Не нужно колебаний. Мы все отлично поймем.
Барбара повернула голову, и мужчины увидели ее профиль на фоне дрожащего пара. Сумерки, упрощая безобразное платье, раскрыли прелесть силуэта девушки. Линии очертаний головы и шеи Барбары оказались четкими, мягкими и гармоничными. Это было поистине чудесное превращение. Возможно, если бы Гонт не видел ее другой, его голос содержал бы меньше тепла и дружелюбия, когда он ответил:
— Но вопроса о нашем отъезде не стоит. А что касается сцены, Дикон расскажет вам, как я их обожаю. Нам очень жаль, если вы испытываете трудности, но уезжать мы отнюдь не собираемся.
Дикон увидел, как актер взял девушку за руку и повел к дому. Таким жестом он часто пользовался на сцене, ловко и незаметно. Молодой человек последовал за парой через пемзовый пригорок, прислушиваясь к приглушенным фразам.
— Очень мило с вашей стороны, — говорила Барбара. — Я... У нас было такое ужасное чувство. Дядя Джеймс и я так поразились, когда услышали о поступке мистера Квестинга, о том, как он приставал к вам, зазывая сюда. Мы и не знали про его замысел.
— Он приставал не ко мне, — ответил Гонт. — Дикон общался с Квестингом. Именно поэтому я и держу его у себя на службе.
— О! — Барбара чуть повернула голову назад и засмеялась без своей обычной визгливости и искренне. — Я так и поняла его обязанности.
— От молодого человека есть польза. Когда я начну снова работать, он станет очень проворным.
— Вы собираетесь писать, не правда ли? Дядя Джеймс говорил мне. Автобиографию? Надеюсь, я не ошиблась.
Гонт взял девушку за руку чуть выше локтя.
— И почему же вы надеетесь?
— Потому что я хочу прочитать ее. Понимаете, я видела вашего Рочестера, а у одного из постояльцев оказался американский журнал. Кажется, он Егазывался «Theater Art», и там была статья с вашими фотографиями в разных ролях. Больше всего мне понравился Гамлет, потому... — Барбара запнулась на полуслове. — Потому... В общем, думаю, потому, что знаю это произведение лучше других. О нет, на самом деле совсем не поэтому. Я совершенно не была с ним знакома до того момента, но потом прочитала, даже несколько раз, и все пыталась представить, как звучит ваша роль в сцене, запечатленной на фотографии. Конечно, услышав мистера Рочестера, я значительно облегчила свою задачу.
— Что это был за снимок, Дикон? — спросил актер через плечо.
— С Розенкранцем... — нетерпеливо подсказала Барбара.
— Ах, помню, помню.
Гонт остановился и отстранил девушку от себя, держа ее за плечо, как если бы он держал восхищенного второстепенного актеришку, играющего Розенкранца В Нью-Йорке. Дикон заметил в его дыхании задержку. Патрон всегда так делал, когда собирался с мыслями перед репетицией. В тишине теплого вечера посреди скверного запаха серы
на фоне туманной местности термических источников прекрасный голос тихо продекламировал:
— «О Боже! Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду чувствовать себя повелителем бесконечности. Если только не мои дурные сны!»
Дикон был раздражен и обеспокоен восхищенным молчанием Барбары, а от ее шепота просто пришел в ярость.
— Спасибо, — закончила девушка свою неслышную фразу.
«Она ставит себя в идиотское положение», — подумал молодой человек, осознавая, что Гонт не находит восторг своей слушательницы чрезмерным. Он обладал поразительной способностью впитывать в себя лесть.
— Вы можете продолжить? — спросил актер. — «А сны приходят...»
— «А сны приходят из честолюбия. Честолюбец живет несуществующим. Он питается тем, что возомнит о себе и себе припишет. Он тень своих снов, отражение своих выдумок».
— «Сон сам по себе только тень!» Вы слышали, Дикон? — воскликнул Гонт. — Она знает эти строки. — Он снова пошел вперед рядом с Барбарой, продолжая: — У вас есть голос, дитя мое. Как вы избавились от акцента? Вы осознавали смысл того, о чем говорили? Вам необходимо слышать музыку, но.следует также постигать значение. Задумайтесь, скажем... «А сны приходят из честолюбия».
Но Барбара промямлила текст второй раз, и они с актером начали все строки сначала, пересекая пемзовый пригорок. Гонт обращался с девушкой, по мнению Дикона, с почти неприличной галантностью.
В доме горел свет, и миссис Клейр торопливо устраивала затемнение. Она оставила дверь открытой, и волна влажного теплого воздуха через веранду достигла пригорка. Перед тем как войти к себе, Гонт снова задержал Барбару.
— Здесь мы пожелаем друг другу доброй ночи, — сказал он. — Сумерки очень красят вас. Приятных сновидений, мисс Клейр.
Актер развернулся на каблуках и направился в свою комнату.
— Спокойной ночи, — произнес Дикон.
Девушка вышла на свет. Ее взгляд буквально искрился.
