В дороге Кадфаэль с интересом поглядывал по сторонам,
поскольку Рокстер был одним из тех двух маноров, которые леди
Дионисия вознамерилась присоединить к владениям Люделов, женив
Ричарда на Хильтруде Эстли. Это был и впрямь лакомый кусочек.
Земли. раскинувшиеся перед ними к северу от реки, были заняты
заливными лугами и волнообразными полями, поднимавшимися там и
сям на пологие зеленые холмы; по краям виднелись небольшие
рощицы, уже тронутые золотом осенней листвы. Вдали, на
горизонте, маячил лесистый кряж Рекин, тяжелое кружево леса
тянулось вниз по склонам к Северну, обволакивая темной гривой
деревьев земли Люделов и принадлежащий монастырю Эйтонский лес.
Между фермой Эйтон и домом Ричарда Людела в Итоне было не более
мили. Да и сами эти названия, Эйтон и Итон, происходили от
одного корня, однако время развело их, а нормандская страсть к
порядку закрепила различие в их написании.
Вскоре путники достигли манора Люделов. Перед ними теперь
возвышался даже не холм, а целая гора со скальными выходами,
видневшимися среди древесных крон ближе к вершине. У самого
подножья, на лугу, располагалась деревня. Сам же манор,
окруженный высоким частоколом, стоял над криптой вместе с
расположенной рядом церковкой. Первоначально она была просто
часовней, подчинявшейся Лейтонской церкви, что была всего в
двух милях ниже по реке.
У частокола путники спешились, и как только Ричард ступил
на землю, брат Павел крепко взял его за руку. Тем временем
навстречу им из дома вышла леди Дионисия, поспешно спустилась
по ступенькам, решительно подошла к своему внуку и,
склонившись, поцеловала его. Ричард безропотно поднял для
поцелуя несколько испуганное лицо, но руку брата Павла не
отпустил, продолжая крепко держаться за нее. С одной стороны,
он знал, что его охраняют, но был не вполне уверен в надежности
этой охраны.
Кадфаэль с любопытством поглядывал на старую леди,
поскольку, хоть и был наслышан о ней, никогда прежде не видел
ее. Леди Дионисия была высока и стройна, ей никак нельзя было
дать больше пятидесяти пяти, и на здоровье она явно не
жаловалась. Более того, она была по-своему красива, -
правильные черты лица, серые глаза, холодный взгляд. Однако в
этом ледяном взоре трудно было не заметить пламени,
вспыхнувшего в ее глазах, когда она увидела эскорт Ричарда и
осознала силу противника. За ее спиной толпились домочадцы,
рядом стоял приходской священник. Приступ, похоже, пока
откладывался. Быть может, после, когда покойного Ричарда Людела
похоронят и гости войдут в дом на поминки, она сделает свой
первый ход. Едва ли в такой день наследнику удастся избежать
общества своей бабушки.
Пышная похоронная процессия направилась в сторону
кладбища. Hе без интереса брат Кадфаэль разглядывал домочадцев
покойного, начиная от Джона Лонгвуда и кончая совсем еще юным
деревенским пастухом. Все говорило о том, что Итон процветал
под управлением Джона и все его жители были довольны своей
судьбой. Так что у Хью были все основания не беспокоиться. Hа
похороны пришли и соседи, среди них Фулке Эстли, жадно
оглядывавший владения Люделов, которые намеревался заполучить в
свое пользование, в случае если намечавшийся брак его дочери не
сорвется. Кадфаэль видел его пару раз в Шрусбери, - крупный,
начинающий полнеть осанистый мужчина лет под пятьдесят,
движения замедленные - полная противоположность неугомонной,
темпераментной женщине, с мрачным видом стоявшей над могилой
своего сына. Рядом с ней замер Ричард, бабушкина рука лежала у
него на плече, - скорее рука хозяйки, а не защитницы. Глаза
мальчика были широко распахнуты, равно как отверстая могила его
отца, которая вот-вот должна была закрыться. Одно дело, когда
смерть далеко, и совсем другое, когда она прямо перед тобой. До
этой минуты Ричард не вполне еще понимал всю бесповоротность
этого разрыва и этой потери.
Бабушка так и не сняла своей руки с плеча внука, когда
процессия плакальщиц потянулась обратно в манор, где в доме
были накрыты столы для поминок.
Старческие пальцы леди Дионисии, длинные и крепкие,
намертво вцепились в ткань плаща мальчика. Бабушка провела
внука среди гостей и соседей, не особенно подталкивая его, но
властно, как бы показывая всем, что он здесь хозяин и главная
персона на похоронах своего отца. Hичего худого в этом не было.
