К сгнившим балкам были привязаны одеяла, в тени которых посетители могли выпить.
Я остановился у двери, выискивая моего сына.
Темные волосы, голубые глаза, лет девятнадцать или двадцать. Судя по лошади, плохо ездит верхом. Не носит меч, вместо него пользуется языком, да еще так, что до добра это не доведет.
Не так уж много примет, но я думал, что этого должно хватить, учитывая, что в кантине сидело всего несколько человек.
Стульев не было. По комнате были расставлены второпях сбитые табуретки и скамьи. В самом центре кантины, на табуретке, спиной к двери – до добра эта привычка не доведет – сидел мужчина. Новые посетители кантины его не интересовали. Вокруг него собрались благодарные слушатели, и он увлекся собственным рассказом.
Голос был молодой, с акцентом. Парень наслаждался вниманием окружающих.
– …и вот так я тоже убил огромную кошку, совсем как мой отец, Песчаный Тигр – ЕГО, конечно, все вы знаете – и я отметил свою победу, вырвав у кошки когти и сделав из них ожерелье, – рука потянулась к шее и чем-то коротко позвенела. – Это была впечатляющая и очень символичная встреча огромной кошки и детеныша Песчаного Тигра – по крови – и когда я наконец-то увижусь с отцом, я с гордостью покажу ему когти и расскажу о своем подвиге. Он тоже будет горд.
Слушатели закивали как один: конечно Песчаный Тигр будет горд.
Только гордости я не испытывал. А был я… был… Аиды, не знаю, что я переживал. Я сам не мог в себе разобраться.
– Конечно, – добавил парень, – мне не подпортили лицо, как ему.
Люди засмеялись.
И это мой сын? Я задумался. Мог ли я породить этот рот?
Я медленно пошел вперед и, не произнося не слова, остановился за спиной парня. Видел я только темно-каштановые волосы до плеч, ярко-зеленый бурнус и подвижные изящные руки. Он тоже загорел, но солнце отметило его по-другому, кожа была светлее чем моя. И чужой акцент, странно коверкающий Южные слова.
Чего ждать?
Я постарался вдохнуть поглубже.
– Там, откуда я пришел, – спокойно начал я, – человек не объявляет кого-то своим отцом если в этом не уверен.
Он начал поворачиваться на табуретке и я увидел молодое, открытое лицо.
– А я уверен… Я – сын Песчаного Тигра, – темные глаза внезапно расширились – он узнал, хотя и поздно.
– Уверен? – уточнил я.
Парень поднялся простым, гибким движением, начала которого я даже не уловил.
– А ты знаешь, – закричал он, – сколько я этого ждал?
Я большой и сильный, меня трудно сбить с ног, особенно если бьет человек гораздо слабее меня, но за мной стояла табуретка и когда его кулак врезался в мою челюсть, я сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие, и наткнулся на табуретку.
Упал я красиво и унизительно.
На глазах у Дел.
Я сел, поправил ножны с перевязью и выругался. Не обращая внимания на оживившуюся публику, я огляделся в поисках парня, но тот уже успел сбежать, а Дел по-прежнему стояла у двери.
Появление Дел дало мне одно преимущество: теперь все пялились на нее, а не на меня.
– Отцовство, – прокомментировала она, – иногда болезненно.
Я поднялся, выпутав ноги из табуретки, и отпихнул шаткое сооружение в сторону.
– Этот врун… он не мой сын… Он просто обманщик! – я хмуро посмотрел на Дел. – ТЫ видела, кто он!
– Да, – согласилась Дел.
– Я его убью, – пообещал я.
– Убьешь собственного сына? – удивился один из присутствующих.
Я свирепо уставился на него.
– Он не мой сын. Он даже не Южанин.
Мужчина пожал плечами.
– Ты тоже не похож на Южанина, – он тут же поправился. – Может только наполовину, или на четверть. Но ты не настоящий Южанин. В тебе много разных кровей намешано.
