Посередине ее среди
подушек скорчилась связанная фигурка.
Ши попытался остановить ковер, потянув вверх его передний край, но в
результате лишь взлетел к потолку; потянул его вниз, но чуть не врезался в
пол. Тогда он решил было подхватить девушку на лету, как ковбой-объездчик
подхватывает с земли платок, но отказался от этой идеи, как от чересчур
рискованной. Одна рука требовалась для управления ковром, а от Медора толку
не было. Заложив очередной вираж, он продекламировал:
И основой, и утком К стенке подлети бочком, Ради нашей милой дамы Стой
смирно, не вертись волчком!
Ковер резко остановился. До земли было далеко, а времени на то, чтобы в
случае чего возиться с растянутой лодыжкой, уже не оставалось. Но Ши, тем не
менее, сполз с ковра, повис во весь рост, вцепившись в его край, и отпустил
бахрому. Приземлившись на четвереньки посреди горы подушек, он тут же
поднялся на ноги.
Фигура на постели перекатилась на бок и бросила на него неистовый
взгляд из-под перепутанной копны седоватых волос, что-то рыча сквозь кляп.
-- Ик! -- взвизгнул Медор с высоты. -- Это же сам эмир! Настал наш
последний час! Нет бога, кроме Аллаха!
Это и впрямь оказался эмир Аграмант, Предводитель Правоверных, Защитник
Обездоленных, Справедливый и Милосердный Правитель Гишпании -- связанный,
спеленутый и заделанный кляпом из собственной чалмы.
-- Силы небесные! Опять колдовство! -- послышался голос Бельфегоры.
Ши обернулся и увидел, что она уже готова броситься на него с кинжалом.
-- Стой! -- крикнул он. -- Я Гарольд. Не узнаешь?
-- Демон рогатый -- и лорд Ши? Ну уж нет, хоть и голос...
-- Да ладно тебе, говорю, это я. Просто это такая маскировка --
волшебная маскировка. А вон тот, на коврике -- это твой приятель Медор.
Въезжаешь? Мы тебя спасать приехали.
-- Нет, несомненно, подвох здесь кроется некий! Не приближайся, человек
ты там или монстр, иначе глотка твоя перерезана будет!
-- Медор, -- простонал Ши. -- Она не верит, что мы -- это мы. Будь
другом, сбацай ей какую-нибудь поэмку!
Судя по выражению лица Медора, муза его находилась далеко не в рабочем
состоянии, но он, тем не менее, храбро откашлялся и заныл:
Я разум в лишеньях утратил почти! Стоим мы в смятеньи -- что ждет
впереди? Нигде в том шатре не сыскать нам подмогу, Лишь Гарр-чародей нам
осветит дорогу. Но ах! Мое сердце теряет терпенье -- В одном лишь Аллахе я
вижу спасенье!
-- И впрямь начинаю я верить, -- проговорила Бельфегора, линии рта
которой несколько утратили жесткость. -- Поистине голос Медора доносится
из-под ужасной этой личины. Каковы же намеренья ваши, друзья?
-- Смыться отсюда на ковре-самолете той же дорогой, какой сюда
проникли, -- отозвался Ши.
Девушка поднялась на цыпочки и попыталась дотянуться до ковра.
-- Но как же попасть туда?
-- Набрать тюрбанов побольше, -- практично ответил Ши. -- Где тут они
могут быть?
Бельфегора кинулась в угол шатра.
-- Вот тут в шкафу... -- начала она и, не договорив, распахнула дверцы.
Тот и в самом деле был доверху набит аккуратно сложенной чалмовой тканью. Ши
прочными узлами связал между собой три куска и забросил конец самодельного
каната к Медору, которому удалось поймать его только со второй попытки.
Второй конец он удерживал в руках, пока Бельфегора легко, словно белка,
карабкалась вверх. Затем Ши покрепче взялся за узел и полез сам, но едва
только он оторвался от земли, как ткань лопнула, и с обмотавшимся вокруг
головы канатом он чувствительно ударился задом об пол.
-- Эй! -- завопил Ши, наступая на эмира и спотыкаясь. Он увидел, как
Медор с бегающими шайтанскими глазками скорчился на краю ковра и что-то
бормотал. Ковер затрепетал и, похоже, немного изменил положение.
Ши собрался было произнести еще кое-что, куда более внушительное, но
прежде, чем ему удалось подобрать подходящие слова и выражения, Бельфегора
перегнулась через край ковра со словами:
-- Бросай веревку сюда!
Она ловко поймала самодельный канат, обернула вокруг себя и крикнула:
-- Влезай, сэр Гарольд!
Ши замешкался, опасаясь сдернуть девушку вниз, поскольку он хоть и не
сомневался в ее силе, но весил ни много ни мало сто шестьдесят фунтов. И в
этот самый момент полог взлетел вверх, и в комнату ворвался отряд евнухов,
которые тыкали в него пальцами, визжали и размахивали ятаганами чуть ли не в
фут шириной. Довольно неуклюже, но весьма проворно он поднялся по связанному
из чалм канату на ковер. Брошенный кем-то кинжал, кувыркаясь, пролетел мимо.
