— Ну так чего ты тогда молотишь, капитан! — вскипел Муха. — Где-нибудь купили! Таких совпадений не бывает! Ни за что не поверю, что эту бочку не у вас сперли!
— Возможно, вы правы... Я хотел разобраться, да генерал приказал отставить: незачем, говорит, выносить сор из избы, проведем внутреннее расследование...
— Он, значит, хотел провести расследование, а мы ему помешали, так, что ли? — спросил Док.
— Ну да, я же вам говорю... — пробормотал капитан.
— Все ясно, Сергей, надо делать отсюда ноги. — Похоже, Доку пришла в голову какая-то идея. — С этими ребятами говорить бесполезно. По-хорошему отсюда они нас не выпустят...
— Ну так что, — угрюмо спросил Боцман, — пробиваться?
— Тут голое поле повсюду, не пройдем и ста метров, как нас положат, — подал голос Артист.
— Ты что-то хотел предложить? — напомнил я Доку.
— Берем генерала вместе с этой говенной бочкой и пробиваемся туда, где нам поверят. Вот и все мое предложение. Другого варианта я не вижу.
— Я — за! — сказал Муха.
— Я тоже, — поддакнул Артист.
— А что, почему бы и не попробовать, — загорелся Боцман, — вот капитан нам может, да? А мы его за это не тронем, как, ребята?
— Я согласен! — первым поспешил откликнуться черноусый капитан: видимо, он до сих пор мало верил в то, что мы отпустим его целым и невредимым.
— Хорошо, — согласился я. — Принято. Только предупреждаю: вылезти из этого мешка — это еще только полдела. Честно говоря, я совсем не уверен, что мы снова не окажемся в таком положении, только уже в другом месте... Что-то с этой бочкой нечисто. Не знаю что. Но пока мы эту задачку не решим, до тех пор у нас будут проблемы... А с генералом это ты хорошо придумал, Док.
Мы еще минуту обсуждали, с чего нам начать осуществление нашего импровизированного плана. И надумали: Муха с Боцманом, забрав у сержантов автоматы, имитируя наш расстрел, дали несколько коротких очередей. Мы подняли капитана на ноги; его «Макаров» перекочевал в руки Дока.
— Подзовешь генерала к КамАЗу, — сказал я капитану, — и не вздумай строить из себя Павку Корчагина: мои ребята стреляют, как боги.
Капитан в волнении облизал губы и кивнул, давая понять, что все понял и сделает все как надо. Отряхивая с себя земляную труху, он медленно пошел к сараю.
Мои ребята рассредоточились и, прикрываясь строениями, следовали за ним почти вплотную. По дороге Артист подобрался к куче с мусором и достал оттуда свою никелированную пушку, которую запрятал там, перед тем как в лагере появились солдаты. Что ж, как говорится, запас карман не тянет. И вообще, надо отдать должное: Артист оказался на удивление предусмотрительным...
* * *
Толстый генерал стоял метрах в двадцати от сарая с КамАЗом и смотрел, как подчиненные складывают мертвых боевиков в общую кучу. Рядом на расстеленном брезенте, среди рассыпанных патронов, лежало их оружие. У входа в сарай был выставлен часовой. Через плечо у него висел противогаз, автомат болтался стволом вниз за спиной. Я указал Боцману на часового. Тот кивнул: сделаем!
Мы все сейчас собрались у тыльной части казармы. Боцман двинулся по боковой стенке к часовому. То, что произошло следом, мы не видели, послышался лишь легкий шорох, по которому можно было догадаться, что у входа в сарай что-то происходит. Затем совсем рядом раздался условный звук — Боцман сигналил нам изнутри сарая, что проход чист. Мы поодиночке прокрались за казармой до входа и вскоре все оказались в сарае. Муха тут же полез в кабину грузовика, чтобы подготовиться к прорыву.
— Семен, проверь, бочка на месте, — попросил я.
