Еще никогда с тех пор, как я появилась на Орте, я не видела
такого количества книг в одном месте. В воздухе стоял запах пропыленных
древних пергаментов. Вечерний свет падал на тканые циновки, на стол,
высеченный из цельного камня, и на кресло. На окнах не было даже решеток.
- Вы поступаете опрометчиво, - сказала я, все еще не придя в себя от
различия между городом и этой башней; - сюда мог бы войти любой...
- Если бы вам визит сюда не был желанен, то вы не смогли бы даже
пересечь сада. - Из-за книжных полок вышел очень старый мужчина и положил
на стол все сводки, что нес в руках.
- Чародей, - сказал обитатель Топей. - Кристи, пришелица из другого
мира.
- Ага. Благодарю тебя, Тетмет. Оставь нас одних.
Как и большинство касабаардцев, он был на целую голову ниже меня
ростом и, к тому же, придавлен грузом лет. Его руки походили на птичьи
когти, кожу покрывала ромбовидная сетка морщин, от гривы оставался один
гребень, проходивший от лба до позвоночника. Поверх туники была надета
коричневая мантия без воротника.
- Вы из другого мира?
- Вы хотели бы сосчитать мои пальцы? Да, это я. - Я сунула за пояс
маску и после этого не знала, куда мне девать свои руки. Я нервно сцепила
пальцы и почувствовала желание засмеяться. - Однако, любой, кто шлет мне
два послания через полмира, ни разу не видя меня, знает обо мне больше,
чем бы мне хотелось. Сейчас я здесь и предлагаю вам объяснить мне, кто вы,
чем вы занимаетесь и что же представляет собой такую важность, из-за
которой мне пришлось проделать путь в двести зери и прибыть сюда?
Вокруг его рта появилась еще больше складок, из груди вырывался хрип.
Я поняла, что он смеялся. Он оперся обеими руками на стол и сел в кресло.
- Что вы обо мне знаете? Мне бы не хотелось наскучить вам
подробностями, который вам уже известны. - Он бегло говорил по-имириански;
возможно, он выбрал этот язык, потому что я все еще говорила с таким
акцентом.
- Знаю? Я вообще ничего не знаю. В книгах многое говориться о
торговой части города, но ничего - о Коричневой Башне. А слухи...
Кажется, никто не уверен, хорошо ли это - посещает этот город или
нет. Что касается вас, Чародей...
- Да? Так что же? - поспешил он сказать, все еще задыхаясь от смеха.
- Говорят, что вам не снятся сны о предыдущей жизни, потому что вы
бессмертны, что вы видите все, что происходит в мире, что в архивах
Коричневой Башни собраны все знания.
- Что за предрассудки, - сказал он и кротко покачал головой.
- Ну что же, посланница, нам с вами нужно многое обсудить, и я скажу
вам, почему. Я знаю многое о том, что происходит в известных странах,
потому что большая часть сведений либо поступает в этот город
самостоятельно, либо потому, что ее слышат мои люди, которые постоянно
всюду путешествуют. И таков обычай - еще с тех пор, когда Таткаэр не
является город, - что они сообщают мне эти сведения. Архив содержит много
знаний, но не все. Нет, давно уже не все. А что касается последнего, то на
это ответить еще легче да, я бессмертен.
- Сожалею, но не верю в это. Не могу в это поверить. - Мне было
больно, что я поступала так грубо со старым человеком.
Вокруг него ощущалась тишина, какая-то истинность, из-за которой мне
было трудно поверить, что я видела перед собой сумасшедшего старика,
жившего в руинах, оставшихся от техники народа колдунов.
- Вы должны в это поверить, - сказал он. - Иначе вы не поверите
ничему из того, что я вам расскажу. А то, что я расскажу вам, могло бы
коснуться отношений между двумя нашими мирами. Я знаю, что вы видели
большую часть Ста Тысяч, но не думайте, что они могут говорить обо всей
Орте.
- А вы так можете? - спросила я с неумышленной резкостью.
Взгляд его прикрытых белыми перепонками глаз встретился с моими.
- Видите ли, вы не получили доказательство того, что то, что я
говоря, верно. Поэтому я должен вам доказать, кем я являюсь, хотя обычно я
не говорю о своих личных делах.
Он подался в своем кресле вперед, опершись руками о стол, как это
делает старые люди. Я автоматически принялась помогать ему. Его теплая
рука обхватила мою своими шестью пальцами, после чего он встал.
- Ах, вы предлагаете мне свою руку... большое спасибо. Линн де Лайл
Кристи, а как звучит правильное обращение: т'ан или землевладельца? Или
здесь существует что-то типичное для вашего мира?
Мы медленно подошли к двери, и она открылась, чтобы пропустить нас.
