И тут Лариса выскользнула из-под его руки, раздался треск и в руке у него остался длинный белый клок ткани.
И мне было видно со своего кресла, как она рванулась на балкон, большой неповоротливый Толик за ней, потом он заслонил выход на балкон и так и остался почему — то стоять. А в воздухе раздался безнадежный, отчаянный девичий крик…
Толик постоял немного, потом повернулся к Зыряну и сказал:
— Слышь, а она того…
— Какое того? — зло спросил он и побежал на балкон, оставляя на светлом паркете грязные следы.
— Что случилось? — шепотом спросила Марина, с ужасом глядя на меня.
Я отвела взгляд.
Или я дура….
Если Лариса рассмотрела в глазах Толика то же, что и я в глазах Зыряна, так может она и правильно сделала. Все равно ее бы убили за полмиллиона. Только не так милосердно и быстро, как она выбрала сама. Восьмой этаж, внизу вымощенный камнем двор. И две секунды страха в полете…
Возвращались мы домой в полном молчании. Никому не хотелось говорить. Ларису увезли в реанимацию, Толика подозрительный Зырян оставил ее охранять. Типа Лариса могла убежать!
У моего дома я спросила у Зыряна:
— Мать-то теперь отпустишь?
— Уговор был на девку и полмиллиона, — хмуро сказал он.
— Зырян, — вздохнула я. — Ты ведь уже наверняка разобрался, что я ни за что ни про что встряла. Я и так провернула кучу работы, а полмиллиона у меня все равно нет, должен понимать.
— Ты меня за дурака не держи, — посоветовал Зырян мерзким голосом. — Деньги пропали по твоей вине, тебе их и возвращать. Нечего брачные аферы разводить было!
— Да ничего я не разводила, — вздохнула я. — Можешь держать мою мать у себя до скончания веков, я буду только рада.
— Да мне ее проще успокоить, — процедил Зырян, — и не забывай что ее жизнь полмиллиона не стоит.
Я вылезла из джипа, зашла в подъезд и пошагала по ступенькам лестницы. Лифт вызывать мне не хотелось.
На пятом этаже я стукнулась к Сереге в квартиру, и стучалась минут пять, пока на пороге не объявилась злющая заспанная бабуся.
— Ты чего по ночам моду взяла ходить? — напустилась она на меня.
— Да мне б Серегу, — сконфуженно произнесла я.
— Нету твово Сереги уж третий день дома! — недовольно ответила она.
— Ну тогда я пойду, спокойной ночи! — улыбнулась я, бочком отходя снова на лестницу.
Бабка со стуком захлопнула бронированную дверь, а я вскинула руку и посмотрела на часики. Бог мой, было уже третий час ночи! Еще бы мне были рады! Бабулька у нас правильная — ровно в девять ложится в кроватку, смотрит программу «Время» и на боковую. Зато и встает в шесть утра. Вот и я добралась до своей кроватки, разделась и пошла на боковую.
Всю ночь мне снились распластанные на земле Богородицы, припавшие к ней, словно в последней мольбе: «Помоги…»
Утром я встала, почистила зубки и полезла в Интернет. Хоть я и брякнула вчера Зыряну, что якобы денег платить за мать не буду, а только куда денешься? Понятно что выручать мать надо.
Я зашла на сайт своего банка, залогинилась и принялась разбирать английские буковки — информацию по своему счету.
На сайте был какой-то сбой, руки бы оторвать их ленивому админу — счет оказался просто закрытым.
Я встала, достала бумажки на свои вклады, поднапрягла извилины и вычитала, что счет закрывается в случае нулевого баланса.
«Хм, — подумалось тут мне, — может вовсе и не админ виноват? Может я просто вытаскала деньги на баночки Оксане? Я ж тогда не в себе малость была, за цифрами не следила».
Я снова перешла на главную страницу сайта, набрала номер другого счета, пароль у меня ко всем пяти счетам общий — magdalena, чтоб не забыть, подождала пока загрузится страница и офигела. Счет оказался закрыт.