— Тут она, — сказал Артист, откинув полог брезента.
— Тогда давай в кузов. Теперь у тебя за нее персональная ответственность.
Мы с Доком встали по бокам входа, прикрываясь створками ворот. Боцман тем временем возился с часовым: связал его, засунул в рот кепи и оттащил в сторону, чтобы, не дай бог, не оказался под колесами, когда мы отсюда рванем. Никто из нас не хотел лишних жертв: солдаты не должны отдуваться за глупость и жадность своих командиров...
С того места, где находились мы с Доком, генерала было видно как на ладони. Ага, вот к нему подошел капитан и начал что-то говорить; вот они оба посмотрели на сарай, и генерал нехотя пошел в нашу сторону. Один из охранников генерала двинулся было следом, но капитан показал ему рукой, чтобы тот оставался на месте. Я внутренне одобрил этот жест: молодец капитан, бережет своих солдат...
— Ну что ты хотел мне показать? — спросил генерал, входя в сарай.
Капитан предусмотрительно отстал от своего начальника на несколько шагов, и этого было достаточно, чтобы мы умудрились перед самым его носом прикрыть створки ворот.
— Спокойно, не дергаться! — приказал Док, схватив генерала за шиворот и приставив к его виску пистолет, отобранный у черноусого капитана.
— Что такое?! — успел вымолвить генерал и тут же получил ощутимый пинок от подоспевшего Боцмана.
От этого он рухнул на колени и совсем бы распластался по земле, если бы его не прихватил за ворот Док, вовремя вернувший генерала в вертикальное положение.
— Так вы... живы? — удивленно промямлил он, вытаращив на нас свои рачьи глазки.
— Значит, так... Слушайте меня внимательно, повторять не буду, — сказал я генералу. — Хоть вы и приказали нас расстрелять, мы вас не тронем, если вы поможете нам уйти отсюда. Сейчас вы выйдете из сарая и прикажете капитану очистить нам дорогу. Если через три минуты этот приказ не будет выполнен, вы получите пулю, а мы так или иначе все равно отсюда вырвемся, можете не сомневаться. Но тогда мы вынуждены будем применить оружие и пролитая кровь будет целиком на вашей совести... Хоть и говорится, что мертвые сраму не имут, но все-таки на том свете и эта кровь вам в минус зачтется. Ну что, вы все поняли?
Генерал несколько раз кивнул головой.
— Док, давай...
Мы с Боцманом распахнули ворота. Док, по-прежнему держа пистолет у виска генерала, завернул ему правую руку за спину и вывел из сарая. Муха тем временем завел «КамАЗ» и теперь не сводил глаз с обрамленной лобовым стеклом картинки бывшего чеченского лагеря, ждал моего сигнала к прорыву.
— Капитан! — визгливо крикнул генерал, хотя капитан стоял буквально в пят шагах от него и прекрасно услышал бы его шепот. — Освободить дорогу для грузовика!
— Скажи своим орлам, чтобы опустили оружие, — сказал на ухо генералу Док, увидев, что спецназовцы немедленно взяли на изготовку и только ждут удобного случая, чтобы открыть огонь. — Считаю до трех. Раз... два...
— Опустить оружие! — закричал генерал. — Немедленно! Всем! Я приказываю!
— Пусть отойдут на двадцать шагов назад, — снова вполголоса сказал ему Док.
— Капитан, отведите людей на двадцать шагов!
Я увидел, как автоматчики нехотя подчиняются приказу генерала. Выезд на грунтовку был свободен, я махнул Мухе рукой, и тот, взревев мотором, выгнал КамАЗ из сарая и тут же остановился как вкопанный рядом с Доком. Правая дверца кабины была уже открыта. Док впихнул генерала в кабину, сам уселся с краю, мы с Боцманом перемахнули через борт грузовика. Артист громыхнул кулаком по кабине, и Муха дал по газам.
