форт. Конечно, отряду солдат до того места, что на карте миссис Эббот, добираться чуть ли не месяц.
– Месяц?!
– А может, и больше – некоторым солдатам ведь приходится идти пехом! Думаю, стоит считать, что двоим мужчинам, которые едут налегке, как Джеффри и тот индеец, можно передвигаться побыстрее, чем солдатам или почтовым каретам, но все-таки не так быстро, как ехал тот Обри. Так что… – капитан Чейни замолчал, чтобы подкрепиться глотком кофе, – …вы могли бы положиться на старого и ненужного армейского шпиона, если бы на самом деле хотели вовремя его нагнать.
– На вас, капитан Чейни? Вы бы помогли мне его найти?
– Если будете держаться и не раскисать, как баба, то я бы сказал, что у нас есть неплохой шанс его догнать, – подтвердил капитан Чейни.
– К долгим переездам я привыкла, – прошептала Джульетта. – А еще я могла бы попросить Бина Тайлера сделать нам копию с карты.
– Это я уже сделал. – Капитан Чейни похлопал себя по нагрудному карману. – Но должен вас предупредить. Страна очень большая, мисс Джей. Даже если Джеффри направляется прямо к тому месту, что обозначено на карте, есть немалая вероятность того, что мы туда приедем, а его не найдем. Или попадем туда слишком поздно.
На несколько секунд благодарность и надежда лишили Джульетту дара речи. Она зажала узловатые пальцы капитана между своими ладонями.
– Если Джеффри д'Арбанвиль, которого я люблю, там, то я его найду!
– Может, вы не сможете уговорить его изменить решение, – предостерег ее капитан.
– Может, это он уговорит меня передумать, – ответила Джульетта, – и я останусь с ним.
Капитан мгновение пристально смотрел на нее, а потом печально, но одобрительно кивнул.
– Похоже, вы уже это сделали.
– Знаете, может, сейчас самое время, чтобы вы начали называть меня по имени – Джульеттой.
Она почувствовала, что ее предложение доставило капитану удовольствие, и сама не могла понять, почему так долго избегала этого знака дружбы. Старый вояка смущенно улыбнулся.
– Джульетта! Как та девица у Шекспира.
– Точно такая же, капитан Чейни. Я не хотела быть такой, но оказалось, что это именно так.
– Ну, надеюсь, не во всем. Мне кажется, у той истории был печальный конец.
– Не настолько печальный, как могло бы быть, – возразила Джульетта. – Раньше мне казалось, что она неправильно сделала, отказавшись от всего ради человека, которого полюбила. А теперь я понимаю, что, если бы она этого не сделала, она была бы обречена.
Они отправились в путь на рассвете. Джульетта надела свое платье, сшитое по фасону Блумер, и, как и капитан Чейни, прихватила с собой только чистую смену одежды и немного еды в седельных сумках, чтобы им не пришлось тратить время на охоту или поиски съедобных растений.
Непрочитанное письмо от профессора Бернса она приколола булавкой под платье, так что оно лежало у нее у сердца все следующие недели, показавшиеся ей бесконечными, каждую радостно-пугающую и выматывающую милю их пути.
Джеффри сидел верхом на своей новой лошади, изумляясь тому, как плоское пространство, на котором они находились, вдруг прервалось далекими трещинами, изгибами, уходившими в глубь земли. Даже с намеренно выбранного им расстояния в полмили он испытывал благоговейное восхищение провалами в красных породах, зияющими перед ним.
Хромой Селезень кинул на него мрачный взгляд, останавливая свою лошадь рядом. Джеффри понимал, что скорее всего они ведут последний разговор на магическом языке, столь подходившем к этим величественным местам.
– Ты намерен совершить эту глупость сейчас?
– Да.
– Прямо на моих глазах?
– Клянусь, ты самый жалкий образчик пленного, какого мне только приходилось захватывать, – сказал Джеффри с наигранной шутливостью. – Ты упустил тысячи возможностей сбежать, так что не вини меня, если все еще торчишь тут, выражая неудовольствие моими намерениями.
– Да, но без моего красноречия кто бы увековечил твой подвиг, кто бы поверил, что такой человек когда-то скакал по нашим прериям?
Джеффри было приятно знать, что о нем будет помнить товарищ-воин, а не только какой-то книжный червь – профессор. Возможно, когда-нибудь Джульетта услышит песню Хромого Селезня и поверит в Джеффри, что бы ей ни написал этот профессор Берне.
