Поблизости не было ни единого живого
существа, лишь из далеких сфер донесся голос:
"Слушай поступь грядущего".

БЛУЖДАЮЩИЙ ГЛАЗ
(У.К.Джадж под псевдонимом БРАЙЕНА КИННАВАНА)

Эта история не небылицa, в которой я выдумываю мифического и
невозможного монстра, наподобие Головы Раху, глотающую, по поверьям индусов,
Луну каждый раз в момент ее затмения. Раху - это всего лишь сказка, которая
олицетворяет для простых людей тот факт, что тень Земли поглощает белый диск,
но здесь я поведаю вам о настоящем человеческом глазе; страннике, искателе,
просителе; глазе, который разыскал вас и держал вас как змея птицу, пока он
стремился найти в вашей природе то, чего он никогда не мог найти прежде. О таком
глазе иногда рассказывают разные люди, но они видят его на психическом плане, в
астральном свете, его нельзя увидеть или ощутить при свете дня, движущимся
подобно другим объектом.
Этот блуждающий глаз, о котором я пишу, всегда существовал на странном,
Священном Острове, где произошло столько событий много столетий назад. О, да!
Он и сейчас пребывает там, но ныне неясный, ибо дни власти его прошли - иные
думают, что навсегда. Но его действительная власть будет духовной. И так как
умами людей сегодня не владеет дух, и заботит их лишь временная слава, былое
величие Острова однажды вернется. Какие сверхъестественные и призрачные формы
появятся у его берегов; какие странный, тихий, шепот наполнит его горах; как в
сумерки, когда день только что отошел, его феи, внезапно вспомнив о том, что
некогда люди повелевали ими, - устремятся вдруг к ним, теперь боящимся их, -
соберутся на мгновение вокруг мест, где похоронена тайна, и - в тоске разлетятся.
Именно здесь впервые увидели блуждающий глаз. Днем он был обычного серого
цвета, пронзительный, твердый. Он всегда пытался отыскать то, от чего его нельзя
было бы отвлечь; по ночью он горел своим собственным светом, и можно было ясно
видеть, как он блуждал по Острову, то быстро, то медленно, иногда останавливаясь
в поисках того, чего никак не мог найти.
Люди боялись этого глаза несмотря на то, что были знакомы со всеми видами
магических явлений, которые теперь неизвестны западному человеку. Сначала те,
кому глаз надоедал пытались уничтожить или поймать его, но это им никогда не
удавалось, ибо при этом глаз тотчас же исчезал. Он никогда не проявлял
возмущения, но, казалось, преследовал вполне определенную цель и искал
определенного конца. Даже те, кто пробовал разделаться с ним, были поражены, не
встретив никакой угрозы с его стороны, когда в ночной тьме он вдруг появлялся у
их изголовья и снова всматривался в них.
Я никогда не слышал, чтобы кто-либо кроме меня знал о том, когда впервые
началось это волшебное блуждание и кому принадлежал этот глаз. Я же был связан
обетом и не мог раскрыть тайны.
В том же старом храме и башне, о которых я рассказывал прежде, жил один
старик, который всегда был в хороших дружеских отношениях со мной. Он был из
тех, кто всегда спорил и сомневался, при этом надо отдать должное его честности
и стремлению постичь истины природы, постоянно задаваясь вопросом: "Если бы я
мог знать истину. Это все, что я хочу знать".
Сколько бы я предлагал ему решений, подсказанных мне моими учителями, он
всегда подвергал все вечным сомнениям. В храме ходили слухи, что он воплотился
с таким состоянием сознания, и учителя знали его как человека, который в
предыдущей жизни всегда сомневался и колебался просто ради того, чтобы
услышать решение, но без желания что-либо доказать самому. После множества лет
бесплодных дискуссий он поклялся искать только истину. Но Карма, накопленная
жизненной привычкой еще не успела завершиться, и поэтому в том воплощении, в
котором я его встретил, ему, хотя он и был искренен и честен, мешала вредная
привычка его предыдущей жизни. Поэтому-то и решения, которые он искал, почти
всегда ускользали от него.
Но к концу той жизни, о которой я повествую, он обрел некоторую уверенность,
что с помощью особой практики он смог бы сконцентрировать в своем глазу не
только способность видеть, но и все другие силы, и, несмотря на мой сильный
протест, упрямо взялся за эту задачу. Постепенно его глаз обрел необычное и
пронзительное выражение, которое усиливалось по мере того, как он увлекался
рассуждениями. Он пывтался увериться в новом, но старая Карма сомнения все еше
продолжала терзать его. Потом он заболел и, так как он был довольно стар, был
почти при смерти. Однажды вечером я пришел к нему по его просьбе и,
приблизившись к его ложу, увидел, что конец его близок. Мы были одни. Он говорил
свободно, но очень грустно потому, что с приближением смерти он начал видеть
вещи более ясно, и с каждым часом удивительная пронизывающая сила его глаз
увеличивалась. Молящий вопрос был в них.
