Но спрос на уголь упал, и он потерял вложенные деньги. – Она остановилась и снова вытерла лицо платком. Ее тушь размазалась, превратив глаза в два ужасающих пятна.
– А что же Джейк Гордон? – спросил я.
Сьюзан невольно вздрогнула.
– Я надеялась, что Барри оставит надежду сделаться мультимиллионером и женится на мне. Мы могли так прекрасно жить! Я бы сделала для него уютное гнездышко. Его брак с Мэдж уже давно стал условностью, она намного старше его. – Из глаз у нее снова потекли слезы.
Взглянув на Делиз, я убедился, что для нее не составило труда раскусить нашу новую знакомую, и она прекрасно поняла, что между нами произошло. Очертания ее подбородка сделались тверже обычного, улыбка сострадания испарилась. Сьюзан, погруженная в сентиментальные воспоминания, явно не замечала, что женская составляющая аудитории настроена уже далеко не так сочувственно, как вначале.
– Мэдж прицепилась к нему, как пиявка. Стала угрожать, что отнимет детей – и он каждый раз прибегал обратно, сам как напуганный ребенок. – Атмосфера в комнате продолжала накаляться, а Сьюзан продолжала не замечать этого. – Я подумала, что, если рожу ему ребенка, он наконец сделает решительный шаг, а он струсил! – яростно закончила она.
– Это мы уже поняли, – произнесла Делиз ледяным тоном. – Мы спрашиваем вас о Гордоне, а не о Барри и Мэдж. – Она взяла Сьюзан за руку, и я увидел, как побелели ее пальцы, сжав пухлое запястье Эттли.
– Это Гордон научил Барри регистрировать фиктивные фирмы. При этом сам он, естественно, оставался в стороне. Он научил Барри создавать компании в оффшорах – в Лихтенштейне, на Джерси. Я уже сказала, их теперешнее предприятие – только звено в длинной цепи. «Билдинг Сосайети» не всегда теряет деньги, потому что Барри должен возвращать ссуды, хотя и с минимальным процентом, конечно… На каждом деле они с Гордоном срывают огромный куш. Из-за того, что компания предоставляет им фонды, на реальные ипотечные кредиты остается меньше средств, потому мы и стали гораздо строже с клиентами, задерживающими выплаты. Тебе ведь это известно, Дейвид? – Она снова завсхлипывала. – Господи, как я виновата! – пробормотала она.
На этот раз Делиз не стала ее утешать. Сьюзан снова повозила по глазам почерневший платок. Теперь ее лицо выглядело так, словно она надела черную маскарадную маску.
– Ну что ж, – сердито подытожил я. – Сейчас мы выпьем чаю, поедем в полицейское управление и расскажем все это заместителю начальника полиции Синклеру. Не сомневаюсь, что Барри и Джейк прекрасно проведут время за решеткой, вспоминая былые подвиги.
– Я не могу этого сделать! Я его люблю! Я жду от него ребенка! – Сьюзан обхватила себя за живот и стала похожа на скульптуру Генри Мура.
– Ты это сделаешь! – заорал я. – Думаешь, Гордон водил дела только с вами двоими? А кто, по-твоему, устроил всю эту стрельбу?
Но было ясно, что никакими доводами Сьюзан не проймешь.
– Ты считаешь, убийство Пултера заказал Гордон? – взволнованно спросила Делиз, сильно побледнев.
– Он единственный, кто, по моим представлениям, был в этом сильно заинтересован. Пултер мог признаться, что Гордон заставил его подделать записи в книге регистрации. Гордон узнал, что мы давим на Пултера. Тот же киллер на мотоцикле, что стрелял в Пултера, уже попытался убрать и Тревоза – единственного, кто может подтвердить причастность Гордона. Он сделал два выстрела, но промахнулся.
– А ты не думаешь, что убийца может приехать сюда? – Делиз явно заволновалась. – Ведь Гордон знает, что ты к нему подбираешься.