– Спасибо тебе, друг.
Несколько мгновений они сидели в дружеском молчании.
– Тебе бы следовало сначала заглянуть через край, Джеффри, – как это сделал я. То, что ты там увидишь, заставит тебя передумать.
– Мое решение твердо.
Он прикоснулся к талисману, ища успокоения. Казалось, он пульсирует под его пальцами, и Джеффри задержался на месте дольше той минуты, когда намерен был перевести свою лошадь на полный галоп.
И тут лошади рыцаря и его спутника одновременно повернули головы назад, а еще секунду спустя менее чуткий слух Джеффри тоже уловил приближающийся топот копыт.
Хромой Селезень улыбнулся.
Джеффри не мог бы сказать, что удивило его сильнее: вид приподнявшихся в улыбке губ его сурового товарища, который впервые за все время их знакомства позволил себе это выражение чувств, или приближающееся к ним облако пыли. Постепенно Джеффри смог рассмотреть, кто же так напылил: это оказалась лошадь капитана Чейни, усиленно подгоняемая своим седоком, но отстававшая все сильнее, и быстроногий гнедой конь с растрепанной всадницей, стрелой летевшие прямо к нему.
Когда Джеффри впервые увидел Джульетту, он принял ее за ведьму. И она действительно оплела его сердце чарами, похитила его разум и полонила все его чувства. Он был так же бессилен справиться со своими чувствами к ней, как умерить бешеную скачку своего пульса. Ведь сумей он сделать то или другое – и будет обречен на верную смерть. Даже сейчас, когда он не сомневался в том, что появление возлюбленной будет только попыткой помешать ему осуществить свои намерения, оно заставило его ликовать.
Он не сдвинулся с места, хотя всем существом своим хотел пустить лошадь навстречу Джульетте и встретить ее на полдороге. В эту минуту он сомневался в том, что у него хватит силы воли продолжить свой путь, если он свернет с него хотя бы на шаг.
Арион радостно заржал, приветствуя хозяина, и чуть не сбросил его с седла, ткнувшись мордой ему в грудь. Джеффри положил ладонь на шелковистую шкуру своего скакуна и ощутил кожей теплое конское дыхание. Ему хотелось бы, чтоб его кожу щекотало более мягкое дыхание, но он не мог придвинуться к Джульетте, когда их разделяла полутонная громада, требовавшая ласки с просто-таки щенячьим восторгом.
– Кровь Господня, Джульетта, нам надо спешиться, пока кони не расплющили нам ноги!
А в следующую секунду Джеффри уже стоял всего в одном шаге от любимой, мысленно проклиная надетые на нем ржавеющие доспехи. Даже если бы он поддался порыву и притянул Джульетту к себе, он ничего не почувствовал бы – и это казалось ему хуже адской муки. А возможно, все обстояло как раз наоборот. Если бы после этих недель бесплодного желания он ощутил ее тело, его по-человечески слабое сердце могло бы помешать ему выполнить долг.
Джульетта была покрыта дорожной пылью от кончиков сапожек до спутанных завитков волос, и стала вся серо-коричневой, за исключением синих глаз и кругов под ними, где она вытирала слезы. Проживи Джеффри еще шестьсот лет – и все равно ему не встретить женщины, которая показалась бы ему красивее Джульетты, какой она была в эту минуту.
Даже если бы Хромой Селезень и капитан Чейни в это мгновение сами кинулись в пропасть, он бы этого не заметил.
– Почему ты приехала, Джульетта?
– Потому что тебя надо было искать здесь. Ты был прав, Джеффри. Энгус Ок посылает тебя как раз туда, где тебе необходимо быть. Я должна была последовать за тобой в какое-то опасное и страшное место… Я должна была уехать из Брода Уолберна, чтобы найти мою любовь, мою жизнь!
Тут она бросилась ему в объятия, и он понял, что ошибался, считая, будто ничего не почувствует. Вес ее тела заставил проржавевшие звенья кольчуги вонзиться ему в тело, несмотря на кожаный жилет, и тысячи уколов напомнили Джеффри о боли, терзавшей его сердце с той минуты, как он покинул Джульетту. Ее тепло проникло сквозь металл, словно само ее естество входило в душу >ыцаря, которая будет вечно принадлежать ей одной.