Громыхая разболтанными бортами и обдавая пылью сгрудившихся по сторонам солдат, КамАЗ выскочил за ворота лагеря. Теперь мы на предельной скорости понеслись к выезду на трассу.
Еще только соображая, брать или не брать генерала в заложники, мы вспомнили про оставленный нами неподалеку «лендровер», — понятное дело, что мы и не думали уходить от погони (а то, что она стопроцентно будет, никто из нас не сомневался) на тяжелом грузовике, тут нужен был более мобильный транспорт, и «лендровер» был как нельзя более кстати.
— Что будем делать с бочкой? — спросил Артист, когда через пять минут Муха остановил КамАЗ у того места, где мы оставили трофейный джип. — Может, мы ее тут где-нибудь закопаем?
— Во-первых, не успеем. Во-вторых, так ее быстро найдут, — возразил я. — А в-третьих, ее надо тащить за собой: это наше единственное доказательство, что мы говорим правду.
— Ну и куда мы ее? — поинтересовался Муха. — Нас и так уже шестеро...
— Ничего, сзади за сиденьем есть место, поместится. Только привяжем ее покрепче, чтобы не било на ухабах. Не хватало еще, чтобы ее повредило...
Мухе с Боцманом хватило минуты, чтобы прикрутить бочку оказавшимся в багажнике джипа тросом к задней спинке сиденья. Остальные уже сидели в машине: мы с Артистом сели вперед, рядом с водительским креслом, Док с генералом устроились сзади. Генерал занял чуть ли не половину достаточно широкого заднего диванчика «лендровера»; а уж когда туда влез еще здоровущий Боцман, им всем там стало тесновато, хоть и просторная машина «лендровер». Но кому сейчас легко? Мы впереди тоже не особенно шиковали, я чуть ли не на ручнике сидел.
— Ну что, теперь куда? — спросил Муха.
— В город, куда еще... — первым откликнулся Артист.
— Давай, Олег, трогай, у нас форы совсем не осталось, — попросил я. И, видя, что ответ Артиста нашего водителя не удовлетворил, добавил: — Держи на областной центр.
— Похоже, у нас теперь нет выбора...
— Эх, прокачу! — залихватски крикнул Муха и вдавил педаль газа до упора.
Джип пулей выскочил из кустов — и как раз вовремя: метрах в тридцати от нас по грунтовке пылили два БТР; из башни первой машины торчала знакомая нам усатая голова капитана в шлемофоне.
— Глянь, командир, никак генерала своего выручать собрались... — Артист толкнул меня локтем.
Генерал закряхтел на заднем сиденье, но ничего не сказал.
— Олежек, жми! — вместо ответа посоветовал я Мухе.
— Уже! — весело засмеялся он.
Мы гнали по бездорожью, и здесь БТР, шедшие параллельным курсом по грунтовке, имели преимущество. Но через пару минут впереди показалась трасса. Джип, взлетев метра на полтора над шоссейным покрытием, плавно приземлился, выровнялся и ходко пошел, заметно увеличивая расстояние между нами и БТР.
— Ну теперь они нас точно не достанут! — снова засмеялся Муха.
Я внутренне улыбнулся: поразительно, как шоферов — если, конечно, они настоящие профи — радуют хорошие машины. Казалось бы, у нас у всех сейчас напряг, неизвестно, что ждет впереди, а Муха радуется, как ребенок... А все потому, что тачка слушается руля, что нигде ничего не стучит, как в наших «Москвичах» с «Жигулями», что запаса скорости у него столько, что ему по силам обогнать на этой дороге любой автомобиль...
Я немного позволил себе расслабиться. И сразу же почувствовал мерзкий запах, исходящий от генерала, — видимо, он там, зажатый между Боцманом и Доком, совсем упарился... Вообще-то я слышал, что некоторые сильно потеют, когда им страшно. Со мной такого почему-то не случалось, хотя страшно мне бывало, и не раз. Может, все дело в комплекции человека? Вон у генерала сколько жира — это же настоящий склад шлаков.