- Называйте меня Кристи, этого будет совершенно достаточно, - сказала
я. Я спрашивала себя, не лучами ли управляется механизм открывания. Или...
нет, этого не может быть, даже в том случае, если бы технические
устройства колдовского народа не были бы подвержены износу вследствие
трения.
Мы шли по слабо освещенному коридору, мимо целого ряда дверей.
Медленно, со скоростью пожилого человека. Он опирался на мою руку, и я
чувствовала, что вес его был значителен.
Открылась еще одна дверь. Мы вошли в небольшую комнату, дверь за нами
снова закрылась. Под своими ногами я вдруг почувствовала давление, в
желудке возникло странное ощущение, и я поняла, что мы ехали вниз. Затем
движение прекратилось, дверь открылась, и мы вошли в другое, более
просторное, помещение. Характер освещения изменился. Воздух здесь был
сухим и прохладным.
Затем в противоположной стене возникла щель, и часть ее отошла в
сторону.
- Это не нагонит на вас страху, - сказал старик, - потому что
подобные вещи вы видели уже прежде. Впрочем, этому и не следует
удивляться, потому что это происходит со звезд.
Возникло движение воздуха. Воздушный шлюз для стерилизации. Из
расположенного напротив помещения мне в лицо вдруг ударил прохладный
воздух.
Меня парализовало неверие. "Даже Кирриах внушал уважение к себе. Но
Кирриах наверняка мертв, - думала я, - а вот все это здесь... Он сказал:
"Если бы ваш визит сюда не был желанен...". Боже праведный, какие же
методы защиты могут быть в таком месте, как это?"
- Кристи?
Его теплое пожатие моей руки являлось единственной связью с
реальностью. Прикрытые перепонками глаза взглянули на меня. Его кожа была
покрыта сеткой тонких линий, остатки гривы смотрелись редким пушком.
Слабый старый человек.
- Кажется, техника народа колдунов не так уж мертва, как всюду
полагают. - У меня пересохло горло, и голос звучал хрипло.
- Коричневая Башня стоит десять тысяч лет. - Он произнес столь
невероятную вещь мягким голосом. - И она еще никогда не отказывала в том,
чтобы предоставлять технические решения Золотой Империи, когда в них
возникла необходимость. Видите ли, машины подвержены отказам, даже те, что
здесь. Хотя, как я предполагаю, они прослужат еще долгое время. - Он
поднялся по короткой висячей лестнице и положил руки на край какого-то
металлического предмета. - Эти устройства для меня драгоценнее всего в
этом мире, потому что ныне в нем нельзя найти ничего подобного.
Ниже уровня пола передо мной оказалось длинное помещение без окон.
Стояла рядами аппаратура - я подумала, что это все же была она. - дисплеи
и камеры, выглядевшие, как саркофаги. Имелись также предметы, предположить
что-либо о назначении которых я не могла. Здесь было тихо и холодно, я
слышала под ногами слабое гудение.
Один предмет показался мне знакомым. Я подошла к нему, осмотрела стол
и подголовник - он имел формы, предназначенные для ортеанцев, - какие-о
устройства, бывшие, вероятно, электродами, соединения с группой приборов,
возможно, представлявших собой компьютеры...
- Вам это кажется знакомым?
Я вздохнула.
- Не знаю. Предполагаю, что речь может идти о случайном сходстве. Но
могу допустить, что некоторые вещи известны во всех мирах, включая научные
закономерности. У нас есть нечто очень похожее, которое служит для
передачи учебной информации под гипнозом.
Мы с большим трудом пытались объясниться из-за различий в
терминологии и не уверены, что говорили об одном и том же. Все
обозначения, какие использовал старец, были мне незнакомы. В лексике языка
Касабаарде в отличие от языков Ста Тысяч имелось множество технических
понятий.
Кое-что мы оба интерпретировали, пожалуй, неверно.
- Слышали ли вы, - спросил он наконец, - что некоторые из нас
располагают превосходной памятью?
- Да. У некоторых из людей наблюдается то же самое.
- Эти люди полностью запоминают, хранят и передают воспоминания себе
подобных лиц любым другим людям.
"Это невозможно, - подумала я. - Даже мы этого не можем. Пожалуй,
гипноучителя могли бы сойти за подобные прототипы, но только примитивные.
Если же это правда... Какого же тогда технического уровня достиг народ
колдунов?"
- Значит, вы можете записывать память.
- Записывать и воспроизводить другому лицу. И, начиная с него, снова
кому-либо и так далее. - Он улыбнулся. - Без малейшей потери подробностей,
от поколения к поколению.
- Кто-то однажды сказал мне... - я вспомнила, что это была женщина с
Покинутого Побережья, с которой мы вместе плыли на "Моховом соколе", -
Чародей обладает своего рода серийным бессмертием. В Южной земле об этом
никто не упоминал.
