Флеш оставил Заркова у пульта и направился к стене, в которой исчезла Дейл. Никаких признаков, что там когда-нибудь находилась дверь. Никаких петель, никаких запоров, даже тонкой, как волос, щели в стене, которая указывала бы на наличие двери.
Зарков наблюдал за каждым его движением. И когда Флеш подошел к нему с помрачневшим лицом, Зарков побледнел.
— Она исчезла, — старик спрятал лицо в ладони. Она исчезла, и я не смог воспрепятствовать этому.
Флеш положил руку на плечо своего старого друга.
— Вы ничего не смогли сделать. Я не должен был оставлять вас одних. Она предупреждала меня. Мы должны были оставаться вместе.
Зарков поднял взгляд. В нем сквозило отчаяние.
— Я должен был защитить ее, я должен был что-то сделать.
Флеш покачал головой.
— Нет, Ханс, — мягко сказал он. — Даже я едва ли что смог бы сделать, а я моложе и сильнее вас.
Зарков замолк, полный отчаяния.
— Мы ее найдем, — продолжал Флеш. — Мы найдем ее вместе. Мы только должны узнать, куда они могут ее поместить.
В глазах Заркова появилась заинтересованность. Ученый взял верх над старым, чувствительным дядей.
— Нет, — сказал он медленно, словно размышляя вслух. — Важно, не куда они увели ее, а почему они ее увели. Это и есть ключ. Почему?
— Мы пришельцы, — удивился Флеш. — Это же сказали вы сами. Мы попали в их защитную систему.
Зарков покачал головой.
— Тогда здесь сейчас будут еще роботы. Они их направят сюда. И будут направлять до тех пор, пока не возьмут нас.
Флеш начал понимать, что именно Зарков имеет в виду. Но вряд ли это могло помочь им.
— Она заложница? — спросил он.
— Кажется, это так, — неуверенно произнес Зарков.
Он осмотрел гигантское помещение.
— Тогда, значит, эта планета населена?
— Не обязательно. Как нам удалось узнать, существа, создавшие все это, были чрезвычайно высокоразвитыми. Много более высокоразвитыми, чем мы в Федерации.
— Я заметил это.
— Это значит, что роботы могут управляться высокоразвитой компьютерной системой, которая понимает этические ценности чувствующих существ. Ты ксеносоциолог, Флеш, — что ты об этом думаешь? В состоянии ли эта компьютерная система понять моральный принцип ответственности за заложников?
— Если мы будем исходить из того, что любовь или какая-нибудь симпатия имеет ценность… повсюду во Вселенной… да, тогда это возможно. Чувствующие существа склонны вкладывать в высокоразвитые машины по крайней мере часть своих этических ценностей. Вспомните хотя бы наши собственные кибернетические законы.
— Тогда вполне возможно, что Дейл — заложница.
— Если это так, значит мы должны остаться здесь и ждать, чего они от нас потребуют — если только мы вообще сможем что-нибудь понять.
Зарков почувствовал, что Флеш внезапно напрягся.
— Где ты был во время своего отсутствия? — спросил Зарков.
— У меня возникла идея относительно остальных порталов потому, что я не видел других выходов из этого помещения, — сказал Флеш. Он чувствовал себя страшно виноватым. Если бы он не оставил их одних, Дейл, может быть, не захватили бы.
— Я так и подумал, — кивнул Зарков. Его возбуждение росло. — Что ты там нашел?
Флеш рассказал ему о помещении с моделью поверхности планеты, а потом о центре управления снабжением энергией.
Некоторое время Зарков, задумавшись, молчал. Потом он поднял взгляд, заметно оживившись.
— Вот как! — воскликнул он и оттолкнулся от пульта.
Колени его дрожали, и Флеш подхватил старика под руку.
— Что? — спросил Флеш.
— Если Дейл действительно заложница, от нас, вероятно, потребуют, чтобы мы сдались. Сдались машине. На этот случай нам нужно что-нибудь иметь в запасе.
— Что вы имеете в виду?
— Пещеры, а теперь еще это место здесь… Что ты на это скажешь?
— Я не знаю…
— А я… — сказал Зарков. — Это место меня убедило. Мы в банке данных об этой планете, если его можно так назвать. Здесь, в этом здании, имеется восемь исследовательских центров — может быть, даже центров управления, — в которых заложены данные об этом мире. Подобная ситуация нуждается в обеспечении. Я имею в виду машины, которые все это смогут проделать: сохранение данных, наблюдение, обеспечение энергией…
Флеш понял, что хотел сказать Зарков.
— Гигантские пещеры, через которые мы проезжали на пути сюда, вниз… все это огромный компьютер.
— Почему бы и нет? — отозвался Зарков. — Конечно, часть этих машин предназначена для снабжения энергией города, а может быть, даже нескольких городов на поверхности. Но они также должны обеспечивать энергией и осуществлять контроль над этими зданиями.
