сантехника со скидкой в москве 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Авианосец ошвартован у океанского причала и в ближайшее время выйти в море не сможет. Таким образом, у американцев остались три авианосца: «Корал Си», «Америка» и «Индепенденс». «Саратога» используется для сопровождения конвоев. Остальные авианосцы их Атлантического флота — в Индийском океане.
Новиков хмыкнул. Это может принести немалые неприятности эскадре Индийского океана, однако эта эскадра входит в состав советского Тихоокеанского флота, так что пусть выпутываются сами. У него своих проблем достаточно. Впервые перед ним встала дилемма, с которой благодаря его усилиям столкнулись флоты союзников — сейчас у него больше задач, чем кораблей, необходимых для их решения, а то, что половина лучших противолодочных кораблей преследует уходящие подводные лодки противника, ничуть не улучшало положения.
Нортвуд, Англия
— Мы встречаемся снова, адмирал, — произнес Тоуленд. Теперь Битти выглядел намного лучше. Голубые глаза сверкали, и адмирал стоял, выпрямившись и расправив плечи, перед огромной картой на стене кабинета.
— Как дела в Шотландии, капитан?
— Отлично, сэр. Два последних налета отбиты со значительными потерями для противника. Я могу поинтересоваться, как дела с подводными лодками, принимавшими участие в операции «Дулиттл»? Одной из них командует мой друг.
Битти повернулся.
— Какой именно?
— «Чикаго», сэр. Капитан третьего ранга Дэн Макафферти.
— Понятно. Видите, ли, одна из субмарин повреждена. «Чикаго» и вторая подводная лодка сопровождают ее. Более того, у нас создалось впечатление, что в восточной части Баренцева моря происходит что-то невероятное. К нам поступили сведения, что Советы послали за ними значительную часть своего флота. Как бы то ни было, вы возвращаетесь на авианосец. С вами встретится начальник моего разведотдела, и вы сможете провести с его людьми брифинг относительно происходящих событий, раз вы все равно здесь. Я вызвал вас сюда, чтобы лично поблагодарить за телекс о слежке за русскими «бэкфайерами» едва ли не до самого их порога. Это очень нам помогло. Насколько мне известно, вы офицер военно-морского резерва. Не могу понять, каким образом вас отпустили с флота?
— Однажды я посадил эсминец на мель.
— А-а, вот в чем дело. Вы искупили эту ошибку, капитан. — И адмирал Битти протянул ему руку.
Вахерслебен, Германская Демократическая Республика
— Немедленно остановись! — изо всех сил крикнул генерал Алексеев. Он стоял посреди дороги, повелительно подняв руку и рискуя попасть под машину. Грузовик остановился, и Алексеев подбежал к нему.
— Ты чего лезешь под колеса, черт возьми? — рявкнул ефрейтор, высунув голову из кабины.
— Я — генерал-полковник Алексеев, — спокойным голосом ответил генерал. — А вот кто вы, товарищ ефрейтор?
— Ефрейтор Марякин, Владимир Иванович Марякин. — Водитель сумел ответить на вопрос, хотя у него отвисла челюсть при виде такого количества звезд на золотых погонах генерала.
— Поскольку я, ефрейтор, выше вас по воинскому званию, приказываю немедленно отвезти меня и моего адъютанта к ближайшему контрольно-пропускному пункту! Действуйте!
Алексеев и Сергетов залезли в кузов грузовика, рванувшего с места. Кузов был загружен массой ящиков, но втиснуться удалось.
— Три часа потеряны напрасно! — сокрушался генерал.
— Могло быть гораздо хуже, Павел Леонидович.
Брюссель, Бельгия
— Это крупное наступление, сэр, на фронте протяженностью в восемьдесят километров.
Верховный главнокомандующий силами НАТО в Европе посмотрел на карту бесстрастным взглядом. Нельзя сказать, чтобы наступление оказалось неожиданным. Разведка предсказала о его неминуемом начале двенадцать часов назад, после тщательного анализа транспортных потоков советских войск. В распоряжении верховного главнокомандующего на этом участке фронта находились ровно четыре резервные бригады. Слава Богу, подумал он, что мне удалось уговорить немцев отступить и сократить линию фронта под Ганновером, подумал он. Половина резервов появилась в результате этого маневра, и как раз вовремя.
— Каково направление главного удара? — спросил генерал своего начальника оперативного управления.
— В настоящий момент мы этого не знаем. Похоже, русские войска…
— Ведут наступление по всему фронту, пытаясь найти самое слабое место, — закончил за него верховный главнокомандующий. — Где у них сосредоточены резервы?
— Сэр, нам удалось опознать части трех дивизий вот здесь, к югу от Фельцихаузена. По нашему мнению, это отборные кадровые дивизии. Наступление ведут соединения резерва.