А на возлюбленной никакой кольчуги не было, так что можно было с огромным удовольствием обнять Джульетту и попробовать на вкус горячую кожу ее шеи.
– А это что? – пробормотал он, почувствовав плотный бумажный прямоугольник, приколотый у нее на груди.
– Письмо, которое прислал профессор Берне, как и обещал.
Его страсть мгновенно остыла, словно раскаленная подковка, опущенная в холодную воду.
– Ты не можешь основывать свое доверие на словах, которые написал незнакомый человек.
Джульетта лукаво ему улыбнулась.
– Ты прав. Сын миссис Эббот, Герман, все время писал о сбежавших верблюдах, а я ни единого не видела! А ты видел?
Джеффри не ответил на ее озорную увертку и указал подбородком на письмо профессора Бернса.
– Может, он подтвердил то, о чем я тебе говорил, и ты приехала просить прощения?
– Нет.
Значит, его самые худшие опасения оправдались. Он бы смог выдержать расставание с Джульеттой, зная, что она будет вспоминать о нем как о герое, который пожертвовал их любовью ради достойного дела.
– Значит, он назвал меня лжецом, а ты ему поверила и приехала упрекать меня за обман?
– Нет! – Джульетта ловко вынула письмо из-под платья. – Смотри. Я его не открывала.
На конверте выделялась печать из сургуча, скреплявшая непрочитанное письмо.
Она засунула письмо обратно и снова прижалась к Джеффри.
– Мне все равно, что там написано. Я люблю того человека, который сейчас стоит передо мной. Я не могу пообещать, что никогда не буду испытывать сомнений, но любить тебя я буду всегда. – Ее пальцы скользнули вдоль кожаного ремешка, охватывавшего его шею, и рыцарю показалось, что талисман одобрительно запульсировал, распространяя волны дрожи по его телу. – Давай отправимся прямо сейчас, пока я не успела слишком испугаться. Давай отдадим этот талисман по назначению. Мне надоело делить тебя с давно умершим королем, как тебе надоедало делить меня с памятью о бедном Дэниеле.
– Ты… ты прыгнешь вместе со мной? А как же твой город, Джульетта? Ты его бросаешь?
– Думаю, что благодаря тебе даже регулярной армии не удалось бы теперь согнать наших поселенцев с их земли. Брод Уолберна никуда не исчезнет, сколько бы времени мы ни отсутствовали.
– Значит, пока ты веришь всему, что я тебе говорил? Ее сияющее дивным светом лицо вдруг затуманилось, словно ясный летний день с наступлением сумерек, но она улыбнулась и прижала ладонь к его груди напротив сердца.
– Ох, Джеффри, мне предстоит поистине невероятный прыжок через собственное недоверие!
Когда Джеффри попытался посадить Джульетту на спину Ариону, тот отпрянул, так что влюбленным пришлось поменяться конями. Возможно, это было к лучшему: Джеффри не сомневался в том, что Арион прыгнет, не колеблясь, и увлечет за собой второе животное. А когда они попадут в родную эпоху Джеффри, вторая лошадь им весьма пригодится.
Джульетта отправляется с ним! Рыцаря охватила такая радость, что ему даже думать было трудно.
Он глубоко вздохнул, повернулся к ней – и у него сжалось сердце при виде того, как неподвижно она застыла в седле. Даже толстый слой пыли не мог скрыть смертельную бледность, покрывшую ее лицо.
– Ты испугалась, миледи!
– Когда ты так меня называешь, я готова на все. Но…
– Но?
– А что, если мы не… что, если мы окажемся в совершенно другом времени или месте, а не в том, которое ты ожидаешь?
Казалось, в талисмане на его груди бьется жизнь.
– Не страшись! Энгус Ок доставит меня именно туда, где я должен оказаться. Ты же сама это сказала. И мы будем вместе, Джульетта.
Она вложила пальцы в его руку и, судорожно глотнув воздух, пустила лошадь медленным шагом. Он крепко сжал ей руку, жалея, что не может передать свой жар ее похолодевшим пальцам.
– Чего мне ожидать, Джеффри?
Он почувствовал прилив гордости: его отважная леди не хуже настоящего рыцаря ищет преимуществ, которые может дать знание.
– Сам прыжок покажется одновременно бесконечным и в то же время мимолетным, как вскрик сверчка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47


А-П

П-Я