Многие пытались достичь Края Тьмы, но редко кто из тех безрассудных смельчаков умудрялся вернуться назад живым и здоровым. Да и рассказывали они мало. Мрак, невыносимый холод и резкие уколы пронизывающей боли, отбрасывающей назад или сжигавшей на месте, – вот то, что выпадало на долю отчаянных храбрецов. Наверно, за Краем Тьмы находился сам конец мира. Однако практичный Аберон в это не верил.Принц послюнил палец и бережно перелистнул потемневшую от старости страницу. И как же подобный бесценный манускрипт попал в руки безграмотных, нечистоплотных торгашей? Купец клялся и божился, что книга принадлежала самим детям холода и входила в число Летописей Тьмы. В подобном утверждении можно было и усомниться, если бы Аберон уже не сталкивался с упоминаниями об этих давно утерянных документах в своих некромантических учебниках. Наследник озадачился. Вернее, он просто не верил в удачу, так легко и добровольно отдавшуюся в его жадные до всего магического руки. В манускрипте точно указывалось место захоронения экземпляра Хроник Бальдура, одного из трех известных на сегодняшний день. Легендарное творение орочьего мудреца хранилось в Долине кленов, а в Хронике, в свою очередь, говорилось о…Аберон недоверчиво хмыкнул. Подобное просто не укладывалось в голове.
Дверь со скрипом приоткрылась. Наследник грудью навалился на стол, оберегая ценные бумаги от постороннего взгляда. С порога мерзко хихикнули. Альбинос немедленно узнал скрежещущий голос своего фаворита, поэтому неторопливо выпрямился с самым невозмутимым видом.– Ты меня напугал, – нехотя признался Холодный.Ответом ему послужил еще более неблагозвучный смешок. Принц обернулся.У двери, неловко искривившись и опираясь на косяк, стоял низенький уродливый человечек. Шутовской колпак с серебряными бубенцами, пошитый из золотой парчи крикливого оттенка, прикрывал распухшую голову, усеянную шрамами и шишками. Из-под нелепого головного убора выбилось несколько жидких прядей волос неопределенного пегого цвета. В правой руке шут сжимал гротескный скипетр, вырезанный из берцовой кости человека, левая же, ссохшаяся и навечно полусогнутая, висела мертвым бременем. Лицо урода пугало даже самых храбрых, закаленных в боях бойцов.– Ну, не маячь же ты на пороге, Гнус, заходи, – сердито приказал Аберон.Гном повиновался, медленно переваливаясь на ходу и скорбно звеня бубенцами. Он остановился около принца и по-собачьи преданно заглянул ему в глаза. Наследник жестом, отдаленно похожим на ласку, погладил шута по угловатому, кривому плечу.– Все читаешь! – то ли спрашивая, то ли утверждая, издевательски прошипел Гнус.– Читаю, – пожал плечами альбинос. – А что?– Ну, дочитаешься скоро, умник! – пророчески пугнул урод.– Да что стряслось-то? – недовольно нахохлился принц.Гном плюхнулся прямо на пол, на мохнатый белоснежный ковер, расшитый геральдическими розами, с довольным видом опустил мертвую руку на толстый мягкий ворс и закаркал:– Лежу я, значит, сегодня спокойнехонько в кустах магнолии, никого не трогаю, устройство новое – хитрое – налаживаю, а…– Это какое такое устройство? – заинтересованно перебил Холодный.Гном похотливо расцвел:– Система шнурочков-крючочков-зеркал. Придворным стервам-фрейлинам кринолины приподнимать и под юбки заглядывать. А то, говорят, при дворе новая мода, на прозрачные панталоны, завелась.Принц иронично улыбнулся:– А как поживает та пятнадцатилетняя милашка-орочка, что я подарил тебе в прошлом месяце?Гнус недовольно засопел:– Дрянь девка оказалась! Все ныла да отбивалась, не давалась, ну я и решил ее малость поучить уму-послушанию. Сначала розгой гибкой, потом железкой каленой, потом на дыбе маленько, а потом…– А что потом? – с любопытством переспросил наследник.Гнус притворно-опечаленно отвел глаза, хотя на его уродливой морде не отразилось ни малейшего раскаяния:– Преставилась орочка!– Померла? – Аберон запрокинул голову и громко, весело расхохотался: – Ай да шут, ну ты и пошутил!Гном горделиво выпятил тощую грудь:– А с бабами иначе и нельзя. Все они стервы и шлюхи!Аберон согласно кивнул. Слова фаворита задели его за живое. Не к месту вспомнилась Лилуилла, но принц гневно мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли.