— Извините, мы из бани, но всем лучшим обязаны делиться с товарищами по оружию.
Лосев с охотой присоединился к трапезе.
— Ну а начальник у нас за рулем, бедняга.
— Вы не слышали вопроса? — повысил голос Фил.
— Новости такие, — начал доклад Павлов, открывая зубами бутылку. — Есть подозрения, что Хрящ ушел из Москвы. Но без денег. Под Владимиром на шоссе приключилась перестрелка. Местные рэкетиры тормознули рефрижератор, идущий из Москвы, но нарвались на крутых ребят. Из пятерых только один остался жив.
Пассажир сбежал. Водителя взяли. Он валит все на попутчика, которого подсадил в машину в районе Владимира. По описанию, попутчик похож на Хряща, но вещей при нем не было. Пустой. Удивительно другое. Шофер утверждает, будто его пассажир очень испугался, когда он остановил машину, и тут же открыл огонь из пистолета.
Вот так! Информация обошлась мне в пятьдесят долларов.
— Значит, Хрящ на восток подался? — удивился Фил.
— Нормально. Что называется, по ходу поезда. Из досье понятно, что Хрящ известный вор в законе из Красноярска. В Сибири он ходит в больших авторитетах. В Москву и Питер выезжает на «гастроли» и тут же сваливает назад.
Столичные короли преступного мира его не очень любят. Наведет волну в тихой заводи, а они расхлебывают, но преследовать его не хотят. В сибирских группировках свои законы. К ним не подступишься. Нет сомнений, что Хрящ ушел из Москвы восвояси. Здесь он свое дело сделал. И зря господин Шевцов устраивал на него облаву в столице. Хрящ и не думал заезжать в город. После ограбления дачи он выехал на Рязанку и свернул влево, а не к Москве. Доехал до перемычки, свернул на Электросталь, проскочил до Ногинска и взял курс на восток. Прошел Покров, и у Владимира его засекли. Он опять ушел. Далее Нижний Новгород, Казань, Уфа, Челябинск, и он дома. Там никто его не достанет.
— На него могут дать «заказ». Видать, деньги немалые на кону крутятся, — заметил Лосев. — От Шевцова уйти трудно. Хрящ рисковать не станет и найдет надежный отстойник.
— До поры до времени. Деньги оставлены где-то по дороге. По ходу поезда. Он переждет шухер и вернется за ними, — заключил Фил. — Но не надо забывать, что он работал не один. С ним действовали его кореша Гном и Монтер. Известные авторитеты. Этим в Сибири делать нечего. Они местные, и они в курсе событий. Как здесь обстоят дела?
— Мне кажется, я нашел Гнома, — вступил в разговор Костылев. — Живет у своей бабы в Красково. От нее ушел на дело, к ней вернулся после. Странно, что не испугался.
— Уверен? — удивился Павлов.
— Ну, Гном один из самых популярных форточников. Четыре судимости. Сейчас ему пятьдесят, и он уже на покое, а тут вдруг отлучился на неделю с Хрящом и как ни в чем не бывало обратно к своей Шурке под бочок. Почему он ничего не боится, не знаю. Может, это не он!
— Я сам проверю, — твердо сказал Фил. — Какие выводы?
Сделав глоток пива, Лосев заявил:
— Шевцов нашел урок, а они ушли. Теперь он хочет вернуть бабки. Но не думаю, что здесь деньги играют главную роль. Престиж. Такого доку в дураках оставили.
— А чем занимается Велихов из Березок? — спросил Фил, ни к кому определенно не обращаясь.
— У него четыре типографии и издательство. Бумажный червь.
— Странный альянс. Депутат-бизнесмен, железнодорожник-миллионер и издатель-жертва. Что может объединять таких разных людей? Какой бизнес? На чем они решили делать деньги?
— А ты у Шевцова спроси, — засмеялся Павлов. — Этих ребят, как консервную банку, не вскроешь.
— А нам и спрашивать не надо. Тут все белыми нитками шито. Трое бизнесменов организовали крупное мероприятие. Шевцов, Велихов и Феоктистов.
Феоктистову принадлежит идея и ключевая позиция. Три компаньона с равными долями. Шевцов решил выйти в лидеры и захватить главенствующую роль. Он устраивает ограбление Велихова, и Издатель не может внести свою долю в дело.
Шевцов рассчитывал внести украденные деньги в предприятие как свои, но урки его кинули. Пришлось тратить собственные. Но он ничего не потерял. Железнодорожник выкупил у него долю Издателя. Однако в результате мы видим, что Шевцов все же получил место председателя, а две доли оплатил Железнодорожник. Обиженным остался Велихов из Березок. Мало того, что его обчистили, он еще и в долги влез. Ну а если мы найдем деньги, то Шевцов вернет свою долю назад и будет получать прибыль на халяву. С потерей одного процента обещанного нам за хлопоты. Партия разыграна виртуозно, если не принимать во внимание просчетов с урками. На каждого мудреца довольно простоты. Перемудрил Шевцов. Нанял уголовников для большей убедительности, и они же его нагрели. Наша задача отыскать Хряща и его подельников. Необходимо выйти на наших ребят в Красноярске. Этим займется Лосев. Пообещайте местным гэбистам по пять штук на рыло. Пусть сколотят команду и выйдут на Хряща. Там для них это большие деньги.
