– Покажи.
Рука дрожала, палец не хотел, чтобы его трогали.
– Я осторожно, – пообещала Дел.
– Всегда так говорят.
– Брось, дай посмотрю, – она сжала мое запястье.
– Не трогай, – вырвалось у меня.
– Я только посмотрю, трогать не буду. Конечно если он сломан, нужно будет соединить кости…
– Не думаю, что он сломан. Жеребец прикусил не сильно.
Дел щурилась в полутьме, пытаясь рассмотреть палец.
– Но кровь идет.
– Кровь можно смыть… ой!
– Прости, – сказала она.
Дел склонила голову. Светлые волосы скрывали ее лицо. Они мягко спадали ей на плечи, скользили по груди. Я не мог увидеть выражение ее лица. Я только слышал ее голос, вдыхал знакомый запах, ощущал прикосновение ее рук.
И тут же почувствовал влечение.
Аиды, баска… сколько же это будет продолжаться?
– Дождь начинается, – Дел подняла голову, рассматривая небо через отсутствующую крышу. Ее губы разомкнулись, волосы скользнули на спину, и я увидел безупречное лицо, ставшее таким хрупким за годы одержимости. За месяцы полной собранности.
И я вдруг вспомнил Адару, которая была бы счастлива, приди я к ней, но которая не была заменой. Да и какая женщина могла заменить Дел?
– Начинается, – напряженно повторил я.
Моя ладонь неспокойно лежала на плече Дел, и капли дождя стекали по ее волосам, мешаясь с розовыми каплями моей крови из прокушенного пальца. Руке хотелось коснуться ее губ, погладить щеки, зарыться в светлые волосы…
Дел тяжело сглотнула.
– Лучше перебраться под крышу.
Я даже не моргнул, когда струйки воды побежали по моему лицу.
– Да, наверное лучше.
Дел смотрела на меня. Ни она, ни я не шевелились.
Дождь пошел еще сильнее. Мы стояли.
Голос у меня срывался.
– Есть места поприятнее.
Дел молчала.
– Есть места посуше.
Дел молчала.
Меня переполнило отчаяние и я не выдержал.
– Лучше уходи, – хрипло сказал я. – Я не знаю, сколько еще смогу уважать твою драгоценную собранность.
Дел коснулась моего лица, и я почувствовал как дрожит ее рука.
Делила… не надо…
В темноте ее глаза были совсем черными.
– В аиды мою собранность.
5
К рассвету мы снова были в постели, только теперь уже в одной, расстелив одеяла и шкуры в прохладе влажного утра и пытаясь укрыться от ветерка, забиравшегося под мокрые одеяла.
– Сколько же я этого ждал, – пробормотал я. – А мы не можем забывать о твоей собранности почаще?
Дел, вытянув волосы из-под моего плеча, чуть скривила губы.
– Ты уже свернул с пути. Я же говорила, мужчина не может ни на чем сосредоточиться если рядом женщина.
Меня ее замечание не задело, потому что она к этому не стремилась. Я посчитал это приятной отсрочкой.
– Неужели из-за меня ты лишилась своей драгоценной собранности?
– Прошлой ночью – конечно. Но сегодня я все исправлю.
– Исправишь?
– Да, – легко сказала она. – Я попрошу помощи у меча.
Сам не знаю почему, но я заволновался.
– Баска… ты же этого не сделаешь?
– Конечно сделаю.
Я повернулся на бок, чтобы между нами было место и я мог видеть ее лицо.
– Ты хочешь сказать, что собираешься опять содрать с себя всю человечность, которую только недавно вернула?
Брови Дел удивленно выгнулись.
– А ты хочешь сказать, что я должна обо всем забыть из-за единственной ночи с мужчиной?
Я поскреб небритую щеку.
– Ну, я-то полагал, что это будет не единственная ночь. Пусть например, много единственных ночей сольются так, что мы их уже не сможем разделить.