Не знаю почему, но я обиделся. Обычно моя внешность или мнение окружающих обо мне меня не заботят. На мастерство танцора меча не влияет место рождения или его происхождение. Танцевал я отлично и выигрывал: за выигрыш мне и платили.
Я свирепо уставился на собеседника.
– По крайней мере я здесь вырос. Пенджа – мой дом. А этот мальчишка – чужак. Он врет, наживается на моей славе, использует мое имя, чтобы привлечь к себе внимание.
Южанин пожал плечами.
– Ничего странного в этом нет.
Ничего странного. Ничего странного. Ну я ему устрою «ничего странного».
– Тигр, – спокойно позвала Дел, – стоит ли из-за этого ввязываться в драку?
Нет. Не здесь. И не с этим Южанином. Мне нужен был Кот Беллин.
– Шишка, – с отвращением пробормотал я и вышел из кантины.
12
– Ты злишься на него? Или ты разочарован? – спокойно спросила Дел.
Мы сидели в старой комнате рассыпавшегося дома, временно ставшего кантиной. Крыша дома давно обвалилась и комнату освещала полная луна. Нормальных столов в кантине не было и то, на чем мы сидели табуретками я бы тоже не назвал – кто-то в спешке сбил доски и притащил всякий хлам, чтобы было на что сесть и куда поставить акиви. В похожей кантине я нашел Беллина.
Выдававшего себя за моего сына.
А я точно знал, что он врет. Хотя я и мог иметь сына его возраста, вряд ли им был Беллин. Да и не думаю, что хотя бы одна женщина с которой я спал, могла утверждать, что Песчаный Тигр – отец ее ребенка. Если у Песчаного Тигра был детеныш, бродивший по Югу, он и представления не имел, кто зачал его.
Он ничего не знал о своем отце.
Я вздохнул.
– Не знаю.
Дел слабо улыбнулась.
– Тебя это беспокоит, да? Ты уже начал задумываться, каково это, иметь сына… представил, что почувствуешь, увидев собственное бессмертие
– ведь человек продолжает жить в ребенке, – Дел пожала плечом, избегая моего взгляда. – Я пережила все это, увидев Калле, но я была готова к встрече, я знала, что у меня есть дочь. У тебя все по-другому.
По-другому. Можно и так сказать.
Я снова вздохнул, сделал глоток и поставил чашку на стол. Огненного вкуса акиви я не почувствовал – мысли мои были заняты другим.
– Зря он это сделал, баска. Так врать нельзя. Если ему очень хотелось прославиться – стать шишкой – он мог бы найти другой способ, а не пользоваться чьим-то именем.
– Или воспользоваться чьим-то именем, главное чтобы не твоим.
Я начал злиться.
– Я всего в жизни добивался сам… – резко бросил я, – и я не позволю никому пользоваться моим именем. И уж конечно не этому вруну.
– Может у него была причина.
– Этот чужеземный клещ делает все, что ему в голову придет не задумываясь, помнишь? – раздраженно рявкнул я. – Ему нужна слава. И для начала он решил позаимствовать мою.
– У тебя ее более чем достаточно, мог бы и поделиться, – сухо заметила Дел.
– Дело не в этом. Дело в том, что он разъезжает по Югу и в аиды знает сколько уже месяцев рассказывает аиды знают скольким людям что он мой сын,
– я понял, что давно сорвался на крик и постарался успокоиться. – Мне это не нравится.
Дел глотнула вина.
– Если найдешь его, сам ему об этом сообщишь.
– Я его найду, – пообещал я. – Он от меня не спрячется.
Губы Дел слегка изогнулись.
– Кажется за последние несколько недель он сильно облегчил тебе задачу. Но вряд ли ты его снова найдешь, если он сам не захочет встретиться с тобой.
– Я его найду, – упрямо повторил я.
– Ну, Песчаный Тигр, – закричал кто-то от двери, – я слышал, что через день ты танцуешь.
Я посмотрел: к нашему столу шел Рашад.
