Теперь же ей показалось, что время пришло. Ей двадцать шесть, и она готова стать матерью.
Закончив осмотр грудничков, Сьюзен поехала в медицинский центр, но по дороге не устояла перед искушением заглянуть на минутку к Тому на работу и сказать о своих планах на будущее. Нечего ему больше ее дразнить — пусть лучше готовится к роли дяди. Входя в приемную Тома, она заранее улыбалась, представляя, как обрадуется брат. Но не успела Сьюзен спросить, свободен ли Том, как услышала голос Лейта Кэрью, говорящего явно на повышенных тонах, отрывисто и зло.
— Что там такое? — спросила она секретаршу. Та только беспомощно развела руками. Сьюзен остановилась перед дверью в кабинет Тома. Инстинкт самосохранения подсказывал ей:
«Уходи немедленно. Не связывайся с Лейтом Кэрью». Но раз он так разозлился, значит, встретил непреодолимое препятствие на своем пути. И наверняка не понимает, что Том ходит в принципе другими путями. Так что, если Кэрью пытается найти следопытов, чтобы продолжить поиск Эми…
Сьюзен содрогнулась. Что бы там ни говорили полицейские насчет одежды, найденной у логова динго, в глубине души она понимала: случись подобная трагедия в ее семье, она бы ни за что не бросила поиски, как бы малы ни были шансы. Легко представить себе муку бесконечных сомнений: все ли сделано для того, чтобы найти девочку? И так тяжело жить без однозначного ответа.
Жалость боролась в душе Сьюзен с холодным здравым смыслом — и победила. А может, нечто другое заставило Сьюзен открыть дверь? То, чего Сьюзен не хотела ни понимать, ни признавать. Хотя и почувствовала, как застучало ее сердце, когда она повернула круглую ручку и толкнула дверь. Все от страха, сказала себе Сьюзен. Опять это пугающее ощущение, что ее судьба неразрывно связана с жизнью Лейта Кэрью.
Она перешагнула порог в тот момент, когда Лейт Кэрью хлопнул ладонью по столу Тома и прокричал в бессильной ярости:
— Что еще вы за это хотите?!
Том сохранял полную невозмутимость, словно глядел с высоты тысячелетий, прожитых его народом на этой земле. Сьюзен мигом поняла, что Лейт Кэрью ненароком задел ценности и верования, священные для ее названого брата и для всего племени питджантджатджара, к которому он принадлежал. Лейт Кэрью мог теперь распинаться до самого вечера, Том сохранял бы невозмутимое спокойствие, обращая на слова находящегося перед ним человека не больше внимания, чем на жужжащих вокруг мух.
Но тут Том увидел ее в проеме двери и поднялся со стула:
— Сьюзен!..
Лейт Кэрью обернулся — излучаемая им энергия вдруг сосредоточилась на ней, словно окружив ее электрическим полем. В первое мгновение он будто не поверил своим глазам, а затем на его лице появилось довольное выражение, словно с ее появлением сам собой разрешался какой-то беспокоивший его вопрос.
«Не надо мне было входить», — пронеслось в голове Сьюзен. Дрожь пробрала ее, когда она встретилась глазами с человеком, которого упорно гнала от себя. Прежнее ощущение сделалось еще отчетливей: они должны сыграть какую-то роль в жизни друг друга. Это, должно быть, связано с девочкой, изо всех сил убеждала себя Сьюзен. Иного объяснения она не могла допустить.
Сьюзен с трудом оторвала взгляд от Лейта и повернулась к брату:
— Том, пожалуйста, сделай все от тебя зависящее, чтобы поиски девочки продолжились.
Она бросила на Лейта Кэрью взгляд, ясно говоривший, что ему не понять происходящее здесь.
— Сделай это, — настаивала Сьюзен. — Пожалуйста, ради меня, ради всех нас. Ведь потерялся ребенок. Том.
Он должен был понять, что имеет в виду Сьюзен. Все его братья и сестры в каком-то смысле были потерявшимися детьми до той поры, пока их не нашли и не усыновили Джеймсы. Единственное исключение — сам Том, вот почему Сьюзен сомневалась, смогут ли ее слова тронуть душу брата.
Никто точно не знал, сколько Тому лет. Когда его обнаружил в пустыне самолет-разведчик, ему было то ли девять, то ли двенадцать. Том вовсе не потерялся, в пустыне он был у себя дома. Но чиновники государственной службы социальной защиты поселили мальчика в Вэрбартонской миссии, будучи в полной уверенности, что поступают так для его же блага.
Когда приемные родители Сьюзен предложили ему свой кров, Том воспользовался случаем, чтобы выбраться из миссии. К тому времени он принял твердое решение учиться, чтобы понять образ мыслей белых людей и использовать полученные знания на благо своего народа.
И у него это прекрасно получилось, с гордостью думала Сьюзен. Но будет ли его преданность собственной древней культуре поколеблена под влиянием основных ценностей семьи Джеймс, в которой детей учили от всей души помогать каждому человеку, попавшему в беду, независимо от его цвета кожи, расы и вероисповедания, — этого Сьюзен не знала.