— Вы ужасно счастливы, не так ли? — спросила она.
— Счастлив?
— Ваша работа. Быть все время с н им !
— Ах, это, — пробормотал Дикон. — Да, конечно.
— Спокойной ночи, — сказала Барбара и побежала к дверям дома. Молодой человек посмотрел ей вслед, автоматически протирая носовым платком свои очки.
Барбара лежала в постели в кромешной темноте, широко раскрыв глаза. До этого момента она отгоняла волны блаженства, захлестывавшие все прочие мысли, теперь же открыла им свое сердце. Снова и
снова девушка прокручивала в голове те несколько минут в сумерках, смакуя каждый момент, опять ощущая его блеск, наслаждаясь своим счастьем. Легко смеяться над такой пылкостью, но в беспричинном восторге Барбара достигла стадии настоящего очарования, до которой, вероятно, еще ни разу не поднималась. Переживания могут казаться трогательными, но реальность неопровержима, если отметить, что Гонт в это самое время слегка приукрашивал собственную персону.
— Знаете, Дикон, — сказал он, — сей странный маленький дьяволенок ежился как щенок там, в сумерках. — Молодой человек не ответил, и актер после паузы добавил: — Кроме того, очень приятно осознавать, что чья-то работа достигла такой глухомани. Великий Бард и серный феномен! Забавное сопоставление, не правда ли? Кто-то зажигает маленький огонек, а кто-то несет свечу.
Глава 5
МИСТЕР КВЕСТИНГ ПОПАДАЕТСЯ ВТОРОЙ РАЗ
Шумные, эксцентричные сцены первого вечера в течение следующих дней больше не повторялись, и обитатели Wai-ata-tapu занялись чем-то вроде спокойной работы. Полковник довел себя до изнеможения решением различных вопросов, связанных с возглавляемым им комитетом безопасности района. Его жена и дочь, обремененные новыми стандартами жизни, которые они установили себе сами, исступленно трудились в доме. Гонт, следуя предписаниям доктора Акрингтона, сидел установленное время в бассейне, совершая короткие прогулки, и начал серьезную работу над книгой. Дикон регистрировал старые письма и программки, которые требовалось пересмотреть перед использованием их в автобиографии. Актер диктовал по два часа каждый день утром и вечером, а затем ждал, пока коротенькие рукописные заметки секретаря превратятся в отпечатанный текст перед тем, как продолжить работу на следующий день. Доктор Акрингтон в своей комнате сурово боролся с проблемами сравнительной анатомии. В среду он объявил, что уезжает на неделю, а когда миссис Клейр осторожно выразила надежду на несложность его дела, в ответ пожелал, чтобы все передохли, и укатил прочь.
Колли, служивший связистом во время первой мировой войны, оправился от удивления после бесед с Саймоном и теперь проводил много времени в его домике, помогая ему в изучении азбуки Морзе. Отношение Саймона к Гонту определялось как угрюмая подозрительность. Насколько это было возможно, он избегал контактов с актером, но, когда они встречались, его поведение становилось вызывающим. Юношу не удовлетворяло положение безмолвствующего, и у него иногда вдруг вырывались странные вопросы и утверждения. Саймон поинтересовался у
Гонта, считает ли тот, что театр приносит людям пользу. После того как актер с некоторой горячностью ответил утвердительно, он спросил о ценах на билеты, а получив эту информацию, безапелляционно заявил, что бедная семья на подобную сумму могла бы прожить неделю или оплатить квартирную плату за целый дом. В то утро работа над книгой у Гонта шла неважно, а нога сильно разболелась. Актер стал очень раздраженным, и нелепый аргумент Саймона попал в цель.
— Все дело в эгоизме! — воскликнул юноша. — Артисты должны получать меньшую плату, понимаете? Я считаю, искусство обязано приносить всем равную пользу. И конечно, необходимо снизить прибыли.
— Включая обслуживающих сцену? Рабочих? — спросил Гонт.
— Они должны получать столько же, сколько и вы.
— Тогда я не смог бы позволить себе держать вашего друга Колли.
— А я считаю, он напрасно тратит время, — заявил Саймон, и актер в ярости пошел от него прочь.
Очевидно, юноша передал содержание этой беседы Колли, который посчитал необходимым извиниться перед Гонтом за своего нового приятеля.
— Вы не должны обращать на него особенного внимания, сэр, — сказал он, массируя вечером ногу патрона. — Это милый парнишка. Только немного колючий. А вообще Саймон забавный. Вот мистер Квестинг действительно всем мешает.
— Абсолютно невоспитанный человек, — согласился Гонт. — Что он там болтает о деньгах?
— Квестинг имеет в виду большой бизнес, сэр. По мнению Саймона, он одолжил полковнику крупную сумму, предназначавшуюся для со-' держания отеля. Теперь хозяин не может отдать долг, а бизнесмен собирается захлопнуть капкан и наложить на «Источники» свою лапу. В раздражении парнишка чувствует отвращение ко всему, что хотя бы отдаленно напоминает ловкое предпринимательство.