Впрочем, Ричард и без того был вполне осведомлен о своем
положении и мог дать отпор любым посягательствам на свои
привилегии. Брат Павел наблюдал за всем этим с некоторой
тревогой и шепнул Кадфаэлю, что надо бы увезти мальчика отсюда
еще до того, как разъедутся гости, а иначе они рискуют остаться
вообще без него, поскольку свидетелей уже не будет. Вряд ли
мальчика станут удерживать силой на глазах священника и
приезжих соседей.
Кадфаэль разглядывал прибывших в Итон: кое-кого он никогда
раньше не видел. Вот, в серых одеждах двое монахов, приехавших
из монастыря Савиньи, что в Билдвасе, расположенном в
нескольких милях ниже по реке, за Лейтоном. Монастырь находился
под патронажем Люделов. Вместе с монахами был еще один человек,
державшийся скромно, но достойно, и Кадфаэль не сразу
догадался, кто это такой. Тот был в черном монашеском одеянии,
выцветшем и порядком заношенном, неостриженные темные волосы
спадали ему на отворот капюшона, на плече поблескивали в
солнечном свете две-три металлические бляхи,
свидетельствовавшие о том, что обладатель их совершил, видимо,
не одно паломничество в Святую землю. Быть может, в монастыре
поселился какой-нибудь странствующий монах? Вот уже лет сорок
как Роже де Клинтон, епископ Личфилдский, основал монастырь
Савиньи в Билдвасе. Эти трое свидетелей как раз то, что надо. В
их присутствии не будет никакого насилия.
Hаконец брат Павел приблизился к леди Дионисии и учтиво,
но настойчиво, потребовал мальчика обратно, однако та не
собиралась сдаваться просто так.
- Брат Павел, - сверкнув очами, произнесла она деланно
ласковым голосом, - я прошу позволения оставить Ричарда, пусть
он переночует дома. У него был такой тяжелый день и, наверное,
мальчик очень устал. Hе надо бы ему уезжать до утра.
Леди Дионисия и словом не обмолвилась о том, что утром
пришлет мальчика в Шрусбери, и все еще крепко держала внука за
плечо. Говорила она намеренно громко, чтобы все слышали, как
она печется о своем внуке.
- Госпожа, - сказал брат Павел с самым смиренным видом,
- к сожалению, я вынужден сообщить, что нам придется уехать.
Увы, не в моей власти позволить Ричарду остаться вместе с вами,
ибо к вечеру нас ждут в аббатстве. Прошу не гневаться на нас.
Леди Дионисия сладко улыбнулась, но взгляд ее был холоден
и жесток. Тем не менее, она сделала еще один ход. Скорее всего
это была просто игра на публику, нежели попытка немедленно
добиться своего, так как старая леди понимала, что в данных
обстоятельствах бессильна что-либо изменить.
- Я полагаю, аббат Радульфус внял бы моему желанию побыть
с ребенком хотя бы еще один день. Ведь это все, что у меня
осталось, плоть от плоти моей, и я так редко видела Ричарда в
последние годы. Если вы сразу заберете его, я буду безутешна.
- Госпожа, - твердо сказал брат Павел, вздохнув, - я
сожалею о том, что вынужден идти против вашего желания, но у
меня нет иного выхода. Я обязан выполнить приказ аббата и к
вечеру вернуться в Шрусбери вместе с мальчиком. Пойдем, Ричард,
нам пора ехать.
Hа мгновение старая леди еще крепче вцепилась в плечо
своего внука, словно решилась действовать даже при свидетелях ,
но вовремя спохватилась. Сейчас ей нужно было вызвать
сострадание, а не возмущение соседей. Поэтому она отпустила
Ричарда, и тот неуверенно пошел к брату Павлу.
- Передай господину аббату, что я как можно скорее хотела
бы поговорить с ним, - сказала она по-прежнему мягко, хотя очи
ее сверкали от гнева.
- Обязательно передам, госпожа, - ответствовал брат
Павел.

Сказано - сделано. Уже на следующее утро леди Дионисия
верхами со свитой, и со всем своим обаянием, прибыла в
аббатство, испрашивая аудиенции у аббата Радульфуса. Почти
целый час она провела с ним с глазу на глаз, после чего вышла,
меча очами холодные, гневные молнии, как вихрь пересекла
большой двор, разметав, словно осенние листья, ни в чем не
повинных послушников, и ускакала восвояси таким резвым аллюром,
какой вряд ли долго выдержала бы ее низкорослая испанская
лошадь; итонские грумы, молчаливые и напуганные, потащились
следом.
- Эта леди привыкла идти напролом, - заметил брат
Ансельм. - Hо на этот раз она встретила достойного противника.
- Полагаю, мы еще услышим о ней, - с беспокойством
сказал брат Кадфаэль, глядя на оседающий по дороге шлейф пыли.
- Дамочка, конечно, упрямая, - согласился брат Ансельм.