— Неужели нам удалось так измотать их? — риторически спросил генерал. Его разведывательное управление прилагало массу усилий, чтобы определить размеры потерь противника, и он ежевечерне получал эту информацию. Советские дивизии из резерва начали появляться на фронте пять дней назад, что немало изумило его. Верховный главнокомандующий знал, что Советы держат в резерве на юге Украины по крайней мере шесть первоклассных кадровых дивизий, но не было даже намека на то, что их, собираются перебросить на фронт. Почему такой мощный кулак бездействует? Почему русские посылают вместо них более слабые дивизии? Он задавал этот вопрос уже несколько дней, но всякий раз начальник разведывательного управления только недоуменно пожимал плечами. Не то чтобы я жаловался на это, подумал генерал. Эти две отборные полевые армии смогли бы, пожалуй, разгромить его войска.
— Где лучше всего нанести ответный удар?
— Сэр, в Шпринге у нас сосредоточены две немецкие танковые бригады. В том секторе фронта у русских задействованы, по-видимому, две мотострелковые дивизии резерва, а вот здесь, в десяти километрах от немцев, находится стык между этими дивизиями. Немецкие бригады отведены с передовой двое суток назад. Нельзя сказать, что они хорошо отдохнули, но…
— Да. — Верховный главнокомандующий не любил длительных рассуждений. — Отдайте приказ — пусть выступают.
Фрегат ВМС США «Рубен Джеймс»
О'Мэлли облетел фрегат после продолжительного утреннего поиска, во время которого ничего не удалось обнаружить. За последние три часа было потоплено три транспортных судна — два ракетами, сумевшими прорваться через противовоздушную оборону соединения, и одно было торпедировано подводной лодкой. Обе подводные лодки были обнаружены, их беспощадно преследовали и одну потопили, причем уже внутри конвоя, торпедой, пущенной с вертолета фрегата «Гэллери». Конвой вот-вот должен был оказаться под прикрытием авиации, базирующейся на европейских аэродромах, и О'Мэлли начал думать, что битва выиграна. Конвой сумел пересечь Атлантику с приемлемыми потерями. Оставалось тридцать шесть часов до прибытия в порт.
Посадка на палубу фрегата прошла без происшествий, и О'Мэлли после гальюна вошел в кают-компанию, чтобы выпить сока и съесть сэндвич. Там его поджидал Каллауэй. Пилот уже встречался с журналистом, но беседовать им не приходилось.
— Скажите, правда, что посадка вертолета на палубу такого крошечного корабля, как этот, — дело весьма опасное?
— Вообще-то на авианосце палуба побольше. Уж не собираетесь ли вы что-то написать обо мне?
— А почему бы и нет? Вчера вы потопили три подводных лодки. О'Мэлли покачал головой.
— В операции принимали участие два корабля, два вертолета, и еще оказывали помощь корабли охранения. Я всего лишь лечу туда, куда меня посылают, вот и все. Охота за подводными лодками — дело непростое. Требуется координация действий, иначе верх останется за противником.
— Так и случилось вчера?
— Бывает, что и противник действует удачно. Я только что провел в воздухе четыре часа и ничего не обнаружил. Может быть, поблизости скрывается подводная лодка, а может быть, и нет. Вчера нам просто здорово повезло.
— А у вас нет угрызений совести, что вы убиваете людей? — поинтересовался Каллауэй.
— Я служу на флоте семнадцать лет и еще ни разу не встречал человека, которому бы это нравилось. Мы даже не употребляем этого слова — разве когда напьемся. Мы топим корабли и стараемся делать вид, что это всего лишь корабли — пустые стальные коробки без людей в них. Это нечестно, но мы так поступаем. Черт побери, ведь только что я сделал то, чем должен заниматься по долгу службы. До сих пор весь мой боевой опыт ограничивался поисками и спасением сбитых летчиков. До вчерашнего дня я даже не сбрасывал ни одной настоящей торпеды на настоящую подводную лодку! Так что мне никогда не приходилось задумываться над тем, нравится мне это или нет. — Пилот замолчал. — Но звук, который раздается в наушниках, ужасен. Ты слышишь, как из поврежденной подводной лодки вырывается воздух. Если при взрыве разрушается прочный корпус лодки на большой глубине, резкий перепад давления внутри приводит, по-видимому, к воспламенению воздуха, и все, кто находится внутри, сгорают заживо. Не знаю, правда это или нет, но мне один раз рассказали об этом. Как бы то ни было, ты слышишь вырывающийся воздух и затем скрежет — словно у автомобиля с заклиненными тормозами. Это значит, что лопаются переборки. Затем доносится звук разрывающегося корпуса — похоже на удар в огромный барабан. Тогда ты понимаешь — только что погибла сотня людей. Нет, если быть откровенным, мне такое не нравится.