Не родился еще тот человек, которого Лейт Кэрью стал бы молить о помощи, признавая собственное бессилие. Он был слишком самонадеян, слишком привык к тому, что семейное богатство открывает перед ним все двери. Но Сьюзен просила не за него. Она просила Тома помочь ребенку — невинному, беспомощному ребенку, оказавшемуся в пустыне не по своей вине.
Том медленно кивнул в знак согласия.
— Ради тебя я это сделаю. Все, что можно, будет сделано, Сьюзен, — пообещал он.
Она просияла в ответ, облегченно вздохнула и, даже не взглянув на Лейта Кэрью, попятилась, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Сьюзен старалась как можно быстрее переставлять дрожащие ноги. Строго говоря, незачем было так бежать, если единственное, что связывало ее с Лейтом Кэрью, — поиски его племянницы, но Сьюзен не стала задерживаться и разбираться в буре чувств, вызванных новой встречей.
Внезапно сзади послышались шаги: кто-то бежал за ней по коридору. Сьюзен не обязательно было оглядываться: и так ясно, кто это. Ее охватила паника, сердце заколотилось. Она выскочила на улицу, отчаянно желая, чтобы Лейт Кэрью передумал и вернулся к Тому. Ведь она уже и так сделала для него все, что могла.
Сьюзен была на полпути к машине, когда он окликнул ее:
— Миссис Форбс, прошу вас… Могли бы вы минутку подождать?
«Это ровно на шестьдесят секунд дольше, чем следовало бы», — сказала себе Сьюзен, но все же замедлила шаг, охваченная сомнениями. Ей вовсе не хотелось, чтобы Лейт Кэрью гнался за ней до самого медицинского центра. Пожалуй, лучше от него отделаться здесь и сейчас. Раз и навсегда.
Она остановилась.
Лейт догнал ее.
— Я хотел вас спросить…
Сьюзен собрала все свое мужество, чтобы спокойно выдержать его взгляд и отбиться от любых возможных требований и просьб.
— Мистер Кэрью, я сделала это вовсе не ради вас, а ради ребенка. И сделала бы то же самое для кого угодно в подобных обстоятельствах.
— Почему вы пришли? Откуда узнали? Я редко удивляюсь, но когда вы появились в дверях… Вы словно вдруг возникли из ничего, как ангел, спустившийся с небес, чтобы дать надежду отчаявшимся.
— Я не ангел, мистер Кэрью, и мне пора.
— Вы не можете так уехать!
Взгляд зеленых глаз пробивал насквозь стену настороженной сдержанности, которой отгородилась Сьюзен.
— Нас связывает нечто важное. Я чувствую. Я знаю.
— Нет. Ничего подобного. Абсолютно ничего! Сьюзен возразила слишком пылко, нечаянно обнаружив внутреннее смятение, виновником которого был он.
— Ни к одной женщине меня еще так не влекло. Она вспыхнула, чувствуя себя виноватой: ее тоже неудержимо тянуло к нему.
— Вы не должны так говорить. Это нехорошо.
Сьюзен хотела отвернуться, но Лейт Кэрью схватил ее за руку. Его пальцы обжигали, по сравнению с этим жаром полуденный зной казался совсем незаметным.
— Вы любите своего мужа?
Вопрос больно задел ее. Он вонзился в мозг ядовитой колючкой, отравляя ее мысли абсолютно недопустимыми сомнениями. Сердце сжалось. Знала ли она, что такое любовь? В одном она была уверена: с Бренданом она никогда не испытывала того, что ощущала сейчас, в обществе Лейта Кэрью. Это неведомое ей прежде чувство было таким телесным, таким непосредственным, таким потрясающе сильным… Она привыкла к другому: вместе с любимым лелеять и взращивать объединяющее их чувство, обмениваясь бесчисленными знаками заботы и нежности, придающими их любви сладостную глубину и полноту.
У Сьюзен возникло мерзкое ощущение измены уже из-за одного того, что она заколебалась, промедлив с ответом. Она метнула на Лейта Кэрью сердитый взгляд, в котором читался откровенный вызов.
— Нас с мужем связывает…
— Пойдем со мной. Будь со мной. Что-то происходит между нами, доверься судьбе.
Страстная настойчивость, прозвучавшая в его голосе, окончательно вывела Сьюзен из себя.
— У вас что, нет никаких моральных принципов? — со злобой швырнула она ему в лицо. — Не способны отличить добро от зла?
— Ни разу в жизни со мной не происходило ничего подобного. Просто забыть, так ничего и не узнав… — Он покачал головой, не в силах описать томящее его страстное искушение. Горящие решимостью глаза обжигали Сьюзен. Нет, я не откажусь от этого.
— Тогда это сделаю я! — не менее решительно отрезала Сьюзен. — Позвольте, мистер Кэрью, мне пора. Я не стану участвовать ни в чем, что может причинить боль моему мужу.
Она попыталась высвободить руку, но он не отпустил ее.
— Вы не можете его любить. Я не верю. Мы с вами созданы друг для друга.
