— Отлично! Все, оказывается, идет по нашему плану! — произнес великий астронавт, удовлетворенно потирая руки. — Продолжаем действовать дальше. Всем на борт! Отдать концы! Новый экипаж субмарины слаженно покинул причал, перешел на палубу «Сестрицы». Робот Кузьма тотчас спустился в машинное отделение, где вступил в должность механика. А капитан Петров тряхнул стариной и, охотно превратившись в прежнего сноровистого юнгу, ухватился за швартовы, Тимофей Орлов отвязал их от причала и… И тут всех остановил истошный вопль. — Подождите! Не уплывайте без меня! — взывал бегущий голосом Бурбура. — Как вы здесь оказались? И что вас сюда привело? Ведь ваше место на звездолете, — строго поинтересовался начальник экспедиции, когда повар пулей влетел на палубу субмарины. — Я и хотел. Но меня прислала ваша сердобольная сестра. «Бурбур, — сказала она. — Немедля их догоните! Они и минуты не должны питаться всухомятку!» — Так мы тебе и поверили, — пробурчал Кузьма. — Этот робот меня компрометирует! — пожаловался Бурбур. — Но я докажу. Ваша досточтимая сестра и мать все это изложила в записке. Она как чувствовала, что всякие усомнятся. Сейчас я ее предъявлю… Где же эта бумага? Куда могла запропаститься? — пробормотал он, обыскивая свои карманы. — Видно, она под дождем размокла… прямо-таки растворилась. В общем, честное слово, что записка была. — Не думал, что у моей сестры плохая память. Ведь с нами Марина, которая превосходно варит сосиски, — удивился Аскольд Витальевич. — А я варю еще лучше. Она десять минут, а, я целых двадцать! — возразил Бурбур. — Да вы не расстраивайтесь из-за записки. Витальевна вам их напишет штук тридцать, когда вы вернетесь домой. Да и что такое записка? Главное, с вами я сам! — Вы — да. А наш недоброжелатель обманул нас снова, так и остался незримым, — вздохнул великий астронавт. — Поэтому не будем менять наши планы. Экипаж! Всем занять боевые посты! — Да уж, будьте добры, планы не меняйте, — попросил молчавший моряк. — Не то мы обидимся. И особо «Сестрица»! Я еле ее уговорил выйти в соленую воду. И то исключительно ради вас. Подав личный пример, новый командир субмарины спустился в капитанскую рубку. За ним бодро последовали остальные члены экипажа. Механик Кузьма разбудил заспавшийся двигатель. Тот обиженно затарахтел, «Сестрица» нехотя покинула свою заводь и, брезгливо раздвигая носом невкусные волны, поплыла в открытое море. А ливень все не унимался, превратясь в настоящий потоп. Стараясь напугать все живое, аспидно-черные тучи клубились, принимая облики страшных чудовищ. — Командир! На берегу подозрительная фигура! — доложил капитан Петров. В нем окончательно ожил непоседливый юнга Саня, который уже успел сбегать на палубу и вернуться вниз. — Может, он и есть наш недоброжелатель? Правда, из-за ливня его плохо видно. Да еще невооруженным глазом. — А мы его сейчас рассмотрим в перископ, — пообещал командир и, почувствовав былой азарт, живо приник к окулярам. Там, на берегу, и впрямь маячил какой-то человек. Он суетился у самой кромки моря. Забежал по колени в воду и выскочил назад. — Теперь это действительно он! Наш таинственный недруг. Наконец все встало на свое место, — с облегчением вздохнул командир. — Правда, мы его слишком переоценили. Как видите, он не сообразил запастись аквалангом. И потерял замечательную возможность преследовать нас под водой. Но мы на всякий случай и там запутаем свои следы. Пусть поищет! — Хотел бы я на него посмотреть в эти минуты, — сказал Бурбур, весело подмигивая своим новым коллегам. — Не будем злорадствовать, повар. Мы не садисты, — пристыдил его великий астронавт. Экипаж задраил люк. И «Сестрица», погрузившись в морскую пучину,точно в премерзкую микстуру, взяла курс на Новороссийск, петляя из стороны в сторону и путая следы. — Теперь мы можем перевести дух, — сказал командир, отрываясь от перископа и усаживаясь за стол, стоявший посреди уютной кают-компании, — и удовлетворить наше любопытство. — Он повернулся к повару. — Откройте свой секрет. Как вам удалось добраться до Сочи за такой короткий срок? Насколько мне известно, мы взяли последнее такси. — Я это понял сразу, тут же опрометью кинулся в спортивный магазин и купил два велосипеда. Зачем, Спросите, столько? Об этом узнаете позже. А как покажут дальнейшие события, мне мало будет и двух, — загадочно проговорил Бурбур. — Э-э, я все равно вижу сомнение на ваших лицах. Вижу, вижу! И вы чертовски правы, обычным способом мне бы не удалось вас догнать. Но, на мое счастье, в тот момент проходила международная гонка Краснодар — Сочи. Я не мешкая влился в гонку, а там ее бешеная скорость увлекла меня за собой. Мне оставалось одно: крутить педали и слушать гул вашего