– Так вот, значит, лежу я себе в кустиках в зимнем саду, – спокойно, как о чем-то будничном, рассказывал шут, – а тут вдруг идут по дорожке ваш батюшка-король и ваш слащавый братец и мило так между собой беседуют…– О чем? – напрягся Холодный.Гнус состроил безразличную мину и даже принялся фальшиво насвистывать какую-то непритязательную мелодию. Аберон скрипнул зубами, сорвал с пальца перстень с крупной жемчужиной и бросил его шуту. Урод на лету поймал драгоценную подачку, не глядя ловко сунул в карман и услужливо продолжил:– Так предлагает ваш папенька принцу Лионелю трон вместо вас унаследовать, а вам в утешение выделить небольшой надел – например, Винсайский заповедный лес да деревенек самых завалящих штук двадцать.– Ах вон оно что! – угрожающе протянул альбинос, хищно прищуривая алые глаза. – Обойти меня хотят, законных прав на трон лишить да заткнуть рот куском земли с парой сотней вилланов. Не выйдет!– Вот и я думаю, что не выйдет! – с готовностью поддакнул гном.Принц опустил голову на грудь и ненадолго задумался. Потом решительно встал и вынул из шкафа плащ ненавистного черного цвета.– Пойду-ка я прогуляюсь в лавку к Кире. – Он предусмотрительно прикрыл голову широким капюшоном, совершенно скрывавшим его черты. – Посоветуюсь кое о чем!Гнус, прекрасно знавший, о чем идет речь, согласно кивнул.На Поющем Острове проживали не только эльфы. Вернее, эльфы изначально составляли весьма малую толику всего разномастного и разноплеменного населения. Когда-то, в разгар войны, после загадочного исчезновения храма Розы, на остров вместе с благородной расой перебрались и их верные слуги и союзники – орки, гномы и даже люди. С тех пор число последних продолжало неуклонно возрастать с каждым годом, в отличие от бессмертных господ, которых оставалось не больше нескольких сотен. Но прекрасную столицу Ширул-эль-шэн, «Стон опавших лепестков синей розы», или, как ее называли чаще, Ширулшэн, строили по исконным эльфийским канонам. Просторные площади и мостовые, вымощенные синими и серыми мраморными плитками, изысканные фонтаны, окаймленные серебряной чеканкой, сады и статуи, и как венец всего – изящный, будто выточенный из хрусталя, королевский дворец, резиденция правящего рода эль-Реанон.Даже черствый душой Аберон и тот невольно замедлил шаг, любуясь резными балконами и золотыми шпилями своего воздушного замка, казалось, невесомо парящего над тихим городом. Стройные колонны, увитые стеблями геральдических синих роз, парадное крыльцо о тридцати ступенях, крытых узорчатой ковровой дорожкой, гнедые и рыжие жеребцы, горделиво гарцующие на лужайке… «И все это добровольно уступить рохле Лионелю? – на миг мелькнуло в голове. – Да ни за что! Уж лучше я сдохну… или… – Отвергнутый наследник до крови прикусил нижнюю губу. – Или я сам их всех убью! Всех! Отца, мать, брата, сестру Альзиру… – Тут Аберон неожиданно решил проявить милосердие: – Альзиру можно и помиловать, все равно она не в себе, и вреда от нее никакого, равно как и пользы».Принц свернул в узкую боковую улочку. Из ближайшей харчевни плыли аппетитные запахи, дразня голодный желудок. За суетой и волнениями Холодный забыл позавтракать. Из двери высунулся упитанный поваренок, зазывая благородного господина заглянуть ненадолго – перекусить жарким из кролика или полакомиться подрумяненной свиной отбивной.«Знаю я ваше хваленое меню, – беззлобно усмехнулся альбинос. – Жаркое, небось, час назад еще мяукало, а свинина на самом деле гнилая собачатина третьего сорта, рубленная вместе с будкой».Он обогнал компанию толстых орок, пышными телесами перегородивших всю улицу и упоенно сплетничавших в полный голос о том, какого крупного леща поймала сегодня утром белобрысая Марта, жена невезучего рыбака Симона, забывшая разбудить мужа к пятичасовому лову… Миновал лавку садовых принадлежностей, магазинчик игрушек и толкнул неприметную, притаившуюся в тени бурой кирпичной стены дверь крохотной лавчонки. В глубине помещения приглушенно звякнул колокольчик. Аберон тщательно закрыл за собой дощатую створку и подошел к неопрятному прилавку. Тряпичная цветастая занавеска, заменявшая дверь подсобного помещения, отодвинулась, и из-за нее выступила сама хозяйка.