Дел задумалась.
– Возможно, – уступила она.
Я уже приготовился запротестовать, но не стал. Не смог. Я увидел веселый блеск в ее глазах.
Аиды, неужели она оттаяла…
Но веселье быстро угасло.
– Тигр, прошлую ночь я не забыла, но я и не могу забыть то, ради чего сюда приехала.
Я вздохнул, потянулся, почесал лоб.
– Знаю. Мне очень хочется попросить тебя выбросить из головы Аджани, но наверное это было бы нечестно.
– Я бы тебя никогда о таком не попросила.
Ну, может не о таком..
– Но ты же пыталась продать меня Стаал-Уста на год.
Я почувствовал как Дел напряглась.
– И сколько еще лет ты убудешь мне об этом напоминать?
Я лежал, не дыша. Не из-за ее голоса, в котором был и стыд, и страдание, и раздражение. И не из-за ее позы, которая выдавала глубоко скрытую боль. И не из-за самих слов.
– Лет, – тихо повторил я.
– Да, лет, – она действительно была раздражена. – Ты будешь это вспоминать раз в год? Или раз в неделю?
Я тяжело сглотнул.
– Наверное раз в год.
– Почему? – она еще не понимала и поэтому сорвалась на крик. – Разве я не признала, что была неправа?
– Раз в год, – повторил я, – чтобы знать, что этот год мы прожили вместе.
Дел лежала очень тихо. Она тоже не дышала.
– Ой, – все, что сказала она после долгого молчания. Дел поняла смысл моих слов.
Перспектива была пугающей, но она влекла.
Я больше не один.
Вообще-то можно было поспорить и сказать, что я давно уже был не один, с той самой минуты, как мы с Дел впервые сошлись в кантине, не считая пары случаев, когда нас насильно разлучали, но до этого момента мы ни разу не задумывались о нашем будущем. Танцоры мечей никогда этого не делают.
А вот мужчина и женщина должны.
Что навело меня на другие мысли.
– Интересно, он… – я замолчал.
Дел пошевелилась под одеялами.
– Что тебе интересно и кто он?
– Действительно ли он мой сын?
Дел улыбнулась.
– А ты бы обрадовался?
Я задумался.
– Не знаю.
– Тигр! СЫН.
– А ты думаешь очень приятно обнаружить, что у тебя есть взрослый сын, а ты столько лет даже не подозревал о его существовании? И если он действительно есть, то появился он из-за ночи с женщиной, которую ты даже не помнишь.
– У тебя их было так много? – сухо поинтересовалась Дел.
– Да.
Она долго смотрела на меня, потом снова опустила голову и уставилась на светлеющее небо.
– Ну, сын есть сын. И не должно иметь значения, как он появился.
– А для тебя не имело значения как появилась Дел?
Реакция на мои слова могла быть самой разнообразной: Дел могла меня ударить – от души, могла меня обругать – я научил ее многим полезным выражениям, могла даже просто подняться и уйти – верный способ прервать нежелательный разговор. Вообще Дел умела с честью выходить из сложных ситуаций.
Но она лежала тихо и спокойно.
Она только тяжело вздохнула.
– Калле для меня никогда не была Калле, – сказала Дел после долгого молчания. – Она была поводом, извинением, она оправдывала боль, помогала ненавидеть.
– И это помогло тебе отказаться от нее.
– Да. Чтобы выполнить свои клятвы.
– Которые ты дала до того, как узнала, что ждешь ребенка.
Дел нахмурилась.
– Да. Я поклялась сразу после того, как убили моих близких, обгорел Джамайл… после того, как Аджани изнасиловал меня. Да разве имеет значение когда? Клятвы произнесены. Справедливость должна быть восстановлена. Честь достойна борьбы за нее.
Как и Дел, я рассматривал небо.
– Ты отказалась от своего ребенка. Почему я должен принимать моего?
После долгого напряженного молчания Дел отвернулась.