— Итак, нам нужно просто закрыть кран, — догадался Флеш, но Зарков нетерпеливо прервал его.
— Это не просто кран, — сказал он. — Скажи-ка мне, что является важнейшей частью компьютера?
— Его память, — автоматически выдал Флеш.
— Верно. Память компьютера. Его центр хранения информации. Его сердце. Если мы будем угрожать уничтожением памяти, машина поставит ее сохранение превыше всего.
— И будет еще сильнее защищать свою память.
— Да, — тихо подтвердил Зарков. — Она даже может попытаться спрятать свою память. Но это ей не удастся.
На несколько мгновений Флеш снова оказался сбит с толку, однако потом понял все, что Зарков пытался объяснить ему.
Зарков оперся о Флеша, и они пошли вверх, к порталу. Робот, которого Флеш вывел из строя во время схватки, все еще лежал на полу, изредка вздрагивая.
Снаружи, в парке не видно было других роботов, но Флеш предположил, что это продлится недолго. Пока компьютер не поймет, что они намереваются делать.
Итак, им надо спешить. Все их усилия должны быть направлены на спасение Дейл. Они не знали, что происходит с ней в данное время, что с ней произойдет, если они не достигнут успеха или промедлят.
Они побежали вокруг здания и прошли через портал в помещение энергообеспечения. На протяжении нескольких секунд Зарков всматривался в диаграммы на стенах и пытался разгадать значение мигающих световых символов.
— Кажется, я понял, — объявил он, наконец, и они прошли к круглому пульту управления в центре помещения.
Световой узор, такой же, как и на стенах, мерцал и здесь. Под ним находились ряды маленьких пестрых кнопок. У каждой кнопки имелся свой собственный символ, напоминающий значки, которые они видели снаружи, на стенах строения.
Без долгих колебаний Зарков осторожно коснулся одной из маленьких кнопок. Сейчас же световой узор на пульте управления и диаграмме слегка изменился.
— Так мы это никогда не разгадаем, — протянул Флеш.
— Нам это и ненужно, — Зарков указал на часть настенной диаграммы, образующей соответствующий световой узор. — Я думаю, там обозначен энергетический поток к городу, проходящий через это место.
Зарков поискал на пульте соответствующие кнопки и, найдя их, нажал одну за другой, и каждый раз часть светового узора гасла.
— Мы можем отключить весь город. Ну и что из этого? — нетерпеливо спросил Флеш.
Пальцы Заркова чутко играли на кнопках пульта управления.
— Мы можем отключить всю планету и все системы. Или, по меньшей мере, можем попытаться это сделать.
Теперь на настенной диаграмме погасли также и другие огоньки, а сам узор мерцал все быстрее и быстрее.
— Где-то здесь находится точка, предел, после которого центральный компьютер обнаружит опасность, угрожающую системам планеты. И когда это произойдет, он вмешается, я готов держать любое пари.
Зарков нажал уже около сотни кнопок на пульте управления. Его пальцы двигались все стремительнее. Настенная диаграмма стала мерцать в сумасшедшем темпе: большая часть узора погасла, а другая пылала яростным светом, в котором преобладали красные тона и сложные символы бешено мчались по шкалам приборов.
А потом стены перестали мерцать и словно бы подернулись матовым туманом. Сначала, когда Флеш заметил, что огни в огромном помещении стали слабее, он подумал, что что-то случилось с глазами. Он напряженно уставился на пульт управления, находящийся прямо перед ним. Пульт внезапно стал прозрачным.
— Док? — воскликнул Флеш и схватил Заркова за рукав.
Старик поднял взгляд.
— Ну вот, наконец, это и произошло, — удовлетворенно сказал он.
Стены и потолок тоже стали прозрачными, а сквозь пульт можно было различить что-то, отдаленно напоминающее пчелиные соты.
Потом помещение исчезло. Они стояли в центре одной из гигантских позолоченных ячеек-сот, и низкое глухое гудение, действительно, как в улье, наполняло воздух. Струилось ровное тепло, словно они стояли рядом с каким-то гигантским живым существом.
Отдельные секции этого фантастического сооружения поднимались отвесно вверх, насколько хватало глаз.
Узкие тротуарчики шли во всех направлениях, словно спицы гигантского колеса. Каждая ячейка имела около метра в поперечнике и освещалась мягким, золотистым светом: похоже, они находились в глубине какого-то исполинского лабиринта.
Флеш и Зарков медленно пошли по узкой огибающей ячейке.
Тонкие трубы тянулись, насколько хватало глаз, так же как и дорожки перед ними.
— А что с тем зданием и парком? — заинтересовался Флеш. — Мы ведь были там…
— Что со зданием и парком? — переспросил Зарков.
Он говорил приглушенным голосом. Все окружающее дышало какой-то торжественностью, и было похоже на библиотеку или церковь.
Зарков улыбнулся.