— Да, но...
— Парень забавный. Мы с ним подружились. Он рассказал мне о разговоре с вами, и я заметил ему, что такое поведение выглядит довольно глупо. «Моя служба у патроЕта длится уже десять лет, — объяснил я, — и для нас нет ничего неизвестного в области шоу-бизнеса. Я увидел его впервые, когда он был второразрядным актером, игравшим пару покашливаний да «кушать подано», и поверь мне, мистер Гонт работал как проклятый. Возможно, теперь это звезда, зарабатывающая кучу денег, но как долго это продлится?»
— Что, черт побери, ты имел в виду?
— Мы уже не так молоды, как раньше, не правда ли, сэр? «Ты не должен говорить подобные глупости, — сказал я. — Квестинг — это одно, а мой патрон — совершенно другое». Но нет. «Вы ничем не лучше лакеев, — возразил парнишка. — Унижаете себя». Я поспешил его образумить. «Во мне нет ничего лакейского. Я отвечаю за костюмы и грим, а свои обязанности выполняю строго по собственному желанию.
С патроном у меня полное взаимопонимание». «Жажда денег, — взвыл Саймон. — Она губит мир. Большой бизнес начал эту войну, и, когда мы ее выиграем, нам, ребятам, воевавшим с врагом, собираются заявить, будто все уже кончилось. Квестинги вычеркнули нас из списков». Видите, как он разговаривает, сэр? В самом деле, мне жаль его. Парнишку мучит мысль, якобы папу и маму водят за нос. А Квестинг, по его мнению, годится в великолепные убийцы. Саймон считает, что Смит знает кое-что о бизнесмене, и поэтому ему и пришлось прыгать из-под колес поезда. Теперь пятнадцать минут покоя для мышц, и все.
— Проклятье! Ты едва не содрал с меня живьем шкуру.
— Да, — согласился Колли, завертывая свою жертву в одеяло и направляясь в соседнюю комнату мыть руки. — Этот тип отвратителен, а Саймон молод. И конечно, жалкие поползновения Квестинга насчет мисс Барбары выведут из себя кого угодно.
Печатавший на машинке Дикон замер.
— О чем ты? — спросил Гонт, вдруг насторожившись.
— Вы не заметили его поползновений, сэр? — отозвался Колли из соседней комнаты. — О да, насколько я понимаю, девушка достаточно натерпелась от Квестинга.
— Что я вам говорил, Дикон?
— По-моему, дело обстоит следующим образом, — продолжал Колли, появляясь на пороге с полотенцем в руках. — Мисс Барбара очень способная и трудолюбивая. От этого никуда не деться, но по законам страны здесь нельзя нанять прислугу, не заплатив за землю. Поэтому Квестинг считает, что ему лучше оставить девушку при себе, когда старики уедут.
— Но черт побери! — раздраженно воскликнул Дикон. — Это неслыханно! Это отвратительно!
— Верно, мистер Белл. Так и Сайм думает. Квестинг все детально продумал. Он попытается устроить дело в лучшем виде и согласится посмотреть за стариками, если мисс Барбара поймет его в правильном свете. Хо-хо! Хорошенькое одурачивание, не правда ли? Закладная, и вопрос решен. Негодяй продолжает преследовать девушку. Остается только куда-нибудь пристроить юношу, и, как говорится в пьесе «Сны», сэр, «игра выиграна». А вообще старики мне нравятся.
— Ты слишком много болтаешь, Колли, — мягко произнес Гонт.
— Верно, сэр. Прошу прощения. Общение с молодым мистером Клейром, должно быть, тайно посеяло в моей душе семена демократичности. Я сказал ему, что повода беспокоиться о сестре нет. «Сразу видно, как она ненавидит этого типа», — вот мои слова, если вы меня извините.
— Я тебя извиняю, а теперь собираюсь приступить к работе.
— Спасибо, сэр, — коротко ответил Колли и закрыл за собой дверь. Возможно, он почувствовал бы огромное удовлетворение, если бы знал, насколько были верны его размышления о Барбаре. В тот самый вечер в четверг, за девять дней до концерта маори, Квестинг решил усилить свои до сих пор пробные попытки осады девушки. Он выбрал время, когда она, надев далеко не новый купальник и дождевик, отправилась по обыкновению в четыре часа искупаться в теплом озерце. Отношение Барбары к купанию и загоранию на пляже среди людей был сформировано ее матерью. Миссис Клейр приближалась к сорокалетнему возрасту, когда родила дочь, и образ мышления женщины четко подходил под определение «викторианский». Сама она относилась к людям, которые украдкой ныряют в океан, скрыв свою фигуру тяжелым стеганым шерстяным колоколом. Мать ощущала опасение всякий раз, видя, как дочь сбрасывает дождевик и поспешно окунается в озерцо, облаченная в наиболее длинное, наиболее консервативное одеяние, приобретенное в одной из лавок Хэрпуна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41