-- Возьми себя в руки и не мешай рулить! -- рявкнул он на Медора.
Ши отдал команду ковру, и сквозь дыру в стене шатра они выскользнули
навстречу сгустившимся сумеркам. Пожар на окраине лагеря все еще горел.
Фигуры вокруг него, казалось, исполняли какую-то диковинную пляску.
Ши резко набрал высоту, которая позволяла не опасаться выпущенных из
лука стрел, и обернулся к Медору:
-- И как прикажешь все это понимать? Удружил, ничего не скажешь!
-- Я... я... Но друг мой Гарр, пусть же хлеба щит и соли отразит меч
гнева твоего! Верно же сказано Аль-Гасуном -- тот, открыты кому сердца
многих, порою собственное сердце открыть не в силах! О несчастнейший я из
людей! -- Он склонил голову и застучал себя в грудь, сверкая драгоценными
браслетами. -- Не было у слуги твоего недостойного иной мысли, кроме как что
конец каната потерялся, навсегда потерялся, и оплакивать канат сей придется
нам до конца дней своих! Но нет спасенья, кроме как от Аллаха, что сохранил
тебя, дабы снова стал ты светом очей наших!
-- Сволочь ты, -- процедил Ши сквозь зубы. -- В общем, дело было так:
ты рассчитывал меня бросить, самому смыться, а потом все это в поэме
описать. Такая была задумка, а?
-- Нет, лишь тростник я на ветру твоего гнева, и стеснилась грудь моя,
брат мой! -- проныл Медор и, взявшись за отворот своего балахона на груди,
осторожно его надорвал. (Ши, кстати, заметил, что это место уже не раз
зашивали -- подобным аргументом, судя по всему, молодой человек пользовался
довольно часто). -- Ничто уж не разрубит сей узел, кроме как смерть моя!
По щекам у него скатились две крупные слезы и, поблескивая, повисли на
клыках. Бельфегора обняла его за плечи.
-- Не печалься, бедное ты существо! Сэр Гарольд, строго указываю я
тебе, что не следует тебе шпынять его, ибо трубадур он, и не считаю я
поведением рыцарским грозить тому, кто ни больше ни меньше, как поддерживал
тебя во всем подвиге твоем!
-- Ладно, ладно, -- согласился Ши. -- Он герой и душка. Просто не
понимаю, с чего это мы вообще обеспокоились тебя спасать. Когда мы
появились, ты уже там и сама управилась.
На сей раз настала очередь Бельфегоры обижаться, как не без некоторого
мстительного удовольствия заметил Ши.
-- Фу, как не стыдно! -- произнесла она. -- Если желаешь ты заколдовать
меня чародействами своими в неблагодарнейшую из девок, заберу я назад свою
благосклонность!
Ноздри ее затрепетали, и Ши, внезапно почувствовав себя глубоко
несчастным, вернулся к навигационным проблемам. Они совершили самый
настоящий подвиг, и у всех должно быть приподнятое настроение, а вместо
этого...
Но мгновеньем позже он уже взял себя в руки и рассудил, что
погорячился, обидев Медора, который представлял собой одного из тех
шизоидных типов, что совершенно теряются в стрессовых ситуациях -- в отличие
от него, от Ши, мозг которого при подобных обстоятельствах работает как
никогда более четко. Вслух он сказал:
-- Ладно, ребята, по-моему, для одного вечера ссор уже хватит. --
(Конечно, он сознавал, что сам внес в ссору наиболее ощутимую долю, но
признание могло подорвать его капитанскую репутацию). -- Ну что, в замок?
-- Мой лук, -- напомнила Бельфегора. -- Без него я беспомощна! Должно
быть, на постоялом дворе он остался, где схватили нас. Не окажешь ли такую
любезность, сэр Гарольд?
В голосе ее еще ощущалась прохлада.
-- Хорошая мысль, -- отозвался Ши, слегка подруливая в сторону деревни.
-- Мне и самому ужас как хочется наподдать этому трактирщику, а теперь у
меня и соответствующая экипировка имеется. Он грозно оскалил клыки.
Девушка позади осторожно переместилась на свободное пространство,
усевшись на закатанного в ковер Руджера, в результате чего последовал
странный звук, нечто среднее между стоном и рыком. Бельфегора вскочила на
ноги, отчего ковер рискованно качнулся.
-- Что здесь? Ужель от колдовства твоего ковры не только летают, но и
разговаривают?
Ши ухмыльнулся через плечо.
-- Это твой старый дружок, Руджер Каренский. Мы везем его обратно к
дядюшке.
-- Взаправду? -- Отогнув в полутьме край ковра, она пригляделась, после
чего рассмеялась раскатистым серебристым смешком. -- Ну развеселил ты меня,
сэр Гарольд, и во имя веселья этого восстанавливаю я благосклонность свою к
верному моему рыцарю! Не прочь была бы я получить ухо медведища этого в
качестве трофея!