— Олег, посмотри-ка, где тут кнопка стеклоподъемника, — сказал я: терпеть эту вонь было уж невозможно.
— Да вот она!.. — обрадовался Муха и небрежно нажал одну из кнопок на панели перед собой. Стекла бесшумно поехали вниз — и вместе с шумом ветра в салон влетел приближающийся стрекот вертолета.
Суки! Никак не угомонятся...
— "Вертушка", Сергей! — сказал Док.
— Слышу... Ничего, пока мы с генералом, они стрелять по нас не станут. Так что пусть себе летит и наблюдает. Не прятаться же, в самом деле!
— Лучше бы его не было... — вздохнул Док.
— Лучше бы мы не сидели тут с этим вонючим боровом, а рыбу ловили... — неожиданно подал голос и Боцман.
— А я считаю, вы должны остановиться и сдаться, — проскрипел генерал оскорбленно, но мы, все пятеро, сделали вид, что не слышим его — словно и нет с нами никакого заложника генерала...
А вообще-то что говорить о том, что лучше, а что хуже; есть данность: вот сейчас, сию минуту, мы едем по шоссе со скоростью сто пятьдесят километров в час — в надежде, что найдем в областном центре, кому мы сможем передать и эту проклятую бочку, и этого жирного генерала, а все остальное от лукавого, только мозги парить.
— О черт! Командир! — неожиданно прервал мои мысли Муха.
Он резко затормозил. Джип противно заскрипел и пошел юзом, сворачивая вбок. Муха почему-то не стал выводить машину из заноса — и она, остановившись встала поперек шоссе. Я посмотрел по ходу движения: в ста метрах впереди дорога была полностью заблокирована милицейскими машинами, за которыми можно было разглядеть еще два БТР.
— Это «вертушка» их на нас навела... — меланхолично сказал Док. — Эх, сейчас бы мне рацию, я бы сказал этим небожителям, кто они на самом деле...
— Да какая разница, кто навел? — Я лихорадочно думал, что нам делать: вот-вот должны были сзади поджать нас два других БТР — тогда мы снова бы оказались в мешке.
— Ну что, воевать с ними, что ли? — недовольно пробурчал Боцман.
«Да, БТР джипом не протаранишь, — подумал я, — против лома нет приема, когда нет другого лома... Наверное, нам там, еще в лагере, надо было сообразить на БТР ноги делать. Но что ж теперь задним умом об этом сожалеть, раньше думать надо было...»
— Командир, а вон, кажется, проехать можно... — сказал Муха, указывая куда-то вбок.
Шоссе, по которому мы уносили ноги, шло параллельно Волге, ее темную воду иногда можно было увидеть там, где берег, подмытый половодьем, осыпался. Река была слева от нас, а справа тянулись распаханные поля, между которыми были вырыты ирригационные канавы — через них даже на такой тачке, как у нас, перепрыгнуть было невозможно. Так что в областной центр только один путь — по трассе. Но, кажется, Муха был об этом другого мнения...
— Да, точно, мужики! Смотрите! — Муха снова махнул рукой в сторону Волги. — Там отмель, мы по ней пройдем!
— А ручей? — засомневался Артист. — Вон впереди.
— Так мы через него по отмели и махнем, зачем нам по берегу-то? — аж подпрыгнул Муха, так ему понравилось эта идея. — У нашей ведь тачки все колеса ведущие, на третьей передаче вытащит! И выедем как раз в тылу у этих ребят из милиции... Ну, в натуре, не напролом же нам лезть?
— А если в обратную сторону рвануть, к Волгограду? — спросил Артист.
— Можно было бы, если бы у нас бочка не с гадостью какой-то была, а с запасом бензина эдак километров на пятьсот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34