Черные тучи закрыли великое солнце, и
я увидел, что земная кора обнажилась до своих потаенных глубин. Я повернулся к
Учителю и понял, что он услышал мой невысказанный вопрос. Он произнес:
"Закончился цикл. Великие преграды, сдерживавшие море, сломались под своим
весом. Так мы пришли и приходим".
Быстрей понеслась наша птица, и я увидел гибель великого Острова. То, что
осталось от берега, продолжало рушиться, поглощаемое ненасытным морем.
Впереди были такие же воздушные машины, как и у нас, только темные и
неблестящие, их капитаны тщетно пытались поднять в воздух. Они медленно
поднимались, а затем падали и тонули в море.
Но вот мы устремились дальше, туда, где вода не затопляет берег, и там мы
увидели, что осталось несколько блестящих воздушных машин, стоящих рядом друг
с другом. А их капитаны входят и ломают могучие, темные машины людей в
красных одеждах, чьи исполинские тела спят, словно одурманенные парами
наркотика.
Пока эти красные гиганты спят, капитаны в мантиях солнечного цвета
завершают свою разрушительную работу. И вот, хотя мы летимел быстро, наступает
момент, когда вода хлынула вслед за нами, и донеслось дыхание всепожирающей
бездны. Капитаны в золотых одеждах входят в свои легкие воздушные машины и
поднимаются так быстро, что вскоре оставляют далеко позади еще непроснувшихся
людей. Исполины в красном слышат рев и чувствуют как холодные воды бурлят
вокруг них. Они входят в машины, но только для того, чтобы понять всю тщетность
своих усилий. Вскоре, рушащаяся земля не может более выдержать их. Набегающий
вал поглощает всех их, снося в пучину моря, а вероломный океан, как будто радуясь
победе, с ревом сметает последние остатки Острова.
Но одному из красных гигантов удается спастись, и медленно, но верно его
машина поднимается выше и выше, пытаясь ускользнуть от преследования людей
цвета солнца, разрушивших машины.
Но вот раздается громкий, ясный и вибрирующий звук необычной силы,
исходящий от моего капитана, и сотня сверкающих, быстрых машин, устремившихся
было на восток, снова возвращается. Теперь они преследуют огромную, тяжелую и
неповоротливую машину гиганта, окружают ее и, кажется, уходят от его атак. И
снова раздается сигнал от моего Учителя, а наша машина зависает на крыльях. Это
приказ, исполненный тотчас же.
Одна небольшая сверкающая машина с заостренным носом нацеливается на
машину красного гиганта. Движимая силой, быстрее пули, она пронзает его машину;
и, поврежденная сама, падает в воду, увлекая с собой жертву. В испуге я смотрю
вниз, но мой капитан спокойно произносит:
"Он в безопасности, ибо по сигналу он перенесся в другую машину. Теперь все
красные гиганты погибли, этот же последний был самым худшим и
могущественным".
И вновь на восток, сквозь соленый дождь и мглу. И вот вскоре снова появляется
яркий свет, а над морем поднимается Остров, окруженный тихими водами, поющими
в лучах солнца. Мы приземляемся, и когда я оборачиваюсь, вся флотилия быстрых
машин исчезает, а на небе загорается яркая полоса солнечного света, сложившаяся
в буквы:
"Здесь были Риши до того, как возник из воды меловой утес Альбиона. Они
были, но их нет теперь".
И снова раздается тот громкий, четкий и вибрирующий звук, который я слышал
в быстрокрылой машине. Он наполнил меня грустью о славном прошлом, не
оставившем для будущего ничего, кроме судьбы.


СТРАННАЯ ИСТОРИЯ
(У.К.Джадж под псевдонимом БРАЙЕНА КИННАВАНА)
Несколько лет назад я спускался к Киллернейским озерам, но не просто для
того, чтобы увидеть их, как это сделал бы любой другой путешественник. В детстве
меня всегда увлекала мысль попасть туда, и во сне я часто оказывался на водной
глади озера или гулял вокруг него. После того, как это произошло множество раз,
я достал фотографии тех мест и был чрезвычайно удивлен, обнаружив, что мои сны
были так точны, что казались воспоминаниями. Но превратности судьбы приводили
меня в другие части света, и до своего совершеннолетия я так и не побывал в этом
месте. Решение отправиться туда было принято, когда однажды, взглянув на витрину
магазина в Дублине, мой взгляд случайно упал на открытки с видами Киллернейских
озер, и тотчас же я исполнился сильнейшим желанием увидеть их. Итак, я сел на
первый поезд и вскоре уже был там, сняв комнату вместе с одним стариком,
который с самого начала показался мне старым другом.