Она выхватила свой маленький охотничий ножик, и ковер аж просел, когда
Руджер лихорадочно заизвивался в своих пеленках. Ши вмешался:
-- Э, э, кончай, подруга. Уже подлетаем.
Селение было уже под ними. Окна постоялого двора светились лимонным
светом. Ши облетел строение по периметру, осторожно подвел ковер к одному из
окон второго этажа и просунулся внутрь. Постояльцев, судя по всему, не было,
только на низком столике теплилась масляная лампа.
-- Пока не видать, -- сообщил он. -- Ты где его оставила?
-- По-моему, положила я его на соседнюю кровать, с колчаном вместе.
-- Там их нет. Медор, нам с тобой придется устроить небольшой обыск. А
ты, красавица, оставайся здесь и присматривай, чтоб ковер не унесло -- не
исключено, что нам придется убегать бегом и выскакивать в окно. Его можно
двигать, слегка потянув за бахрому вот тут, только зря лучше не трогай. Если
Руджер начнет рыпаться, можешь взять сразу оба его уха.
Встрял Медор:
-- О повелитель мой и брат, не лучше ли мне посидеть здесь, поскольку в
случае чего защитить я могу ковер от нападенья? Да и как отличу я один лук
от другого?
-- Нет! -- отрезал Ши. -- Пойдешь со мной.
Он осторожно пролез в окно и протянул руку, чтобы помочь Медору.
Спальню они обшарили сверху донизу, заглянули под ковры и во все закоулки,
но не нашли ни единого предмета, имевшего бы отношение к стрельбе из лука.
-- Иншалла! -- вздохнул Медор. -- Предопределено сне с сотворенья мира,
что нам никогда...
Он примолк, поскольку снизу донесся сначала приближающийся топот копыт,
а потом какие-то голоса. Ши на цыпочках подкрался к лестнице. Один из
голосов как раз говорил:
-- Эй, дядя, есть ли в твоем караван-сарае беглецы от правосудия
Предводителя Правоверных?
-- Да послужит залогом голова моя! -- послышался голос трактирщика. --
Окажись здесь такие, давно доставил бы я их слугам правителя, связанными
крепко. Но разве кроме моего нету больше дворов постоялых?
Обладатель первого голоса ответил:
-- Клянусь Аллахом, стеснены наши души, ибо на поход наш супротив
назарян легло чародейство некое! Знай же, что привез владыка Дардинель домой
в лагерь девицу с волосами, беду предвещающими, из франков, и девица сия
воистину вызвала ревность сынов сатаны, камнями побитого! С заходом солнца
ворвалась в лагерь целая рать неистовых джиннов, каждый выше дерева ростом и
с четырьмя медными крыльями, что поопрокидывали наши шатры, будто игрушки
детские! Милостью Аллаха лишь немногие сражены были -- больше бежало в
панике. И прибыли мы позвать обратно тех, кто бежал, иначе пойманы они будут
позже и огонь приложен будет к стопам их!
Трактирщик, очевидно, показывал им помещения первого этажа, поскольку
голос его пропал, и раздался топот шагов. Но спустя мгновенье он прорезался
вновь:
-- ...покои для ночлега, в коих нет постояльцев.
Медор дернул Ши за руку и бросил умоляющий взгляд в сторону окна. Ши
вытащил саблю и, приблизив губы к уху коллеги-джинна, пробурчал:
-- Приготовься, после такого рассказа мы этих олухов до смерти
перепугаем! Когда я выскочу и заору, делай то же самое.
Он взмахнул клинком. Медор, хотя и несколько неуверенно, вытащил саблю
и тоже ею взмахнул. Шаги между тем поднимались уже вверх по лестнице. Ши с
диким воплем выскочил в тот самый момент, чтобы нос к носу столкнуться с
тремя воинами и семенящим позади трактирщиком.
Должно быть, он и впрямь казался стофутового росту, если смотреть
снизу, да еще и Медор сзади испустил истошный вопль, который получился даже
еще более леденящим, чем у него самого. Снизу донесся ответный визг
вперемешку с лязгом бросаемого в беспорядке оружия и тяжеловесным стуком,
топотом и возней. Несколько секунд нижняя часть лестницы представляла собой
дикую мешанину из туловищ, голов и конечностей. Наконец воинам не без
некоторой борьбы и пинков удалось распутаться и удариться в бегство.
Последним, кто вскочил на ноги, был трактирщик, который, как и все
коротышки, сразу оказался затоптанным. Когда грохот копыт уже стихал вдали,
он еще в полном обалдении искал выход. Ши увидел, как трактирщик поднял было
руки для общепринятого разрывания одежд и приоткрыл рот для визга, но, судя
по всему, и моторные, и речевые функции у него в тот момент попросту
отказали.
Ши не был в том состоянии, чтобы хладнокровно зарубить этого поганца,
поэтому он просто от всей души заехал ему по носу левой. Трактирщик тяжко
рухнул, словно хряк на бойне, и покатился по полу, закрыв лицо руками в
ожидании неминуемой гибели.
-- Поищи-ка пока лук, а я этого типа попробую расколоть, --
распорядился Ши, пиная трактирщика под ребра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64