— Это действительно трансмиттер материи. Однако вместо того, чтобы перебросить нас в какую-нибудь точку планеты, он перебросил парк и каждое помещение сюда, на это место. Итак, мы все это время находились в памяти машины. Мы имеем дело с величайшим достижением науки, которое просто трудно сразу осмыслить.
— Две вещи в одном и том же месте, — покачал головой Флеш. Он поднял брови.
— Может быть, на том же месте, но не в то же самое время, — Зарков прикусил нижнюю губу. — Я не считаю, что это происходит в результате модуляции или размножения реального времени и пространства. В одно мгновение на этом месте существует помещение управления, в другое мгновение здесь появляется банк данных, а помещение управления уже в другом месте, потом помещение управления снова оказывается здесь и так далее.
— А как насчет Дейл? — Флеша в данное время интересовало только это.
Лицо Заркова помрачнело. Он остановился и повернулся.
— Стой, идем назад.
— И что мы будем делать?
— Вероятно, это втулка „колеса“, центральная ось банка данных. Мы пойдем назад и начнем разрушать соты, ячейку за ячейкой…
— Надеюсь, вы говорите это не всерьез, док.
— К сожалению, всерьез, — сказал Зарков. — Компьютер знает, что мы здесь. Он знает, что мы совершили вынужденную посадку. Он узнал, что мы пришли в город, и попытался уничтожить нас. Он знал также, что мы подошли очень близко к его памяти, и снова попытался остановить нас, уведя Дейл.
— А теперь вы хотите мстить.
Зарков улыбнулся и слабо пожал руку Флеша.
— Никакой мести, — заявил он, когда они снова вер нулись в центр сот. — Нам нужны внимание и сотрудничество этой машины.
Глава 13
Флеш Гордон всегда любил и уважал доктора Заркова за многие его качества, и среди них за его дружелюбие и терпимость. Он еще ни разу не видел, чтобы Зарков действовал неразумно, руководствуясь низменными побуждениями.
Сейчас же, когда они оказались внутри чудовищно огромной машины, он заметил, что его друг умеет быть жестким и решительным. Он и не подозревал, что Зарков может быть таким.
— Вы действительно хотите это сделать, док? — в последний раз спросил Флеш.
Зарков отвел взгляд. Потом посмотрел на Флеша и заметил, что полковник сильно обеспокоен.
— Она забрала Дейл, — довод был сокрушительным.
Мысль об этом наполнила Флеша болью. И все же… все же то, что они намеревались сделать, было невероятно. Он физически чувствовал это.
— Если бы она хотела нас уничтожить, она не стала бы похищать Дейл. Вы же сами сказали: Дейл — заложница.
— Мы изменим эту ситуацию, — сказал Зарков тихо, но с неожиданным упорством.
— Тогда мы должны установить контакт с машиной, а не пытаться разрушить ее.
— Хорошо, отвлечемся от нас самих. А как быть с мужчинами и женщинами с „Доброй Надежды“? - в голосе Заркова звучала угроза. — Весьма вероятно, что их убила именно эта машина.
— А как насчет Сандры Дебоншир?
— Без той, самой странной установки в машинном отделении, я никогда бы не счел машину убийцей. Но этот компьютер внедрил на борту „Доброй Надежды“ ту установку, и когда мы попали на корабль, она доставила его сюда и совершила кораблекрушение.
Флеш покачал головой и устало провел рукой по лицу.
— Это все довольно плохо согласуется между собой.
— Да, — упорствовал Зарков. — Но эта несогласованность находится там, — он указал на соты, — а не у нас.
Зарков нажал на край одной из камер банка памяти.
Материал обломился при легком прикосновении. Кусок величиной с ладонь Заркова упал на пол.
Флеш напрягся всем телом. Машина обязана была защищать саму себя. Он был уверен, что она не потерпит того, что сделал Зарков.
Зарков уже поднял руку, чтобы еще раз ударить по хрупким переборкам ячеек, когда в паре метров от него вспыхнуло световое изображение.
Они замерли и уставились на него. Изображение становилось то более, то менее резким, наконец, сфокусировалось, и они увидели Дейл Арден: она стояла, протянув руки вперед.
— Перестань, дядя Ханс, — крикнула она. Голос ее доносился откуда-то издалека.
— Дейл! — воскликнул Зарков.
— На самом деле я не здесь, дядя. Это только голографическая проекция.
— Где ты? — спросил Флеш.
— Ты в порядке? — в свою очередь спросил Зарков. — Она тебе что-нибудь сделала?
— У меня все хорошо, дядя. Но ты не должен разрушать память машины. Мне сказали, что ее уже никогда нельзя будет отремонтировать.
— Я уничтожу все, если они не освободят тебя целой и невредимой.
Дейл посмотрела на кого-то, кто находился вне поля их зрения. Потом снова повернулась к ним.
— Нет, — сказала она. — Я не слышала, что вы только что сказали. Мы работали со всей возможной скоростью, чтобы собрать проектор голограмм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53