"Увы, - сказал он, - я снова ошибся; но такова Карма. Я преуспел только в одном,
но это задержит меня навсегда".
"Что это?" - спросил я.
Выражение его глаз, казалось, говорит о том, что он видет будущее, когда он
рассказал мне, что его особенная практика вынудит его в течение долгого периода
времени быть привязанным к своему наиболее сильному глазу - к правому - до тех
пор, пока сила энергии, затраченная на обучение этому искусству полностью не
истощится. Я видел как смерть медленно овладевала им, и когда я считал его уже
мертвым, он неожиданно нашел силы, чтобы взять с меня обещание не выдавать его
тайну - и скончался.
Как только это произошло, стало темнеть. После того, как его тело охладело,
я увидел сверкающий человеческий глаз, уставившийся на меня. Это был его глаз;
я сразу узнал его выражение. Все его отличительные черты и сам образ мышления,
казалось, сконцентрировались в этом взгляде, обращенном теперь на меня. Затем
он повернулся и вскоре исчез. Тело старика предали земле; и никто кроме меня и
наших учителей не знал об этих событиях. Но затем, в течение многих лет, во всех
частях Острова видели блуждающий глаз, вечно ищущий, вечно спрашивающий, но
никогда не ожидающий ответа.


ГАЛЕРЕЯ АСТРАЛЬНЫХ ОБРАЗОВ
(У.К.Джадж под псевдонимом БРАЙЕНА КИННАВАНА)

Хотя галерея образов, о которой я сейчас пишу, уже давным-давно забыта, с
тех пор, как ее хранители покинули то место, где она была, никто никогда не смог
бы найти ее там. Тем не менее, подобные галереи можно найти в тех местах, куда
нельзя попасть без проводника. Теперь они скрыты в отдаленных и недоступных
местах; в горах Гималаев и за ними, в Тибете, в индийском подземельях и других
таинственных местах. Тайным братствам не требуются шпионские отчеты или
исповеди грешников, у них есть свои непостижимые хроники, всех поступков, мыслей
и чувств тех, кого они описывают. В братствах Римско-Католическо церкви или
франкмасонства ни один проступок не разбирался до тех пор, пока кто-либо не
донесет на виновного или он сам не исповедуется. Каждый день один масон за
другим нарушали и букву и дух даваемых ими обетов, но, если никто не узнавал это
и не налагал наказания, то он по-прежнему сохранял свою добрую репутацию.
Солдат в лагере или в поле преступает строжайший дисциплинарный устав, однако,
если он сделает это незаметно для тех, кто мог бы разгласить это или наказать
его, он ненаказуем. Также и члены различных религиозных организаций. Действием
или мыслью они постоянно нарушают все заповеди в тайне от своих собратьев и
глав Церкви, но тем не менее, не теряют своей авторитета. Однако, ни у великой
Римско-Католической церкви, ни у франкмасонов, ни в какой-либо иной религиозной
секте не найдется такой галереи, о которой я сейчас попытаюсь вам поведать,
галереи, в которой записаны самые незначительные мысли и поступки.
Я не имею в виду великий Астральный Свет, сохраняющий верные картины
всего того, что мы делаем, будь мы теософы или зубоскалы, католики или
франкмасоны, но подлинную коллекцию подобий, специально составленных так,
чтобы выделить одну из многочисленных функций Астрального Света.
Впервые я услышал об этой чудесной галереи во время разговора со стариком,
превратившимся в блуждающий глаз, а после его смерти мне показали и саму
галерею. Она хранилась на Священном Острове, где происходило множество
загадочных и удивительных событмий и хранилось немало магических предметов.
Вы можете спросить меня, почему подобные события не происходят сейчас, но с
таким же успехом вы могли бы спросить меня о причинах шибели Атлантиды или
об исчезновении великой Ассирийской Империи. Просто пришел их срок точно также,
как когда-нибудь придет конец и нашей современной хвастливой цивилизации, и она
погибнет. Закон циклов не может быть нарушен, и как верно то, что приливы на
земле сменяются отливами, а кровь течет по телу, так верно и то, что все великие
дела приходят к завершению, а могучие народы исчезают с лица земли.
Это случилось за несколько месяцев до смерти старика, когда он либо
чувствуя приближение смерти, либо подчиняясь неизвестному мне приказу учителей,
открыл мне много тайн и намекнул на другие. Однажды, сожалея о своих
многочисленных ошибках, он обратился ко мне, заметив:
"Случалось ли тебе тебе когда-либо увидеть галерею, где записывается любое
изменение твоего настоящего духовного состояния?"