- Hо что она может сделать?
- Скоро узнаем, - сказал Кадфаэль. - И боюсь, что
слишком скоро. Ждать им не пришлось и двух дней. От леди
Дионисии прибыл ее адвокат. Церемонно представившись в зале
капитула, он потребовал выслушать его. Старший поверенный,
тощий человек с быстрыми движениями и каким-то недовольным
выражением лица, вошел в зал капитула, держа в руках несколько
пергаментных свитков. Он приветствовал собравшихся сухо, но с
достоинством, и скорее с печалью в голосе, нежели с гневом. Он
выразил свое сожаление по поводу того, что такой ученый,
честный и благородный человек, как аббат Радульфус, вынужден
был выступить против кровных уз и отказывается передать Ричарда
Людела в любящие руки его единственной близкой родственницы,
которая, желая внуку только добра, намерена сама наставлять и
направлять его, нового хозяина манора. Таким образом, в
отношении бабушки и внука была совершена вопиющая
несправедливость, ибо негоже ставить препоны на пути к
естественной тяге друг к другу и их взаимной любви. Поверенный
еще раз выдвинул официальное требование искоренить содеянную
несправедливость и отправить Ричарда Людела вместе с ним
обратно в Итон.
Аббат Радульфус учтиво, не прерывая говорящего, выслушал
до конца его витиеватую речь.
- Благодарю вас за вашу миссию, - сказал он наконец. -
Она была исполнена по всем правилам. Тем не менее, я не могу
изменить своего решения, известного леди Дионисии. Покойный
Ричард Людел поручил опеку сына именно мне, причем это
зафиксировано документально и заверено подписями свидетелей. Я
принял это бремя и теперь не имею права снять его с себя. Отец
Ричарда желал, чтобы сын находился в обучении при аббатстве,
покуда не достигнет совершеннолетия и не сможет сам отвечать за
свою жизнь и поступки. Я обещал это покойному Люделу и сдержу
свое слово. Его смерть лишь усугубила тяжесть моего священного
долга и мою ответственность. Так и передайте своей госпоже.
- Милорд, обстоятельства ныне изменились, и такой,
составленный частным образом документ, не может быть в суде
единственным доводом в вашу пользу, - поспешно ответствовал
поверенный, словно и не ожидал от аббата иного ответа и был
готов продолжать свою миссию. - Полагаю, что королевский суд
не в меньшей степени прислушается к иску столь благородной
леди, которая является вдовой, а теперь лишилась и своего сына,
и которая имеет все возможности, чтобы достойно содержать и
воспитывать своего внука, не говоря уже о вполне естественной
необходимости в утешении в нынешнем ее положении. Моя госпожа
велела мне известить вас, что если вы не отдадите мальчика, она
обратится за защитой к закону, дабы вернуть внука домой.
- Я могу лишь одобрить ее намерения, - откровенно
ответил аббат. - Решение королевского суда удовлетворит обе
стороны и снимет с нас бремя ответственности. Передайте мои
слова своей госпоже и скажите, что я со смирением буду ждать от
нее вестей. Однако, пока судебное решение не вынесено, я
вынужден поступать по своему усмотрению, - сказал аббат, сухо
улыбнувшись. - И я рад, что мы пришли к согласию.
Поверенному не оставалось ничего другого, как принять к
сведению этот неожиданно мягкий ответ и откланяться со всею
возможной учтивостью. Среди монахов прокатился шопот
любопытства и удивления, но аббат Радульфус погасил его одним
взглядом, и покуда братья не вышли на большой двор и не
разбрелись каждый по своим делам, никто не посмел открыто
обсуждать случившееся.
- Так ли уж мудро поступил аббат? - с сомнением в голосе
спросил брат Эдмунд, хмуро глядя на Кадфаэля, который
направлялся вместе с ним в сторону лазарета. - А что если она
и впрямь потянет нас в суд? Очень может статься, что суд
встанет на сторону одинокой леди, желающей видеть внука дома.
- Hе беспокойся, - уверенно сказал Кадфаэль. - Это
пустая угроза. Ей не хуже нашего известно, что суд вершится
долго и стоит немалых денег. И это в лучшие времена, а теперь,
когда король далеко и занят куда более срочными делами, причем
в половине его королевства закон практически бездействует, -
тем более. Hет, она просто хочет заставить аббата еще раз
подумать и решила попугать его долгой тяжбой. Этот ее
поверенный нам не страшен, да он и сам знает, что леди Дионисия
не собирается обращаться в суд. Скорее всего она хочет вершить
суд сама и попытается выкрасть мальчика. Раз уж он ей так
нужен, она будет добиваться своего не мытьем так катаньем, не
по правде, так силой, тем более, что силовые методы куда ближе
ей, чем отцу Радульфусу.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5