– Сюда он не приедет, – ответил я с уверенностью, увы, неискренней. – Как Гордон узнает, где ты живешь? Нет, думаю, теперь он пустится в бега. В лучшем случае он полагает, что мы сейчас беседуем с Синклером в Честер-хаусе. Что нам и следует сделать.
– Я не поеду, – повторила Сьюзан. – Можно мне от вас позвонить? Мне надо позвонить Барри. Я не скажу ему, откуда звоню.
– Идиотка! – закричала Делиз. – Ты не понимаешь, что с тобой он разделается в первую очередь? Ты единственный человек, который может рассказать о его делах с Гордоном. Что надо с тобой сделать, чтобы ты наконец поняла то, что ежу понятно?! Он заделал тебе брюхо, потом уволил тебя, потом угрожал тебе – ты не видишь, к чему все идет?
– Это невозможно. Барри не такой, – неуверенно произнесла Сьюзан. – Я позвоню ему и скажу, что если он не возьмет меня обратно, я пойду в полицию. Зря я послушалась тебя, Дейвид, и ничего не поставила в духовку! Он так любит хороший гуляш!
Делиз с отчаянием посмотрела на меня. Женщина была явно не в себе, а я умудрился до сих пор этого не понять.
– Послушайте, Сьюзан, конечно, вы должны делать то, что считаете нужным. Я не полицейский, я не могу арестовать или заставить вас донести на Барри, но по крайней мере оставьте у нас распечатки. Тогда, если он снова станет вам угрожать, у вас будет чем на него воздействовать, – произнес я.
– Спасибо тебе, Дейв! – взорвалась наконец Делиз. – Спасибо, что превратил дом моей матери в тир! Мне, конечно, мало было видеть, как отстреливают башку этому подонку Пултеру! Теперь ты хочешь сложить здесь бумаги этой сумасшедшей и превратить нас в живую мишень? Ты что, не понимаешь, что произойдет, как только она расскажет своему бесценному Барри, где они находятся?
Сьюзан Эттли слабо улыбнулась.
– Нет, Дейвид прав. Я не думаю, что Барри может причинить кому-нибудь зло. Он похож на непослушного школьника, но никак не на злодея. Как только он узнает, что я где-то спрятала распечатки, то станет как шелковый.
Она пошла к телефону, чтобы сообщить Барри эту приятную новость. Делиз встала рядом с ней, чтобы убедиться, что она не скажет ничего лишнего.
Джей и Либерти, почувствовав, что гроза миновала, явились наконец с чаем на подносе. Затем Джей спустился к машине Сьюзан и, пока та умывалась, забрал толстую пачку распечаток. Выйдя из ванной с чистым лицом, она направилась к выходу, снова спокойная и деловая. Я загородил ей дверь. Прежде, чем отпускать ее, я должен был выяснить одно обстоятельство, не дававшее мне покоя.
– Сколько лет Барри? – спросил я.
– Пятьдесят один. Мужчина в самом расцвете лет, – надменно отчеканила она и удалилась, отбрасывая волосы назад и что-то бормоча себе под нос.
– Больше ее никто никогда не увидит, – мрачно произнесла Делиз. – И даже ты в этом не виноват.
– Да. Я не могу запретить ей делать то, что она хочет. Она сама устроила эту хитроумную игру, наверное, даже мечтала отдать кому-нибудь эти распечатки, только чтобы иметь чем шантажировать своего ненаглядного. Если будет возбуждено следствие по делу Гордона, им не миновать тюрьмы: Барри слишком мелкая букашка, чтобы Гордон стал его беречь.
Я сел рядом с Делиз. Она обняла меня за плечи – возможно, все обстояло не так уж плохо. Мы повернулись к Джею.
– Побудешь еще немного мамочкой?
– Мое любимое занятие! – огрызнулся он, разливая чай.