— Да вы обо мне ничего не знаете! — закричала в отчаянии Сьюзен, не в силах дождаться, когда же придет конец этой словесной схватке, рвущей ей сердце.
— Я говорю то, что чувствую.
— Вас только это и волнует, не так ли? — бросила она ему горький упрек. — И наплевать на чувства других людей! Задумайтесь хотя бы на минуту, почему Том не отозвался ни на одно из ваших предложений!
Лейт досадливо отмахнулся… но тут же замер, словно пораженный какой-то новой мыслью. Глаза его сузились.
— А почему он так быстро откликнулся на вашу просьбу?
Сьюзен гордо вскинула голову:
— Да потому, что я его сестра. И нас связывает взаимопонимание, недоступное вам, мистер Кэрью.
— Сестра?..
Он был явно ошарашен ее ответом.
— Вот видите! Вам ничего не известно ни обо мне, ни о Томе. Ни кто мы, ни откуда.
— Я знаю, что между вами не может быть кровного родства. Том Джеймс из племени питджантджатджара. Мне сказали, что он провел детство в пустыне Гибсона и никто не знает пустыню лучше его.
— Это правда. Но нельзя действовать через голову аборигенов, помогавших полиции. Том ни за что не согласился бы оскорбить их, приняв ваше предложение. Это вопрос чести. Вам лучше всего сделать денежное пожертвование на благо всей общины и попросить Тома организовать поиск с участием других следопытов, ибо есть правила и обычаи, с которыми необходимо считаться, если вы хотите достичь цели. Следуйте советам моего брата. Это единственное, что я могу для вас сделать, мистер Кэрью.
— Нет, не единственное, — снова принялся настаивать он, стряхнув с себя растерянность.
— Единственное.
— Я этого не допущу.
— Брендан Форбс — самый достойный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Прошлой ночью — я очень на это надеюсь — мы зачали нашего первого ребенка. Вам понятны мои чувства, мистер Кэрью?
Она увидела, как краска мгновенно сбежала с его щек. Страстная решимость, которую она видела в его глазах, уступила место мучительной неуверенности. Пальцы Лейта медленно ослабли. Воспользовавшись этим и высвободив руку, Сьюзен двинулась к своей машине. Ее трясло от ощущения чудом миновавшей угрозы крушения той привычной жизни, которую она сама для себя выстроила и которую разделяла с Бренданом.
Едва передвигая ноги, она добрела до машины.
— Сьюзен… пожалуйста…
Голос Лейта тянул ее назад, как магнит. Она боролась с искушением, ухватившись за ручку дверцы, не замечая, что раскалившийся на солнце металл обжигает пальцы.
— Умоляю, подумайте еще.
— Нет.
Она с трудом произнесла это слово.
— Нет! — повторила она яростно, уже сев в машину. Потом посмотрела на Лейта Кэрью в последний раз и решительно подвела итог их знакомству:
— Думаю, Том все-таки сможет вам помочь. И я надеюсь, они найдут ребенка.
Потом она захлопнула дверцу и уехала.
Как она проехала через весь город, Сьюзен совершенно не помнила — и поразилась, обнаружив, что уже паркуется у медицинского центра. Ладно, теперь неважно. Главное — благополучно добралась. Да и Лейт Кэрью далеко!
В машине было жарко, как в печке, но у Сьюзен не было сил пошевелиться. Недавняя стычка высосала из нее всю энергию. Хорошо бы от всего этого освободиться! Стереть из памяти. Стереть след, оставшийся в душе.
Внезапно она поймала себя на странной мысли: а что было бы, доведись ей встретить Лейта Кэрью раньше, чем Брендана? Что за бесполезные рассуждения с отвратительным привкусом предательства! Откинув эти мысли, она заставила себя вылезти из машины. Голова кружилась. Ноги были как ватные.
Уходи с солнцепека, приказал рассудок.
Подальше от жары.
И иди своим путем.
Глава 3
Эми Берген так и не нашли. Том рассказал Сьюзен по секрету, что девочку действительно забрали с места трагической гибели ее родителей, но сделали это не собаки динго. Он проследил путь Эми вплоть до стоянки, какое-то время назад покинутой аборигенами. От первой стоянки следы привели ко второй. Но дальше следы затерялись среди камней. Что за люди подобрали ребенка и где они сейчас, через много недель после того, как оставили последний отчетливый след, — ответить на эти вопросы не представлялось возможным.
Дальнейший поиск стал бесполезен. Даже целая армия не отыщет в пустыне кочевников-аборигенов, не желающих, чтобы их нашли. В обширной австралийской пустыне слишком много потайных мест, известных только ее обитателям.
За любую информацию, способную помочь найти ребенка, было назначено вознаграждение, исчислявшееся шестизначной цифрой.
Лейт Кэрью покинул Алис-Спрингс, не предприняв попыток увидеть Сьюзен.
С его отъездом у нее будто гора свалилась с плеч.
Прошло восемнадцать месяцев. Восемнадцать месяцев, оказавших на жизнь Сьюзен самое разрушительное воздействие.
Радость ожидания ребенка оказалась недолгой, через три месяца Сьюзен его потеряла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19