– Об этом уже знает весь Искандар?
Значит Эснат не терял времени и успел сообщить о своей любви.
Рыжеволосый Рашад ухмыльнулся.
– Конечно весь. Кто же откажется посмотреть на танец Песчаного Тигра,
– Рашад сел на пол и прислонился к осыпавшейся стене. Покрытая веснушками рука жестом потребовала акиви.
– Я думаю поставить.
Я пожал плечами.
– Пока ставить не на что… У меня нет противника.
Рашад широко улыбнулся и в тени рыжих усов блеснули белые зубы.
– А может я соглашусь.
Я даже не моргнул.
– Твоей матери это не понравилось бы.
– Почему?
– Матерям обычно не нравится смотреть как их дети проигрывают.
– Ха! – Рашад и раньше играл в эту игру. – Я бы на твоем месте не был так уверен в выигрыше, Песчаный Тигр… Ходят слухи, что ты уже не тот танцор меча, каким был когда-то.
Я сделал умеренный глоток и спокойно поинтересовался:
– Неужели?
Рашад дождался кувшина акиви, плеснул немного в чашку и только тогда продолжил:
– Конечно. Об этом весь Искандар знает. По слухам Песчаный Тигр не танцевал уже много месяцев. Он потерял скорость, силу… он уже не тот. Из-за раны, я слышал… порез еще не зажил.
Я лицемерно улыбнулся.
– Ты разговаривал с Аббу. И что еще хуже, ты ему поверил.
– Но ты же знаешь Аббу Бенсира, – пожал плечами Рашад. – В общем-то он стал таким из-за танца здесь, – Рашад выразительно постучал по голове.
– Ты знаешь, что он пережил.
– Пусть Аббу говорит, что хочет, – я выпил еще акиви. – Мы с тобой прекрасно знаем, что такое слухи. Сколько раз мы слышали как стар и медлителен кто-то – или как молод и не обучен – и обнаруживали, что ошибались? – я ухмыльнулся, показав такие же белые как у него зубы. – Похоже кто-то – Аббу Бенсир может быть? – хочет, чтобы ставки были для него повыгоднее.
Рашад с готовностью кивнул.
– И может ему это удастся – я бы тоже не назвал тебя здоровым, – он многозначительно ухмыльнулся. – Да, я знаю, что такое слухи… Например столько говорят об Оракуле и джихади…
Я вздохнул.
– Что нового?
– Говорят, что этот Оракул покажется здесь в ближайшие дни. Завтра или послезавтра.
– Это давно обещают.
– Утверждают, что все решится за три дня, – Рашад выпил акиви. – Думаю, все это ерунда, хотя, конечно, на наших кошельках это отразится.
– Почему? – удивилась Дел. – Какое Оракул – или джихади – имеет отношение к деньгам?
– Похоже будет война, – Рашад прислонился к стене и начал расчесывать усы пальцами. – Разве вы не заметили перемен? Все племена здесь, а воинов нет… говорят, что все соплеменники собрались в предгорьях встречать этого Оракула, а потом они собираются привести его в Искандар и здесь он назовет джихади.
Я задумчиво кивнул.
– Да, я заметил как все изменилось. Танзиры нанимают танцоров.
– И убийц, – добавил Рашад и мельком показал зубы. – Я никогда этим не занимался, но и мне предлагали.
– И кто предлагал? – насторожился я.
– Какой-то танзир просил меня помочь прикончить Оракула, – Рашад махнул рукой. – Говорил он, конечно, не напрямик, но смысл разговора был в этом.
Я протер глаза – они слезились от песка.
– Я подозревал, что может дойти до этого. Танзиры не позволят ему жить… особенно если из-за этого так волнуются воины. Его попытаются убить прежде чем он успеет причинить большой вред.
Дел неодобрительно покачала головой.
– Но это приведет к войне.
– Может и будет несколько драк… – Рашад равнодушно пожал плечами, – но если Оракула с ними не будет, племена ни за что не объединятся. Они закончат междоусобицей.