Пусть попотеют. Я хочу, чтобы Хряща доставили в Москву в кандалах, как Емельку Пугачева. Ну а тут мы ему мозги вправим. Не самим же нам по лесам с лопатами ходить. Деньги где-то рядом, и мы их должны найти.
— Ты прав, Филя, — согласился Лосев. — А потом мы подумаем, сколько процентов запросить с Шевцова. Это же не его бабки. А дармовые монеты принято делить пятьдесят на пятьдесят.
— Справедливо, — кивнул Павлов.
Фил оставил коллег пить пиво, а сам ушел. Ситуация прояснилась. Но Трошин не думал, что все карты лягут на свое место в этом сложном пасьянсе.
Нельзя недооценивать противника. Издатель не смирится с позицией жертвы. Он должен сделать ответный ход. На что способен этот старик? У него не лучшая позиция…
Лучшая позиция оставалась у сыщика, и поэтому Фил не собирался выходить из игры. Он мог оставаться наблюдателем и оценивать следующий шаг противника, а также корректировать свои действия либо опережать чужие. Филу нравилась его позиция, и он не собирался отстраняться… На кону лежало три миллиона долларов. В этой стране это большие деньги!
Глава II

Десять месяцев спустя
Он лежал на нарах, глядя в потолок, и ни о чем не думал. Жизнь была скомкана, как вчерашний лист календаря, и брошена в помойное ведро.
Воспоминания покрылись паутиной и расплывались, как туман. Семь лет лесоповала сделали свое дело и превратили существование в вечный кошмарный сон с однообразными тусклыми видениями.
К «этажерке» подошел кряжистый мужичок с перевязанным горлом и прохрипел:
— Черный, иди за хламиду, сам зовет. — Он указал на занавеску в углу барака.
Лежавший кивнул и неторопливо опустил ноги на холодный пол.
Натянув валенки, высокий, сутуловатый парень с приятным лицом, которое портила чрезмерная худоба, побрел по темному проходу к дальнему концу строения.
За занавеской стоял топчан, три табуретки, стол, на котором горела керосиновая лампа, и сидели трое зеков. Они выглядели так, как и должны выглядеть каторжане. С годами отпечаток тюремной жизни впитывается в кровь, жилы и лица тех, кто за колючей проволокой проводит большую часть своей жизни.
На топчане сидел пожилой человек с одной рукой, серым морщинистым лицом и короткими седыми волосами, зачесанными на высокий лоб.
— Присаживайся, сынок.
Черный сел на свободный табурет и бросил взгляд на присутствующих.
Знатные воры собрались в закутке. Достойная компания, только Черный не числился среди авторитетов и чувствовал себя белой вороной.
— Вот что, сынок, — продолжил пожилой. — Мы нашли общий язык с кумом. Хрящу дали зеленый свет за зону. В следующий понедельник он и Дылда повезут баланду в больничку. Наши кореша готовы принять его за колючкой. Дело верное. Давай-ка уточним детали. Тут мелочевки быть не должно. С тайгой не шутят.
Старик достал из валенка самодельную карту и разложил ее на столе.
Черный склонился над жеваной портянкой и указал пальцем на нужное место.
— Здесь. За мостом, метрах в трехстах. Это на три километра дальше последней просеки. Сюда наших не гоняют. Дай знать корешам, пусть завалят ель и под ветви сложат все причиндалы. Спички, хлеб, фонарь, лыжи, воду, компас. До сторожки сами дойдут если на охотников не наткнутся. И еще. Нужна грамотная карта и «винтари». Пара обрезов не помешает.
— В сторожку мы проводника посадим. Охотников не будет. Они по воскресеньям на капканы уходят. Он Хряща до большой «железки» доведет. С картой Хрящ не справится. Грамоты не хватит, зато нос хорошо ветер чует.
Старик глянул на мужичка в телогрейке с рубленым лицом и колючими глазами.
— Я к другим картам привык, — ухмыльнулся он, показывая стальные фиксы. — Но если скок выгорит, ты, паря, в обиде не будешь. Башка у тебя кумекает грамотно. Ты, я слыхал, из столичных будешь. И тянуть тебе недолго осталось. Вернешься в Москву — получишь свою пайку. До конца дней хватит.
— Хрящ болтать не будет, — в знак подтверждения кивнул старик. — Я слишком стар, и мне недолго осталось. Скоро на корм волкам пойду. А тебе, сынок, еще пожить придется. Только гниду найди, которая тебя сюда упрятала, и долг отдай. Святое дело. А теперь ступай.
Черный выскользнул из-за занавески и отправился на нары. Он не заметил в темноте притаившегося в углу зека с оттопыренными ушами. Все, что нужно услышать, тот услышал, а наутро доложил куму.
— Вот что, начальник, — бормотал лопоухий, доставая папиросу из предложенной пачки. — Хрящ клюнул. Скок на следующий понедельник намечен. Будто вы сами Хрящу дорожку прочистили через больничку. Но как дальше они пойдут, понять трудно.