– Мне нечего тебе ответить.
– А ответа и нет, – сказал я и подвинувшись к Дел, обнял ее.
Я приготовился выслушать все, что скажет Дел о мече, когда обнаружит его, но ее слова меня озадачили.
– Меч сломан, Тигр.
Я отвернулся от одеял, разложенных на полу в надежде что солнце высушит их. Только солнца не было. Небо по-прежнему покрывали облака.
– Что?
– Меч сломан, – повторила Дел.
– Быть не может, – я перешагнул через одеяла и застыл около новых ножен. Они лежали там, где я их оставил: на шкуре рядом с Самиэлем.
Дел держала в руках половину клинка.
– Плохая сталь, – предположила она.
Я покачал головой.
– Сталь хорошая, я в этом уверен. Я тщательно проверял.
Дел пожала плечами. Южный клинок, будучи простым, немагическим оружием, ее не интересовал.
– Простая сталь может не выдержать сильный удар. Против кого ты танцевал? Против Алрика?
– Дел, я не танцевал. Я не входил в круг. Я купил этот меч вечером и даже не успел с ним размяться.
– Значит плохая ковка.
– Я бы никогда не купил плохой меч и ты это не знаешь, – я даже не скрывал, что нервничаю. До сих пор беспокойство мне внушали только Северные яватмы, но этому мечу я доверял свою жизнь – или собрался доверить. Я внимательнее осмотрел клинок. – Рукоять и эта половина вполне нормальные… Давай посмотрим остальное.
Я поднял ножны, перевернул их наконечником вверх и вытряхнул остатки клинка. Сталь упала на половину с рукоятью, издав печальный, неприятный звон.
Дел жадно глотнула воздух.
– Черный, – безучастно отметил я.
– Как твоя яватма.
Мы встретились взглядами всего на секунду, а потом я уже хватал перевязь, хватал ножны, сжимал рукоять и вытаскивал яватму.
Самиэль был целым. Самиэль не изменился. Сталь сияла ярко и чисто – только чернота поднялась почти на треть клинка.
– Увеличилась, – сказал я. – Он опять почернел.
Дел угрюмо молчала.
Я посмотрел на сломанный клинок и догадался:
– Чоса переделал его.
Дел опустилась рядом со мной на колени, пристально вглядываясь в яватму.
– Но он пойман в твой меч.
– Он переделывает вещи, – напомнил я. – Ты не понимаешь? Новый меч был для него угрозой. Он хочет, чтобы я оставался с ним. Он боится, что меня убьют.
Дел старалась говорить спокойно, но я чувствовал, что она волнуется.
– Тигр, я думаю, у тебя…
– Песчаная болезнь? Нет, – в этом я почему-то был уверен, только не спрашивайте почему. Я просто знал это, где-то в такой глубине души, до которой никто не мог докопаться. – Я начинаю понимать. Кажется скоро я хорошо буду знать его.
– Тигр…
Она осеклась под моим взглядом.
– Ты сама говорила, что он познакомится со мной. Почему бы мне не познакомиться с ним?
– Хочешь потанцевать? – загремел голос неожиданно вошедшего в комнату Алрика. – У кругов делают ставки… можно неплохо заработать.
Мы с Дел посмотрели на Северянина, потом одновременно взглянули на меч.
Думая о Чоса Деи.
– Когда? – громко спросил я каждого, кто мог знать. – Когда должен появиться этот джихади?
Дел и Алрик не сразу поверили в вопрос. Они обменялись взглядами и посмотрели на меня, пожав плечами.
– Я знаю не больше чем ты, – напомнила Дел.
Я покосился на Алрика, застывшего в проходе между нашими комнатами.
– Ты здесь дольше.
– Скоро приедет Оракул, – ответил он. – Думаю, он должен прибыть первым. Поскольку это он предсказывает приход джихади, он наверняка захочет повторить предсказание в Искандаре, чтобы его слышали не только племена.
