– Я не хочу оставлять Тери одну. Что, если роды начнутся раньше?
– Тогда мы вам позвоним, – успокоила его акушерка. – А теперь идите. Здесь Тери лучше спать без вас!
Я не хочу, чтобы он уходил! – охваченная паникой, мысленно вскричала Тери. Она боялась остаться одна. Боялась завтрашнего дня. Почему Лео должен уйти сегодня, когда он так ей нужен?
– Думаю, это разумно, – ответил он, неохотно поднимаясь со своего места у изголовья кровати.
«Нет, не уходи! Останься, прошу тебя! Хотя бы сегодня забудь о разумности!..» Но Тери не могла произнести эту мольбу вслух. Потому что слишком хорошо знала, что он ответит: «Тебе надо хорошенько выспаться. Так будет лучше для ребенка».
Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Останься! – молили ее глаза. Лео откинул волосы у нее со лба и ободряюще улыбнулся.
– Завтра в это же время, – проговорил он, – мы уже будем держать на руках нашего малыша. Ну разве не чудо?
Но Тери не могла думать о завтрашнем вечере.
Черной тучей нависла над ней мрачная, бесконечная, одинокая ночь.
– Не уходи! – простонала она дрожащим голосом – страх сжал ей горло.
Поколебавшись, Лео покачал головой.
– Чем скорее я уйду, тем скорее ты заснешь. Не волнуйся: как только мне позвонят, я пулей примчусь сюда!
– Знаю, – вздохнула она, покоряясь неизбежному.
Но мятежный дух заставил ее пробормотать:
– Черт бы побрал эту твою разумность!
– Милая, мне это нравится не больше, чем тебе, – признался он и снова легко коснулся губами ее губ.
От этого поцелуя сердце Тери затрепетало в отчаянной надежде.
– Постарайся хорошенько выспаться, – прошептал Лео.
Он все-таки поступил разумно! Ушел.
А Тери – Тери не сомкнула глаз.
В эту долгую, бесконечно долгую ночь она возненавидела Лео, возненавидела ребенка, возненавидела самое себя за то, что надеялась обрести счастье в материнстве.
Глава девятнадцатая
Вся сила духа, почти сверхъестественное усилие воли понадобились Лео, чтобы оторваться от Тери. Но ради ее блага он был готов на любые жертвы. Прошлой ночью Тери почти не спала: мешал огромный живот, не давала покоя и тревога за ребенка. Лео понимал: если она не наберется сил сегодня, роды станут для нее тяжелейшим испытанием.
Он знал, что Тери боится грядущего дня.
Фильм о родах оказался чересчур реалистичным наверное, не стоило ей его смотреть. Сам Лео – другое дело: он должен знать, что ждет его любимую, чтобы не растеряться и суметь помочь ей в трудную минуту. Но при мысли о том, какие страдания придется претерпеть Тери, сердце его содрогалось от ужаса и жалости. Лишь бы это длилось не слишком долго!
Дорога от дома до больницы занимала всего десять минут. Машину Лео оставил не в гараже позади дома, а прямо у подъезда, чтобы не терять ни секунды. Твердо, решив выспаться и отдохнуть, он принял горячий душ, лег в постель и, немного поворочавшись, погрузился в сон.
Его разбудил пронзительный звон телефона.
Стояла кромешная тьма. С трудом, разлепив веки, Лео взглянул на светящийся циферблат часов 2:47. Так скоро? Что, если с Тери что-то не так? Тревога сжала ему сердце.
– Да! – прорычал он в трубку.
– Мистер Кингстон?
– Да! – нетерпеливо рявкнул он.
– Говорит медсестра. Уильямс. Хочу вам сообщить, что у мисс Адамс начались схватки.
– Как?! Уже схватки?! – вскричал он. Господи, он спокойно спал, а Тери там одна…
– Роды идут быстро, – объяснила сестра.