- О, меня не признают в Ста Тысячах. - Он захихикал по-стариковски. -
Если я храню памяти ста поколений, то где же тогда мои собственные
воспоминания о предыдущей жизни? Нет, меня там не любят и, конечно, там
лишь очень немногие обо мне знают.
- Это не бессмертие.
- Не для меня. - Он постучал себя пальцем по худой груди. - Я не
являюсь бессмертным, но им является Чародей. Смотрите.
ОН положил ладонь на предмет в форме куба. Пока я смотрела на куб, он
стал становится прозрачным из середины, как если вязкая жидкость очищалась
в ходе следовавших одна за другой стадий.
Вечерний свет осветил что-то, похожее на внешний двор. На краю
фонтана сидела девушка, держа в руках ребенка, которому было не более
года.
У нее была бледная кожа, в каштановой гриве сверкали вплетенные
жемчужины, а одежда состояла из коричневого облачение и поясного шнура
Коричневой башни. Она едва вышла из возраста аширен; на вид ей было не
более четырнадцати.
У нее было серьезное выражение лица, она сосредоточено смотрела на
ребенка, игравшего ее шестипалой рукой.
- Это одна из таких людей этого поколения, - сказал старец. - У нее в
голове накоплено множество памятей. Еще несколько лет - когда я умру, - и
она станет Чародеем. Она будет помнить, что говорила с вами, Кристи, она
будет помнить этот момент так же, как я. Потому что тут нет никакой
разницы между ее памятью и моей. Она будет мной... точно так же, как я
являюсь всеми теми, кто был до меня.
Куб потемнел, снова переместив меня в холодное помещение. Меня
окружали свидетельства внеземной технологии.
- Теперь вы понимаете? - спросил Чародей. - Касабаарде - старейший
город мира, а я - старейший человек в этом мире. Я знаю этот мир.
Возможно, я единственный, кто его знает.
Если дело дойдет до обмена между Орте и каким-либо иным миром... то
естественный, кто может квалифицированно говорить от нас.

25. ЗОЛОТАЯ ИМПЕРИЯ
- Все это хорошо и прекрасно, однако... - Я обнаружила, что уже
некоторое время взволнованно ходили назад и вперед, и остановились перед
старым ортеанцем. - Это невероятно! Какое действительное доказательство
этого у вас есть?
Он развел руки в стороны, как бы охватывая жестом Коричневую Башню ее
неоспоримым существованием.
- Если бы я мог к вашему удовольствию доказать, что машины
функционируют в соответствии с моими утверждениями?
- У меня нет технического образования, чтобы это перепроверить или
отвергнуть. - "А что касается этого момента, - подумала я, - то для
немалого числа ученых Доминиона встанут проблемы, состоящие в том, чтобы
наверстать здесь кое-что.
Он осторожно сел на какое-то металлическое устройство и посмотрел на
меня. Когда его мигательные перепонки поднялись, я увидела, что глаза его
были черными и ясными, как у птицы. Явно меняя тему разговора, он сказал:
- Предполагаю, что Южная земля преимущественно против контакта с
вашим миром.
- Большинство? Не знаю. Ведь это может и измениться.
- Они страшатся перед техникой; они верят, что может вернуться народ
колдунов. - Он задумчиво покачал головой. - И все связанные с ним
опасности, хотя он представляет для них опасность лишь потому, что они все
еще этого хотят.
- А в Касабаарде это не так?
- Может быть, мы бедны материальными благами, но есть иные виды
богатства, но есть иные виды богатства. Могу ли я спросить вас о вашей
вере?
- Я... - Это меня озадачило. - Вера?
- В духовное.
- Не знаю... Думаю, что принадлежу к агностикам.
Мое ведомство предпочитает наличие у своих сотрудников этой духовной
позиции, потому что она не так легко приходит в конфликты с религиями
других миров.
- Нужно искать ответы, - сказал он, - в мышлении и в душе. Это тот
выбор, который мы сделали для себя в Касабаарде. Вы можете верить во что
хотите или вообще ни во что. Из-за этих вот вещей... - показал он мне на
машины, - ...все они не трогают нас. Ни Сто Тысяч, ни Кель Харантиш. Мы
сделали свой выбор. Сейчас мы встречаемся с чем-то новым, с вашим миром. И
это принесет с собой новые решения.
- А вы сами, - спросила я, - верите в бога? В богиню?
На его лице появилось выражение, которое могло означать как
удивление, так и удовлетворение.
- Бог - это вы, Кристи. Бог - это я. Это мы все.
Я чувствовала свою беспомощность. Касабаарде был устроен совершенно
иначе, чем Южная земля. Перед послом здесь вставали совершенно иные
задачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80