Что-то в его словах заставило меня насторожиться.
– Племена, – ухватился я за слово. – Ты говоришь, что все предсказания этого Оракула только для племен?
Алрик пожал плечами.
– Думаю, его предсказания касаются каждого, ведь он говорит о судьбе всего Юга. Но появляется он только среди племен, – Северянин помолчал и добавил: – Или это они идут за ним.
Я вспомнил как совсем недавно в присутствии Дел обсуждал с Аббу Бенсиром племена, танзиров, джихади.
– Я не знаю, что здесь правда, а что просто старания честолюбца прославиться, – медленно сказал я. – Хотя если бы он только стремился к власти, он пошел бы к танзирам. Он правят Югом… или по крайней мере большей его частью.
– Но у них нет совести, – заметил Алрик. – Танзиров все время подкупают и продают. Власть в домейне может смениться за одну ночь.
– А на Юге есть еще люди с совестью, – ровно сказал я. – Их единственная забота – не умереть, жить по-своему. Они ничем не обязаны танзирам, им нет дела до мирных переговоров и войн. Они просто живут, получая силу из родной земли.
– Племена, – согласился Северянин.
– Я давно должен был все понять, – кивнул я. – Я же вырос в таком племени.
Дел покачала головой.
– А я уже ничего не понимаю.
Я нахмурился, думая, как лучше объяснить Северянам, что происходит на Юге.
– Племена – это маленькие кусочки Юга. Разные расы, разные обычаи, разные верования. Поэтому никто и не может править Пенджей… Племена разобщены, их трудно контролировать. Так что танзиры довольствуются кусочками земли, которую могут держать под контролем, и слабыми людьми… А племена предоставлены сами себе.
Дел кивнула.
– Ты говорил что-то вроде этого Аббу.
– А вот теперь я заинтересовался, вдруг танзиры не имеют никакого отношения к этой истории с джихади? А если ставка в игре – племена? – я пожевал нижнюю губу. – Племена, объединившись, численно превзойдут всех остальных Южан. Никто даже приблизительно не знает, сколько их – они живут по всему Югу и нигде не задерживаются надолго. Поэтому с ними и невозможно вести дела, даже если они сами согласятся.
Дел снова кивнула.
– И что из этого следует?
– Представь, что ты стремишься к абсолютной власти. Найди самый верный способ получить ее раз и навсегда, не рассчитывая на помощь танзиров?
Дел не теряла времени.
– Объединить племена.
Я кивнул.
– Вот тебе и объяснение, почему так много танзиров покидают свои домейны и едут в Искандар. Не из-за джихади, и не из-за племен. Они нанимают танцоров мечей, чтобы защитить Юг.
Алрик покачал головой.
– Это невозможно, – сказал он. – Я, конечно, Северянин, но живу на Юге уже много лет. Я не думаю, что найдется сила, способная объединить племена, хотя все твои рассуждения и похожи на правду.
Пришла моя очередь покачать головой.
– Тут главное – найти цель, – возразил я. – Взывая к каждому племени в отдельности, нужно найти для всех племен общую цель.
– В этом поможет религия, – ровно закончила Дел.
– Правильно, – согласился я. – Религия, лишенная веры, это средство заставить многих подчиниться воле единиц. Неужели вы не понимаете? Прикажите человеку что-то сделать, и если ваша идея ему не понравится, он откажется. Но скажите ему, что это веление бога, и он побежит выполнять приказ.
– ЕСЛИ он верит, – предостерег Алрик.
– Не знаю как ты, – продолжил я, – а я – человек не религиозный. Я никогда не понимал, какой смысл поклоняться богу или богам, если мы сами отвечаем за собственные жизни. Рассчитывать на кого-то, кого ты даже не знаешь, просто глупо. Но многие со мной не согласятся. Они живут, подчиняясь воле богов, они говорят с богами, советуются с ними, просят их помочь, – я посмотрел на Дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53