Я в полной прострации начала проверять остальные счета, и выяснила, что мне осталось на хлеб с маслом шестьсот с хвостиком тысяч.
Протянув руку, я схватила трубку телефона, трясущимися руками набрала много цифр, и с первого раза дозвонилась в свой банк. Безбожно коверкая английские слова, но восполняя это экспрессивностью выражений, я наконец добилась того, чтобы клерк меня понял. Он вежливо меня успокоил, посмотрел свои файлы и сказал — что да, действительно, деньги сняты со счета и переведены на другой счет в моем городе несколько дней назад. На имя Грушко Оксаны.
«Серега!» — озарило меня и я от злости чуть было не наорала на клерка. Тот тем временем объяснял, что я выбрала анонимный вид вклада, и потому владелец — любой, кому известен пароль.
Я бросила трубку и в ярости заходила по комнате. Ну конечно! Я вспомнила, как в первый день приезда я достала документы по вкладам, просматривала их, но тут раздался звонок в дверь, и я пошла открывать, бросив бумаги на столик в прихожей. Потом мы с бабой Грапой пошли в кухню, а Серега чего-то долго снимал ботинки. На тех бумагах сверху листа я и пароль приписала!!!
Причем — незадолго до этого от меня ушла Оксана, и Серега с бабкой явились, точно зная что я дома — откуда?
Дура!!!
Какая же я дура!!
Вот тебе и любовь до гроба!!!
А теперь этот козлик стопудово скажет — мол, ничего не знаю, был под заклятием. Ну ничего, сколько веревочке не виться — а в руки мои он попадет. Вот только надо избавиться от наркомании — и вернуть Силу. Я как узнала про наркотики — сразу поняла, отчего у меня с магией такие проблемы стали. Магия и наркотики — словно огонь и вода. Наркоман не имеет Силы, Сила извне для него опасней яда.
Злая как сто чертей, я снова села к компу и поменяла пароль на имя любимой кошки. Как в анекдоте — «Sh#kkn!gd%aa! Кыс-кыс-кыс!» Тиха украинская ночь, и вряд ли Серега еще полезет сюда, однако сало лучше перепрятать.
Я сбегала в кухню, попила из последней драгоценной баночки, подумала и позвонила Корабельникову.
— Эт Лисица.
— Ну здравствуй. Тут тебя ребятки обыскались, где была? Еще вчера вечером анализ был готов!
— И чего нашли?
— Гидрохлорид кокаина нашли, — хмыкнул Витька, — если по-русски — то соль кокаина, которая может растворяться в воде. Это что, тебе врач прописал?
— Ага, — кивнула я и отключилась.
Кто бы сомневался, что там наркотик.
Потом я налила кофе, сделала бутерброд с сыром и задумалась — что делать?
На повестке дня было два вопроса. Как технично получить деньги на выкуп матери (в банке тоже люди сидят и я не хотела чтобы поползли слухи), а так же надо было вылечиться от наркомании.
Подумав, я набрала номер Грицацуевой, черной ведьмы, с которой я в прошлом сильно конфликтовала, теперь же — лучшую подружку моей бабы Грапы.
— Привет, — сказала я ей, одновременно жуя бутерброд.
— Здравствуй, Мария, — отозвалась она. — С чем пожаловала?
— Слушай, кто из ваших от наркомании лечит лучше? — спросила я ее.
Белые ведьмы с таким вообще не связывались, отдача была такая, что люди по полгода отойти не могли. А темные — темным нормально, вреда не причиняло.
— Ну я, — скромно призналась она.
— Отлично! — порадовалась я. — Сколько стоит — первый вопрос, и сколько это занимает по времени — второй.
— Эх, дорогая моя, — вздохнула она. — Насчет стоимости скажу так — грех брать плату за такое. Бесплатно мы этот ритуал делаем, иначе и скопытиться недолго.