Красивые женщины редко рождаются умными. Кира была умна. Маленькая, невзрачная с виду лавчонка, скромно притулившаяся между двумя соседними, более солидными и заметными домами, давала ей пусть небольшой, но стабильный доход. Бизнес процветал и ширился год от году. Кира торговала свечами. Среди ее клиентов числились не только богатые купцы и эльфы-дворяне, проживающие в аристократическом квартале, но с некоторых пор и сама королевская семья. Роскошный дворец клана эль-Реанон ежедневно потреблял огромное множество самых разнообразных свечей. Толстых, долго сгорающих, из дешевого желтого воска и с пеньковым фитилем – для кухни. Тонких, витых, ароматизированных лавандой и жасмином, закрепленных на основе из шелковой нити – для монарших покоев. Высокие, белые, не дающие чада – заказывал принц Аберон, любящий допоздна засиживаться в своем тайном кабинете. Но все это служило лишь удобной вывеской, умело маскировавшей истинное занятие владелицы лавки: Кира из-под полы, противозаконно приторговывала контрабандными магическими вещицами и привозными амулетами. На почве этого преступного занятия, под страхом смертной казни давно запрещенного на Поющем Острове, она и познакомилась с нелюдимым альбиносом.Наследник с неподдельным любопытством разглядывал неоднократно виденное и хорошо знакомое лицо ушлой торговки. Кире можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет в зависимости от освещения или от того, насколько долго засиделась она вчера вечером в ближайшей пивной. Хозяйка доходного бизнеса не чуралась крепких напитков и случайных любовных утех, благо мужа у нее никогда не водилось и в помине, а наградить детьми Пресветлые боги ее отчего-то вовсе не торопились. Ну, богам-то всегда в таких щекотливых вопросах виднее, как следует поступить с тем или иным человеком. Язык не поворачивался назвать плоское лицо этой рослой женщины, испещренное плохо зажившими в детстве оспинами, красивым, но и совсем уродливой она тоже не выглядела. Кира даже была отчасти вполне лакомым кусочком для какого-нибудь смелого любителя крепких форм и не менее крепкого характера. Вот и сейчас, решительно уперев лоснящиеся от воска кулаки в квадратные бока, хозяйка отважно встретила пристальный кроваво-красный взгляд своего титулованного клиента. Присесть в реверансе она и не подумала – только слегка склонила черноволосую, гладко прилизанную голову. Слишком много глубоко запрятанных секретов связывало ее с этим необычным покупателем. Аберон криво улыбнулся и чуть наклонился над прилавком, брезгуя прикоснуться хоть краем плаща к его зеркально блестящей столешнице. Впрочем, в лавчонке блестел и лоснился каждый предмет, потому что воск и лярд неизбежно проникали повсюду, покрывая все предметы обстановки тончайшим маслянистым налетом.– Здравствуйте, ваше высочество! – приветствовала постоянного клиента Кира.Холодный благосклонно кивнул:– Скажи-ка мне, милейшая хозяйка, посланец из дворца еще не успел забрать свежую порцию товара?– Вечером должен пожаловать. – Кира поманила альбиноса за собой и показала ровный штабелек нескольких сортов свечей, упакованных в бумагу с гербом правящего рода – изображением полураспустившегося бутона знаменитой синей розы.Аберон глухо кашлянул, пытаясь скрыть охватившее его ликование:– Думается мне, дражайшая Кира, ты тоже не испытываешь особой любви ни к моему батюшке-королю, ни к Высшему магическому совету?Торговка злобно сжала пудовые кулаки:– Да задери их всех голодные гоблины! Из-за дурацких эдиктов и запретов на открытую торговлю магическими артефактами я теряю большую часть доходов и разоряюсь на взятках начальнику портовой таможни!Принц довольно потер руки:– А если бы королем вдруг стал я да в придачу даровал тебе патент на право единолично торговать всем чем вздумается?– О ваше высочество! – Хозяйка упала на колени.– Ясно! – довольно благожелательно заключил наследник. – А скажи-ка мне еще вот что: свечи для заседания магов тоже поставляешь ты?– А как же! – Грязный палец хозяйки указал на отдельную стопку толстых, как полено, свечей, дающих не только свет, но и тепло. – Два раза в месяц по тридцать штук, точно день в день, заказывает один и тот же доверенный слуга Главного архимага, и как раз именно сегодня к вечеру он должен забрать очередную партию…Услышав последние слова, Аберон поднял глаза к низкому осклизлому потолку, мысленно вознося благодарность судьбе. Все оказалось даже намного проще, чем он рассчитывал.– Хочешь все изменить, ну и отомстить заодно? – шепнул он в самое ухо торговки.Темные глаза Киры вспыхнули желтым демоническим огнем, злорадная гримаса исказила рябое лицо:– Я, как всегда, к услугам вашего высочества!Принц извлек из складок плаща небольшой плотный мешочек и протянул его хозяйке. Кира с интересом взвесила в руке почти невесомый сверточек:– Что это?– Размолотый в пыль корень черной мандрагоры, – понизив голос, пояснил наследник. – Сильнейший в мире яд, свойства которого многократно усилены соответствующими заклинаниями!Лавочница испуганно отшатнулась, разжимая ладонь. Но, повинуясь короткому жесту альбиноса-некроманта, мешочек послушно завис в воздухе, не успев упасть на пол. Аберон довольно хохотнул:– Не бойся, яд становится активен только при контакте с огнем. Сгорая, он источает губительные пары, никак не ощущаемые, но тот, кто вдыхает их хотя бы в течение получаса, – он хищно прищурился, – уже никогда не увидит следующего заката солнца и проживет не более полусуток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9