Лео бросил трубку и молнией вскочил с постели. Со скоростью света натянул первую же попавшуюся рубашку и штаны, схватил ключи и бумажник и, проклиная себя, бегом сбежал с крыльца к машине. Как он мог ее бросить?! Надо было остаться там, не спускать с нее глаз! Ясно же, что эти чертовы врачи и медсестры не могут утешить и успокоить ее так, как умеет он!
На улицах в такой час не было ни души, так что Лео доехал до больницы за семь минут. Лифт полз так медленно, что Лео готов был колотить кулаками в стену. Добравшись, наконец, до нужного этажа, он со спринтерской скоростью промчался по коридору и вихрем ворвался в палату Тери.
Кровать была пуста!
О нет! Только не это! Неужели она родит без меня?
Он уже собирался позвать кого-нибудь, когда слух его уловил шум воды, доносящийся из ванной. Дверь была приоткрыта. Лео заглянул туда – Тери была там. Скорчившись в белом пластиковом кресле, с зажмуренными глазами, с душевой насадкой в руке, она направляла себе на живот струю горячей воды.
На миг Лео застыл в дверях, пораженный женственной прелестью ее наготы – спелыми вишнями сосков, темными ореолами отяжелевших грудей, округленным животом, скрывающим в себе дитя, бессильно раскинутыми длинными ногами.
Сердце его заныло сладкой болью. Как хотел бы он сейчас сфотографировать Тери и хранить снимок вечно, чтобы этот образ остался с ним навсегда. Образ женщины, разбудившей в нем незнакомые прежде чувства. Женщины, которая помогла ему в полной мере ощутить себя мужчиной. Которая подарила ему ребенка – и больше, о, гораздо больше…
Но тут она откинула голову назад, и из груди ее вырвался сдавленный стон.
– Тери! – Он бросился к ней. – Я здесь, любовь моя! Скажи, что тебе нужно!
Она открыла глаза – огромные, испуганные, измученные.
– Лео, это ужасно! – простонала она.
– Знаю, знаю, – шептал он, стараясь ее успокоить.
– Нет, ты ничего не знаешь! – воскликнула она. – Тебе-то не больно… о… о-о-ох!
Она застонала и согнулась пополам в приступе боли.
Лео присел перед ней на корточки.
– Давай я подержу душ, – предложил он, не зная, чем еще может помочь.
– Мне нужен петидин! – простонала она. – Мне больно… о-о… ох… как больно!
– Сестра! Сестра! – закричал Лео, в отчаянии от собственной беспомощности.
Медсестра немедленно появилась на пороге.
– Что такое?
– Тери нужен петидин.
– Что ж, для начала давайте отвезем ее в родильную палату, и я вызову акушерку.
Лео знал, что никогда не забудет того ужаса и мучительного бессилия, что испытывал, когда вытирал Тери и натягивал на нее больничную ночную рубашку. Она корчилась от боли, стонала и умоляла дать ей обезболивающее. Лео снова и снова убеждал ее немного потерпеть. Однако в родильной палате, осмотрев Тери, акушерка объявила, что время для петидина прошло: младенец уже выходит и обезболивающее сейчас не подействует. Лучшее, что Тери может сделать, добавила она – собраться с силами и как можно скорее покончить с этим нелегким делом.
– Собраться… с силами? – задыхаясь, выкрикнула Тери. – Да вы… с ума сошли! Какие у меня… еще… силы?
– Я позову доктора, – предупредила акушерка.
– Скажите ему… пусть поторопится… пожалуйста… скорее…
– Тери, повернись на бок, – попросил Лео. – Я потру тебе спину.
– Это началось без тебя! – простонала она. – Зачем ты ушел? Почему тебя не было рядом?
– Прости, любовь моя. Постараюсь загладить свою вину, – пообещал он, осторожно, как только мог, поворачивая ее на бок.
– Не называй меня так… любовь моя… ты меня не любишь… – По щекам ее покатились слезы. – Господи!.. Пожалуйста!.. Я не могу!.. Я хочу умереть!
Лео начал гладить ее по спине нежными круговыми движениями.