Хотя Джей был большой знаток трав, полезных и вредных, однако чай удавался ему неважно, и я украдкой сплюнул чайные листья в платок. Зато он блестяще справился с задачей выйти из «Атвуд Билдинг» и вывести Сьюзан, – и я пожалел, что угрожал ему увольнением. А он, вероятно, учуял благорасположение начальника, чем и не преминул воспользоваться.
– Нельзя мне ненадолго взять ваш «ниссан», босс? Я обещал отвезти на дискотеку одну подружку из Чорлтона. А теперь, из-за всей этой суматохи, я опаздываю, а мне надо еще завезти домой Либерти.
– Ты же знаешь, Джей, что я не люблю давать тебе машину для ночных развлечений, – не без сарказма ответил я. Последний раз он вернул мне машину по крышу в грязи, с откинутым пассажирским сиденьем и презервативом в пепельнице.
– Не вредничайте, босс! Вы же обещали мне премию, если я выручу вашу подружку!
– Выбирай выражения! Нашел мне подружку! – Я порылся в карманах. – Вот сорок фунтов и скажи спасибо, что тебя не увольняют за хамство работодателю!
– Ну пожалуйста, шеф! – не унимался он, недовольный вознаграждением. – По крайней мере разрешите мне взять машину завтра. Сегодня вечером я, возможно, окажусь тут – в Чорлтоне, и отгоню ее вам к офису.
В конце концов я дал ему ключи от «форда-фиесты», который Делиз взяла накануне в прокате, и от моей машины. Я разрешил ему взять нанятый автомобиль, вернуть его завтра утром и забрать мою машину из Чорлтона. Мне хотелось делать широкие жесты. По крайней мере очень приятно было вернуться к обычным проблемам – например, к устройству личной жизни Джея.
Теперь меня волновало только то, простила ли меня Делиз и удалось ли Финбару Салвею избежать смерти в неапольских закоулках. Джейк Гордон, скорее всего, уже летел куда-нибудь в Бразилию.
– Ты слишком много ему позволяешь, – сказала Делиз, когда Джей ушел, взяв на буксир сводного брата. Глаза у Либерти уже слипались. Ему я тоже вручил десять фунтов. Ради того, чтобы отвадить журналистов, он мужественно держал трубку у своего глухого уха, как Нельсон подзорную трубу у слепого глаза; ему же принадлежала идея эвакуации из «Атвуд Билдинг».
– Так что ты все-таки думаешь о шансах остаться в живых, Дейв? – взволнованно спросила Делиз. – Я поняла, что у дома появится полицейский патруль.
Я рассказал ей о своей встрече с киллером на стоянке «Альгамбры». Я был уверен, что провал попытки убить Тревоза заставит Гордона убраться из Манчестера.
– Зачем кому-то убивать Тревоза? Да и Пултера, в конце концов? Это был какой-то кошмар, Дейв. Меня всю забрызгало кровью, – потому они так быстро меня и отпустили. Женщина помогла мне переодеться. Завтра я должна явиться, чтобы просмотреть фотографии и дать показания. – Делиз дрожала. Я видел, что она вот-вот разрыдается. Она всегда была такой спокойной, что, глядя на нее, мне самому сделалось не по себе.
– Я уверен, что мы разворошили огромный муравейник. Думаю, речь идет о сотнях миллионов. Не сомневаюсь, Глорию убили из-за того же. Она только приподняла краешек занавеса и увидела что-то, очень тщательно скрываемое. Может быть, Финбар зацепит что-нибудь в Италии.
Едва ли это могло утешить Делиз, но я говорил правду. Сейчас я был не ближе к «разгадке» дела, чем в тот день, когда она вытащила меня из полицейского участка в Макклсфилде. Кроме распечаток, у меня не было никаких «доказательств», в синклеровском смысле слова, причастности Гордона. Делиз встала и взяла с полки початую бутылку «Бушмиллс». Я удивленно посмотрел на нее.