вертолета. Да, да, вы, сами того не зная, летели над моей головой. Когда мой велосипед устал, я пересел на свежий. Потом сменил и его, купив новый в придорожном магазине. Так я загнал еще пять велосипедов. Как раньше гонцы со спешной вестью загоняли своих бедных коней. Велосипеды же моих соперников к этому времени выбились из сил, и я, точно вихрь, первым пересек финишную черту. Правда, медаль вручили другому. А то бы я показал. Но если не верите, я дам… — Мы верим, верим, — поспешно остановил его командир. А ливень не унимался и даже достиг морских глубин. И тут хлестал как из ведра. Под его струями обитатели дна, не привыкшие к такому разгулу стихии, разбежались кто куда. Морские звезды залезли в гроты, рыбы да коньки укрылись в зарослях кораллов, моллюски замкнулись в своей скорлупе, крабы зарылись в песок с головой. Словом, за стеклами иллюминаторов простирался такой же, будто бы неживой, пейзаж, как и на суше. Поэтому путешественники были очень удивлены, когда в подводную лодку кто-то постучался, и затем к стеклу иллюминатора извне жадно прилипло настоящее человеческое лицо со вставшими дыбом усами и мокрой бородой, с косиц которой ручьями струилась вода. — Командир! К нам просится водолаз! — лихо отрапортовал капитан Петров, окончательно спутав себя с прежним юнгой. — Бедолага наверняка заблудился среди морских кущ, — сказал великий астронавт. — Приказываю открыть люк! Как в былые времена, его экипаж блеснул сноровкой. На счет «три!» — а цифры выкрикивал повар, который сидел сложа руки, — бравые подводники приоткрыли люк, ударив по носу водный поток, готовый ринуться в беззащитную субмарину и затопить все отсеки. Поток отпрянул назад, и бородатый незнакомец, воспользовавшись благоприятным моментом, шустро прошмыгнул в сухое и теплое, залитое домашним электрическим светом чрево субмарины. В дружеские объятия своих гостеприимных спасителей. Те тотчас же захлопнули люк. И успели в самый раз. Придя в себя, лавина воды в превеликой досаде бросилась в атаку и наткнулась на глухую броню. — Уф, промок до костей. Такого сумасшедшего ливня здесь никогда еще не случалось. Видно, что-то там у вас, на суше, стряслось, — посетовал спасенный, отжимая длинную, до пояса, зеленую, видно от сырости, бороду. Но что еще удивительнее, он был без скафандра! Зато на патлатой голове загадочного гостя сидела нахлобученная набекрень корона, и сам он был облачен в царскую мантию, отороченную вместо горностая дорогой паюсной икрой. Впрочем, его роскошное одеяние сейчас имело унылый вид — свисало с его плеч наподобие мокрой тряпки. Путешественники смотрели на этого необычного человека, открыв от изумления рты и остолбенев. И лишь великий астронавт, повидавший на своем веку, кажется, все, сохранил присущее ему хладнокровие. — «Дела давно минувших дней»? — спросил он, испытующе глядя в лицо незнакомца. — «Преданья старины глубокой…» — продолжил тот. — Не вы одни читали «Руслана и Людмилу», — сказал он с обидой. — Судя по всему, вы морской царь, — промолвил Аскольд Витальевич, стараясь загладить вину. — Хотя, признаться, до нашей встречи я полагал, будто морские цари водятся только в сказках. — Я тоже раньше так считал, — ответил монарх откровенностью на откровенность. — Пока самому не пришлось стать взаправдашним морским царем. А коль я им стал, позвольте потребовать у вас чашечку горячего чая. И немедля! Во-первых: я продрог до костей. А во-вторых: давно не пил сухопутного чая. У нас, в нашем царстве, сплошная морская вода. Тут она и чай, и кофе, и компот. — Повар! Приготовьте его величеству горячий чай! — распорядился командир. — А вас я уже где-то встречал. Уж больно мне знакомо ваше лицо, — посуровел царь, всего лишь раз взглянув на Бурбура пронзительным царским оком. — Ваше величество! Это не я! Это сделал кто-то другой! — залепетал перетрусивший повар. Но ему на помощь поспешила Марина: — Вы, наверно, его спутали с Барбаром. Они близнецы, — сказала она, смеясь. — Мы его тоже перепутали в первый раз. — Точно! — вскричал повар, хлопнув себя по лбу. — А я-то думаю: за кого меня приняли? Ну, конечно, за моего любимого брата Барбара! — Жаль, что вы не Барбар, — простодушно произнес морской владыка. — Попадись он под мою тяжелую царскую руку, уж я бы ему припомнил все… Впрочем, это другая история. К томуже, я слышал, он покаялся, стал примерным отшельником. Когда морской царь обогрелся, выхлебал, отдуваясь и вытирая со лба пот, три полные чашки чая, Аскольд Витальевич вежливо проговорил: — Теперь, государь, вы должны исполнить положенный в таких случаях ритуал. Поведать историю вашей жизни. От и до. Украшая свой рассказ живописными деталями и буйной фантазией. А мы выслушаем его до конца, даже если он будет