– И победой танзиров, – согласился я. – Значит танзиры нанимают танцоров мечей, чтобы расширить свою охрану на случай нападения племен.
– Похоже на то, – Рашад еще выпил. – Но я не убийца. Я сказал людям танзира, что готов наняться танцевать, а не убивать святого пророка. Это их не заинтересовало, поэтому работы у меня до сих пор нет.
Дел посмотрела на меня.
– А у тебя работа есть, – напомнила она.
– Я нанялся ТАНЦЕВАТЬ, – отрезал я. – Поверь, баска, чего я точно не сделаю, так это не ввяжусь в священную войну или в побоище. Я готов рисковать собою в круге – поскольку в общем-то это не риск, – это я добавил для Рашада. – Но я не наймусь никого убивать. И тем более Оракула.
Синие глаза Рашада блеснули.
– Человек многих талантов.
– Что? – не поняла Дел.
– Ну, это говорят о джихади и еще я слышал, что к нему недавно вернулась какая-то сила. Поскольку никто не знает, каким будет джихади, люди подхватывают каждую новость.
Я посмотрел на Дел.
– А знаешь, этими же словами Аббу описывал Аджани.
– Аббу… – Дел сразу забыла об Оракуле, джихади и племенах. – Значит Аббу знает Аджани. Он был в его банде? Ездил с ним по обе стороны Границы?
– Не думаю, баска.
– Почему ты так уверен? Я танцевала с ним и кое-что узнала о нем. Аббу мог бы быть…
– …кем угодно, только не борджуни, – закончил я. – Он не убийца, он не стал бы торговать детьми. Он сказал, что знает Аджани, но они не дружат. Ты каждого случайного знакомого считаешь другом? Или врагом?
Рашад, не обладавший талантом вести переговоры, не почувствовал опасности.
– Я не враг, баска… Я скорее друг, – весело рассмеялся он.
– Ты знаешь Аджани? – резко оборвала его Дел.
Рашад изумленно уставился на нее. Все его веселье пропало.
– Его я не знаю. Я слышал кое-что о нем. Кем он тебе приходится?
Дел ответила коротко и ясно:
– Человеком, которого я собираюсь убить.
– Но баска… – начал Рашад, изумленно выгнув брови.
– Не надо, – четко сказал я.
Рашад долго соображает, но в конце концов и до него доходит.
– А-а, – наконец протянул он и заговорил о другом. – Ты танцевала с Аббу Бенсиром?
– Тренировалась, – отрезала она.
Я ухмыльнулся.
– ОНА это так называет. Спроси Аббу, и он скажет тебе, что обучал ее.
– Аббу не стал бы обучать женщину, – Рашад задумчиво смотрел на Дел.
– Хотя я бы попробовал. Тебе еще нужен шодо?
– Мне нужен Аджани, – холодно сообщила Дел.
Я поставил на стол кувшин акиви.
– А я думаю, тебе нужно…
Но я не закончил. Что-то помешало.
Сначала я не понял, в чем дело. Мы услышали странный звук, он наполнил кантину. В первый момент я подумал о гончих, но тут же отмел эту мысль. Звук был другой, даже если забыть о том, что все гончие погибли в горе Чоса Деи на Севере.
Рашад беспокойно пошевелился, подался вперед от стены, чтобы сидеть поудобнее и освободить место для меча. Он сделал это не думая: старые привычки живучи.
– Что, в аиды, это такое?
Я покачал головой. Дел не двинулась.
Звук затих и снова возник. Все в кантине молчали. Люди сидели неподвижно и слушали.
Это был высокий, пронзительный вой. Он эхом отражался в предгорьях, потом поднимался на плато и долетал до города.
– Племена, – решительно объявил я, когда звук изменился.
Звук поднялся на такую высоту, что оглушал. Сотни голосов слились в ликующем завывании.
Рашад сосредоточенно смотрел в одну точку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53