Следующие день или два были посвящены бесцельным прогулкам по
окрестностям, которые не принесли большого удовлетворения, видимо, потому, что
это место не интересовало меня с чисто географической стороны; до этого я уже
успел побывать в различных краях. Но в третий день я ушел в поле, раскинувшееся
недалеко от глади одного из озер, и присел возле одного старого колодца. День
только еще начинался, и было необычайно приятно. В голове у меня не было никакой
определенной цели, и я заметил, что мне непривычно тяжело следить за четким
ходом своих мыслей. Итак, как только я сел, мной овладела сонливость, поле и
колодец посерели, хотя и оставались по-прежнему видимыми, в то время как я,
казалось, превращаюсь в другого человека. И через несколько минут я увидел
туманную форму или изображение высокой круглой башни, возвышающейся футов
на пятьдесят прямо за колодцем. Я потряс головой, и видение исчезло. Мне
показалось, что я поборол дрему, но лишь на мгновение. Видение повторилось с еще
большей силой.
Колодец исчез, на его месте возникло здание, а высокая башня сделалась
прочной. Все желание остаться самим собой исчезло. Я поднялся, чувствуя чисто
механически, что мой долг так или иначе призывает меня в башню, и вступил в
здание, через которое, как я знал, нужно было пройти, чтобы попасть в нее. Когда
я прошел через стену, показался старый колодец, который я видел ранее, когда
пришел в поле, но это странное совпадение не вызвало моего удивления, ибо я уже
давно знал этот колодец. Я подошел к башне, и ступил на ступеньки винтовой
лестницы, ведущие наверх, и пока я поднимался, знакомый мне голос назвал меня
по имени, но не по тому привычному имени, которое я носил, когда присел у
колодца. И это опять вызвало у меня не большее удивление, чем старый колодец за
стеной. Наконец, я поднялся на самый верх башни, где горел огонь, поддерживаемый
неким старцем. Это был вечный, никогда не угасавший огонь, и из всех других
молодых учеников лишь мне одному дозволено было помогать старцу.
Как только моя голова показалась над уровнем нижнего края башни, я увидел
величественную прекрасную гору невдалеке, а также другие башни, что были ближе
к ней, чем моя.
"Ты опоздал", - произнес старец. Я не ответил, ибо ответить было нечем. Но я
приблизился, всем показывая, что готов продолжать наблюдать за огнем вместо
него. Как только я сделал это, меня осенило, что солнце приближалось к зениту, и
на какое-то мгновение у меня возникло воспоминание о старике, с которым я вместе
снимал комнату, а также о поезде-экспрессе, до которого надо добираться на
повозке, но оно тут же стерлось, ибо проницательные глаза старого хранителя
смотрели мне прямо в душу.
"Я боюсь оставить тебя за старшего, - были его первые слова. - Возле тебя
тень, темная и молчаливая".
"Не бойся, отец, - ответил я, - я не оставлю огонь и не дам ему погаснуть".
"Если это случится, то наш приговор будет подписан, а решение судьбы
Иннисфаллена задержится".
С этими словами он повернулся и оставил меня, и вскоре стихли его шаги вниз
по винтовой лестнице.
Огонь, казалось, был заколдован. Он едва горел, и один или два раза я чуть не
умер от страха, когда он готов был угаснуть. Когда старец оставил меня, огонь
горел ярко. В конце концов, мои усилия и молитвы оказались услышанными -
появилось пламя, и все пошло на лад. Но именно в этот момент шум на лестнице
заставил меня обернуться, и, к своему удивлению, я увидел совершенно незнакомого
мне человека, появившегося на площадке, куда никто, кроме охранников, не
допускался.
"Смотри, - сказал он, - вон там огни угасают". Я посмотрел и ужаснулся, увидев,
что дым на башнях, стоящих рядом с горой, погас. В изумлении я бросился к
парапету, чтобы рассмотреть поближе. Убедившись, что все, о чем говорил
незнакомец, было правдой, я вернулся, чтобы продолжать следить за огнем и ... О,
ужас! Мой огонь едва горел. Пользоваться свечой или трутом было нельзя;
смотритель должен был возжигать огонь лишь самим же огнем. В безумном страхе
я схватил новое топливо, бросил его в огонь, размахивая над ним, наклонился и
бешено дул на угасающее пламя, пытаясь раздуть его, - но все мои усилия были
напрасны, - огонь погас.
Меня охватил болезненный страх, за которым последовал паралич всей нервной
системы, за исключением той ее части, что управляет слухом. Я слышал, как
незнакомец приближается ко мне, и, как только он заговорил, я сразу узнал его
голос. Кроме него я не слышал больше ни звука. Все было мертво и холодно, я,
казалось, знал уже, что старый страж огня никогда больше не вернется, что никто
больше не вернется, ибо началась катастрофа.