– Ты ведь остаешься на ночь? – спросила она. – После всего, что случилось, настроение у меня не самое романтическое, но нам обоим нужно успокоительное.
Когда я проснулся с тяжелой головой, в окно спальни било солнце. Мы лежали, мирно свернувшись под живописным лоскутным одеялом Кашалота, на ее огромной кровати с медными спинками.
Я поплелся в ванную в поисках парацетамола, но ничего не нашел, так же как и в шкафчике с лекарствами на первом этаже.
– Мать не верит в химические средства, – пояснила Делиз, разбуженная моими поисками. – В доме только гомеопатия.
Заглотив завтрак – естественно, мюсли и несладкий йогурт, – закусив эту здоровую пищу с трудом выторгованным горячим тостом и запив кофе, мы собрались идти. Делиз настояла, чтобы я вдохнул мятного масла из аптечки Кашалота. Никакого эффекта я не почувствовал, но делал все, чтобы понравиться моей подруге, и заявил, что головную боль как рукой сняло. Выглянув за дверь, я понял, что идти пешком – далеко не лучшее решение, но машины у нас не осталось. Старая малолитражка, которой часто пользовалась Делиз, стояла на ремонте в гараже, Джей забрал машину, взятую в прокате, и я сам разрешил ему взять сегодня «ниссан», так что никакой альтернативы прогулке не имелось. Несмотря на яркое солнце, ветер дул, казалось, прямо из Арктики, и идти пришлось очень быстро. Мы двинулись по пешеходной дорожке вдоль манчестерского берега Мерси в сторону плавучего паба «Джексон Боут». Несколько отважных велосипедистов совершали субботний моцион, и я понял, как мне не хватает этих одиноких утренних прогулок мимо зарослей Камыша. На столбе, наслаждаясь прохладой, сидели три больших баклана и глядели на Сэйл-Уотер-парк. Ветер трепал ветки берез. Мерси тоже бурлила – еще немного, и вода начала бы заливать отлогие травянистые берега. Добравшись на трамвае до Сент-Питерс-сквер, мы присоединились к толпе посетителей магазинов Кинг-стрит, а потом Кендал и Сент-Энн-сквер. Я решил, что Делиз необходимо немножко развеяться.
Когда мы закончили, было уже время ланча, и Делиз умудрилась потратить половину вознаграждения, полученного от Мэри Вуд. Мы зашли в ресторан на Ройал-Эксчейндж, она взяла салат, а я утолил страшную жажду пинтой лагера. Затем мы пересекли Сент-Энн-сквер, чтобы поймать такси до «Атвуд Билдинг». На углу площади стоял газетный киоск, и я прочел крупный заголовок: «Два человека погибли при взрыве бомбы в Чорлтоне». Мне показалось, будто меня схватили за горло. Джей должен был забрать мою машину из Чорлтона, и Либерти наверняка был, как всегда, при нем. Вчерашняя головная боль обрушилась на меня лавиной. Наверное, я становлюсь параноиком. Почему, собственно, этот взрыв должен иметь отношение ко мне? Я расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и взглянул на Делиз. Она не обратила внимания на газеты.
– Что, если я высажу тебя у полицейского управления? Ты дашь показания, а потом поедешь в Болтон и останешься у моих родителей до конца выходных. Можешь доехать на трамвае до Бьюри, а там тебя заберет отец. А лучше позвони ему, как только тебя отпустят, и он сразу выедет тебе навстречу. Вечером подъеду я, и мы вместе проверим, как Пэдди продвинул переоборудование вагончика.
Делиз чмокнула меня в щеку.
– Нам обоим полезно сменить обстановку. Но мне все равно надо заехать домой за зубной щеткой и кое-какими вещами.
– Мне кажется, ты накупила уже столько, что можно открывать распродажу. Пока ты доберешься до дома и упакуешь свой сундук, наступит ночь. Так что, когда они закончат, попроси, чтобы тебя довезли до «Трэффорд-бара», и садись на трамвай до Бьюри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49