– Я люблю тебя, Тери, – наклонившись, прошептал он ей на ушко. – Ты же знаешь, что люблю. И, пожалуйста, не умирай – я этого не переживу. А теперь будь паинькой и постарайся дышать, как тебя учили.
– Только это ты и можешь! – выкрикнула она, изогнувшись дугой в приступе боли. – Ты никогда меня не любил! Только ребенка!
– Неправда.
– Правда!
Что она такое говорит? Должно быть, от боли у нее помутился рассудок. Не может же Тери не понимать, как много значит для него?
– Тери, встреча с тобой – лучшее, что случилось со мной за целую жизнь! – пылко заверил он, изумленный и смущенный ее неожиданным упреком.
– Только… из-за ребенка! – прорыдала она.
– Да нет же!
Она ошибалась, с самого начала в нем ошибалась! Будь проклята Сирена, поселившая в нем отвращение к слову «любовь»! Если Тери не хватало одного слова… Проклятье! Это он во всем виноват! Как мог, как смел он оказаться таким непонятливым? Теперь Тери воображает, что он – ее возлюбленный, хранитель, защитник, отец ее ребенка – ее не любит!
– Прежде чем ты скажешь, что нас связывает только секс, – заговорил он, – я отвечу: нет, Тери, нечто гораздо большее. Просто я этого не понимал, пока ты не выставила меня за дверь на глазах у своего бывшего мужа.
– Но ты не вернулся – мучительно прохрипела она.
– Потому что был совершенно сбит с толку, – с готовностью признался он. – И не хотел признавать, как ты мне дорога. Убеждал самого себя, что меня волнует только ребенок. Но, Тери, в конечном счете, вернулся я не поэтому. А потому, что моего ребенка носила ты.
– Не верю! – выдохнула она.
– Клянусь богом! Я люблю тебя и хочу разделить с тобой жизнь!
– Ты никогда… не говорил… – Голос ее возвысился до пронзительного визга, а в следующий миг она закашлялась и разразилась рыданиями.
– Никогда… – выкрикивала она сквозь слезы, – никогда… ты не говорил… что меня любишь!
– Ну как же? – возразил Лео. – Помнишь, после сканирования?
– Нет… меня ты не любил…
– Черт побери, Тери! Любил и люблю! Спроси у моего отца. Спроси у своих родителей. Они знают, что я тебя люблю. Я вступил в битву за тебя и ясно дал понять твоим отцу и матери, что, если они унизят тебя сейчас, когда ты напугана и не уверена в своих силах, значит, не знают, что такое любовь. И еще я сказал им, что во всем виноват этот ублюдок Уэйн!
– Уэйн? – дрожащим голосом переспросила она.
– Конечно, он! Это он внушил тебе, что на мужчин нельзя полагаться. Этот тип никогда никого не любил, кроме самого себя!
Тери сжалась в комок, часто и глубоко дыша.
Боль на секунду отпустила ее.
– Но ты… женился на Сирене всего через три месяца…
– Потому что был дураком.
Он продолжал тереть ей спину, не обращая внимания на ломоту в собственной спине.
– Моя настоящая жена – ты, и только ты. Мы бы поженились, если бы ты позволила.
– Чтобы дать ребенку твое имя?
Она содрогнулась и снова прижала руки к животу.
– Нет, Тери, – твердо возразил Лео.
Как превратно толковала она его намерения!
Почему, почему он не смог ей ничего объяснить раньше?
– Чтобы ты стала моей женой. Но ты не захотела, и Мейвис посоветовала не настаивать до рождения малыша.
– Кто… такая… Мей… вис?
И снова страшный, душераздирающий стон.
– Она у меня работает. Чудесная женщина. И знает, что я от тебя без ума. Совсем голову потерял, даже работать не могу – только о тебе и думаю.
– Потерял… голову? – слабым, дрожащим голосом переспросила она.