— Бесплатно??? — поразилась я и засмеялась: — У тебя там в сенках очередь стоит, наверно?
— Очереди нет, потому что мы вообще по этому ритуалу редко работаем, — не поняла она шутки. — Какой смысл горбатиться бесплатно?
— А натуральный обмен? — осторожно спросила я. — В смысле баш на баш, ты мне ритуал, я тебе тоже чего — нибудь нужное сделаю…
— Не работает это так! Надо чтобы совсем бескорыстно! Погоди-ка! — вдруг спохватилась она. — Ты сказала — «Я» ? Тебе что ли ритуал надо?
— Ой только давай без сплетен на весь город — «Марья стала наркоманкой»! — поморщилась я. — Да, мне! Я ведь раком болела, меня на очень сильные обезболивающие садили, так что у меня теперь к ним привычка.
— Вон оно как…. — раздумчиво протянула Грицацуиха. — Ну конечно, тебе-то я проведу ритуал. Вечерком, часиков в шесть будь у меня. Только неуколотая. И кольцо какое-нибудь принеси.
— Я не колюсь, — обиделась я.
— Ах, ну да, ну да, — несколько рассеянно сказала Грицацуиха. — Ладно, Марья, пойду готовиться.
— Погоди! — остановила я ее. — Скажи-ка мне, через сколько зависимость пропадет?
— Ну я сделаю, а потом тебе придется неделю перекумаривать самой. Выдержишь, переломаешься — через недельку будешь свободна. Нет — второй раз ритуал не делается, сразу предупреждаю.
— Я за неделю помру, — твердо сказала я, вспомнив, какие жесточайшие боли обрушивались на меня, если я долго не пила отварчика.
— Значит перекумаривай на водке, — ответила она.
— Это как?
— Просто. Запасись сразу ящиком водки и не давай себе протрезветь, напивайся по-черному.
— Отличная метода, — кивнула я. — А через неделю я становлюсь алкоголичкой. Чем не альтернатива?
— За неделю не станешь, — заверила она меня. — Все, Марья, мне некогда, жду в шесть. Пока!
— Бай-бай! — кисло сказала я.
Потом дожевала бутербродик, достала из холодильника копченую курочку и принялась размышлять, что делать с деньгами за мать. Решение пришло после двух окорочков и половины крылышка. Я снова схватила телефон, натыкала номер и нарвалась на тетку Цилю.
— Здравствуйте, это Марья, можно дядю Моню? — скороговоркой выпалила я. Тетя Циля болтушка страшная, если ей не дать понять что дело срочное — заговорит до смерти.
— Моня! К телефону! — зычно крикнула она вглубь дома и снова обратилась ко мне: — Здравствуй, Машенька, что-то не заходишь таки к нам!
— Да некогда, дел по горло!
— А вот и Моня. Передаю трубку.
— Здравствуй, Марьюшка, — услышала я голос дяди Мони.
— Дядь Монь, мне с вами надо встретиться, оч срочно, вы временем располагаете?
— Ну я даже и не знаю, — задумался он. — Заказ вот срочный надо сработать…
— Я бы не стала вас просить, да матери касается, — жалобно сказала я.
— Да? — споткнулся старый обожатель на полуслове. — Так приезжай тогда ко мне.
— Мне наедине надо, — понизив голос, как будто тетка Циля могла услышать, сказала я.
— Тогда давай так — скажи, через сколько ты подъедешь, я тебя у ворот встречу.
— Отлично! — обрадовалась я. — Вот в машине и поговорим! Буду через пятнадцать минут!
Я быстренько оделась, схватила сотовый и выскочила из квартиры.
По пути вниз я заскочила на этаж к Сереге и позвонила в дверь.
Открыла мне баба Грапа.
— Сереги нет? — быстро спросила я.
— Нет, обормота, — кивнула она. — А ты давай, заходи, я тут шанежек сочинила.
— Некогда! — бросила я на бегу, устремляясь вниз по лестнице.