длинным и скучным. — Командир! Такой рассказ уже устарел, — деликатно вмешался капитан Петров. — В наше время быка сразу берут за рога. Излагают суть без лишних слов. — Не может быть! — нахмурился командир. — Увы, это так, — подтвердил царь. — А жаль. У нас тут не поговоришь. Все немы, как и рыбы. Но я, хоть и своенравен, и спесив, как все самодержцы, вынужден следовать нынешней моде. А посему поведаю вам только голую правду. Итак, поехали! — И он отодвинул пустую чашку, создавая простор для своего рассказа. Экипаж тотчас расселся вокруг стола и затаил дыхание, дабы не пропустить ни одного важного слова. — Как и вы:, я родился на суше. В маленьком приморском городке, — начал царь. — Мои родители… Нет, это, пожалуй, можно пропустить… И это… И это… Я рос… Тоже мимо… Вот! Когда мне исполнилось восемнадцать, меня на улице остановил незнакомый толстяк, вылитый вы, — и рассказчик указал перстом на Бурбура. — Он назвался Бар-баром, обнял за плечи и увлек в темную подворотню. А там принялся искушать, расхваливая на все лады вольготную жизнь хулиганов. Мол, и какая она разудалая, и какая развеселая… Я поддался его наущениям, ступил на скользкий путь: стал безобразничать, всячески нарушая общественный порядок. Но однажды, отняв у малого дитя его любимую игрушку, которая лично мне была не нужна, я прозрел и решил вернуться на правильный путь. Прямо сейчас же, не откладывая, сделать кому-нибудь доброе дело. Осталось одно — найти желающих, и они не заставили себя ждать — появились. Помнится, в тот день я сидел на заброшенном пирсе и, свесив босые ноги, подремывал на теплом солнышке, и вдруг ко мне сквозь приятную дрему прорвался чей-то отчаянный зов: «Эй, человек! Человек! Гомо сапиенс!» Я открыл глаза и увидел торчавшие из воды рыбьи, осмино-жьи и прочие головы обитателей морских глубин. И даже каракатиц! Они уставились на меня, будто я был… ну, не знаю кто. Вы спросите: как же так? Мол, рыбы и прочие их собратья не говорят по-человечьи. Но на сей раз у них это каким-то образом получилось. Потом они пробовали повторить, однако из новой затеи ничего не вышло. Чудо исчезло. Я переборол свое удивление и спросил: «Что вам от меня нужно? Если вы насчет окурков и оберток от конфет, я их в море не бросал. Я любил сорить на чистый подметенный пол». — «Что вы! Что вы! Мы совершенно по-иному поводу!» — закричали жители моря. И поведали свою историю. Как я понял из их рассказа, какой-то турист-растяпа уронил в море книжку о музыканте Садко, который спустился в подводное царство Чй развеселил грозного морского царя. Ее содержание растворилось в соленой воде, разнеслось по всему морю, проникло в головы его обитателей. «Вот это номер! Выходит, в каждом подводном царстве водится свой царь? И только у нас его нет. Царство без царя! — опешили обитатели. — Надо бы выбрать себе самодержца, пока нас не обсмеяли в других морях». Сказав, стали искать подходящего кандитата на царский трон, лучшего из лучших. И все были хороши, на кого ни глянь, да вот беда — ни один житель морской не умел ни читать, ни писать. А какой из царя царь, коль он не способен издать свой монарший указ и поставить под ним высочайшую подпись? «Только одно существо обладает этим даром. Человек! — сказал старый дельфин, служивший некогда у людей в их водном цирке. — Его-то и нужно звать на трон». Послушались обитатели старого дельфина и, собрав великое посольство из самых уважаемых жителей моря, отправили его к Человеку. Приплыли послы к берегу, высунулись из воды, а тут перед ними я. «Уважь! Взойди на трон в нашем царстве! Хотим, чтобы у нас все было как в других, передовых морях!» — взмолились послы. «Никуда не денешься, придется согласиться, — сказал я себе. — Не ты ли сам подумал о добром деле? Теперь оно пришло!» Я милостиво ответил согласием, купил на местном рынке подержанный водолазный костюм и опустился на морское дно. И, как видите, царствую по сей день. Восседаю в красивом капитанском кресле, снятом с затонувшего парохода, среди роскошных водорослей и цветущих кораллов. И правлю государством. А вокруг меня почтительно плавают рыбы самых ценных пород, каждая стоимостью… Но не будем об этом. У ног преданно ползают еще более дорогие омары… И знаете, мне это пришлось по вкусу. Вот только стеснял скафандр, мешал получить полное удовольствие. Но однажды я вспомнил рассказ знакомого слесаря-водопроводчика, которому пришлось чинить прохудившееся дно океана1. А дело происходило на большой глубине. Так вот, скафандр этого слесаря сам оказался дырявым. Однако мой знакомый не растерялся и, будучи малым находчивым, научился дышать под водой, добывая кислород прямо из ее молекул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36