– Милая, как жаль, что я не научил тебя мне доверять! Но, пожалуйста, поверь мне хоть сейчас! Я здесь, рядом с тобой, потому что хочу быть рядом! Если это не любовь, то я уж и не знаю, что называют любовью! – в отчаянии воскликнул он.
– А не… ради… ребенка?
Ее слова острым ножом вонзились ему в сердце.
– Да, и ради ребенка тоже, – страстно заверил он, – потому что ребенок – это часть тебя, часть меня, часть нас обоих! Но если бы и не было никакого ребенка, я бы не перестал тебя любить. Тери, ты открыла мне новый мир. Прекрасный, дивный мир.
– Да… – прошептала она еле слышно.
Но шепот тут же превратился в сдавленный стон.
– Лео, я не выдержу! Сделай что-нибудь! Пожалуйста! О-о-о!
– Эй, кто-нибудь, нам нужна помощь! – не своим голосом завопил Лео.
В палату вбежала акушерка в сопровождении медсестры.
– Доктор уже идет. Тери, мы дадим вам кислород. Он уменьшит боль, вам станет легче.
– Слава тебе господи! – пробормотал Лео.
– Глубоко вдохните, – приказала медсестра. – А теперь так же глубоко выдохните. Еще раз… Молодец, молодец…
– Головка показалась, – сообщила акушерка. Дело идет к концу.
Тери едва ли ее услышала – она старательно вдыхала и выдыхала кислород. Акушерка и медсестра засуетились вокруг роженицы, оттеснили Лео к стене.
Вот и все. Он сделал все, что мог. Тер ей спину, успокаивал, рассказывал, как ее любит. Страшно подумать, что эти несколько ночных часов она провела одна, во тьме, чувствуя себя нелюбимой и брошенной. Сумел ли он рассказать о своей любви? Верит ли она ему теперь?
Страшный крик резанул по нервам. Тери перевернулась на спину; кислородная подушка отлетела в сторону. Лео схватил Тери за руку, и пальцы ее, как когти, впились ему в ладонь. Она рванулась вперед, и Лео, склонившись к ней, обнял ее за плечи. Сердце его бешено стучало.
– Теперь тужьтесь, Тери, – приказала акушерка, – но пока тужьтесь не слишком сильно.
Появился врач.
– Все идет как надо, – с удовлетворением проговорил он, осмотрев роженицу.
Следующие несколько минут для Лео пролетели как в тумане. Он вспомнил, что Тери не хотела рожать на спине, но менять позу не было времени. Все планы были забыты. Больничный халат полетел на пол. Врач и акушерка выкрикивали инструкции, а Тери из последних сил старалась им следовать. Лео не отходил от нее ни на секунду: сжимал ей руку, повторял слова утешения и молился – отчаянно молился, чтобы все это поскорее закончилось!
И вдруг… крохотное красное тельце буквально вылетело на руки доктору, и притихшую палату огласил первый крик новорожденного малыша.
Тери в изнеможении откинулась на подушку.
– Все хорошо, – прошептал Лео, – откидывая влажные волосы с ее мокрого от пота лба. – Наш малыш родился. Все позади. Я люблю тебя, Тери. Не могу выразить, как я тебя люблю!
Она слабо улыбнулась ему.
– Лео, кто у нас?
Лео оторвался от нее и взглянул на младенца.
Тот вопил, извиваясь в руках врача, как видно не слишком довольный собственным появлением на свет.
– Доктор, кто у нас?
– Мистер Кингстон, у вас прекрасная здоровая дочь!
И младенец лег на руки отца.
– Дочь! – с благоговением повторил Лео.
Он положил малышку на обнаженный живот Тери.
– Тери, радость моя, у нас девочка!
– О, Лео! Посмотри на волосики! Какие густые, какие черные! – Она осторожно погладила малышку по головке и подняла на Лео огромные сияющие глаза. – Ты не расстроен, что у нас девочка?
– Расстроен? Да лучше и быть не может! Как обращаться с мальчишкой, я и так знаю, а вот девочка откроет для меня целый новый мир!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16