— Однако самое странное заключается в том, — продолжил О'Мэлли, — что ты делаешь что-то интересное. Охотиться за подводными лодками исключительно трудно. Для этого требуется полная собранность, огромный опыт и способность к абстрактному мышлению. Тебе нужно понять, как мыслит противник, и одновременно думать, что ты уничтожаешь неодушевленный предмет. Вам, наверно, это кажется странным? Так вот, если хочешь успешно выполнить задание, не нужно задумываться об этом аспекте работы. В противном случае ты не сможешь справиться с ней.
— Вы считаете, что мы победим?
— Это зависит от ребят, воюющих на суше. Наша задача заключается в том, чтобы оказать им поддержку. Этот конвой достигнет цели.
Фельцихаузен, Федеративная Республика Германия
— Мне сказали что вы погибли, — сказал Береговой.
— На этот раз ни малейшей царапины. Правда, разбудили Ваню, а он так крепко спал. Как развивается наступление?
— Начало многообещающее. Мы продвинулись здесь на шесть километров и почти на столько же у Шпринге. Не исключено, что завтра сумеем окружить Ганновер.
Алексеева не оставляла мысль: а вдруг главнокомандующий действительно прав? Может быть, оборонительные линии НАТО настолько растянуты, что прорыв неизбежен?
— Товарищ генерал, — послышался голос офицера армейской разведки. — Получено сообщение о прорыве немецких танков в Эльдагсене. Радист, передавший об этом, тут же прервал передачу.
— Где находится этот Эльдагсен, черт побери? — спросил Береговой, наклонившись к карте. — Господи, но ведь это десять километров у нас в тылу! Немедленно проверьте эту информацию.
Неожиданно вздрогнула земля, раздался рев двигателей реактивных самолетов и взлетающих зенитных ракет.
— Они уничтожили наши радиопередатчики, — доложил офицер связи.
— Переключитесь на запасные! — приказал Алексеев.
— Это и были запасные. Основную радиостанцию разбомбили вчера вечером, — сообщил Береговой. — Сейчас спешно монтируют замену, так что пока нам придется пользоваться тем, что у нас есть.
— Нет, — решительно покачал головой Алексеев. — Если нужно координировать наступление войск, мы будем делать это во время движения.
— Я не могу осуществлять взаимодействие частей таким образом!
— Когда погибнете, то не сможете осуществить взаимодействие и вовсе.
Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»
Происходящее походило на ночной кошмар только с той разницей, что, когда ты просыпаешься, кошмары исчезают, напомнил себе Макафферти. Над морской поверхностью кружили по крайней мере три противолодочных самолета «беар-F», непрерывно сбрасывающие акустические буи. Два фрегата типа «кривак» и шесть сторожевых кораблей «гриша» виднелись на экране гидролокатора. Наконец, к ним решила присоединиться и подводная лодка типа «виктор-III».
«Чикаго» сумел немного уменьшить колоссальное превосходство противника. За последние несколько часов ему удалось с помощью искусного маневрирования потопить «Виктора», одного «гришу» и повредить «кривак», однако ситуация продолжала ухудшаться. Русские давили их численным превосходством, и Макафферти понимал, что дольше отбиваться от них он не сможет. За то время, которое ему понадобилось, чтобы выследить и потопить «Виктора», надводные корабли сумели приблизиться на пять миль. Как это случается при встрече боксера с уличным драчуном, «Чикаго» мог сохранять преимущество только до тех пор, пока удерживал их на дистанции.
Что действительно требовалось Макафферти, так это контакт с Тоддом Симмсом на «Бостоне» для координации совместных действий. Он не мог сделать этого, потому что подводный телефон на таком расстоянии не действовал и был излишне шумным, а для радиосвязи требовалось, чтобы «Бостон» всплыл к самой поверхности и поднял антенну. Макафферти не сомневался, что Тодд сейчас находился на максимально возможной глубине. Американская доктрина подводной войны основывалась на том, что каждая субмарина должна действовать в одиночку. Советы предпочитали совместные действия нескольких подлодок, однако американцы считали это нецелесообразным.
Теперь Макафферти требовались свежие идеи. Его учили тому, что решение такой тактической проблемы заключается в том, чтобы маневрировать и выжидать удобного момента, однако «Чикаго» фактически был вынужден находиться в одном районе и не мог удаляться слишком далеко от двух остальных подводных лодок. Стоило русским догадаться, что одна из американских субмарин повреждена, и они набросятся на нее подобно волчьей стае, прикончат «Провиденс», и он, Макафферти, не сможет этому помешать. Иван с радостью обменяет один из своих небольших надводных кораблей на лодку типа «Лос-Анджелес».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136


А-П

П-Я