У дяди Мони я была через семнадцать минут — все никак не могла вывернуть с одного перекрестка.
Когда я подъехала к его дому, он уже притоптывал у ворот. Низенький, кругленький, с блестящей лысинкой в круге седых волос он напоминал подпрыгивающий мячик. Я улыбнулась, остановилась около него и открыла ему дверь. Он не заставил себя упрашивать, сел и спросил:
— Ну, шо таки тебе надо от старого бедного еврея?
Я вздохнула и объяснила ему про мать, Зыряна и полмиллиона. Честно сказала, что повадилась тут каждый день снимать огромные суммы в банке при всем честном народе. Если я там полмиллиона сниму — завтра же ко мне придет налоговая или еще чего похлестче.
Признаться, я надеялась, что после такого расклада дядя Моня скажет — мол, давай я получу эти деньги! Получу и выкупим мать!
Однако он помолчал, нахмурившись, после чего сказал:
— Я, Марья, твои сомнения понимаю, в наше время не стоит показывать что деньжата водятся. Так что послушай старого мудрого еврея — позвони этому Зыряну и спроси у него, на какой счет ему перевести те полмиллиона. И пусть он их сам получает, а ты вроде как и не причем!
— Ну, дядя Моня, ты и голова! — с безмерным уважением посмотрела я на него.
— Поживи с мое! — добродушно проворчал старый ювелир.
Он попрощался, велел позвонить, как решу все по матери и тяжело выбрался из машины.
— Да, чуть не забыл! — сунул он голову обратно в салон. — Колечко-то мое пригодилось?
— Пригодилось… — печально сказала я. Не станешь же ему все объяснять…
— Странные дела с тем колечком приключились, все думал тебе позвонить, рассказать, да из головы вылетало, — обстоятельно объяснил он. — Сейчас вот увидел его у тебя на руке, да и вспомнил!
— Что за странные дела? — нахмурилась я.
— Так вот никому такая дрянь не нужна была сроду, а тут сначала ты прибежала среди ночи, потребовала его сработать, потом парень с нашей улицы прибежал — и тоже срочный заказ на такое же кольцо.
— Парень — это такой в очочках, лохматенький? — медленно спросила я.
— Да, Сашей его звать, воон в том доме живет, — показал мне рукой дядя Моня. Где живет Вишневский я и так знаю.
И все же я достала кольцо, снятое с Оксаны и протянула его ювелиру:
— Ваше?
Он повертел его в руках и уверенно кивнул:
— Конечно мой. И не то, которое я тебе делал, а то, которое соседу.
— А внешне они совершенно одинаковые, — безразлично сказала я.
— Ну ты сказала — одинаковые! — хмыкнул он. — Это тебе так кажется, а для меня они разные, как день и ночь!
Тут за ворота вышла тетка Циля, в тапочках и легком халатике.
— Моня! — завопила она. — Бегом в дом, клиенты звонят!
— Бегу-бегу, золотая моя! — засуетился он и снова повернулся ко мне: — Позвонишь, в общем, хорошо?
— Конечно! — еще раз пообещала я.
Он и тетка Циля давно ушли в дом, а я все сидела в своей бээмвушке, чувствуя как злые слезы обжигают щеки.
Почему-то мне было до ужаса обидно, что он мне подсунул подделку. Я ведь расчувствовалась, и решила что я впрямь ему безмерно дорога. Первым встречным не дарят такое — только действительно дорогим людям.
«Ты чего ревешь? — удивился внутренний голос. — Если б он не подменил перстень, Оксана бы завершила ритуал и ты бы была мертва».
Так оно…
Вишневский по сути меня спас своим подлогом.
Только отчего ж мне так обидно-то???
«Тогда дело сделай, потом реветь будешь, — посоветовал голос. — Мать-то надо выручать».
Иногда он и впрямь дает умные советы.
Я достала платочек, промокнула глаза и набрала номер Зыряна.
— Алло! — как всегда рявкнул он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33