Не понимая, что он имеет в виду, я ответил: "Я не знал, что такая здесь
имеется".
"О, да; она находится в старом храме на вершине горы, и Алмаз светит там
ярче, чем где-либо".
Боясь обнаружить мое глубокое невежество не только относительно того, о
чем он говорил, но и относительно характера этой галереи, я пытался вкести беседу
таким образом, чтобы извлечь больше информации, а он, предполагая, что я уже
знаком с такого рода галереями, начал описывать эту. Но, дойдя до самой важной
части описания, он оборвал рассказ также резко, как и начал его, так что мое
любопытство осталось неудовлетворенным. И до самого дня своей смерти он не
касался больше этого темы. Но после его необычной болезни, за которой
последовало появление необычайного блуждающего глаза, мысль об этих образах
совершенно вылетела из моей головы.
Но, казалось, что воздействие этого блуждающего, одинокого, разумного глаза
на мой характер стало лишь тенью или предзнаменованием моего знакомства с
галереей. Его обычныйи вопрос, в связи с его личными недостатками и тем, какой
урок он извлек из этого, когда вся его природа сконцентрировалась, воплотившись
лишь в его глаз, долго блуждавший по Острову, заставило меня обратить мои
мысли внутрь себя с тем, чтобы обнаружить и уничтожить ростки зла в самом себе.
Между тем все обязанности в храме, где я жил, усердно выполнялись. И вот
однажды ночью, достигнув смирения духа, я заснул при белом лунном свете,
падающем на пол, и мне приснилось, что снова встретил живого старика и что он
спросил меня, видел ли я галерею образов. "Нет, - сказал я во сне, - я забыл о ней",
и проснулся от звука своего собственного голоса. Взглянув вверх, в лучах лунного
света я увидел фигуру человека, которого я никогда не видел прежде ни в одном
из храмов. Он смотрел на меня ясным холодным взглядом, и издалека донеслось то,
что я принял за его голос.
"Следуй за мной".
Поднявшись с постели, я пошел в ночь вслед за немногословным проводником.
Высоко в небе стояла полная Луна, и все вокруг было наполнено ее сиянием. Вдалеке
стены храма, ближайшего к горе Алмаза, казались освещенными внутренним светом.
Туда-то и направлялся мой проводник. И вот мы подошли к широко открытой двери.
Стоило мне переступить порог, и я заметил, как одинокий, серый, блуждающий глаз
моего старого друга и со-ученика появился за мной в воздухе, глядя прямо мне в
душу, и я понял его выражение, как если бы он сказал мне:
"Галерея здесь".
Мы вошли, и, хотя все священники находились на местах, никто из них,
казалось, не заметил меня. Мы прошли через двор, пересекли залу, спустились вниз
проследовали длинным коридором, пока не попали в просторное и помещение без
крыши, куда вела лишь одна дверь. Лишь звезды сияли в небе, а потоки не только
лунного света смешивались со светом от Алмаза. Поэтому здесь не было тени, и
иной свет был не нужен. Когда бесшумная дверь мягко закрылась за нами, печальная
мелодия наполнила все вокруг. Но вот она оборвалась, и в тот же миг в одном месте
показалась тень, которая тут же была поглощена светом.
"Смотри внимательно, но ничего не трогай и ничего не бойся", - сказал мне мой
молчаливый чичероне. С этими словами он повернулся и оставил меня одного.
Но разве мог бы я сказать, что я остался один? Место наполнилось лицами. Они
находились вверху и внизу длинной залы; у пола, над ним, выше, вдоль стен, в самом
воздухе, повсюду за исключением одного ряда, но никто из них не двигался с места,
хотя все казались живыми. И время от времени странные стражи из элементального
мира перемещались здесь с места на место. Следили ли они за мной или за этими
лицами? Сначала я почувствовал, что они сследят за мной, так как, куда бы я не
перемещался, они искоса следили за мной; но через миинуту случилось нечто,
уверившее меня в том, что они следили за лицами.
Я стоял, глядя в лицо одного моего старинного друга приблизительно моего
возраста, которого направили в другую часть Острова, и это наполнило мое сердце
безотчетной грустью. Одно из любопытных элементальный созданий беззвучно
приблизилось к нему. В изумлении я даже напряг глаза, так как образ моего друга
начал явно меняться в цвете. Его выражение менялось с каждой секундой. Оно из
белого стало серым и желтым, потом снова серым, а затем неожиданно оно все
почернело, как будто быстро разлогалось. Потом снова зазвучала та же печальная
музыка, которую я уже слышал, входя в зал, а темный лик, казалось, отбрасил тень,
но ненадолго.
1 2 3 4 5 6 7