"Это твое прошлое, - сказал незнакомец. - Ты подошел к тому моменту, когда
давно, много веков назад, ты не смог поддержать огонь. Это сделано. Хочешь ли ты
слушать об этом дальше? Старик давно умер и больше не причинит тебе
беспокойств. Очень скоро ты снова окажешься в суматохе девятнадцатого века".
Тогда дар речи вернулся ко мне, и я проговорил: "Да, скажи мне что это или
что это было".
"Это старая башня, используемая прямыми потомками Белых Магов,
поселившихся в Ирландии еще тогда, когда Остров Англии не поднялся из моря. А
когда Великим Учителям пришлось уйти, были оставлены строгие приказы о том,
что ни один огонь на башнях не должен угаснуть, а также было дано
предупреждение, что если жизненными принципами начнут пренебрегать, если
милосердие, долг и добродетель будут забыты, то сила, питающая огонь жизнью,
постепенно исчезнет. Упадок добродетелей совпадет с угасанием огней, а эта
последняя башня, охраняемая стариком и юношей, должна будет угаснуть
последней. Но даже она может спасти других, если ее хранители огня будут
верными.
Прошли многие годы. А яркий камень на горе Иннисфалена сиял днем и ночью
до тех пор, пока свет его не стал меркнуть. Странные поющие камни, которые
находят сегодня в Ирландии, не были просто выдуты ветром; лишь только тогда,
когда чистый и верный служитель спускался вниз с Белой Башни, над горами от
того камня, установленного рядом с холмом, где сиял алмаз, и над долиной плыли
протяжные, странные волнующие звуки. Те камни использовались Великими Магами,
и когда звучал самый большой из них, лежащий у Белой Башни, появлялись феи
озер; когда призывно звучал камень горы, то тотчас на Белой Башне послушно
собирались духи воздуха и воды.
Но все изменилось, и пока поддерживали огонь на башнях, подкралось неверие.
На вас со стариком очень надеялись. Но пустые мечтания задержали тебя на
час после назначенного времени в тот роковой день, оставшийся в прошлом,
показанный тебе мною лишь из расположения к тебе. Ты пришел, но слишком поздно.
Старик был вынужден ждать, но все еще страшился оставить тебя, ибо он уже
видел прозорливым оком черный перст судьбы. Он спустился с лестницы и в самом
низу упал и умер. Именно в тот роковой миг ты из любопытства бросился
посмотреть на соседнюю башню, хотя ты прекрасно знал и верил в предсказание.
Тот момент и решил все, - и, бедный мальчик, ты не смог устоять перед железной
поступью судьбы.
Огонь погас. Ты спустился вниз башни; внизу на ступенях ты увидел их,
уносящих старика и - **".
В этот момент я увидел, что туманный колышущийся силуэт башни исчез,
колодец снова оказался рядом со мной, и я очутился опять в поле. Увы!
КРОВЬ ЗМИЯ
(У.К.Джадж под псевдонимом БРАЙЕНА КИННАВАНА)
Это был древний, волшебный остров. Много столетий назад Великие Адепты
добра пришли на его берега с Запада, чтобы утвердить здесь на недолгое время
Истину. Но даже они не смогли остановить неумолимую поступь судьбы и знали, что
это место станет лишь временной остановкой, местом, где должна была
сконцентрироваться духовная мощь так, чтобы этой закваски хватило на несколько
циклов, чтобы стать основой, на которой, много веков спустя, можно было бы снова
возвести духовный храм истины. Бесчисленными столетиями эти благословенные
существа пребывали на Острове, наблюдая как поднимались из морских глубин
новые земли, сначала из мягкого ила, превратившегося позже в скалы и землю. Они
были учителями людей, среди которых находились способные ученики, из числа
которых было избрано много последователей, исполненных старания, терпения и
веры. Я был наименьшим из них, и долго и честно трудился в течение многих
жизней, прожитых на Острове. Остров этот стал позже известен под именем
Острова Судьбы, ибо в будущем ему предстояло пережить таинственные события,
предсказанные Величайшим из Адептов и теми, кто их предвидел.
Мне не удалось достичь той ступени, когда я мог бы надеяться уйти с Острова
вместе с Учителями, которые говорили, что настанет день, когда они должны будут
уйти в другие земли, оставив после себя свое благословение тем ученикам, кто
останется здесь по своей воле. Тем же, что восстал, также предстоит остаться, но
без благословенной помощи и поддержки, дарованной первым. И вот наступил день
расставания. Великие наставники ушли, оставив хорошо развитые истинные религию
и обычаи. Но все мы знали, что даже они придут в упадок, к которому некоторые из
нас, возможно, приложат руку. Но средоточие духовной силы должно было
оставаться на Острове до тех пор, пока не исполнится его судьба. Сила эта должна
быть сокрыта, пребывая таковой, пока не придет срок.
Минуло много лет, я все еще продолжал снова и снова воплощаться на Острове.
1 2 3 4 5 6 7