— Сработали газетенки! — усмехнулся капитан. — Дешево мы их купили. Кому пахан маляву отсылал?
— Помнишь Беспалого, начальник? Три года на воде болтается. В здешних местах баклуши бьет. Базар шел, будто видали его близ лесоповала. Похоже, он задвижку откроет и места здешние хорошо знает.
— Кандидат подходящий.
Вечером того же дня у калитки в доме появился человек в штатском и получил всю необходимую информацию. Кум остался доволен. Он предпочитал наличные, и он их получил.
Но эстафета на этом не окончилась, а полетела дальше на запад. На следующий день подробности знали в Москве.
По вызову явились Павлов и Лосев. Фил сидел за столом и разглядывал газету «Коммерсант». Улыбаясь, он прочел вслух выдержку из статьи:
«Обмен стодолларовых купюр будет производиться всеми банками России в течение двух месяцев со дня опубликования постановления Центробанка без ограничений. В связи с вводом новых купюр в Соединенных Штатах старые денежные знаки подлежат уничтожению. Напоминаем держателям валюты, что после истечения установленного срока старые стодолларовые купюры теряют покупательскую способность и обмену не подлежат…»
Фил сложил газету и бросил на стол.
— Сколько экземпляров сделано?
— Три. И все три попали в зону, — ответил Лосев. — Непростое это дело вкраплять левые статьи в готовую газету. Но сибиряки постарались. Ребята сработали на уровне. Хрящ клюнул. На зоне купили кума. Тот играет на нашем поле, и он поможет Хрящу уйти. Ну а наши его встретят и доставят в Москву.
— Проделана серьезная работа. Сколько мы им должны?
— В деле задействовано пять человек. Каждому по пять тысяч баксов плюс расходы. А они немалые, как мы видим.
— Где будем брать деньги?
— У Шевцова, — спокойно сказал Павлов. — Он наниматель.
— Шевцов ничего не даст. Прошло десять месяцев, а задание не выполнено. Сначала надо вернуть Шевцову украденное, а потом требовать гонорар.
Лосев возмутился:
— Брось, Филя. Так дела не делаются. Ты дал приказ нанять ребят из региона, и ты сам определил гонорар. Работа сделана, и мы должны платить, а не выдвигать новые требования.
Фил ударил кулаком по столу.
— Без Хряща нам денег не достать! Без денег Шевцов ничего не заплатит!
— Это не разговор, — вмешался Павлов. — Мы сибирякам дали задание вытащить Хряща из зоны. И это все. Остальное их не касается.
— Не надо на меня давить, мальчики. Я нахожусь в том же положении, что и вы. Вопрос закрыт. Будет Хрящ — будут деньги. Потерпят сибиряки. Все, что я могу сделать, это поговорить с Шевцовым, но гарантий никаких дать не могу. Эти люди знают цену деньгам и понапрасну сорить ими не станут. Шевцов всех вокруг пальца обвел. Забыли его трюк с Железнодорожником и Издателем? Те дело организовали, а он их без штанов оставил и в лидеры вышел.
— Ладно, Филя, я умываю руки. — Лосев встал и вышел из комнаты.
Павлов последовал за ним, не проронив ни слова.
Трошина устраивал такой расклад. Он уже устал от бессмысленной суеты. Сейчас он строил грандиозные планы, и Хрящ его не интересовал. Он нашел свой ход к потерянному кладу. И появись Хрящ на горизонте, мог только помешать его планам. И если такая перспектива начала приобретать реальные очертания, то Хряща придется убрать до того, как он появится в столице.
Трошин подошел к окну. На дворе начало марта. Зима еще крепко удерживает свои права. Снег сойдет не раньше середины апреля. К тому времени много воды утечет. Как удержать ситуацию под контролем? Как обмануть судьбу?
Как обогнать время?
Фил закурил и задумался.
***
Его жизнь висела на волоске. Когда к горлу приставляют заточку, то выход искать бессмысленно. Встретить смерть в двадцать шесть лет — не лучший сюрприз судьбы. Эта злодейка пощадила его. Чижов поднял глаза и посмотрел на своего спасителя. В полумраке «перевозки», где тусклый зеленый свет с трудом пробивался сквозь замерзшее зарешеченное окно, трудно разглядеть человека, даже если он сидит напротив тебя. Кто его знает, что им руководило, когда он вмешался в чужую жизнь. Зачем? Настроил против себя отпетых сволочей. В зоне не принято мешать самосуду. Чижов пытался всмотреться в лицо соседа, но видел лишь исковерканные тенью обостренные черты. Впалые щеки, обтянутый кожей череп, прямой нос и влажные темные глаза смотрящие в пол. О чем он думал? Чижов поймал себя на мысли, что никогда раньше не слышал его голоса. Точнее, до сегодняшнего дня не слышал. Сутуловатая долговязая тень этого парня появилась в ту секунду, когда Чижова должны были заколоть, как барана, принесенного в жертву, и выбросить в мусорный контейнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64